новая папка 2 / 18627
.pdfНа железной дороге
Сцена представляет вагон третьего класса. Два часа пополудни. Свисток.
Поезд двинулся. Все сидящие в вагоне слегка покачнулись - одни вперед, другие назад; некоторые перекрестились. Публика в вагоне обыкновенная:
офицеры; купцы, дамы средней руки; помещики, дети, солдаты, мужики, четыре бабы, три межевых помощника, один сельский священник с молоденькой дочерью и
один" несколько пьяный кучер. В окнах ландшафты меняются беспрестанно.
Вправо видно пасмурное небо с бегущими облаками и крутой косогор, поросший дерном. На этом косогоре мелькают попеременно: корова, бесстрастно глядящая
на поезд, бабы в пестрых платках, рельсы, сваленные в кучу, будка. У самой дороги показалась голова сторожа; Через несколько минут косогор превращается
в овраг с кирпичным сараем; вдали виднеется жидкий осинник и опять будка.
Пред будкой на мгновение явилась баба с значком в руках, делающая во фронт; мост с оцепеневшим на нем пешеходом шумно пролетел над вагоном. Налево видно
довольно большое искрасна-зеленоватое болото, кое-где заросшее кустарником; за болотом - село.
Пассажиры не успели еще оглядеться и все еще находятся под влиянием только что происходивших сцен, неизбежных при отъезде: все о чем-то думают и
молча глядят друг на друга; разве только кто-нибудь попросит своего соседа посторониться; другой устроивает свои вещи, кто начинает уж дремать, а кто
просто смотрит в окно. Но это ненадолго. Через четверть часа понемногу начинается движение. Один почтенный, в русском платье, купец
приладился к |
|
|
же |
окну, вынул из картуза платок, отер себе с лысины пот и тотчас |
|||
принялся |
|
|
|
за печеные яйца. |
|
|
|
Две женщины, обе с маленькими детьми на руках, первые стали |
|||
вполголоса |
или |
девочку? |
|
осведомляться друг у друга: кто что везет, мальчика |
|||
Какая-то |
шляпку |
и |
успела |
барыня очень удобно устроила на перекладине свою |
|||
выжить |
|
|
сильно |
сидевшего рядом с ною мальчишку-мастерового, от которого |
|||
пахло |
|
закурили |
|
скипидаром; два молодые человека в охотничьих сапогах |
|||
папиросы; |
|
|
|
кто-то полез под лавку спать. |
|
|
|
У одного окна завязывается разговор вроде следующего:
- Славная это выдумка - железная дорога. И скоро и дешево... в
одни сутки. Что?
-Да, - отвечает другой, - хорошо.
-А то, бывало прежде, едешь, едешь.
-Это правда.
-Вы далеко изволите ехать?
-Нет, недалеко - до Волховской станции. А вы?
-Я до Питера. Что?
-Нет, я только спросил.
Оба соседа умолкают и принимаются очень внимательно смотреть в
окно.
-Ты, бабушка, убери свои ноги, а то майор придет - он тебя тогда...
Видишь, офицерские вещи лежат. Уйди лучше от греха! - уговаривает денщик какую-то старушонку. -
-Куда ж я, родимый, пойду? Ишь теснота какая!
-А ты вот что: гляди сюда! Вон видишь: место порожнее. Поди сядь на край!
-Ох, не пустят, голубчик ты мой! Право слово, не пустят меня, старуху.
Кабы я молоденькая - нешто бы!
-Говорят, уйди!.. Тебя же ведь, дуру, жалею. Вот он тебя, майор... Дай срок!
-Ох, и сама бы рада ушла, болезный ты мой! да идти-то, сам
видишь, некуда.
-А, старая, право! Грех только с тобой! Полезай под лавку!
-Ну, ну, не гневайся! Лезу, лезу.
В другом месте идут тоже увещания и |
почти |
в |
таком |
же |
роде. |
|
|
|
|
Вышневолоцкая чиновница уговаривает сидящего с нею рядом мещанина: |
|
|||
- Мужичок! а мужичок! Пошел бы ты сел вон |
туда, |
к |
окошечку. |
|
Как бы |
|
|
|
|
хорошо: покойно и продувает. |
|
|
на коленях |
|
Мещанин, не отвечая, глядит куда-то в сторону, держа |
||||
лукошко |
|
|
|
|
скурами. Немного погодя чиновница опять начинает приставать.
-Послушай, голубчик, видишь,, теснота какая! А ты будь довольно вежлив: видишь, здесь дамы сидят.
