§ 2. Медиация в уголовном судопроизводстве: теоретическая

основа, принципы и модели медиации по уголовным делам

Исследование различных источников, посвященных медиации в России, свидетельствует о том, что многие ученые и практические специалисты рассматривают медиацию как способ разрешения частноправовых споров, исключая возможность применения медиации для разрешения уголовно-правовых конфликтов. Здесь уместно привести слова Л.В. Головко, который справедливо отмечает, что "возникает впечатление, что многие современные российские юристы понимают медиацию как один из альтернативных методов разрешения исключительно гражданских и арбитражных споров. Уголовно-правовая медиация полностью выпала из поля зрения или даже считается теоретически невозможной и на концептуальном уровне логически противоречивой, поскольку идеи и техника якобы несовместимы с механизмом действия уголовного права и уголовного процесса" <128>.

--------------------------------

<128> Головко Л.В. Институт уголовно-правовой медиации и его перспективы в Российской Федерации // Закон. 2009. N 4. С. 127.

При этом следует признать, что в последние годы появились работы, посвященные медиации именно в уголовном судопроизводстве <129>, однако, на наш взгляд, среди них нет работ, рассматривающих медиацию комплексно как особую процедуру, которая может быть применима для разрешения уголовно-правового спора. В связи с этим полагаем, что в настоящий момент созрела необходимость в исследовании различных аспектов процедуры медиации в уголовном процессе, поскольку современные тенденции развития уголовного судопроизводства свидетельствуют о поэтапном внедрении и расширении в уголовном процессе примирительных начал и альтернативных процедур, основанных на поиске компромисса.

--------------------------------

<129> См., например: Шатихина Н.С. Институт медиации в российском уголовном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004; Маткина Д.В. Конвенциальная форма судебного разбирательства: история, современность и перспективы развития: Монография. М.: Юрлитинформ, 2010; Попаденко Е.В. Применение примирительных процедур (медиации) в уголовном судопроизводстве. М.: Юрлитинформ, 2010; Апостолова Н.Н. Целесообразность (дискреционность) в российском уголовном судопроизводстве: Дис. ... докт. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2010; и др.

Тесная взаимосвязь уголовного права и уголовного процесса выражается в невозможности реализовать нормы материального права без применения норм процессуального права. Публичный характер отношений, возникающих в результате совершения противоправного деяния, господство императивного метода регулирования в уголовном праве и процессе обусловливают отличие института медиации для разрешения уголовно-правового конфликта от медиации для разрешения иных споров. На наш взгляд, в рамках уголовного судопроизводства применение медиации осложняется необходимостью верного определения положения медиации в системе норм уголовного процесса, формирования такого правового механизма медиации, который обеспечит правильное взаимодействие данной процедуры с принципами и иными институтами уголовного процесса. Многообразие моделей медиации в уголовном судопроизводстве различных стран свидетельствует о том, что каждое государство, внедряющее процедуру медиации, стремится найти оптимальный вариант, дающий возможность наиболее эффективно использовать потенциал медиации для разрешения уголовно-правового конфликта и в то же время не нарушать базовые принципы национального уголовного судопроизводства.

Медиация в уголовном судопроизводстве представляет собой одну из практических форм реализации концепции восстановительной юстиции. При этом, на наш взгляд, медиацию необходимо рассматривать как комплексное явление, объединяющее институты права, психологии, социологии и иных наук. Представляется, что институт медиации имеет несколько аспектов. Во-первых, можно выделить правила и приемы проведения самой примирительной процедуры. Данный срез предлагаем называть внутренним аспектом медиации, который тесно связан с фигурой самого медиатора, его знаниями и умениями и тактикой проведения медиации. Во-вторых, выделяется и внешний аспект, т.е. правовой механизм медиации, совокупность правовых норм, регулирующих применение процедуры медиации в уголовном судопроизводстве.

