monografija-etika-professii

331

нализм экспертного сообщества проявляется здесь в умении активизировать и развивать рефлексию обыденного сознания, стимулируя моральное творчество смысла. В такой ситуации происходит взаимодополнение и взаимообогащение «меритократической» и «демократической» экспертиз на основе диалога двух культур – научной и «аматерской», а антиномичность профессионализма – дилетантизма, ведомственности – неформальности, массовости – компетентности смягчается.

Третий аспект – гуманитарные ориентиры общественной (гражданской) экспертизы, основания ее методологии и методики. Мы намеренно акцентируем характеристику общественной (гражданской) экспертизы как гуманитарной технологии. Что это дает для понимания природы общественной экспертизы? Полагаем, что определенные ценностные ориентиры для решения тех задач, которые были названы выше в рамках проблематизации темы «общественная экспертиза», прежде всего – некоторые гуманитарные основания поиска в сфере методологии и методики общественных экспертиз190.

Гуманитарно ориентированная экспертиза (гуманитарная экспертиза) – знание, умение и деятельность, предполагающие приложение комплекса знаний о морали (в том числе – о профессиональной морали) к различным аспектам ситуации выбора, к проблемам, встающим перед

190 См.: Бакштановский В.И. Лаборатория в Храме Свободы (II). Прикладная этика и моральное творчество: концепция гуманитарной экспертизы и консультирования / АН СССР. Сиб.отдние. Ин-т пробл. освоения Севера. Тюмень, 1990; Бакштановский В.И., Согомонов А.Ю. Конфликт инноваций и традиций: дилеммы, ценностные суждения, выбор. Тюмень, 1990; Гуманитарная экспертиза: возможности и перспективы. Новосибирск, 1992; Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В., Чурилов В.А. Этика политического успеха. Тюмень-Москва, 1997; Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Прикладная этика: опыт университетского словаря. Тюмень, 2000; Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Гражданское общество: этика публичных арен. Тюмень: НИИ ПЭ, 2004, и др.

332

субъектом решения и поступка; знание, умение и деятельность, ориентированные на анализ и оценку степени свободы выбора и меры гуманистичности процесса подготовки, принятия и продвижения в практику значимых решений.

Термин «гуманитарная» в данном контексте означает широкую трактовку нравственных ценностей как ядра гуманистического мировоззрения, фокуса того, что нередко

ине очень удачно называют человеческим измерением. В соответствии с этим гуманитарная экспертиза ставит различные критерии целесообразности человеческой деятельности (политические, экономические, организационные и т.п.) в соподчинение критерию нравственности. Последний выражает императив отношения к человеку как к высшей цели, обладающей статусом самоценности, и тем самым задает критерий высшей целесообразности его деятельности. Любые критерии целесообразности человеческой деятельности гуманитарная экспертиза соподчиняет критерию нравственному.

Основным предметом гуманитарной экспертизы в сфере деятельности лиц, групп, организаций, профессиональных ассоциаций и т.п. чаще всего является фиксируемый процесс подготовки и принятия решений (напомним

иоб экспертизах «постфактум»), выявление и «испытание» явных или скрытых ценностей, лежащих в основе специализированных экспертиз. Поэтому гуманитарная ориентированность экспертизы предполагает недостаточность учета экспертами (как «меритократами», так и «демократами) «человеческого фактора» и даже «человеческого измерения» – оно может оказаться мелким, узким (как, например, узки подходы отдельных социогуманитарных, «человековедческих» и обществоведческих сфер знания).

Помня о режиме экспертизы «до востребования», значительно расширяющей представление о ее «заказчике» за пределы прямого взаимодействия ЛПР (или ГПР)

иэкспертов, следует отметить, что особое место в предмете гуманитарной экспертизы занимают состояния мо-

333

рального сознания различных социальных, профессиональных, социокультурных слоев и групп, в том числе и состояния самого экспертного сообщества, влияющего на массовое сознание и властные решения.

Важная задача гуманитарной экспертизы – вскрыть максимум реальных вариантов выбора, выявив для этого ценностные основания, определив цели и смыслы каждого из вариантов. Желательно указать на прецеденты решений в аналогичных (если таковые были) ситуациях.

