2.3. Правовые позиции Верховного Суда рф относительно

обстоятельств, исключающих уголовную ответственность

Верховный Суд РФ не наделен полномочиями по созданию уголовно-правовых норм. Однако данный орган не только толкует законодательные положения, что иногда уже само по себе придает их содержанию новые смысловые оттенки, но и фактически создает новые предписания. Сказанное, безусловно, относится и к обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность.

В отличие от Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека, Верховный Суд РФ при выработке своих правовых позиций, посвященных обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность, обращается не только и не столько к соображениям общего порядка, лежащим за пределами права, сколько к собственно правовым конструкциям, что, впрочем, вовсе не исключает конвенционных начал его решений. Нельзя забывать и о том, что Верховный Суд РФ является не только одним из высших государственных органов, но и судебной инстанцией по уголовным делам, поэтому он призван оказывать влияние на нижестоящие суды, иногда необоснованно привлекающие лиц к уголовной ответственности, и устранять их ошибки.

Формулируя вывод о невозможности наступления уголовной ответственности, Верховный Суд РФ руководствуется объективно существующей необходимостью корректировки складывающейся правоприменительной практики, исходя, с одной стороны, из разумности в оценке человеческого поведения, а с другой - из потребности в обеспечении работоспособности всей системы уголовной юстиции. При этом Верховный Суд РФ демонстрирует прагматичный подход: он преследует цели повышения качества уголовного законодательства, обеспечения единообразия правоприменительной деятельности и более лояльного восприятия результатов судопроизводства по уголовным делам в обществе <1>. Обобщенно основанием исключения уголовной ответственности, используемым в практике Верховного Суда РФ, можно назвать соображения разумности.

--------------------------------

<1> См.: Бондаренко О.В. О гармонизации усилий Конституционного и Верховного Судов в толковании уголовного закона // Актуальнi проблеми кримiнальноi вiдповiдальностi. Матерiали мiжнар. науково-практ. конф. 10 - 11 жовтня 2013 року. Харкiв, 2013. С. 604.

Верховный Суд РФ вырабатывает обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, в следующих основных формах. Он может прямо указать на недопустимость привлечения лица к ответственности за определенное поведение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, в отдельных случаях сопроводив это соответствующей аргументацией. Сходны с этим правовые позиции, выраженные в обзоре судебной практики, однако они сопровождаются также иллюстрацией в виде конкретного реального примера. Кроме того, Верховный Суд РФ может отменить состоявшиеся по делу решения и оправдать лицо либо прекратить уголовное дело по одному из возможных оснований.

В качестве положения, содержащего наиболее общее требование, при наличии к тому оснований, исключить уголовную ответственность лица, можно привести п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре", согласно которому обвинительный приговор в силу принципа презумпции невиновности не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, в том числе отдельных его составляющих (формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д.), толкуются в пользу подсудимого.

И даже признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора.

Один акт обобщенной судебной практики непосредственно относится к обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность, - речь идет о Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление". К сожалению, даже его появление не переломило ситуацию, и применение судами положений о данных наиболее значимых обстоятельствах, исключающих преступность деяния, по-прежнему остается недостаточно эффективным - достаточно вспомнить ряд резонансных дел по необходимой обороне, например дело Александры Лотковой <1>.

--------------------------------

<1> См.: Блондинка с пистолетом // Российская газета http://rg.ru/2013/03/21/pistolet.html (дата обращения: 09.09.2016).

В то же время названный документ содержит ряд важных разъяснений, выражающих правовые позиции Верховного Суда РФ по актуальным проблемам необходимой обороны (ст. 37 УК РФ) и задержания лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ). Задавая концептуальные основы подхода к вопросу, в преамбуле обозначено, что в целях защиты личности, общества и государства от общественно опасных посягательств уголовный закон не только определяет, какие деяния признаются преступлениями, но и устанавливает основания для признания правомерным причинения вреда лицам, посягающим на охраняемые уголовным законом социальные ценности. Существующие предписания о необходимой обороне и задержании лица, совершившего преступление, призваны обеспечить баланс интересов, связанных с реализацией задач уголовного законодательства по охране социальных ценностей, с одной стороны, и с возможностью правомерного причинения им вреда - с другой.

