!!Экзамен зачет 2023 год / Белов Солидарность обязательств-1

3. Обеспечение солидарных обязательств. Является ли нарушение обязательства одним из солидарных содолжников (или его нарушение должником в отношении одного из солидарных сокредиторов) основанием приведения в действие мер, обеспечивающих обязанность другого содолжника (требование другого сокредитора)? Положим, есть обязательство с пассивной солидарностью: требованию кредитора a противостоит обязанность x, y и z, в котором долг x не обеспечен ничем, долг y - залогом его же (y) имущества, а долг z - поручительством субъекта s. Может ли кредитор a, столкнувшийся с отказом x удовлетворить его требование, обратить взыскание на заложенное имущество y или же обратиться с требованием к s - поручителю содолжника z? В случае активной солидарности ситуация принимает следующий вид: обязательство единственного должника z перед сокредитором a не обеспечено ничем, перед сокредитором b - залогом его (z) имущества, а перед сокредитором c - поручительством со стороны s. Вопрос, стало быть, трансформируется так: может ли сокредитор a в случае нарушения предъявленного им к должнику z солидарного требования воспользоваться возможностями, которыми располагают иные солидарные сокредиторы, - обратить взыскание на имущество, которое z заложил b, или же выйти с требованием к s - поручителю по долгу z перед c?

Начнем, как всегда, с пассивной солидарности.

Как (с юридической точки зрения) должны квалифицироваться попытки кредитора, столкнувшегося с неисправностью одного из солидарных содолжников, реализовать меры обеспечения исполнения обязанностей других солидарных содолжников? Несколько видоизменяя терминологию ст. 324 ГК РФ, данные действия можно было бы назвать ссылкой кредитора на такие отношения с другими содолжниками, в которых данный (неисправный) должник не участвует. Цитированная норма Кодекса запрещает апеллировать к подобным отношениям, но адресатом такого запрещения является только должник солидарного обязательства. Про кредитора ничего не сказано. Является ли такое умолчание основанием для следующего рассуждения: если содолжник не вправе возражать кредитору, основываясь на возражениях других должников, в силу прямого запрещения, установленного ГК РФ, то кредитор вполне может пользоваться своими преимуществами (в частности, обеспечительными мерами), присущими его отношениям с одними из солидарных содолжников, в своих отношениях с другими содолжниками, поскольку запрещения так поступать в Кодексе не имеется? Этот вывод (чисто, конечно, формально-логический) кажется правильным и по содержанию, поскольку он соответствует цели института пассивной солидарности - обеспечению максимально возможной охраны интереса кредитора.

Существуют ли какие-нибудь соображения против этого вывода? Несомненно, и их как минимум два:

1) обеспечительные отношения, установленные между кредитором и отдельными солидарными содолжниками (либо между кредитором и третьими лицами), обеспечивают солидарное обязательство на случай неисправности конкретных лиц; нарушение солидарного обязательства иным лицом, следовательно, не составляет основания применения таких обеспечительных мер <1>;

2) максимально защищать интересы кредитора пассивно солидарного обязательства, конечно, необходимо, но это возможно делать только за счет противостоящей ему стороны - содолжников, между тем обеспечение может быть предоставлено не только ими, но и третьими лицами, которые статуса содолжников не имеют и, следовательно, не обязаны рисковать своим имуществом при неисправности тех из содолжников, за исправность которых они прямо не ручались. При ближайшем их рассмотрении оказывается, однако, что ни один из этих аргументов не выдерживает критики, поскольку оба они зиждутся на неправильном понимании пассивно солидарного обязательства. Мы начали настоящую статью с констатации факта единства солидарного обязательства. Солидарное обязательство - это одно обязательство, но с двумя сторонами, т.е. с одним кредитором и одним должником. Юридические действия, совершенные одним из (в отношении одного из) соучастников любой из сторон солидарного обязательства, должны считаться совершенными всей стороной в целом, если иное прямо не установлено законом. Так, обеспечение, предоставленное за одного из содолжников солидарного обязательства, должно считаться предоставленным за всю пассивную сторону этого обязательства; неисправность одного из содолжников - неисправностью всей дебиторской стороны в целом. Анализируемые же аргументы исходят из совершенно другого представления о солидарном обязательстве - обязательстве, в котором столько же сторон, сколько лиц в нем участвует: так, если в обязательстве кредитор представлен одним лицом, а должник - тремя, то согласно этому взгляду в обязательстве получается четыре стороны. Это представление глубоко ошибочно.