В связи с отсутствием в российском уголовно-процессуальном законодательстве института медиации анализ данной процедуры возможен на основе международных актов, посвященных вопросам восстановительной юстиции и медиации в уголовном процессе, а также на основе изучения опыта зарубежных государств, применяющих медиацию для разрешения уголовно-правовых конфликтов.

Определение медиации можно найти в одном из основополагающих документов, принятых в рамках международного сообщества, который уже упоминался ранее в настоящей работе. Речь идет о Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R (99) 19 от 15 сентября 1999 г. "О медиации в уголовных делах". В данном документе под медиацией понимается любой процесс, в рамках которого пострадавшему и правонарушителю предоставляется возможность, в случае их добровольного согласия, с помощью беспристрастной третьей стороны (медиатора) принимать активное участие в разрешении проблем, возникших в результате преступления.

Понятие медиации можно раскрыть через определенные признаки, характерные для данной формы альтернативного разрешения споров. Среди таких признаков в литературе выделяются следующие: 1) медиация представляет собой определенную процедуру, процесс общения; 2) этот процесс сосредоточен на участии главных сторон конфликта: лица, совершившего противоправное деяние, и лица, которому деянием причинен вред; 3) медиация дает возможность лицу, пострадавшему от преступления, высказаться, рассказать о своих чувствах, потребностях, нуждах, что редко бывает возможным в рамках обычной процедуры разрешения уголовного дела; 4) медиация возможна лишь при условии, что лицо, совершившее деяние, берет на себя ответственность за случившееся; 5) достижение примирения в процессе медиации обеспечивается участием третьей незаинтересованной стороны в лице компетентного специалиста (медиатора) <130>.

--------------------------------

<130> Гроенхейзен М. Указ. соч. С. 15.

Процедура медиации позволяет двум сторонам конфликта сесть за стол переговоров, обсудить возникший конфликт и найти его решение, если это возможно, с участием третьего лица. Роль медиатора заключается не в том, чтобы предложить сторонам конфликта взаимовыгодное решение, но в том, чтобы способствовать диалогу сторон и поиску ими самими взаимоприемлемого решения с учетом глубинных интересов и потребностей сторон. В процессе медиации лицо, совершившее деяние, получает возможность увидеть и осознать истинные последствия своего деяния, его воздействие на других, а лицо, которому причинен вред, в свою очередь, может выразить в полной мере свои чувства и переживания и добиться такого возмещения вреда, которое будет в значительной степени удовлетворять ее потребностям.

При применении медиации как способа разрешения уголовно-правового конфликта возникает ряд вопросов: можно ли использовать механизм, выходящий за пределы предусмотренных законом процедур, который предполагает, что конфликт разрешается самими сторонами (т.е. лицом, совершившим деяние, и лицом, которому деянием причинен вред) без активного участия государственных органов и должностных лиц, наделенных властными полномочиями; соответствует ли концепция восстановительной юстиции и ее практическая реализация основополагающим принципам уголовного права и процесса; каким образом должна быть выстроена конструкция данной процедуры в случае допущения процедуры медиации для разрешения уголовных дел; подлежит ли данный вопрос законодательному регулированию; в отношении каких составов преступлений может применяться медиация и т.д. Не ответив на данные вопросы, о медиации по уголовным делам можно говорить лишь как о неформальной процедуре, результаты которой вряд ли можно применить в обычном уголовном судопроизводстве.

Допустимость применения медиации в уголовных делах зависит от множества факторов, вытекающих из особенностей национального уголовного судопроизводства. В первую очередь речь идет об основополагающих принципах уголовного процесса, которые определяют всю структуру построения процесса. В науке уголовного процесса, как известно, выделяется два принципа, "на которых может быть построено должностное уголовное преследование" <131>. Один из них - принцип законности, который предполагает, что компетентное должностное лицо обязано возбуждать уголовное преследование в каждом случае совершения преступления вне зависимости от каких бы то ни было иных соображений. Данное теоретическое положение находит свое отражение в российском законодательстве, в частности в ч. 2 ст. 21 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные законом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления. При этом сразу оговоримся, что понимание законности в данном контексте не совпадает с традиционным пониманием общеправового принципа законности, который в отечественной доктрине толкуется как точное и неуклонное соблюдение Конституции, законов и иных нормативно-правовых актов <132>. Более того, в литературе встречаются и иные названия данного принципа, например принцип легальности или официальности.