Необходимая оборона признается правомерной не только от действий, сопряженных с насилием, но и от иных действий (бездействия), в том числе неосторожных (к примеру, умышленного или неосторожного уничтожения или повреждения чужого имущества, приведения в негодность объектов жизнеобеспечения, транспортных средств или путей сообщения) (п. 3 вышеупомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

Из взаимосвязанных положений п. 27 и 28 этого Постановления Пленума вытекает, что положения ст. 37 и 38 УК РФ распространяются на сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, которые в связи с исполнением своих служебных обязанностей могут принимать участие в пресечении общественно опасных посягательств или в задержании лица, совершившего преступление. При этом сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие и иные лица не подлежат уголовной ответственности за причиненный вред, если они действовали в соответствии с требованиями законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы.

Кроме того, специально указывается, что причинение вреда таким лицом, применившим оружие, специальные средства, боевую и специальную технику или физическую силу с нарушением установленного действующим законодательством порядка их применения, не может признаваться преступлением, если исходя из конкретной обстановки промедление в применении указанных предметов создавало непосредственную опасность для жизни людей или могло повлечь за собой иные тяжкие последствия (экологическую катастрофу, совершение диверсии и т.п.). Несмотря на явную противоправность подобных действий, Верховный Суд РФ требует исключить их наказуемость, фактически используя другое обстоятельство, исключающее уголовную ответственность, - крайнюю необходимость.

Наступление уголовной ответственности невозможно также в случае причинения в состоянии необходимой обороны или при задержании лица, совершившего преступление, менее тяжкого, нежели указано в законе, вреда (нанесения побоев и причинения легкого, а при необходимой обороне - еще и средней тяжести вреда здоровью) (п. 11 и 23 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

В п. 17 этого же Постановления Пленума правила о необходимой обороне были распространены на применение не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств. Однако, если причиненный посягавшему лицу вред явно не соответствовал характеру и опасности посягательства, содеянное следует оценивать как превышение пределов необходимой обороны. При срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях.

Процессуальным основанием вынесения оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела в случаях правомерного причинения вреда в состоянии необходимой обороны или при задержании лица, совершившего преступление, Верховный Суд РФ предлагает считать отсутствие в деянии состава преступления (п. 30 рассматриваемого Постановления Пленума). Нужно признать, что это хотя и небезупречный с точки зрения материального уголовного права, но единственно возможный исходя из содержания уголовно-процессуального закона вариант.

В данном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ содержатся и многие уже ставшие традиционными правила: определение моментов начала и окончания состояния необходимой обороны, оценка перехода оружия от нападающего к обороняющемуся, квалификация превышения пределов необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), оценка содеянного в ситуации мнимой обороны и др.

Нельзя не отметить, что в обобщенной судебной практике предшествующих периодов правомерные действия по задержанию лица, совершившего преступление, которое в то время не было отражено в уголовном законе, приравнивались к необходимой обороне (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств"). Таким образом, одно обстоятельство, исключающее преступность деяния, существующее в теории, было легитимировано через призму другого, имеющего законодательное закрепление.

Не стоит думать, что из всех обстоятельств, исключающих преступность деяния, Верховный Суд РФ обратил внимание только на необходимую оборону и задержание лица, совершившего преступление. В актах обобщенной судебной практики можно обнаружить и правовые позиции по вопросам крайней необходимости (ст. 39 УК РФ).

