2. Безвозмездность приобретения вещи владельцем как условие удовлетворения виндикационного иска собственника (пункты 4 и 5 Обзора)

п. 2 ст. 302 ГК РФ - собственник вправе истребовать свою вещь от любого (как недобросовестного, так и добросовестного) приобретателя, который приобрел ее безвозмездно.

При этом речь не обязательно идет о договоре дарения или о наследовании. Напр., приобретатель оборудования (холодильной камеры) от недобросовестного неуправомоченного отчуждателя (арендатора данной вещи) не оплачивал приобретенное им имущество до момента получения копии искового заявления по делу (п. 4 Обзора). Т.е. ответчик фактически получил и использовал имущество безвозмездно и лишь при получении копии искового заявления произвел оплату с очевидной целью устранить условие удовлетворения виндикации, предусмотренное п. 2 ст. 302 ГК РФ.

При таких обстоятельствах суд вполне обоснованно не только посчитал имущество приобретенным безвозмездно, но и усомнился в добросовестности ответчика. Суд справедливо указал, что по смыслу закона добросовестность приобретателя вещи должна существовать не только на момент заключения, но и на момент исполнения им возмездной сделки по приобретению имущества от неуправомоченного лица. Оплачивая приобретенное имущество, ответчик, получивший копию искового заявления, уже знал об оспаривании собственником прав отчуждателя, а потому и не мог считаться его добросовестным приобретателем в смысле п. 1 ст. 302 ГК РФ. Правильность этого вывода суда косвенно подтверждается также содержанием правила абз. 1 ст. 303 ГК РФ - с момента получения повестки по иску собственника о возврате вещи ее добросовестный приобретатель в случае удовлетворения виндикационного требования обязан возвратить или возместить собственнику все полученные от использования этой вещи доходы, т. е. с этого момента он приравнивается к недобросовестному владельцу.

Поэтому в рассматриваемой ситуации имелось два основания для удовлетворения виндикационного иска собственника: недобросовестность приобретателя и безвозмездность приобретения им вещи, принадлежащей истцу (собственнику).

По другому спору публично-правовое образование (субъект РФ), получившее движимую вещь (типографский станок) в качестве отступного по договору, впоследствии признанному судом недействительным, закрепило ее на праве хозяйственного ведения за своим унитарным предприятием (п. 5 Обзора). Хотя последнее по обстоятельствам данного дела, бесспорно, было добросовестным приобретателем станка, к тому же выбывшего из владения собственника по его воле, суд обоснованно посчитал, что спорный станок был получен унитарным предприятием от своего учредителя-собственника безвозмездно, а потому удовлетворил виндикационный иск в соответствии с п. 2 ст. 302 ГК РФ.

3. Значение егрп при виндикации недвижимых вещей (пункты 6 и 7 Обзора)

Общие нормы ст. 301 и 302 ГК РФ о виндикационном иске не претерпели существенных изменений в сравнении с ранее действовавшими правилами ст. 151, 152 ГК РСФСР 1964 г. (и ст. 59, 60 ГК РСФСР 1922 г.). Рассчитанные главным образом на виндикацию движимых вещей, они практически не учитывают особенностей правового режима недвижимости, а потому и порождают спорные ситуации, связанные с сохранением преобладающего значения субъективных по своей природе признаков добросовестности приобретателя и необоснованным умалением значения записей в ЕГРП.

Между тем в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 2 ФЗ "О гос. регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" такая запись является "единственным доказательством существования зарегистрированного права", если только речь не идет о признании прав на недвижимость, возникших до вступления в силу данного Закона (ст. 6 Закона о госрегистрации).

ст. 301 ГК РФ - виндикация дается собственнику, т. е. является петиторным иском, предполагающим доказательство истцом его титула на вещь (а не посессорным требованием, предоставляемым фактическому, беститульному владельцу, напр., согласно п. 2 ст. 234 ГК РФ). Титул на недвижимость теперь не может существовать в отсутствие госрегистрации, поэтому лицо, считающее себя собственником недвижимой вещи, но не записанное в этом качестве в ЕГРП, должно прежде всего добиваться изменения соответствующей записи (путем предъявления иска о признании права или об оспаривании имеющейся записи), а уже потом - виндицировать вещь (с процессуальной точки зрения возможно объединение этих исков в одном процессе).

Но иск о признании права и виндикационный иск - разные способы защиты гражданских прав. Поэтому для удовлетворения иска о признании права (как и иска о признании сделки недействительной) не имеет значения добросовестность (или недобросовестность) приобретателя вещи, которая в силу ст. 302 ГК РФ важна только для виндикационного иска. Т.е. не следует рассматривать "добросовестного приобретателя" в качестве общей фигуры гражданского права.

Т.О., споры об "истребовании" недвижимых вещей по существу должны сводиться к спорам о правильности соответствующих записей в ЕГРП, имеющих правоустанавливающее значение в силу публичной достоверности данного реестра, на которую вправе и даже обязаны полагаться все участники гражданских правоотношений. Данное обстоятельство не всегда должным образом учитывается в правоприменительной практике, что отразилось и в содержании отдельных положений Обзора.