--------------------------------

<1> Говоря чуть более общим образом, в отношениях с определенным лицом нельзя ссылаться не только на недостатки, но и на преимущества своих отношений с иными лицами - отношений, в которых данное лицо не участвует.

Нужно вспомнить еще и о том, что обеспечение имеет своим предметом исполнение обязательства в целом, а не отдельных конкретных обязанностей некоторых участвующих в нем лиц. Поэтому всякому, кто является солидарным содолжником по обязательству и в то же время устанавливает меры, обеспечивающие его исполнение (например, заключает неустоечное соглашение, закладывает свое имущество или создает предпосылки к тому, чтобы оно стало предметом удержания, дает либо принимает задаток и т.д.), нужно иметь в виду, что основанием применения этих мер станет отнюдь не нарушение им самим его собственных обязанностей, возлагаемых на него в силу закона или соглашения с содолжниками, но нарушение солидарного обязательства как такового. Причем любое нарушение, не важно, кем именно из содолжников допущенное. "Противовесом", уравновешивающим такое неудобство, является перспектива покрытия собственной недобросовестности и неплатежеспособности за счет другого содолжника. Да, каждый из содолжников, согласившийся на введение за свой счет общих для всего солидарного обязательства обеспечительных мер, рискует тем, что на "спусковой крючок", который приведет их в действие, "нажмет" не он сам, а кто-то из его содолжников. Но в то же время он не может не принимать в расчет то обстоятельство, что невозможность удовлетворения кредиторского требования им самим (и проистекающая отсюда неизбежность нарушения обязательства и реализации кредитором обеспечительных мер) может не получить юридического значения (а соответственно, обеспечительные меры могут так и остаться невостребованными) в случае, если требование будет предъявлено к другому содолжнику солидарного обязательства, имеющему достаточные возможности для его удовлетворения.

Допустим (скорее всего, согласится читатель), что сказанное верно. Но как же, спрашивается, быть с предоставившими обеспечение третьими лицами? Если сами содолжники, конечно же, всегда знают о том, что они содолжники (и соответственно, предоставляя обеспечение, понимают, что оно может быть реализовано не только из-за их собственной неисправности, но и из-за неисправности кого-то из соучастников), то третье лицо (скажем, залогодатель, поручитель или гарант), предоставляя обеспечение, вполне может и не знать о том, что наряду с тем лицом, исправность которого оно обеспечивает, в обязательстве участвует и кто-то еще, эксцесс с чьей стороны также способен "спустить курок" обеспечительных мер. Справедливо ли обращать требование, скажем, к поручителю лица x на том основании, что кредитор столкнулся с отказом от исполнения со стороны y или z - солидарных соучастников обязательства x, обеспеченного поручительством? Даже если поручитель в момент установления поручительства знал о солидарности обязательства, но тем не менее "подписался" только за одного из содолжников, и то положительный ответ на поставленный вопрос возбуждает сомнения, а уж если поручитель и вовсе не знал о прикосновенности других лиц к обязательству... И тем не менее мы склонны ответить на этот вопрос положительно, т.е. признать, что полное знание третьего лица, предоставляющего обеспечение, о составе пассивной стороны обеспечиваемого им обязательства не имеет значения в вопросе о круге лиц, неисправность которых может стать основанием актуализации обеспечительных мер. Во всяком случае обеспечение будет считаться предоставленным в отношении всех и каждого солидарного соучастника пассивной стороны обязательства. Причина была изложена выше: участие в обязательстве других лиц на пассивной стороне не только повышает вероятность реализации обеспечительных мер, но и в то же время и в точно такой же степени снижает ее, поскольку увеличение количества содолжников - это увеличение числа не только потенциальных нарушителей обязательства, но и числа лиц, добросовестностью и платежеспособностью которых данное обязательство обеспечивается. Короче говоря, если уж некто соглашается обеспечивать обязательство, пассивная сторона которого сосредоточена в одном лице, то он, действуя добросовестно, тем более должен согласиться обеспечить обязательство, на дебиторской стороне которого участвуют несколько лиц.