Мещанин все не отвечает.
-Тебе я, кажется, говорю: пересядь к окошку!
-А ты поди сама сядь, коли взопрела. Что ты меня посылаешь?
-Невежа, мужик! Вот свяжись с ними, только себе неприятность получишь, - говорит негодующим голосом вышневолоцкая чиновница.
-Что ж ты не уважишь в самом деле? Видишь, просит, - вступился сидящий наискось другой мещанин.
-И чудак ты, погляжу я на тебя, право! - вдруг начинает горячиться курятник. - Кажется, можешь понимать, не маленький. Пойду я к окошку!
Видишь, духота - курица потная, даже дух от себя пущать зачала, а я
еек
окну посажу. Сейчас ветром ее хватило |
- |
ну, |
и аминь. |
Постыдился |
||
бы и |
|
|
|
|
|
|
говорить-то, что не дело, а не то что. Она, положим, баба, ей |
|
|||||
простительно, |
|
|
|
|
|
|
- говорит он, указывая на чиновницу, - а ведь ты, кажется, тоже не |
|
|||||
дурак. |
|
|
|
|
|
|
Мещанин с негодованием отворачивается. |
|
|
|
|
||
Станция. Пассажиры подкрепляются водкой, пирожками и |
|
|||||
бутербродами. |
|
|
|
|
|
|
Торговки с молоком, квасом и драченами, стоя в отдалении, |
|
|||||
стараются |
|
|
из-за |
покупателей. |
||
перекричать друг друга и чуть не дерутся |
||||||
Мужики |
|
бутылки |
водой. |
Барыни |
с |
|
накинулись на какую-то лужу и наполняют |
|
|||||
разными |
|
|
|
|
|
|
мешочками прогуливаются по платформе. |
|
чик, |
чик! |
Ах, |
были |
|
- Вот горячи, горячи, горячи, чик, |
|
|||||
горячи! - |
мимо вагонов |
с |
подносом |
в |
||
скороговоркой, бочком, бочком пробегая |
||||||
руке, |
|
|
|
|
|
|
приговаривает станционный повар. |
|
|
|
|
|
|
-Пильцыны первый сорт, мимонад газе...
-Квасу, квасу! Кому квасу? молодцы! Квасу молодого, квасу-у! - предлагает баба, шагая с ведром через чьи-то протянутые поперек вагона ноги.
Мужик с полотенцем на шее заглядывает в окна и везде спрашивает:
-Василёй! ты здесь, что ли? а Василёй! Да ты хошь откликнись! Василёй!
-и т. д.
Между мужиками слышится ропот на дороговизну харчей.
- Ишь ведь, жид-то тя ешь, что ломит! а? за пирог десятку! Вот и кормись. А, грабители!
Один мужик держит в руках кусок севрюжины и ворочает его со стороны на сторону, говоря:
-Поди вот, как хошь, так и думай. Хошь ешь, хошь назад клади.
Ввоздухе пахнет дымом и сыростью. Накрапывает мелкий дождь.
Поезд опять двинулся.
-Напоили лошадку - повезла, - замечает кто-то. В сотый раз слышатся похвалы железной дороге.
Опять пошли различные виды по сторонам.
Ввагоне, и без того битком набитом пассажирами, вдруг очутилось
еще
человек двенадцать пильщиков, в |
зипунах и |
полушубках, |
с |
|
обветрившимися |
|
|
|
|
лицами и потрескавшимися губами. Сели они молча где попало, куда |
||||
рассовал их |
не трогались |
с места, |
как |
будто |
кондуктор, и несколько времени |
||||
ожидая |
|
|
стали |
|
чего-нибудь. И действительно, минут через десять пассажиры |
||||
жаться и |
менее явно |
неудовольствие, |
которое |
|
сторониться, выказывая более или |
они испытывали от соседства мужиков. Пильщики же в свою очередь начали понемногу
отодвигаться на край, подбирая свои мешки и пилы. Потом пассажиры один за другим стали советовать им пересесть на другие места; но как свободных мест
не оказалось, то мужики, посмотрев по сторонам, продолжали сидеть, уныло глядя на пассажиров. Один кто-то убедил-таки двух мужиков поискать другого
помещения; они пошли бродить с своим добром по вагону, но никто не хотел их пустить. Барыни, еще издали завидя приближение их, растопыривали платья как
можно шире, клали ноги на скамьи, притворяясь спящими, и всеми неправдами старались занять как можно больше места. Один мужик, впрочем, присел
где-то |
|
|
среди |
вагона |
и простоял |
|
на краешке, а другой так и остался |
||||||
вплоть |
до |
|
|
|
по сторонам. А между |
|
следующей станции, вопросительно поглядывая |
||||||
тем |
|
достаточно обсидеться |
и |
даже |
ознакомиться |
|
пассажиры успели уже |
||||||
друг |
с |
|
|
|
|
|
другом. В разных местах слышны разговоры. Старуха баба |
||||||
расспрашивает |
крестьянского |
мальчика |
лет |
двенадцати, |
||
сидящего рядом с нею |
||||||
равнодушно |
|
|
|
|
|
болтающего ногами, на которых надеты большие мужичьи сапоги:
-Что ж, те мать рубашек дала?