Так, согласно п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях" от передачи взятки или предмета коммерческого подкупа под воздействием вымогательства (п. "б" ч. 5 ст. 290, п. "б" ч. 4 ст. 204 УК РФ) следует отличать не являющиеся преступлением действия лица, вынужденного передать деньги, ценности, иное имущество, предоставить имущественные права, оказать услуги имущественного характера должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в состоянии крайней необходимости или в результате психического принуждения, когда отсутствовали иные законные средства для предотвращения причинения вреда правоохраняемым интересам владельца имущества либо представляемых им лиц.

В состоянии крайней необходимости может совершаться также самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ), на что обращается внимание в п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы". В качестве примера стечения тяжелых обстоятельств, свидетельствующих о ненаказуемости содеянного, называется применение к военнослужащему насилия со стороны сослуживцев или командиров, когда в конкретной ситуации у него отсутствовала возможность иным способом сохранить жизнь или здоровье.

В п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" подчеркивается, что в случаях, когда деяние, содержащее признаки злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) или превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), совершено должностным лицом для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности, охраняемым законом интересам общества или государства, и эта опасность не могла быть устранена иными средствами, такое деяние не может быть признано преступным при условии, что не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

В русле правовых позиций ЕСПЧ Верховный Суд РФ сделал два разъяснения по вопросам провокации совершения преступления. Они касаются незаконного сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества (ст. 228.1 УК РФ), а также получения взятки (ст. 290 УК РФ) или коммерческого подкупа (ст. 204 УК РФ). При этом акценты несколько смещены с материально-правовых аспектов невозможности привлечения лица к ответственности за действия, которые оно не совершило бы без вмешательства со стороны государства, на процессуальные особенности недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона.

Согласно п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" результаты оперативно-розыскного мероприятия могут использоваться в доказывании по уголовному делу, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у лица умысла на незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

Требования Федерального закона от 12.08.1995 N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" нарушают также подстрекательские действия сотрудников правоохранительных органов, спровоцировавших должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, на принятие взятки или предмета коммерческого подкупа. Они состоят в передаче взятки или предмета коммерческого подкупа с согласия или по предложению должностного лица либо лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, когда такое согласие либо предложение было получено в результате склонения этих лиц к получению ценностей при обстоятельствах, свидетельствующих о том, что без вмешательства сотрудников правоохранительных органов умысел на их получение не возник бы и преступление не было бы совершено. Содеянное при указанных обстоятельствах не может расцениваться как уголовно наказуемое деяние в силу отсутствия состава преступления (п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях").

Было бы неверно полагать, что спровоцированы могут быть только действия по сбыту наркотических средств или психотропных веществ либо по получению взятки или предмета коммерческого подкупа. Вовсе не исключается провокация, к примеру, розничной продажи несовершеннолетним алкогольной продукции (ст. 151.1 УК РФ), сбыта поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ), получения сексуальных услуг несовершеннолетнего (ст. 240.1 УК РФ) и др. Поэтому представляется, что приведенные разъяснения следует учитывать и в отношении других деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ, а провокация совершения преступления лицами, в той или иной форме представляющими государство (как сотрудниками правоохранительных органов, так и завербованными ими частными лицами), должна получить признание в качестве универсального обстоятельства, исключающего уголовную ответственность.

Среди обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, выработанных Верховным Судом РФ, важное место занимает исполнение закона. Выше уже упоминалось указание на то, что сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие и иные лица не подлежат уголовной ответственности за причиненный вред, если они действовали в соответствии с требованиями законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы (п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление").

Сходная правовая позиция выражена в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", в котором судам рекомендовано при отграничении правомерных действий должностных лиц от превышения должностных полномочий, совершенного с применением оружия или специальных средств (п. "б" ч. 3 ст. 286 УК РФ), учитывать, что основания, условия и пределы применения оружия или специальных средств определены в соответствующих нормативных правовых актах.

В силу отсутствия в тексте УК РФ общего предписания об исполнении закона правоприменителю не всегда очевидна правомерность тех или иных действий, поэтому иногда суды общей юрисдикции ошибочно привлекают лиц к уголовной ответственности. В такой ситуации Верховный Суд РФ оказывается вынужден в отдельных своих разъяснениях дополнительно легитимировать некоторые действия, которые должны признаваться правомерными, и "напоминать" о содержании соответствующих положений нормативных правовых актов.