Иначе должен решаться вопрос о пределах действия обеспечения, установленного в пользу одного из соучастников активной стороны солидарного обязательства. Если в обеспечительных отношениях за счет одного из солидарных содолжников кредитор, к ним апеллирующий, непосредственно участвует, то, спрашивается, как солидарный сокредитор мог бы ссылаться на обеспечительные отношения, установленные должником с другим из сокредиторов или (тем паче) - последним с третьим лицом, на отношения, в которых он сам участия не принимает (и о которых ему, вообще говоря, и не должно быть известно)? Принцип единства активной стороны солидарного обязательства, в силу которого все то, что предоставлено одному из сокредиторов (в том числе и обеспечительные меры, установленные в пользу одного из них), должно считаться предоставленным всей активной стороне в целом, мог бы быть применен, если бы такое применение соответствовало цели активно солидарного обязательства - всесторонней охране (защите) интересов должника (пассивной стороны). Наблюдаем ли мы здесь такое соответствие? Никоим образом - чтобы в этом убедиться, достаточно еще раз вспомнить п. 2 ст. 326 ГК РФ, согласно которому должник по активно-солидарному обязательству "не вправе выдвигать против требования одного из солидарных кредиторов возражения, основанные на таких отношениях должника с другим солидарным кредитором, в которых данный кредитор не участвует" (выделено нами. - В.Б.). В нашем примере должник z имеет ряд личных возражений к солидарному сокредитору b, которому он заложил свое имущество; обратись b к z со своим требованием, и z на вполне законном основании откажет в его удовлетворении, а заодно сделает невозможным обращение взыскания на заложенное имущество. Если мы признаем принцип, согласно которому залог, установленный в пользу одного из солидарных сокредиторов, считается установленным в пользу всей активной стороны в целом, т.е. в пользу всякого и каждого ее участника, то для обхода имеющихся у должника возражений к залоговому сокредитору b окажется достаточным, чтобы требование предъявил иной солидарный сокредитор - тот, кому должник не вправе выдвинуть имеющиеся у него возражения (в нашем примере - сокредитор a или c). Отказ в удовлетворении его требования будет уже нарушением обязательства, а значит (если мы сконструируем активную солидарность как простое "зеркальное отражение" пассивной) - основанием обращения взыскания на заложенное имущество. Где же здесь максимальная защита интересов должника - цель, которой должна бы, вообще говоря, служить солидарность сокредиторов?

В еще большей степени сказанное касается обеспечения, предоставленного третьими лицами. Положим, обязательство z перед нашими солидарными сокредиторами обеспечено поручительством субъекта s по договору, заключенному им с кредитором c. Через некоторое время по наступлении срока исполнения обеспеченного обязательства к поручителю поступает требование от a, являющегося сокредитором по обязательству z. Между тем из договора поручительства совершенно ясно видно, что, принимая на себя обязанность, поручитель стремился сделать это только в отношении c, вероятно, и понятия не имея о том, что существуют еще и сокредиторы a и b. Если в пассивной солидарности мы можем таким незнанием пренебречь, поскольку увеличение числа содолжников никак не изменяет риск привлечения к ответственности поручителя, то в солидарности активной этого обстоятельства игнорировать никак нельзя, поскольку увеличение числа сокредиторов увеличивает риск того, что среди них окажется по крайней мере один, требование которого должник не сможет парализовать законными возражениями, что, следовательно, увеличивает вероятность актуализации обеспечительных мер.