--------------------------------

<131> Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 480.

<132> См., напр.: Проблемы общей теории государства и права: Учебник для вузов / Под общ. ред. академика РАН, докт. юрид. наук, проф. В.С. Нерсесянца. М., НОРМА (издательская группа НОРМА-ИНФРА-М), 2002. С. 465 - 466.

Второй принцип - принцип целесообразности, в соответствии с которым лицо, уполномоченное возбуждать уголовное преследование, имеет право в каждом отдельном случае оценить целесообразность и необходимость возбуждения дела. Иначе говоря, у должностного лица есть возможность отказаться от возбуждения преследования по "причинам, не являющимся юридическими и не связанным с недостаточностью доказательств" <133>. Очевидно, что вопрос о допустимости применения альтернативных уголовному преследованию мер во многом зависит от того, какой из указанных принципов лежит в основе правовой системы того или иного государства. При этом в литературе отмечается тенденция к постепенному вытеснению принципа законности началом целесообразности даже в тех государствах, которые традиционно применяют именно принцип законности <134>. Принцип целесообразности в определенном смысле может стать обоснованием применения медиации в некоторых делах, если компетентные органы посчитают возможным без ущерба правосудию передать дело на разрешение иным способом.

--------------------------------

<133> Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб.: Изд-во "Юридический центр "Пресс", 2002. С. 26 - 27.

<134> Головко Л.В. Указ. соч. С. 29.

Вопрос о соотношении принципов законности и целесообразности в отечественной правовой доктрине был поставлен еще дореволюционными юристами. Так, И.Я. Фойницкий выделял начала удобства и законности в должностном обвинении. По его мнению, предъявление обвинения является одновременно как правом, так и обязанностью должностного лица, из чего и вытекают указанные два начала. Под началом законности в деятельности обвинителя И.Я. Фойницкий понимал его должностную обязанность обличать перед судом всякое противоправное деяние без учета своего мнения относительно удобства и целесообразности уголовного преследования. При этом начало практического удобства он характеризовал следующим образом: "Власти, учрежденной для уголовного преследования, в каждом отдельном случае предоставляется решить, находит ли она удобным, уместным и целесообразным вчинить уголовное обвинение или полагает удобным от него воздержаться" <135>.

--------------------------------

<135> Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 74 - 75.

В.К. Случевский также признавал наличие начала целесообразности в уголовном судопроизводстве, именуя его принципом полезности, под которым он понимал право прокурора "при разрешении вопроса о преследовании руководствоваться интересами пользы общественной или отдельных лиц и оставлять преступление без преследования, если потребуют эти интересы, хотя бы и была при этом наличность законных признаков преступления и остаточная сила улик и доказательств для обличения виновного" <136>. Аналогичных позиций придерживались и Д.Г. Тальберг, и П.И. Люблинский <137>. Представляется, что дореволюционная процессуальная наука, не отрицая значения начала законности в уголовном процессе, тем не менее признавала необходимость и важность наличия начала целесообразности, которое позволяет государству в лице его органов и должностных лиц проявлять гибкость, реагируя на ту или иную ситуацию в случае, если она не может получить адекватного разрешения с точки зрения нормативных предписаний.

--------------------------------

<136> Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство - судопроизводство. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. С. 205 - 208.