-Дала, - глядя себе на сапоги, шепотом отвечает мальчик и принимается еще больше болтать ногами.
-И лепешек напекла на дорогу?
-Напекла.
-Небось плакала - прощалась?
-Плакала.
-Ах, касатик ты мой! Как же она тебя, малого ребенка, одного на фабрику отпустила?
Мальчик вместо ответа проводит себе под носом рукою и очень усердно начинает отвертывать угол платка, лежащего у него на коленях.
-Что ж ты, глупенький, платок-то рвешь? - унимает его старуха. - Небось мать дала?
-Мать.
-О-о-ох-хо-хо! То-то, вот не нужно бы тебя пускать - мал, еще
глуп.
Что это у те на лбу-то? аль родинка?
-Тятька хворостиной, - равнодушно отвечает мальчик, потрогав это
место пальцем.
-Как же это он тебя?
-Я в лес убег.
-Зачем же ты убег?
-Ат фабрики.
-Ну, а он тебя и пымал?
-И пымал.
-Ах, голубчик ты мой! Ну, что ж? Тут он тебя в лесу
хворостиной-то и
попужал? |
лошадь отпряг и |
- Вперед хворостиной, а после домой привез, |
|
зачал |
он матери дугой |
вожжами пужать: все пужал, все пужал; мать отняла - |
|
глаз |
|
вышиб. |
|
-Ах, ах, ах! Что ж он у вас такой? Аль горяч?
-Нет, не горяч - он купцу должен.
Позади мальчика и старухи идет горячий спор между кучером и отставным унтер-офицером. Оба они несколько выпивши. Кучер с чем-то пристает к своему
соседу, а тот его не слушает и твердит свое.
-В котором году корнование принимали? - спрашивает унтер-офицер.
-Это я все довольно хорошо понимаю, а вы не можете отвечать, что
яу
вас спрашиваю.
-Нет, постойте! Вы мне вперед скажите, в котором году корнование принимали?
Кучер задумывается и начинает вздыхать, припоминая год.
-В двадцать втором.
-Которого числа?
-Осьмого.
-А-а-а! Вот и попались. Нешто осьмого?
-Что ж такое? Известно, я оченно знаю, потому как я у его сиятельства, графа Сиверцева... Свитлейщий граф! упокойник... У его сиятельства, у родителя...
-Нет, вы не забегайте вперед! Что вас спрашивают, то вы, без сомнения, должны отвечать. Когда покойный государь ампиратор на вторительную службу
присягу принимал, то наша брихада вся тут в сборе была. Теперича я...
-Нет, вы погодите! - перебивает кучер. - Я все это оченно аккуратно
знаю и довольно могу понимать, почему что, |
как |
я, |
значит, еще |
малым |
|
|
|
младенцем езжал на лошади по этой по чугунке. |
- |
теперь |
отвечайте: |
- Хорошо, - останавливает унтер-офицер, |
|||
какая |
|
|
|
третья станция? а? |
|
|
|
Кучер опять на минуту задумывается, сопя и наморщивая брови.
-Тут такая деревня есть. Ах, девки знатные! Так, пустая деревня... Как ее? Да бишь, Лисафетина.
-Вот и пымал. Это по чугунке-то Лисафетина?
-Что ж такое - по чугунке? Чугунка сама собой... вот он, билет] А
то,
выходит, шисе.
- Нет, опять все разница. А я вам скажу... Теперича я пятнадцатый
год билейтором состою*, и как ежели начальство...
-Какого полку? - вдруг перебивает кучер.
-Мы-то?
-Нет, я спрашиваю, вы и должны отвечать.
- |
Мы как сейчас, значит, |
с |
его |
сиятельством, |
с |
графом |
|
|
|
|
|
Дибич-Забалканским* в двадцать восьмом году Шумлу* брали. Да вы про что спрашиваете?