Например, в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" указывается, что не является уголовно наказуемым оборот комплектующих деталей и составных частей оружия и патронов, осуществляемый в ходе производственного процесса между смежными предприятиями, занимающимися производством оружия для поставок государственным военизированным организациям или его изготовлением и поставками только для экспорта с соблюдением правил, установленных ст. 16 Федерального закона "Об оружии".

Согласно п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" не может квалифицироваться как незаконный сбыт наркотических средств или психотропных веществ (ст. 228.1 УК РФ) их реализация путем введения одним лицом другому лицу инъекций, если это осуществляется в соответствии с медицинскими показаниями.

В п. 4 и 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака" Верховный Суд РФ рекомендовал учитывать положения действующего гражданского законодательства, в силу которых определенные действия могут осуществляться без согласия соответствующих правообладателей (воспроизведение гражданином исключительно в личных целях чужого произведения в объеме, оправданном целью цитирования; использование запатентованного изобретения для удовлетворения личных или иных не связанных с предпринимательской деятельностью нужд). Поэтому использование объектов авторских, смежных, изобретательских и патентных прав при условиях, установленных действующим законодательством, не является незаконным и, следовательно, не может влечь уголовной ответственности за преступления в сфере интеллектуальной собственности (ст. 146, 147 УК РФ).

Некоторые обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, являются выражением принципа nullum crimen sine lege <1>. В таких ситуациях Верховный Суд РФ указывает на отсутствие уголовно-правового запрета, блокирующего возможность привлечения лица к уголовной ответственности.

--------------------------------

<1> Нет преступления без указания на то в законе (лат.).

Например, согласно п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом. В силу ст. 8 УК РФ уголовной ответственности подлежит лишь лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.

Невозможность наступления уголовной ответственности в связи с отсутствием надлежащего уголовного закона может быть обусловлена декриминализацией деяния, которая, как уже отмечалось, может осуществляться не только путем изменения текста УК РФ, но и внесением изменений в другие нормативные правовые акты. Данное правило проиллюстрировано в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве": если федеральным законодательством из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании специального разрешения (лицензии), исключен соответствующий вид деятельности, в действиях лица, которое занималось таким видом предпринимательской деятельности, отсутствует состав преступления.

Отдельные правовые позиции Верховного Суда РФ касаются вопросов невозможности привлечения лица к уголовной ответственности, если оно привлекается к ответственности административной. Так, в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" отмечается, что неправомерные действия лица могут содержать одновременно признаки состава как административного правонарушения, так и преступления. При этом в случаях, когда допущенное лицом административное правонарушение (например, нарушение правил хранения или ношения оружия и боеприпасов, их продажи, несвоевременная регистрация и перерегистрация оружия и т.п.) содержит также признаки уголовно наказуемого деяния, указанное лицо может быть привлечено лишь к административной ответственности.

Содержательно данную правовую позицию следует оценить положительно. Как известно, при внутриотраслевой конкуренции двух норм приоритет отдается той из них, которая предусматривает более мягкую ответственность. Этот же подход должен применяться и при квалификации содеянного, подпадающего под действие норм уголовного и административного права <1>, тем более что такая конкуренция порождена отсутствием четких критериев отграничения административного правонарушения от преступления.

--------------------------------

<1> См.: Сабитов Р.А. Теория и практика уголовно-правовой квалификации. М., 2013. С. 227.

Безусловно, главным обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, по которому Верховный Суд РФ формулирует свои правовые позиции, является отсутствие состава преступления, представленное многими частными случаями.