<137> См.: Тальберг Д.Г. Русское уголовное судопроизводство: Пособие к лекциям. Т. 1. Киев: Т-во печ. дела и торг. И.Н. Кушнерев и Ко в Москве, Киев. отд-ние, 1889; Люблинский П.И. Основания судейского усмотрения в уголовных делах // Журнал Министерства юстиции. 1904. N 10.

В советском уголовном процессе, как отмечается в литературе, развитие этих принципов "пошло по совершенно парадоксальному пути" и привело к тому, что дискреционность в действиях должностных лиц проявлялась в возможности не только отказаться от уголовного преследования в определенных случаях по своему усмотрению, но и возбуждать уголовное преследование и привлекать к уголовной ответственности по дискреционным основаниям. Такое законодательное регулирование данного вопроса было обусловлено в первую очередь причинами политического характера и открывало широкие возможности для произвола. В связи с этим при разработке Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. УПК РСФСР 1960 г. принцип целесообразности был исключен из указанных актов. Однако впоследствии в них появились нормы, предоставляющие определенные дискреционные полномочия государственным органам и должностным лицам <138>.

--------------------------------

<138> Подробнее см.: Апостолова Н.Н. Указ. соч. С. 41 - 47.

Начало целесообразности выражается в уголовном судопроизводстве предоставлением должностным лицам определенной свободы усмотрения. При этом отмечается, что дискреционность в деятельности должностных лиц может быть как свободно-целесообразная, так и нормативно-определенная. В первом случае речь идет о свободе выбора решения в соответствии с обстоятельствами дела, общеправовой доктриной, социальными, экономическими, политическими и нравственными устоями жизни общества. Нормативно-определенное же усмотрение предполагает возможность выбора целесообразного решения из числа тех, которые предусмотрены законом <139>.

--------------------------------

<139> Апостолова Н.Н. Указ. соч. С. 23 - 24.

Очевидно, что применение медиации для разрешения уголовно-правового конфликта на досудебных стадиях уголовного судопроизводства или даже до возбуждения уголовного преследования требует наличия у должностных лиц, компетентных осуществлять производство по делу, дискреционных полномочий, которые позволят им в каждом конкретном случае выявления противоправного деяния принять решение о необходимости возбуждения или продолжения уголовного преследования.

Несмотря на исторически сложившееся господство принципа законности в российском уголовном процессе, все же нельзя не признать, что назрела необходимость расширения дискреционных полномочий государственных органов и должностных лиц, компетентных осуществлять производство по уголовному делу. Об этом свидетельствует количество уголовных дел, расследуемых органами предварительного расследования и рассматриваемых судами. Согласно статистическим данным по состоянию на первый квартал 2011 г., только за этот отчетный период в Российской Федерации зарегистрировано 616,6 тыс. преступлений, среди которых 222,7 тыс. составляют преступления небольшой тяжести, 222,0 тыс. - преступления средней тяжести. Всего за указанный период выявлено 276,2 тыс. лиц, совершивших преступления, из которых 16,3 тыс. составляют несовершеннолетние. При этом в 2010 г. в Российской Федерации за совершение преступлений было осуждено 845,1 тыс. человек. Из них 31,1% осуждено к лишению свободы, 5,2% - к исправительным работам, 14,6% - к штрафу, 38,1% осуждено условно к лишению свободы и к иным мерам. Число осужденных женщин составило 128,1 тыс. человек, несовершеннолетних - 47,0 тыс. человек <140>.

--------------------------------

<140> Правонарушения в I квартале 2011 года. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики http://goo.gl/EgRcE.