-Я спрашиваю... - кучер сам забыл, о чем спрашивал.
-Я вас спрашивал, а вы совершенно не можете потрафить на мой разговор.
Ая знаю, твердо знаю. Нет, я вижу, вам супротив меня трудно; нет, трудно...
На словах-то ведь тоже не |
скоро |
кто и справит. Я |
вижу... |
где?.. |
||
Меня |
|
|
|
|
еще |
|
обмануть никак невозможно... потому первое: свитлейщий граф |
|
|||||
покойником |
|
|
на |
службу |
|
|
от родителев от своих, может, еще тридцати годочков |
|
|||||
поступал... |
будем |
говорить, который |
урожденный |
граф, |
||
Это раз. А второе, теперь |
||||||
его |
|
|
|
|
есть |
|
светлость... может, я его вутэтакого пальчика не стою, каков |
||||||
палец. А |
|
|
|
- |
Чего |
|
когда мы в Москву въезжали, покойник граф говорит: Иван! |
||||||
извольте, |
|
|
|
|
|
|
ваше сиятельство? |
|
|
|
|
|
|
-Это я все знаю, а вы не забегайте...
-Которого числа?
-Что которого числа?
-Нет, что я вас спросил?
-Что вы спросили?
-С самого спервоначала я вас спросил: тепериче которые дворовые
люди совершенно при господах своих находятся, как об них надо понимать? Э! Вот и
не можете. А я сейчас могу все это дело рассудить, потому мне нельзя не знать. Что ж такое? Хучь бы меня, к примеру, взять. Ну, пьяница... Мне что?
С меня будет. А может, я и того не стою. Я доволен! Ваше сиятельство!
Свитлейщий граф! Много доволен! Отец! отец!.. Свитлейщий граф! Семи годочков на службу поступал... Должен я это чувствовать или нет?
-Вы про корнацию отвечайте!
-Нет, вы скажите: должон я это чувствовать? Нешто я свинья?.. Унтер-офицер махнул рукой.
Является кондуктор.
-Господа, билеты приготовить! Не курить, господа! Мужик, сядь на место!
-Куда ж я сяду?
-Ну, стой.
II
Смеркается. В воздухе посвежело; из окон потягивает сыростью. Вечерние виды безмолвно проносятся мимо и все больше и больше застилаются
синеватым |
сменяются одни |
туманом. Леса и деревни, голые поля и овраги мутно |
|
другими, и |
их и без того |
чем дальше, тем гуще и бессвязнее становятся |
|
неясные |
|
очертания. В вагоне разговоры |
сделались |
оживленнее, в |
одном |
конце |
|||||
уже |
|
|
|
|
|
|
межевых |
|
|
затянули песню. У самой двери, в углу, примостились два |
|
||||||||
помощника; |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
оба они лежат. Один рассказывает другому: |
|
вернулся. |
Приехал |
в |
|||||
- Денег много было; только что с |
межи |
||||||||
Москву, |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
думаю, ну кончено: водку к черту, шинель сошью - и жениться. А тут |
|
||||||||
нелегкая |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
и подзерни мне Зайцева. Пришел ко мне - давай вместе жить! Это, |
|
||||||||
говорит, нам |
|
|
|
скотина, |
я |
и |
|
||
будет гораздо дешевле стоить. Как расписал-то, |
|
||||||||
поверил. |
Я, |
|
|
стал: |
водки |
и |
ни |
боже |
|
брат, говорит, теперь совсем другой человек |
|||||||||
мой! |
|
тут |
нумера |
на |
Рождественке, |
|
|||
Хорошо! Наняли квартиру, знаешь, |
|
||||||||
переехали. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Только переехали, а уж Зайцев успел повестить всем нашим, чтобы, |
|
||||||||
значит, |
с |
|
|
|
|
|
|
|
|
новосельем шли поздравлять. Их черт и принеси. Пришли: гляжу, Зайцев из-под кровати четверть тащит. Что ж, говорит, посылай за закуской! Делать нечего,
послал за колбасой; наши пристают: что ж за колбасой, посылай за монахом!