Таким образом, без прямо выраженного согласия лица, предоставившего обеспечение (будь то должник в солидарно активном обязательстве или же постороннее такому обязательству лицо), распространить такие меры на всех сокредиторов активно солидарного обязательства невозможно. Обеспечительными по солидарно активному обязательству мерами может воспользоваться только тот из солидарных сокредиторов, в чью пользу они установлены, - он и никто другой. Принцип, согласно которому юридическое действие, совершенное в пользу одного из солидарных сокредиторов, считается совершенным в пользу всей активной стороны в целом, т.е. в пользу всякого и каждого ее участника, не применяется, поскольку не соответствует цели конструкции активной солидарности.

4. Перемена лиц - участников солидарных обязательств. Эту часть статьи более естественно начинать с материала, посвященного солидарности активной, поскольку перемена кредитора - процесс, значительно более известный, распространенный и где-то даже более понятный (естественный), чем перемена должника.

Перемена кредитора в обязательстве может иметь самостоятельный характер, не быть в связи с его иными правами и обязанностями, но она может иметь значение лишь одного из элементов такого общего процесса. Преемство в отдельном (произвольно выделенном) обязательственном праве (требовании) называется сингулярным (частичным); преемство во всем комплексе прав и обязанностей, объединенных единой целью (чаще всего такой, как юридическое оформление имущественных интересов определенного лица), - универсальным (общим). Юридические факты - основания как сингулярного, так и универсального правопреемства в обязательстве - могут быть весьма разнообразными; наиболее известными фактами такого рода являются, конечно, сделки уступки требования (цессии), действия по исполнению обязательств, дающие эффект суброгации, сделки по распоряжению имущественными комплексами, принятие наследства, получение выморочного имущества и реорганизация.

Вспомнив эти предварительные сведения, обратимся к следующему вопросу: возможна ли перемена одного из нескольких солидарных сокредиторов, если возможна, то при каких условиях и что с точки зрения своей юридической природы она собою представляет? Если допустить, что такое правопреемство возможно, то как оно могло бы быть объяснено? На первый взгляд логически равно мыслимы два следующих ответа на поставленный вопрос: замена только одного из солидарных сокредиторов представляет собой (1) преемство в идеальной доле требования, подобное тому, какое происходит при перемене личности одного из участников общей собственности, либо (2) преемство во всем требовании целиком, точно такое же, какое имело бы место, будь кредитор представлен только одним лицом при замене этого последнего. При всей кажущейся правильности первого предположения мы все же склонны предпочесть второе, поскольку в отношениях с должником каждый из солидарных сокредиторов является не только самим собой, но и тем, в чьем лице представлена вся кредиторская сторона обязательства как единое целое. Подобно тому, как изменение любого видообразующего признака известного понятия превращает его в другое понятие, точно так же кредиторская сторона, представленная находящимися в отношениях солидарности знакомыми нам a, b и c, - это отнюдь не та же самая кредиторская сторона, что представлена лицами a, b и d, даже если пресловутый d заступил на место выбывшего c. Аналогия со сменой сособственника здесь явно неуместна, поскольку касается общей долевой собственности, а в солидарном требовании, как мы уже отмечали, никаких долей не определяется. В отношениях сокредиторов друг с другом - да, об определении долей рассуждать можно (как это и делает п. 4 ст. 326 ГК РФ), но в их отношениях с должником, да и со всем миром (с посторонними обязательству лицами, в том числе с будущим правопреемником) - нет. Если уж проводить аналогию с общей собственностью, то уж никак не с долевой, а только с совместной - такой разновидностью общей собственности, выбытие хотя бы одного участника которой ведет не к правопреемству в праве общей совместной собственности, а к прекращению этого права. Выходит, выбирать нужно вовсе не между преемством в доле требования и в целом требовании, а между возможностью и невозможностью правопреемства в солидарном требовании. Попробуем оттолкнуться от предположения о возможности преемства в любых требованиях, кроме тех, возможность преемства в которых прямо исключена законом, и посмотрим, к чему оно нас приведет.