Напр., в споре о ПС на здание, зарегистрированном за юр. лицом и оспаривавшемся индивидуальным предпринимателем, который продал это здание по ничтожной сделке, суд сосредоточил свое внимание на выяснении добросовестности приобретателя (п. 6 Обзора). Судом было установлено, что здание, сначала отчужденное предпринимателем по договору купли-продажи, а затем (новым приобретателем) по договору мены, в действительности не выбывало из фактического владения этого предпринимателя и не передавалось приобретателям во исполнение заключенных договоров купли-продажи, а затем мены. Т.е. фактический владелец здания оставался прежним, а менялись "только" записи о ПС в ЕГРП. На этом основании суд посчитал, что приобретатели здания не стали его владельцами, ибо владение данным зданием им фактически никогда и не передавалось (видимо, по причине отсутствия актов передачи, предусмотренных п. 1 ст. 556 ГК РФ), а потому они не могут считаться и его добросовестными владельцами в смысле п. 1 ст. 302 ГК РФ и рассчитывать на соответствующую этому статусу гражданско-правовую защиту.

На этом основании суд удовлетворил заявленный им иск. При этом запись в ЕГРП о праве собственности на спорное здание не оспаривалась истцом, заявившим лишь, что она "не соответствует действительности". Но именно эта запись, а не акт передачи недвижимой вещи новому владельцу является единственным доказательством наличия права собственности. Более того, ст. 223 ГК РФ придает правоустанавливающее значение передаче только движимых вещей (п. 1), прямо указывая в п. 2 на необходимость гос. регистрации отчуждения, а не передачи недвижимого имущества.

"Правомерное владение - не юр. основание, а юр. результат приобретения ПС, наличие ПС у владельца. Само владение в данном случае становится правомерным потому, что владелец приобрел ПС на вещь, а не наоборот". Т.е. получение вещи в фактическое владение следует считать не условием, а следствием положения добросовестного владельца.

Т.е. речь должна идти об оценке оснований госрегистрации, а не о добросовестности приобретателя, которая имеет значение для виндикационного иска, но не для иска о признании права.

Если вещь не выбывала из обладания (владения) собственника, отсутствует важнейшее условие предъявления виндикационного иска. В такой ситуации спор тем более может свестись только к спору о правильности записи в ЕГРП (если бы речь шла о движимой вещи, следовало бы обсудить наличие условий для предъявления собственником негаторного иска).

В рассматриваемом решении отразилось иногда встречающееся в правоприменительной практике отношение к записям в ЕГРП как к имеющим не правоустанавливающий (ст. 131, 223, п. 2 ст. 551 ГК РФ), а регистрационно-учетный характер. Такому подходу в определенной мере способствуют и встречающиеся в сфере государственной регистрации случаи злоупотреблений, использования поддельных документов и выписок из реестра и т. п. Следует учитывать, что ведение ЕГРП направлено на защиту интересов не только приобретателей и отчуждателей недвижимости, но и всех иных (третьих) лиц, в силу чего записи в нем обладают публичной достоверностью, а при ее отсутствии реестр теряет свой смысл. Поэтому после вступления данного судебного решения в законную силу истцу все же придется требовать внесения соответствующих изменений в ЕГРП.

п. 7 Обзора - суд занял противоположную позицию. Речь шла об истребовании нежилых помещений, ставших объектом сделки купли-продажи, несмотря на то что сделка, на основании которой отчуждатель был зарегистрирован в ЕГРП в качестве собственника, оспаривалась в судебном порядке. При этом судом была применена обеспечительная мера в виде запрета регистрационной службе осуществлять регистрационные действия с указанными помещениями, однако в ЕГРП сведений о принятии данной меры не содержалось; в ответ на запрос ответчика (приобретателя) регистрирующий орган сообщил об отсутствии у него информации о наличии судебного спора в отношении нежилых помещений.

В такой ситуации суд апелляционной инстанции отказал истцу, признав ответчика добросовестным владельцем недвижимости и указав, что возможное нарушение прав истца незаконными действиями регистрирующего органа является основанием для предъявления последнему требования о возмещении причиненных этим убытков. Суд исходил из того, что запись в ЕГРП является не только необходимой, но и вполне достаточной информацией о правовом режиме приобретаемого или отчуждаемого недвижимого имущества, не требующей принятия никаких дополнительных мер проверки ее обоснованности (ср. далее п. 9 Обзора). Т.е. что запись в ЕГРП, пока она никем не оспорена в судебном порядке, обладает свойствами публичной достоверности.

Т.о., можно констатировать не вполне последовательный подход судебной практики к юр.природе записей в ЕГРП при рассмотрении виндикационных исков. В реальных условиях достоверность таких записей или их копий (выписок) в ряде случаев действительно можно поставить под сомнение. Вместе с тем отмеченное противоречие делает целесообразным определенное уточнение действующего законодательства о защите вещных прав.