{Монах - штоф. (Прим. В. А. Слепцова.)} Принесли монаха, и к вечеру, я тебе скажу, так нахлестались - страсть! Часов, должно быть, в одиннадцать Чубаров
взбунтовал всех в "Италию". Поехали; там еще четыре графина |
усидели, |
девок |
к черту? |
поколотили!.. Из "Италии" вышли в два часа ночи... Куда ж |
|
Везде |
петь и |
заперто. В Котиков! В Котиковом торбаниста наняли петухом |
|
жеваную |
Не |
бумагу есть за три целковых. Надоело; оттуда в "Горячий". |
пускают. Мы двери бить; за полицией послали. Мы двух будочников избили, дали им полтора
целковых и в Епонешников. Из Епонешникова уж в восемь часов утра привез нас домой мещанин какой-то, черт его знает. Я уж и не помню, что за мещанин и
откуда он взялся. Помню только, что он к нам еще в "Италии" пристал и что Зайцев ему водку за пазуху наливал и рожу всю сальной свечкой, как черту,
вымазал. На другой день проснулись уж к вечеру, и прямо-таки в "Крым". Там и
ночевали. На третий день, только успели глаза протереть |
- |
||
опохмеляться, |
и |
же нас |
|
так-то |
опять |
настегались, только держись. И дернуло |
|
куда? |
В |
|
|
"Восточный Байкал". Там до изумительного безобразия дошли; уж и водки нам не стали давать. Антушев хозяина избил, в комнату к нему забрался... Вот потеха
была! И пили мы таким манером, я тебе скажу, девять дней и девять ночей. Все
до копейки пропили. Два дня смерть голова болела; на третий день Зайцев сходил к своей Дуньке, взял у ней подушку, заложил и водки принес. Опять
пить. Только пропили эти деньги, опять наши пришли; кричат: "ура"! Часы чьи-то заложили, пятнадцать целковых денег принесли. Ну, тут мы еще три дня
безобразничали. На третий день очнулся я за Бутырской заставой. Как я туда попал, и понять, не могу; только и помню, что бегу я по полю в одних носках
да в рубашке, а куда бегу, и черт его знает. Слышу, кричат сзади: держи, держи, а я-то накаливаю - страсть! Добежал до заставы, нанимаю извозчика, не
везет; я его в зубы - повез. Приехал домой; на другой день горячка. Шесть недель пролежал: видишь, волосы все вылезли.
- Ну, а как же теперь, жениться-то? - спросил его другой, - Куда к черту! Нет, должно быть, не судьба. А какая
было подвертывалась - прелесть! Кругленькая, пухленькая... мм! а тут что у ней?
мм! И дом есть, отец чиновник...
-Ну, а шинель?
-Поди ты к черту! Смущаешь только. Какая тут, у дьявола, шинель?
Жрать нечего.
Товарищ межевого помощника покатился со смеху. Несколько человек фабричных поют песни. Один из них жеманно выводит голосом:
У Матвеева купца
Солучилася беда...
Ишь ты, глотки дерут, - замечает купец с неудовольствием.
И что ни сто рублей пропало,
Что ни тысячи яво...
- Нельзя нам не петь, купец! -
И пропала у яво... -
не переставая петь, говорит фабричный:
Идочь любимая яво.
-Скука! Без дела непривычны.
Икрасна девка хо...
-Чиво-с?
Что орать-то зря? Какое такое это веселье?
Анпиядушка душа.
- Совершенно веселье. Это справедливо. Напоешься досыта,
взопреешь, все как словно дело делал. А так-то и вовсе не заснешь. Стой, ребята! Шабаш!
Давай другую:
Ах, и что и это за сеарца,
Да ах и что за бедыная мое...
Дальше идет разговор такого рода.
-А все это, главная причина, наша гордость, - рассуждает какой-то человек в поддевке.
-Веди себя в аккурате, и все ничего. Я вот тоже поначалу-то сколько побоев принял, а почему? собственно, из-за гордости из-за своей; потому еще
глуп был, порядку не знал. Он драться, а я сейчас сдуру-то - виноват. Потому
-сробел ни на что не похоже. Как тепериче, значит, он по щеке меня
раз, |
у |
меня инда жилки затряслись; он это опять размахнется-размахнется, |
|
да |
по |
другой меня раз! Так у меня, я тебе скажу, даже круги |
зеленые перед |
|||
глазами |
|
не вижу, а сам |
||
пошли; стою вот ровно статуй какой ни на есть, ничего |
||||
языком |
меня. |
Так |
вот |
оно |
у себя во рту щупаю: все ли, мол, зубы-то у |
||||
что!.. |
"Признавайся |
во |
всем, |
|
"Говори, виноват", говорит. "Виноват", говорю. |
||||
так |
|
|
|
|
тебя звать..." - говорит, а сам сейчас опять - раз! Ну, и признался. Так и так, говорю. Вот она, гордость-то наша! Известно - глупость. А ты веди себя
так, чтобы, значит, ни отнюдь не признаваться ни во веки веков, - хуже. Он тебя бить, а ты стой на своем: знать не знаю; сейчас, мол, питсот палок
.готов принять - ничего я этого не делал. Стой вот так-то, прямо в глаза ему упрись, и шабаш. Бей - сколько хоть! Нет, врет: умается, отстанет. А то вот
у нас молодец был, и какую же он, братцы мои, теперича моду взял. Как только его драть, он это сейчас живым манером с позволенья сказать... Ей-богу!
