!!Экзамен зачет 2023 год / Белов Солидарность обязательств-1

Нелишне вспомнить, что договор перевода долга - не единственное сделочное основание для замены должника. Таким основанием может быть также договор уступки (цессии) долга - договор между кредитором и новым должником о принятии последним на себя долга прежнего должника, из обязательства выбывающего. Нашему законодательству такой договор неизвестен; более того, содержание ст. 313 ГК РФ в существующей редакции таково, что дает повод к сомнениям относительно возможности его заключения с опорой на такой аспект принципа свободы договора, как возможность заключения договоров, прямо не предусмотренных законодательными актами <1>. Тем не менее с чисто теоретической точки зрения интересен вопрос: как заключить такой договор в отношении солидарного долга? Ответ на него может быть только один: лицо, принимающее на себя долг по соглашению с кредитором (новый должник), должно заместить собой (освободить) одновременно всех содолжников - участников солидарного обязательства. Только при таком условии договор уступки солидарного долга может считаться состоявшимся. Объяснение этому опять же очевидное: в результате любой сделки - будь то договор о переводе или же об уступке долга - происходит замена всей пассивной стороны солидарного обязательства. Не отдельного ее соучастника - такой институт нашему законодательству неизвестен, а всей стороны целиком.

--------------------------------

<1> Статьи 313 и 391 ГК РФ в новой редакции призваны устранить этот недостаток и допустить заключение договора уступки (цессии) долга по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности.

Как, спрашивается, быть в случае, когда основанием для замены содолжника служит не сделка, а какой-либо иной юридический факт, например принятие наследства или реорганизация? С одной стороны, оставшимся содолжникам далеко не все равно, кто именно из правопреемников займет место их бывшего сотоварища, и, следовательно, на занятие подобного места логично испрашивать согласие оставшихся содолжников; с другой стороны, вряд ли между правопреемниками будет соперничество за "право" занять такое место (ведь речь-то идет не о требовании, а о долге!), да и для кредитора почти всегда предпочтительнее, чтобы это место занял хоть кто-нибудь, чем не занял бы вовсе никто <1>. Руководствуясь принципом, согласно которому пассивная солидарность направлена на всестороннюю охрану и защиту интересов кредитора, мы сделаем следующий вывод: для универсального преемства в долге одного из соучастников пассивно-солидарной стороны обязательства не требуется согласия ни его соучастников, ни кредитора.

--------------------------------

<1> Описанный выше случай, когда соучастие на дебиторской стороне более вредит обязательству, чем укрепляет его, является чрезвычайно редким, а потому не может браться за основу для формулирования общего правила.

Не противоречат ли наши выводы одному из центральных постулатов учения о солидарности, гласящему, что солидарная множественность лиц на той или иной стороне имеет значение для отношений между самими этими лицами (солидарными соучастниками), но не для их отношений с другой стороной обязательства? Так, делая вывод о том, что заменить отдельного сокредитора или отдельного содолжника возможно только по волеизъявлению всех наличных сокредиторов и содолжников, и заставляя тем самым другую сторону убеждаться в наличии такого волеизъявления, не выводим ли мы отношения между соучастниками, которые (по идее) должны бы оставаться исключительно "внутренними", на другой - "внешний" - уровень? Да, происходит именно так, что вносит, конечно, известную противоречивость в нашу позицию (нет смысла это отрицать). Тем не менее мы считаем возможным и необходимым подобное исключение допустить. На наш взгляд, оно оправдывается достоверным знанием контрагента о том, что противостоящая сторона представлена множественностью соучастников <1>. Тот факт, что множественность эта не абы какая, а солидарная, ничего не меняет, поскольку положительный закон ограничивает сферу применения правила "один за всех и все за одного" только отношениями производства или получения исполнения по обязательству. Вообще же ссылаться на факт множественности лиц в споре с лицом, которому это обстоятельство известно (в том числе с противостоящей стороной обязательства), закон не запрещает.

--------------------------------

<1> Когда наличие такого знания у контрагента или выгодоприобретателя по сделке не является обязательным (например, при отсутствии сведений о состоянии гражданина в браке, о его участии в отношениях долевой собственности, негласном товариществе и т.п.), сделка, совершенная в отсутствие единого волеизъявления "множественной стороны", может быть оспорена, если будет доказано, что контрагент (выгодоприобретатель) в момент совершения (дачи согласия воспользоваться эффектом) данной конкретной сделки знал или должен был знать об этом.