Непременным условием всякого сделочного преемства в солидарном требовании должно быть согласие на такое преемство, положительно выраженное каждым из солидарных сокредиторов. Согласия только одного того из них, кто выбывает из обязательства (в нашем примере таким был сокредитор c), мало - договор уступки солидарного требования со стороны цедента, а также исходящее от него уведомление должнику о состоявшейся уступке должны быть подписаны всеми солидарными сокредиторами. И дело здесь отнюдь не в чистоте конструкции и не в одной только формальной логике: вспомним, что основанием возникновения солидарного требования всегда является совершенное сообща (совместное) действие. Такие действия совершаются только лицами, имеющими в виду общую цель. Если новый претендент на место одного из солидарных сокредиторов такой - общей с другими будущими соучастниками - цели перед собой не видит, то весьма велика вероятность того, что, заступив на место выбывшего соучастника, он не только не станет блюсти общие с оставшимися "коллегами" интересы, но и, возможно, попытается обеспечить свой собственный частный интерес в ущерб общим (например, присвоив полученное от должника исполнение в полном объеме). Как никто не принимает в товарищество случайных людей и не дает взаймы первому встречному, точно так же никто не приобретает одно общее для всех требование, если на месте хотя бы кого-то из этих "всех" оказывается случайная фигура.

Если желающий выбыть из солидарного требования его сообладатель не сможет подобрать себе достойную во всех отношениях замену, сделочное правопреемство в солидарном требовании просто не состоится, поскольку на него не согласятся иные солидарные сокредиторы. В таком случае желание выбыть из солидарного требования, действительно, может быть реализовано способом, аналогичным выделу доли из права общей долевой собственности. Как мы уже несколько раз говорили, согласно п. 4 ст. 326 ГК РФ доли солидарных соучастников в общем требовании предполагаются равными, если иное не вытекает из отношений между ними. Соответственно, наш сокредитор c должен будет обратиться с требованием к a и b о выплате компенсации за утрату им солидарного требования в размере 1/3 его действительной стоимости. Его сокредиторы a и b являются (поскольку иное не установлено нашим законодательством) равнодолевыми должниками по такому требованию, каждый из них, следовательно, обязан выплатить выбывающему по 1/6 действительной стоимости его доли <1>. Выбытие сокредитора c из солидарного обязательства должно стать предметом уведомления должника, которое должно исходить в первую очередь от самого выбывшего из требования сокредитора <2>. Должник, добросовестно и полностью исполнивший солидарное обязательство лицу, известному ему в качестве одного из солидарных сокредиторов, не должен ничего терять, если впоследствии окажется, что ко времени исполнения таковое статус сокредитора уже утратило (п. 3 ст. 326 и (по аналогии) п. 3 ст. 382 ГК РФ).

--------------------------------

<1> В перспективе возможно было бы подумать о введении в законодательство института преимущественного права покупки доли сокредитора, выбывающего (выбывшего) из солидарного требования, - права, принадлежащего каждому из остающихся в обязательстве солидарных сокредиторов, сконструированного по аналогии с институтом ст. 250 ГК РФ.

<2> Для полноты картины нельзя, конечно, не отметить того факта, что выбытие из обязательства одного из солидарных сокредиторов (как сопровождающееся его заменой, так и не сопровождающееся таковой) несколько изменяет положение должника, причем не обязательно в лучшую сторону. Скажем, место нахождения одного из солидарных сокредиторов для должника весьма удобно как возможное место исполнения обязательства; выбытие такого сокредитора (в том числе в случае замещения его другим лицом, находящимся в ином месте) ведет к возрастанию расходов должника на исполнение обязательства. С этой точки зрения замена солидарного сокредитора должна была бы производиться не только по общему волеизъявлению всех сокредиторов, но и с согласия должника. В то же время точно такая же ситуация может сложиться и в результате замены кредитора единоличного; тем не менее закон не требует согласия должника на такую замену, ограничивая должника (абз. 5 ст. 316 ГК РФ) правом отнесения своих расходов, связанных с переменой места исполнения, на счет кредитора (в нашем примере - бывшего кредитора). Здесь, очевидно, должен быть применен точно такой же принцип: согласия должника на перемену кредитора не нужно, достаточно возместить ему расходы, необходимость которых вызвана такой переменой.