Едва ли не самая трудная задача гуманитарной экспертизы – ответ на общий для разного рода общественных экспертиз вопрос о том, кого можно посчитать достойными роли «мудрецов», экспертные суждения которых помогут сориентироваться в «лабиринтах свободы», в сложных конфликтных ситуациях, как при этом избежать реальной опасности появления «экспертократии», ибо есть смысл в известном суждении о том, что степень сложности вопросов, подвергаемых экспертизе, обратно пропорциональна числу людей, разбирающихся в этих вопросах.

Одно из условий гуманитарной экспертизы – высокий профессионализм в вопросах морали. Но профессионализм эксперта здесь – не только уровень компетентности специалиста в сфере морали, но и его умение активизировать и развивать рефлексию повседневного (обыденного) сознания, стимулируя моральное творчество субъекта нравственного поиска. Субъекта, который «заказывает» экспертизу и ожидает консультативной помощи; или субъекта, который готов сотрудничать в экспертизе, инициированной специалистами по прикладной этике; или субъекта, которому результаты экспертизы адресованы в режиме документов Римского клуба – «до востребования».

Особо – о профессиональной этике гуманитарных экспертиз. Гуманитарная экспертиза обязана быть критичной к «заказу» независимо от того, исходит ли «заказ» от наиболее реального на сегодняшний день субъекта принятия решения – политико-управленческого корпуса, начинающего (пока лишь в единичных случаях) делить ответственность с демократическими институтами, – от форми-

334

рующихся в условиях переходного периода общественногосударственных структур или же от наиболее вероятного в развитом гражданском обществе «заказчика» – самоуправляющихся объединений.

В запросе «заказчика» гуманитарная экспертиза призвана видеть противоречивый контекст нравственной жизни современного общества. Например, за апелляциями уп- равленцев-политиков к «человеческому фактору» экспертиза должна обнаружить болевые точки, внутренние противоречия современной моральной ситуации: между существующими нравами и моральной идеологией, между консерватизмом и авангардизмом в духовных идеалах, между тенденциями традиционализма и модернизма (а также постмодернизма) в нравственных исканиях, между ориентациями на индивидуальную свободу и социальную справедливость, и т.п. Ее особая забота – выявить, когда мораль используется как инструмент манипуляции человеком, формирования «удобной», «послушной» личности, не способной критически оценивать социальную систему и реально существующие нравы.

ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ, что сформулированные в этом параграфе положения, сконцентрированные на природе морали в целом, имеют непосредственное отношение и к профессиональной морали. А потому и к профессиональ- но-этическим экспертизам, инициируемым профессиональными сообществами.

10.2. Опыт проектирования и экспериментального внедрения корпоративной институции профессионально-этической экспертизы191

ПРОБЛЕМА профессионально-этической экспертизы как технологии практичности профессионально-этического знания в целом, различных ветвей «древа» профессиональной этики – в том числе, обсуждается здесь посредст-

191 Параграф написан в соавторстве с Ю.В. Казаковым, руководителем проекта «Экспертно-консультативный центр “Медиаэтика”» (ЭКЦ).

335

вом «анализа случая». Речь идет о проекте (посвященном экспериментальной разработке особой гражданской институции профессионального сообщества журналистов) экс- пертно-консультативного центра «Медиаэтика», призванного продвинуть и испытать идею профессионально-этиче- ской экспертизы журналистской практики. Экспертизы в формате «постфактум»: проводимой по материалам мониторинга публикаций в региональной прессе.

Среди задач проекта: сокращение разрыва теории с повседневной медийной практикой (точнее, с реальными практиками СМИ, прежде всего региональными) через разработку механизмов и институтов прямой и обратной связи практики с теорией, качественное изменение системы взаимоотношений практикующих журналистов и ре-

дакторов с экспертно-консультативной средой, а равно форм и методов работы представителей этой среды со СМИ и журналистами.

Одной из центральных задач проекта является формирование в регионах страны основы современного экспертного сообщества, состоящего как из дипломирован-

ных специалистов по журналистской этике, так и из наи-

более подготовленных к выполнению экспертных и консультативных функций представителей самого медиасооб-

щества, редакторов и журналистов. Речь при этом изна-

чально идет о серьезной и непростой модернизации представлений и позиций обеих составляющих экспертного сообщества, создаваемого на основе комбинации представителей двух профессиональных полей. О том конкретно, что профессионалы-теоретики должны быть реально погружены проектом в конфликтную журналистскую прак-

тику, а журналисты-практики побуждены к системному обновлению и углублению своих представлений о теоретических основах профессиональной этики журналиста.

