новая папка 2 / 17008
.pdfКавказская быль
Кавказ освещается полной луной; Аул и станица на горном покате Соседние спят; лишь казак молодой, Без сна, одинокий, сидит в своей хате.
Напрасно, казак, ты задумчив сидишь, И сердца биеньем минуты считаешь; Напрасно в окно на ручей ты глядишь, Где тайного с милой свидания чаешь.
Желанный свидания час наступил, Но нет у ручья кабардинки прекрасной,
Где счастлив он первым свиданием был И первой любовию девы, им страстной;
Где, страстию к деве он сам ослеплен, Дал клятву от веры своей отступиться,
Искоро принять Магометов закон,
Искоро на Фати прекрасной жениться.
Глядит на ручей он, сидя под окном, И видит он вдруг, близ окна, перед хатой,
Угрюмый и бледный, покрыт башлыком, Стоит кабардинец под буркой косматой.
То брат кабардинки, любимой им, был, Давнишний кунак казаку обреченный; Он тайну любви их преступной открыл: Беда кабардинке, яуром прельщенной!
"Сестры моей ждешь ты? - он молвит. - Сестра К ручью за водой не пойдет уже, чаю; Но клятву жениться ты дал ей: пора!
Исполни ее... Ты молчишь? Понимаю.
Пойми ж и меня ты. Три дня тебя ждать В ауле мы станем; а если забудешь, Казак, свою клятву, - пришел я сказать,
Что Фати в день третий сама к нему будет".
Сказал он и скрылся. Казак молодой Любовью и совестью три дни крушится.
Икак изменить ему вере святой?
Икак ему Фати прекрасной лишиться?
Ивот на исходе уж третьего дня, Когда он, размучен тоскою глубокой,
Уж в полночь, жестокий свой жребий кляня, Страдалец упал на свой одр одинокий, -
Стучатся; он встал, отпирает он дверь; Вошел кабардинец с мешком за плечами; Он мрачен как ночь, он ужасен как зверь, И глухо бормочет, сверкая очами:
"Сестра моя здесь, для услуг кунака", - Сказал он и стал сопротиву кровати, Мешок развязал, и к ногам казака Вдруг выкатил мертвую голову Фати.
"Для девы без чести нет жизни у нас; Ты - чести и жизни ее похититель -
Целуйся ж теперь с ней хоть каждый ты час! Прощай! я - кунак твой, а бог - тебе мститель!"
На голову девы безмолвно взирал Казак одичалыми страшно очами; Безмолвно пред ней на колени упал, И с мертвой - живой сочетался устами...
Сребрятся вершины Кавказа всего; Был день; к перекличке, пред дом кошевого, Сошлись все казаки, и нет одного - И нет одного казака молодого!
1815