Мы видим, что, даже отталкиваясь от презумпции принципиальной возможности правопреемства в солидарном требовании, такую возможность никак нельзя считать беспредельной. Напротив, она существует в весьма узких границах, очерченных согласием (волеизъявлением) других его соучастников. Практически это означает не только необходимость единогласной цессии всеми обладателями солидарного требования, но и необходимость получить согласие солидарных сокредиторов на включение солидарного требования в состав продаваемого, закладываемого, отдаваемого в аренду или в доверительное управление предприятия, а также их согласие на принятие любым из них такого исполнения, которое даст эффект суброгации. Что же касается случаев универсального правопреемства по основаниям наследования, выморочности или реорганизации, то оно должно было бы осуществляться на условиях, подобных тем, что описаны в п. 1 ст. 1176 ГК РФ: ключевым из них является опять-таки согласие всех солидарных сокредиторов на переход принадлежащего им требования к кредиторской стороне "нового состава", а при его отсутствии - выплата компенсации правопреемникам бывшего сокредитора в размере действительной стоимости приходившейся на него доли.

Таким образом, руководство предположением, согласно которому солидарность требования сама по себе не исключает возможности правопреемства в нем, в принципе позволило нам выстроить непротиворечивую систему рассуждений, но с той оговоркой, что такое правопреемство должно быть следствием положительно выраженного согласия всех сокредиторов. К сожалению, данное решение вопроса (как, впрочем, и какое-нибудь иное) не может быть обосновано нашим положительным законом.

После такого обстоятельного, как нам представляется, разбора проблематики преемства в солидарных требованиях говорить о преемстве в солидарных обязанностях потребуется совсем немного. Очевидно, что если уж для перемены отдельно взятого солидарного соучастника активной стороны обязательства требуется единогласное волеизъявление всех соучастников, то оно тем более необходимо для целей перемены любого из содолжников. Если перевод долга единоличным должником совершается, как известно, по его соглашению с новым (замещающим) должником и с согласия кредитора (п. 1 ст. 391 ГК РФ), то перевод долга одним из солидарных содолжников совершается по общему согласию всех содолжников, с одной стороны, и нового содолжника, который заместит собой выбывающего, - с другой; разумеется, необходимости в санкционировании всего этого согласием кредитора также никто не отменял. Объяснение этому чрезвычайно простое: личность соучастника небезразлична (как мы видели выше) даже для солидарных сокредиторов, что уж говорить о солидарных содолжниках! Как случайный солидарный сокредитор способен обмануть своих сотоварищей по стороне обязательства, единолично получив исполнение, причитающееся всем, и вопреки требованиям закона (соглашения) не выдать то, что причитается другим соучастникам, точно так же случайный солидарный содолжник способен существенно подорвать платежеспособность всей множественности лиц на обязанной стороне, тем самым увеличив риск ответственности своих "коллег" по кредиторским требованиям. Если верно, что нет и не может быть активных участников солидарности, не связанных общим интересом, то это тем более верно для участников пассивных. Отсутствие у лица, которое претендует на замещение желающего выбыть из солидарного обязательства содолжника, интереса, общего с интересом всех других соучастников, должно стать основанием для их отказа в подписании договора о переводе долга. В таком случае содолжник освободиться от своего долга не сможет иначе как посредством исполнения лежащей на нем обязанности - погашения долга <1>.

--------------------------------

<1> Не сможет он и "выделиться" из обязательства подобно тому, как мог бы выделиться сособственник или сокредитор, поскольку подобный выдел ухудшает положение не только остающихся содолжников, но и кредитора. Теоретически, конечно, такая процедура вполне возможна (в том, к примеру, экзотическом случае, когда и сами содолжники, и кредитор считают соучастие определенного лица в солидарном обязательстве больше компрометирующим и обременительным, чем укрепляющим и полезным), но и в таком случае согласие как содолжников, так и кредитора на "выдел" содолжника почти наверняка будет обусловлено соответственно или какой-то компенсацией, или погашением части долга.