Тем самым проект стремится выстроить устойчивую эффективную систему взаимодействия («технологическую цепочку») «практика – теория – практика», способную влиять как на характер и результаты самой медиапрактики,

336

так и на развитие поддерживающей ее «практичной теории», специализированной «медийной» прикладной этики.

Ставя цель формирования экспертно-консульта- тивной системы, способной работать с региональной медиасредой в диалоговом режиме и, в том числе, в режиме реального времени, проект имеет в виду как экспертизу экстраординарных ситуаций – подготовку соответствующих заключений и рекомендаций, закладывающих основы прецедентной медиаэтики, – так и «патронаж» практики конкретных СМИ в режиме сопровождающего, консультирующего характера.

Проект направлен на сокращение (в режиме «шаг за шагом», но при этом одновременно, параллельно) основного ряда системных дефицитов в российском медиаполе, ключевыми из которых являются:

дефицит базовых профессионально-этических знаний и представлений практикующей медиасреды;

отсутствие потребности у представителей практикующей среды в этической экспертизе и консультировании и опыта взаимодействия с соответствующими специалистами;

отсутствие в достаточной мере консолидированно-

го, опирающегося на необходимую общность представлений о предмете и опыт устойчивого и при этом целевого, замкнутого на нужды практики, экспертного со-

общества в лице конкретных специалистов в сфере медиаэтики;

отсутствие доступной журналистам информации об опыте успешного разрешения информационных конфликтов с выраженным профессионально-этическим на-

чалом, а равно и системы хранения и распростране-

ния такого рода информации.

Проект призван заложить системную (это слово в нем – ключевое) основу для компенсации указанных дефицитов через направленную активизацию потенциалов как самого журналистского, так и экспертного сооб-

ществ. Представляя собой открытый полигон, систему вза-

337

имосвязанных региональных площадок для диалога журналистов, экспертов по проблемам профессиональной этики и представителей самого общества, проект должен выполнить роль своего рода модератора, выделяющего в реальной информационной среде наиболее важные темы «повестки дня» в том, что касается тем журналистской репутации, изменения уровня доверия к СМИ и журналистам и инициирующего поиск решений обнаруживаемых проблем.

Алгоритм экспертной деятельности проекта: мониторинг – экспертиза – работа со страницей проекта на сайте Фонда защиты гласности (ФЗГ).

Первый шаг алгоритма – «просеивание» текстов и отбор части из них по предполагаемому выпадению из «нормального» профессионального потока, т.е. выявление в потоке продукции СМИ региона (и взаимодействия масс-

медиа с внешней средой) текстов и внетекстовых ситу-

аций, заслуживающих экспертизы на соответствие современным представлениям о профессиональной этике в журналистике, и передача их экспертам.

Особенности мониторинга проекта – его ориентированность на профессиональный прецедент, позволяющий говорить о различении (или неразличении) журналистом ситуации профессионально-морального выбора и о качестве, профессиональной точности того способа разрешения такой ситуации, который обнаружил себя по факту в конфликтном тексте.

Мониторинг проекта ориентирован как на предполагаемую профессиональную (профессионально-этическую) ошибку журналиста, так и (это принципиально важный момент) на возможное достижение последним некоего верхнего предела профессионализма и профессиональной морали.

Второй шаг – собственно экспертиза, для которой мониторинг является функциональным рабочим инструментом. Эксперту предстоит дать квалифицированную и при этом именно специализированную, профессиональноэтическую оценку как самому тексту/конфликту, так и си-

338

туации, за ней просматривающейся. Т.е. с позиции профессиональной морали и путем обращения к инструментарию профессиональной этики оценить поведение, способ, метод действий, результат деятельности конкретного журналиста.

Говоря об особенностях профессионально-этической экспертизы как гуманитарной технологии, подчеркнем, что из множества ситуаций, отраженных в спорных текстах, первостепенный интерес для проекта представляют тексты, обнаруживающие результат и отражающие процесс прохождения журналистом через ситуацию профессио-

нально-морального выбора.

Результат, но прежде всего процесс прохождения журналистом через такую ситуацию (совершение профес-

сионально аранжированного акта морального выбора – с

выходом на приемлемый или неприемлемый результат; уклонение от совершения такого акта; неуклонение, но и несовершение по различным причинам) интересует проект много более, чем определение формальной «нормативности» или «ненормативности» конкретного текста.