Значительное число преступлений небольшой и средней тяжести, которые составляют основную нагрузку мировых судей и районных судов, большое число дел в отношении несовершеннолетних свидетельствуют о необходимости расширения дискреционных полномочий и внедрения в уголовное судопроизводство механизмов, обеспечивающих дифференцированный подход к делам различных категорий. На эту проблему пристальное внимание обращал и Совет Европы в своей Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R (87) 18 от 17 сентября 1987 г. "Относительно упрощения уголовного судопроизводства". В соответствии с положениями указанной Рекомендации проблемы, связанные с длительными сроками рассмотрения уголовных дел, загруженностью судов делами, по которым назначаются мягкие наказания, могут быть решены посредством применения принципа дискреционного судебного преследования, использования так называемых суммарных процедур, внесудебного урегулирования органами, компетентными в уголовных делах, и другими правоприменительными органами, в качестве возможной замены уголовному преследованию, так называемых упрощенных процедур, упрощения обычных судебных процедур. Рекомендация содержит критерии допустимости применения дискреционных полномочий. Во-первых, их включение в уголовное судопроизводство или расширение таковых не должно противоречить конституционным основам и историческим правовым традициям государства. Во-вторых, сами дискреционные полномочия должны найти закрепление в законе, т.е. Рекомендация подчеркивает, что усмотрение может быть основано только на положениях закона и не может быть произвольным. При решении вопроса о прекращении уголовного преследования или об отказе в его возбуждении компетентным должностным лицам следует исходить из своего внутреннего права и руководствоваться тяжестью, характером, обстоятельствами и последствиями преступления; личностью обвиняемого; возможным приговором суда; воздействием приговора на обвиняемого и состоянием потерпевшего.

Таким образом, на наш взгляд, в российском уголовном судопроизводстве назрела необходимость расширения дискреционных полномочий, дающих возможность вывести уголовное дело из орбиты уголовного процесса в случае отсутствия необходимости привлечения к уголовной ответственности лица в силу незначительной общественной опасности деяния, индивидуальных особенностей лица, совершившего противоправное деяние, и лица, которому противоправным деянием причинен вред, и иных причин. Представляется, что это один из возможных способов гуманизации российского уголовного процесса, повышения эффективности деятельности правоохранительных органов. Внедрение медиации в уголовный процесс (как одно из возможных проявлений дискреционности в уголовном процессе) позволило бы существенно улучшить систему борьбы с преступлениями несовершеннолетних, поскольку, на наш взгляд, именно эта категория лиц в первую очередь нуждается в особом подходе, который позволил бы добиться ресоциализации несовершеннолетнего в случае совершения им противоправного деяния. При этом хочется отметить, что принцип целесообразности нами нисколько не противопоставляется началу законности (в общеправовом смысле), поскольку предоставление дискреционных полномочий так или иначе осуществляется на основании закона и в целях, преследуемых законом. Принятие любого решения должно быть основано на законе и не может ему противоречить.

В тесной взаимосвязи с вопросом о расширении дискреционности в уголовном судопроизводстве находится вопрос о расширении диспозитивности или, иными словами, о расширении прав и возможностей частных лиц в рамках уголовного процесса. Если дискреционность предполагает предоставление свободы усмотрения государственным органам и должностным лицам, наделенным полномочиями осуществлять производство по уголовному делу, то диспозитивность затрагивает права частных лиц, участвующих в судопроизводстве и предполагает предоставление им возможности распоряжения определенными процессуальными правами по собственному усмотрению. Выше в настоящей работе уже рассматривался вопрос о расширении диспозитивных начал уголовного процесса и учете частных интересов при производстве по уголовному делу. Отметим, что применение процедуры медиации в качестве дополнительной меры процессуального характера, направленной на разрешение уголовно-правового конфликта, невозможно без учета воли сторон конфликта. В связи с этим полагаем, что внедрение процедуры медиации в любой ее модели и форме в российское уголовное судопроизводство потребует дополнения некоторых базовых положений уголовного процесса в части расширения дискреционных полномочий государственных органов и должностных лиц (а именно предоставления права передавать дело на разрешение с помощью процедуры медиации при наличии определенных условий), а также в части предоставления участникам процесса возможности в некоторых случаях самостоятельно определять исход дела или влиять на него (в частности, ходатайствовать о проведении процедуры медиации при наличии условий и оснований для ее применения). Безусловно, законом должны быть при этом определены критерии и условия выбора соответствующей процедуры, которые будут гарантировать защиту прав и свобод участников процесса и позволят избежать злоупотребления правами как со стороны государственных органов и должностных лиц, так и со стороны частных лиц, участвующих в процессе.