Его |
|
|
уж |
драть, а он... и до тех пор все это делает, пока бросят. Такую |
|||
привычку |
|
|
час, |
имел. "Я, говорит, братцы, это завсегда могу хоть каждый |
|||
потому, |
|
|
|
говорит, у меня к примеру тепериче рубец все одно, как у селезня", |
|||
говорит. |
|
|
|
Опять и насчет ответу парень битка был. "Говори: - виноват!" - |
|
||
"Виноват". - |
Ну, |
сейчас |
опять |
"В чем виноват?" - "Не знаю". И весь разговор. |
|||
драть. |
В |
чем виноват?" - |
|
Дерут, дерут... "Говори: виноват!" - "Виноват". - |
|||
"Не |
|
|
|
знаю". Что ж, братец мой, ведь отстали. Первое дело - очень уж
противно, и опять же ничего с ним не сделаешь. Притворится, что сробел, сробел да
сробел, ничего не помнит, и~ кончено. Так и бросили.
- А вот у нас бурмистр был, - говорит другой, - Степан Васильичем звали, чудной тоже. На гусей очень уж повадлив был. Охотник смертный. И все
теперь у него гуси боевые, рублей по тридцати гусаки. Поедет зачем ни на есть в город, возьмет с собой гусей что ни самых сердитых и сейчас к
судье, |
все, значит, никак |
друг |
это биться. Иной раз неделю живет, |
||
дружку не |
ему слова сказать, |
изувечит; |
одолеют. И в ту пору никто не смей |
||
чем ни |
|
|
попадя так и пустит: поленом так поленом, топором так топором; хоть |
барин, хоть кто - это ему все ничего не значит. Теперь ежели как что нужно, приди к
нему. "Ах, мол, Степан Васильич, какого я гуся видел!" - "Где? где?" - "А
вот у мошковского мужика, по базару носил". - "Что ж, лучше моих?" - а сам весь дрожит. "Где же, мол, лучше! Не-што, мол, против ваших может какой гусь
устоять? Ваши гуси одни в губернии". Он это сейчас: "А! молодец! молодец! Я тебя знаю: ты у меня во всей вотчине первый мужик. Хочешь водки?" Ну, тут и
проси у него, что тебе нужно. Все сделает.
Чем темнее становится в вагоне, тем все больше и больше начинает обнаруживаться в пассажирах стремление к примащиванию и к сооружению разных
более или менее удобных логовищ. Одна старая, но совершенно белокурая немка
очень ловко выжила своего vis a vis*, нагородила разных ящичков и мешочков и
устроила себе таким образом очень |
покойную |
постель. |
Занавесила |
|||||||
окно |
|
|
|
сотворив |
вечернюю |
молитву, |
||||
платочком, из бурнуса устроила полог и, |
||||||||||
мирно |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
легла почивать. |
|
|
|
|
и |
капризничать; |
||||
Дети с приближением ночи принимаются кричать |
||||||||||
куры, |
|
лукошке, |
тоже |
поднимают |
крик, |
который |
||||
потревоженные кем-то в |
||||||||||
вместе |
с |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
песнями, отрывками разговоров и разных восклицаний производит |
||||||||||
чепуху |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
невообразимую. В одном месте ругаются, в другом идет объяснение в |
||||||||||
любви, |
в |
нарезался |
как |
сапожник |
и |
кричит |
|
что-то |
||
третьем кто-то от скуки |
|
|||||||||
ужасно |
|
|
|
|
дай |
срок, |
|
я |
с тобой |
|
бестолковое; только и слышно: "Постой, постой, |
|
|||||||||
ужо |
|
|
|
|
|
|
не разберешь. |
|||
справлюсь. Я тебя... да вот я тебя!.." - больше ничего |
||||||||||
Мужики завалились спать спозаранку под скамьи |
и |
подняли |
уже |
|||||||
сильный |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|