Сказанное означает, что не просто самостоятельным и важным, но первостепенным по значимости, приоритет-

ным предметом экспертизы считается профессионально-

нравственная позиция журналиста, автора текста. Эксперт нередко работает в ситуации такого «соци-

ального ожидания» от его оценок и рекомендаций, как «простота», «категоричность», «понятность» оценки, исчерпывающая «четкость» рекомендации. Не только власть, увы, стремится к «этическому регламенту», настроена на него. Немалая часть энтузиастов «этизации» журналистики, воспринимающих профессиональную этику как своего рода «социально-моральную инженерию» и ожидающих благодати уже от самого акта принятия какоголибо кодекса или схожего с ним нормативного документа, настроена, как показывает опыт общения с этой категори-

ей попутчиков, вовсе не на квалифицированную рефлек-

сию эксперта, не на его готовность помогать им биться над задачей реально-должного, перебирая вместе с ними

339

варианты возможных решений для конкретной или «типовой» ситуации и предвидимые последствия таких решений. Сторонники «инженерного» направления от эксперта и экспертизы ожидают, как правило, вполне «строевых» ответов, а не уточняющих вопросов, требуют набора (максимально отжатого) прописанных «универсальных» критериев, однозначных ответов и определенных предписаний. Сторонникам «решебников» менее всего нужны как «задачники», так и те, кто готов помогать точнее «озадачиваться»; спрос – на истины, последние и прописные.

Третий шаг алгоритма – публикация материалов мониторинга и экспертизы на страничке проекта, размещенной на сайте ФЗГ.

Подчеркнем, что на экспериментальной стадии идеи ЭКЦ эксперт представляет в этом проекте, во-первых, самого себя, а во-вторых, проект как таковой: условный ЭКЦ, собираемый в логике творческого партнерства. Ни за наблюдателем или экспертом, ни за самим этим «центром» не стоят ни только государство или общество (в формализованном виде), но даже и конкретные профессиональные ассоциации. Ни сотрудник, проводящий мониторинг, ни эксперт, ни проект в целом не выходят ни на какие системы управления процессами, происходящими в журналистике, включая применение санкций, в том числе и моральных, от имени профессии или общества.

ОСОБЫЙ интерес в рассматриваемом здесь проекте представляет рефлексия «ЭКЦ “Медиаэтика”» рабочих принципов своей деятельности. К таким принципам отнесены:

(а) обоснованность, мотивированность самого обра-

щения к конкретному тексту или конфликту, внятность оснований «выделяющего» усилия «монитора» и следующего за ним «оценочного» усилия эксперта;

(б) презумпция доверия к нравственному побужде-

нию журналиста, автора публикации; (в) понимание того, что профессиональная мораль

не является чем-то «объективно данным», доставшимся журналистскому сообществу в хорошее или дурное распо-

340

ряжение; что мораль эта обнаруживает собственную, не-

линейную и не всегда «положительную» динамику разви-

тия;

(г) признание того, что журналистикой общества прав и свобод человека востребована повышенная мо-

ральная рефлексия занятых в ней; что современной журналистикой, имеющей дело с современным, заметно усложняющимся обществом, зарезервировано значительное пространство для морального нормотворчества и зало-

жен мощный стимул к нему; согласие в том, что профессиональная этика журналиста не сводима к набору жестких «шаблонов» или «лекал», а равно и не может работать с инструментарием такого рода;

(д) уважение экспертом права журналиста как на моральный выбор, так и на моральную ошибку (речь идет о ситуации заведомо высокой неопределенности последствий принимаемого решения, проблема и задача эксперта – уметь отличать одну ситуацию от другой);

(е) стремление к получению возможно более точного и полного представления о реальной степени свободы (несвободы) профессионально-морального выбора журналиста в ситуации обнаружившего себя конфликта.

САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ значение с точки зрения этических оснований проекта имеют формат и характер экспертного документа, составляемого по результатам работы со «спорным» текстом.

Речь идет, казалось бы, о манере изложения суждений эксперта. Но если подходить к делу строго, то это даже и не манера изложения, а манера работы эксперта, суть подхода к профессионально-этической экспертизе.

Что это означает? Научный консультант проекта, с уважением относясь к Большому жюри, решения, принимаемые этой институцией, находит изначально мало подходящими к категории «профессионально-этических»: в силу излишней категоричности суждений, в них отражаемых, по причине тотального отсутствия в этих решениях следов вариативности – в связи с очевидной их монологичностью.