Применение медиации для разрешения уголовно-правового конфликта требует особого правового регулирования данной процедуры, поскольку государство не может допустить произвольности в деятельности лиц, участвующих в процессе. Регламентация процедуры медиации требует выработки и установления общих стандартов и условий применения данной процедуры для разрешения уголовно-правового конфликта. Эти стандарты разработаны международными организациями и выражены в определенных документах. Анализ международных актов, посвященных вопросам восстановительной юстиции и медиации в уголовном судопроизводстве, позволяет сформулировать определенные принципы медиации, которые могут и должны быть положены в основу национального законодательства.

Среди документов, устанавливающих стандарты медиации в уголовном судопроизводстве, в первую очередь необходимо указать Рекомендацию Комитета министров Совета Европы N R (99) 19 "О медиации в уголовных делах" (далее - Рекомендация). Разработка и принятие Рекомендации обусловлены высоким интересом и значительными успехами в применении медиации в ряде государств - членов Совета Европы. Появление Рекомендации предваряло создание специального Комитета экспертов по медиации в уголовных делах, который "был наделен полномочиями по оценке различных европейских моделей и программ медиации, а также ее роли по отношению к традиционной системе правосудия" <141>. Таким образом, Рекомендация была разработана именно в ходе работы указанного Комитета.

--------------------------------

<141> Пояснительная записка к Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R (99) 19 "О медиации в уголовных делах" // Официальный сайт Совета Европы http://goo.gl/rFMVX. (Перевод автора.)

Рекомендация содержит определение понятия "медиация", которое было приведено нами выше. Очевидно, что определение, предложенное Рекомендацией, достаточно обширно и может включать в себя различные формы и разновидности такой примирительной процедуры, как медиация. В частности, как говорится в Пояснительной записке к Рекомендации, медиация может проводиться в прямой и непрямой формах, с участием профессиональных медиаторов или специально обученных добровольцев. Медиация может проводиться в рамках уголовного судопроизводства или по иной модели, независимо от нормативно закрепленного порядка рассмотрения и разрешения уголовных дел.

В Рекомендации нашли свое отражение такие вопросы, как основные принципы медиации, правовая основа применения медиации, соотношение и взаимодействие медиации и системы уголовного судопроизводства, требования к лицам и органам, осуществляющим медиацию, и пр. Таким образом, Рекомендация содержит положения, которые, с одной стороны, касаются общих правил медиации как способа разрешения конфликта, а с другой - устанавливают правила для применения медиации в каждом конкретном случае.

Несколькими годами позже был принят второй международный документ, имеющий особое значение в вопросе развития концепции восстановительной юстиции. Речь идет об Основных принципах применения программ реституционного правосудия в вопросах уголовного правосудия, утвержденных Резолюцией Экономического и Социального Совета ООН 2002/12 от 24 июля 2002 г. (далее - Основные принципы). Анализ положений Рекомендации и Основных принципов позволяет утверждать, что они содержат единые начала и правила проведения медиации и любой иной примирительной процедуры для разрешения уголовно-правового конфликта. Данные документы устанавливают международные стандарты, которые целесообразно соблюдать в случае внедрения программ восстановительной юстиции в практику конкретного государства <142>. Среди таких важнейших принципов организации и функционирования программ восстановительной юстиции или реституционных программ можно назвать следующие.

--------------------------------

<142> Приведенные ниже международные стандарты медиации в уголовном процессе выводятся автором на основе синтеза положений Рекомендации и Основных принципов. При этом отметим, что положения Рекомендации и Основных принципов во многом схожи по существу и содержанию.