Проблема кодификации международного частного права
Принятие законов о международном частном праве в различных странах свидетельствует о развитии процесса формирования самостоятельной отрасли права в рамках национально-правовой системы. Большое стимулирующее воздействие на развитие законотворческого процесса оказала Римская конвенция 1980 г. "О праве, применимом к договорным обязательствам". Принятие этой конвенции преследовало цель унификации международного частного права в странах Европейского Союза. В целях единообразного применения коллизионных норм были сформулированы общие положения о порядке их применения: правило относительно применения императивных норм (lois de police), о публичном порядке, обратной отсылке, квалификации и др. По своему значению Римская конвенция вышла за рамки региональной унификации международного частного права. Ее эффект может быть сопоставим с эффектом универсальной унификации международного частного права, достигнутым в результате действия Международной конвенции о международном частном праве 1928 г., известной как Кодекс Бустаманте*(16). Последняя способствовала развитию коллизионного права как особой области права путем формулировки различного типа коллизионных форм и территориального принципа их применения. Римская конвенция сформулировала общие положения о коллизионных нормах.
Положения Римской конвенции были приняты во внимание и при разработке соответствующего раздела Гражданского кодекса в Российской Федерации. Однако раздел о международном частном праве в ГК РФ не касается сложных форм экономического сотрудничества, возникающих в области культуры, здравоохранения, эксплуатации энергетических и иных природных ресурсов, в которых участие иностранцев предполагает обращение не к отдельным видам гражданско-правовых договоров, а к системе договорных связей.
По нашему мнению, закон о международном частном праве должен отразить особенности тех гражданско-правовых договоров, которые применяются при перемещении материальных ценностей из одной юрисдикции в другую - осуществлении инвестиций за рубежом. Это договоры, урегулированные ГК РФ, а также договоры, относимые к разряду соглашений, для регулирования которых были приняты специальные законы.
К первой категории договоров, урегулированных в ГК РФ, относятся: Договор финансовой аренды (лизинг) (гл. 34 ст. 665 ГК РФ); Договор целевого займа (гл. 42 ст. 814 ГК РФ); Договор доверительного управления имуществом (гл. 53 ст. 1012 ГК РФ); Договор коммерческой концессии (гл. 54. ст. 1027 ГК РФ); Договор простого товарищества (гл. 55 ст. 1041 ГК РФ); Договор финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ст. 824 ГК РФ).
К договорам гражданского права, называемым соглашениями, относятся: Соглашение о разделе продукции (Закон от 30 декабря 1995 г. N 225-ФЗ); Концессионное соглашение (Закон от 21 июля 2005 г. N 115-ФЗ ); Соглашение об осуществлении деятельности в ОЭЗ между резидентом и органом управления ОЭЗ (Закон от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ); Соглашение о ведении промышленно-производственной деятельности (ст. 12 Закона об особых экономических зонах от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ); Соглашение о ведении технико-внедренческой деятельности (ст. 22 Закона об особых экономических зонах от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ); Соглашение об осуществлении туристско-рекреационной деятельности (ст. 31.1 Закона об особых экономических зонах от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ); Соглашение об осуществлении деятельности в портовой особой экономической зоне (ст. 31.1 Закона об особых экономических зонах от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ).
Все эти договоры объединяет то, что они, как правило, заключаются на длительный срок, предметом их является обособленное имущество (актив), передача которого осуществляется с единственной целью - извлечения прибыли в течение всего срока действия договора. Именно эта цель - causa, - лежащая в основании договора, и позволяет отнести названные договоры к числу "инвестиционных договоров".
С указанной категорией договоров связано решение проблем коллизионного регулирования. В частности, поднимаются вопросы о соотношении вещного и обязательственного права*(17), о связи субконтракта с контрактом в строительстве, которая не позволяет следовать принципу "абстрактности и нейтральности" при решении коллизионного вопроса*(18) и др. Выбор между вещно-правовым и обязательственным статутом при определении права, применимого к договору, должен учитывать содержание договорных отношений как инвестиционных.
Сторона в договоре, передающая имущество, или инвестор лишь тогда обеспечен гарантией, когда в праве сформировано отношение к нему как к "квазисобственнику" переданного имущества. Каким образом эта задача будет решена в законе о международном частном праве, пока неизвестно. Однако с уверенностью можно сказать, что решение этой задачи возможно, только если ее решать с помощью применения всего инструментария международного частного права в комплексе, включая сверх-императивные нормы, нормы о публичном порядке, нормы о квалификации юридических понятий при определении права, подлежащего применению.
Применение соглашений, в которых предусмотрена обязанность инвестора обращаться к различным правовым средствам с целью реализации проекта, также предусматривает применение права того государства, которому подчинено действие самого соглашения, лежащего в основании проекта. Для того чтобы учитывать все особенности современных реалий, представляется целесообразным принятие закона о международном частном праве в Российской Федерации, в котором бы вопросы участия иностранцев в общенациональных проектах и программах социального развития получили единообразное решение.
Кодификация международного частного права в России может способствовать решению и других задач. "Принятие российского закона о международном частном праве и международном гражданском процессе предоставляет редкую возможность для объединения родственных институтов гражданского, семейного и трудового права"*(19).
При принятии закона о международном частном праве нельзя игнорировать проблемы гражданско-правового регулирования, связанные с участием государства в качестве субъекта гражданского права и стороны в гражданско-правовом договоре. Для обеспечения жизнеспособности такого договора недостаточно декларации в законе о подчинении его действию гражданского права. В данном случае гражданско-правовой договор в соответствии с общим принципом гражданского права о равенстве участников гражданского правоотношения является единственным инструментом, способным обеспечить необходимый баланс публичного и частного интереса. В международном частном праве этот баланс интересов обеспечивается с помощью условий о праве, применимом к договору, о порядке разрешения споров. Среди перечисленных соглашений ни в одном из них не были полноценно урегулированы эти вопросы, затрагивающие непосредственно интересы и безопасность государства.
Принятие закона о международном частном праве предполагает решение вопросов, являющихся составной частью материального права, объединяющего разные отрасли частного права (гражданского, семейного и трудового). Учитывая неравномерную степень урегулированности отношений международного частного права в указанных отраслях, предполагается, что принятие закона о международном частном праве позволит устранить имеющиеся пробелы при сохранении единой концепции международного частного права.