Например, многочисленные уточнения относительно предмета преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия (ст. 222 - 226.1 УК РФ), содержатся в п. 2, 4, 5 вышеупомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 N 5. В частности, к предмету таких посягательств не относятся: пневматическое оружие, сигнальные, стартовые, строительно-монтажные пистолеты и револьверы, электрошоковые устройства, предметы, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения, спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием; сигнальные, осветительные, холостые, строительные, газовые, учебные и иные патроны, не имеющие поражающего элемента (снаряда, пули, дроби, картечи и т.п.) и не предназначенные для поражения цели; имитационно-пиротехнические и осветительные средства.

Приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка и ношение патронов к гражданскому огнестрельному гладкоствольному длинноствольному оружию и огнестрельному оружию ограниченного поражения, хотя бы и для последующего их использования с запрещенным к обороту огнестрельным оружием, сами по себе уголовной ответственности по ст. 222 УК РФ не влекут (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 N 5). В силу прямого указания закона из предмета преступления исключено не только гражданское огнестрельное гладкоствольное длинноствольное оружие и огнестрельное оружие ограниченного поражения, но и патроны к нему, а конкретные способы их использования находятся за рамками состава данного преступления, поэтому данная правовая позиция Верховного Суда РФ заслуживает поддержки.

Напротив, спорной видится правовая позиция Верховного Суда РФ, сформулированная им применительно к неправомерному завладению автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ). Для целей данной нормы под иными транспортными средствами рекомендуется понимать транспортные средства, на управление которыми в соответствии с законодательством предоставляется специальное право (автобусы, троллейбусы, трамваи, мотоциклы, мопеды, трактора и другие самоходные машины, иные транспортные средства с двигателем внутреннего сгорания или электрическим двигателем, а также маломерные катера, моторные лодки и иные суда). При этом Верховный Суд РФ прямо указывает, что не являются предметом данного преступления велосипеды, гребные лодки, гужевой транспорт и т.п. (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.12.2008 N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения"). Можно добавить, что до последних изменений (внесенных 24.05.2016) Верховный Суд РФ не относил к предмету преступления и мопед.

В то же время уголовный закон оперирует термином "транспортное средство", которое согласно п. 1.2 Правил дорожного движения, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 23.10.1993 N 1090, представляет собой любое устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем. Следовательно, предмет преступления по смыслу ст. 166 УК РФ не ограничивается ни теми транспортными средствами, на управление которыми требуется специальное право, ни вообще механическими, т.е. приводимыми в движение двигателем, транспортными средствами (которыми как раз и не являются велосипеды, гребные лодки и гужевой транспорт). Поэтому следует констатировать, что предмет преступления в данном случае необоснованно сужается, а учитывая тот факт, что за совершение угона "изъятых" из предмета преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, транспортных средств не установлено административной ответственности, фактически соответствующие действия остаются полностью безнаказанными, что вряд ли справедливо <1>.

--------------------------------

<1> См.: Досюкова Т.В. Судебное и доктринальное толкование уголовного закона: противоречия и перспективы // Роль постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в судебно-следственной практике и науке: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Москва, 25 - 26 февраля 2010 г.). М., 2010. С. 92.

Что касается объективной стороны преступления, то правовые позиции Верховного Суда РФ чаще всего касаются такого признака, как деяние. К примеру, в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" указывается, что не являются изготовлением и переработкой наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества (ст. 228 УК РФ), и, как следствие, не влекут уголовной ответственности их измельчение, высушивание или растирание, растворение водой без дополнительной обработки в виде выпаривания, рафинирования, возгонки и т.п., в результате которых не меняется химическая структура вещества.

Исходя из понимания сбыта наркотических средств или психотропных веществ (ст. 228.1 УК РФ) как незаконной деятельности лица, направленной на их возмездную либо безвозмездную реализацию другому лицу, отсутствуют признаки преступления в случаях, когда лицо использует незаконно приобретенное наркотическое средство или психотропное вещество (например, кетамин, кетамина гидрохлорид) в целях лечения животных (п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14).