5. Прекращение солидарных обязательств способами иными, чем исполнение. Действующее законодательство содержит единственное на этот счет правило - норму п. 3 ст. 325 ГК РФ, согласно которой ее правила применяются при прекращении солидарного обязательства не только исполнением, но и "зачетом встречного требования одного из должников" (выделено нами. - В.Б.). Стало быть, если кредитор пассивно-солидарного обязательства в ответ на свое требование, предъявленное к одному из содолжников, получил не исполнение, а заявление этого содолжника о прекращении солидарного обязательства зачетом имеющегося у него встречного однородного требования (ст. 410 ГК РФ), происходит все то же самое, что имело бы место в случае полного исполнения обязательства данным солидарным содолжником: все остальные содолжники освобождаются от обязанности перед кредитором (п. 1 ст. 325 ГК РФ), после чего бывшие содолжники рассчитываются со своим "коллегой", расплатившимся за себя и за них своим требованием к кредитору, по правилам п. 2 ст. 325 ГК РФ или иным, вытекающим из отношений между данными лицами.

Каково воздействие зачета на активную солидарность? Положим, один из наших солидарных кредиторов - a, b, c (пусть это будет b) обратился с требованием к должнику z; последний вместо его удовлетворения вручает b заявление о зачете встречного однородного требования (ст. 410 ГК РФ). Что произойдет с обязательством и как такое действие повлияет на положение других солидарных сокредиторов (a и c)? Логически допустим только один ответ на этот вопрос: солидарное требование (а значит, и обязательство в целом) полностью прекратится, а субъектов a и c правильнее будет называть уже не сокредиторами, а бывшими сокредиторами. Бывший сокредитор b, как освободившийся за общий солидарный кредиторский счет от своего собственного (единоличного) долга, будет рассматриваться как субъект, сполна получивший исполнение от должника и, стало быть, обязанный рассчитаться со своими бывшими сокредиторами в порядке, установленном п. 4 ст. 326 ГК РФ, или в ином, вытекающем "из отношений между ними".

Легко понять, что все сказанное об эффекте зачета может быть применено и к случаям прекращения солидарного обязательства передачей (уплатой) отступного, а также заключением соглашения о новации. Объяснение здесь следующее: и то, и другое, и третье приводит к прекращению всего солидарного обязательства в целом, но либо за счет одного лица (при пассивной солидарности), либо за счет всех соучастников, кроме того, кто единолично получил исполнение, причитающееся всем (при солидарности активной). Коротко говоря, передача отступного и новация приводят к обогащению одного (при активной солидарности) или нескольких (при пассивной солидарности) лиц за чужой счет; обогащение это "развязывается", смотря по ситуации, правилами либо ст. 325, либо ст. 326 ГК РФ.

Положим, кредитор предъявил требование одному из содолжников пассивно-солидарного обязательства; последний предложил кредитору получить вместо исполнения его замену (отступное); кредитор согласился; содолжник отступное передал, кредитор его получил, что и было надлежащим образом оформлено. Предоставление кредитору (получение кредитором) отступного, согласно ст. 409 ГК РФ, прекращает требование последнего, а значит, и все обязательство в целом. Такое прекращение в нашем примере произошло за счет имущества одного из содолжников; все остальные, стало быть, из обязательства выбыли за его (чужой) счет, сами (из своего собственного имущества) ни копейки на это не затратив. Произошло неосновательное сбережение имущества бывшими солидарными содолжниками за счет одного из них - точно такое же, какое имело бы место в случае исполнения им солидарного обязательства. Вполне понятно, что бывший солидарный содолжник, хотя бы предоставивший отступное, а не собственно исполнение, становится по отношению к ним в положение, описанное п. 2 ст. 325 ГК РФ. Важно не то, чем являлось учиненное предоставление - исполнением или его заменой, а то, за чей счет оно было произведено.

Точно так же обстоит дело и с соглашением о новации: его заключение ведет согласно ст. 414 ГК РФ к установлению нового обязательства на основании (можно сказать, на развалинах) и по причине прекращения обязательства первоначального (подвергнутого новации). Пусть новации у нас подвергается пассивно-солидарное обязательство, один из содолжников которого сумел уговорить кредитора подождать с исполнением и обновить это самое обязательство на иное, принятое единолично самим этим содолжником. Выходит, имущество содолжника оказалось обременено новым (прежде не существовавшим) долгом; такое обременение освободило, конечно, данного содолжника от прежде лежавшей на нем обязанности, но, кроме того, освободило от нее и некоторых других лиц - бывших содолжников по прекращенному новацией солидарному обязательству, опять же не затративших на это ни гроша и никак не связавших свое имущество. Единоличное обновление солидарного обязательства одним из содолжников полностью за свой счет ведет, следовательно, к неосновательному улучшению имущественного положения других содолжников за чужой счет и, стало быть, к возникновению у них обязанности рассчитаться с обогатившим их лицом по п. 2 ст. 325 ГК РФ.

Все только что сказанное об отступном и новации в пассивно-солидарном обязательстве применимо и к обязательству с солидарностью на активной (кредиторской) стороне, с той только разницей, что получение отступного или приобретение требования из вновь возникшего (взамен солидарного) обязательства одним из бывших сокредиторов ведет не к неосновательному сбережению имущества его бывшими сотоварищами, а к неосновательному приобретению имущества им самим за счет этих сотоварищей. Положим, должник солидарного обязательства предложил одному из сокредиторов принять взамен исполнения отступное; сокредитор согласился, все состоялось. Эффект для всего солидарного обязательства очевиден: прекращение и, следовательно, выбывание из него всех сокредиторов, включая тех, которые не получали вовсе ничего - ни исполнения, ни отступного. Норма п. 4 ст. 326 ГК РФ, позволяющая им обратить свои требования к сокредитору, получившему исполнение от должника, должна, очевидно, толковаться несколько шире, чем гласит ее буквальный текст, и распространяться на все вообще случаи прекращения активно-солидарного обязательства, при котором все причитающееся по нему предоставление либо его эквивалент приобретает один из солидарных сокредиторов. В случае с отступным таким предоставлением будет предмет, составляющий отступное; при новации - требование по обновленному обязательству.

Наивысший интерес и в некотором смысле пик, вершину учения о солидарных обязательствах представляет собой случай их прекращения в результате совпадения должника и кредитора в одном лице - соединения, слития или confusio (ст. 413 ГК РФ).

Возьмем наше пассивно-солидарное обязательство с кредитором a и содолжниками x, y, z; положим, умирает содолжник z, после смерти которого наследует a. Если бы речь шла об обязательстве с одним участником на дебиторской стороне, не было бы никаких сомнений в его прекращении, поскольку a оказался должным самому себе; но какова же судьба обязательства с пассивной множественностью лиц после смерти одного из них и призвания к наследованию кредитора? Рассуждение не может привести нас к ответу иному, чем тот, что и в таком случае обязательство должно полностью прекратиться, поскольку наступление confusio прекращает существование и права, и обязанности, т.е. и кредитора, и должника. Сохранить a в качестве кредитора по прежнему солидарному обязательству одних только x и y не представляется возможным, поскольку такое решение означало бы, что наступившее confusio прекращает существование одной только обязанности, но не требования. Это противоречило бы рассмотрению confusio в качестве основания прекращения обязательства как такового (обязательства в целом). В то же время ясно, что в результате такого решения x и y неосновательно сберегают имущество за счет a, подобно тому, как это случилось бы, если бы a, будучи их солидарным содолжником, единолично исполнил бы все обязательство кредитору. Иными словами, полное прекращение пассивно-солидарного обязательства в результате confusio приводит к возникновению у бывшего кредитора по нему всех прав, предоставляемых п. 2 ст. 325 ГК РФ содолжнику, исполнившему солидарное обязательство, по отношению к своим бывшим содолжникам, - иным, чем тот, с которым произошло совпадение кредитора.

Абсолютно идентичное рассуждение применимо и к ситуации, когда совпадение становится следствием смерти кредитора по пассивно-солидарному обязательству. В нашем примере умирает кредитор a, после чего ему наследует z, становящийся, таким образом, кредитором самого себя. Существование обязательства в подобном виде невозможно; следовательно, таковое должно прекратиться. Но прекращение, состоявшись в отношении не одного только слившегося с кредитором содолжника, но и в отношении других содолжников (с кредитором не слившихся), приводит к неосновательному сбережению имущества этими последними за счет бывшего содолжника, которому они обязаны фактом confusio. Вновь мы возвращаемся к правилам п. 2 ст. 325 ГК РФ.

Как следовало бы рассуждать при наступлении confusio в активно-солидарном обязательстве? Положим, из сокредиторов a, b и c умирает b, которому наследует должник z; последний, заступая после принятия наследства на место правопредшественника, приобретает требование к самому себе - субстанцию, не способную к существованию. Вместе с требованием прекращается и лежавшая на z обязанность, в том числе перед a и c - лицами, за счет которых z освободился от обязательства. Бывшие солидарные кредиторы, стало быть, вправе рассматривать своего бывшего должника, слившегося в одном лице с одним из их бывших сокредиторов, как бывшего сокредитора, единолично получившего исполнение, причитавшееся им всем, а следовательно, как субъекта отношений, описанных в п. 4 ст. 326 ГК РФ.

Точно так же обстоит дело и в ситуации смерти должника по активно-солидарному обязательству, после которой к наследованию призывается один из солидарных сокредиторов. Его вступление на место должника по отношению к самому себе немедленно прекращает унаследованную им было обязанность, причем не только за его собственный счет (ведь состоявшееся confusio прекратило солидарное требование, которое принадлежало в том числе и ему), но и за счет своих бывших сокредиторов, если иное не вытекает из отношений между ними (п. 4 ст. 326 ГК РФ).

* * *

Настоящая статья не преследовала цель осветить весь круг научно-практических проблем, возникающих в связи с догматическим конструированием института солидарных обязательств и применением норм положительного закона, составляющих материал для такого конструирования. Если нам удалось привлечь внимание читателя к интересной и, как нам кажется, незаслуженно игнорируемой проблематике, мы можем считать свою цель вполне достигнутой.