Согласно п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2015 N 56 "О судебной практике по делам о вымогательстве (ст. 163 УК РФ)" если требование передачи имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера является правомерным, но сопровождается указанной в законе угрозой, то такие действия не влекут уголовной ответственности за вымогательство (ст. 163 УК РФ).

Необходимым условием уголовной ответственности за неявку в срок на мероприятия, связанные с призывом на военную службу (ст. 328 УК РФ), либо за неявку в срок на военную службу (ст. 337 УК РФ) является отсутствие уважительных причин, которыми могут признаваться, в частности, заболевание или увечье гражданина, связанные с утратой трудоспособности; тяжелое состояние здоровья супруга или близких родственников либо участие в их похоронах; препятствие, возникшее в результате действия непреодолимой силы, и др. В случае установления уважительности причины такой неявки суд должен постановить оправдательный приговор ввиду отсутствия в деянии состава преступления (п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы").

В ряде случаев Верховный Суд РФ, основываясь на толковании нормы, не просто отграничивает определенное поведение, образующее деяние как признак объективной стороны преступления, от других, сходных с ним, уголовно ненаказуемых действий (бездействия), но и выявляет в том или ином поступке, потенциально образующем признак состава того или иного преступления, содержательную специфику, которая обусловлена предписаниями бланкетного законодательства и позволяет устранить возможность уголовной ответственности за конкретные формы деяния или его совершение в отдельных ситуациях.

Например, одна правовая позиция выражена в двух актах обобщенной судебной практики применительно к двум разным преступлениям. Верховный Суд РФ исходит из положений ст. 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации <1>, а также практики ЕСПЧ и признает, что политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в средствах массовой информации; государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в средствах массовой информации в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Пределы допустимой критики в отношении должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений шире, чем в отношении частных лиц, поэтому критика указанных лиц в средствах массовой информации сама по себе не должна рассматриваться как преступление, а именно как клевета (ст. 128.1 УК РФ) либо как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", а также п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности").

--------------------------------

<1> Декларация Комитета министров Совета Европы о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации 2004 г. Режим доступа: https://wcd.coe.int/ViewDoc.jsp?p=&Ref=Decl-12.02.2004&Language=lanEnglish&Ver=original&direct=true.

Более того, в соответствии с п. 7 и 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" не является возбуждением ненависти либо вражды, а равно унижением человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев, а также высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах и не преследующих цели возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе.

В составе преступления, предусмотренного ст. 199.2 УК РФ, деяние может заключаться в сокрытии только того имущества, за счет которого может производиться взыскание недоимки по налогам и (или) сборам. Поэтому, как разъясняется в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления", сокрытие физическим лицом (независимо от того, является ли оно индивидуальным предпринимателем) имущества, предназначенного для повседневного личного пользования данным лицом или членами его семьи, т.е. того имущества, на которое в силу закона не может быть обращено взыскание (п. 7 ст. 48 НК РФ, ст. 446 ГПК РФ), состава преступления не образует.

Сразу три важные правовые позиции Верховного Суда РФ касаются отдельных ситуаций совершения деяний в рамках криминальной сделки по получению-даче взятки, содержательная специфика которых позволяет исключить уголовную ответственность за соответствующее поведение даже при его внешней противоправности.

Так, согласно п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях" случаи, когда должностному лицу за действие (бездействие) по службе передается имущество, предоставляются имущественные права, оказываются услуги имущественного характера не лично ему либо его родным или близким, а заведомо другим лицам, в том числе юридическим, и должностное лицо, его родные или близкие не извлекают из этого имущественную выгоду (например, при принятии руководителем государственного или муниципального учреждения спонсорской помощи для обеспечения деятельности данного учреждения за совершение им действий по службе в пользу лиц, оказавших такую помощь), не образуют получение взятки (ст. 290 УК РФ), а при наличии к тому оснований могут быть квалифицированы как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) либо как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). Поэтому, если лицо, передавшее имущество, предоставившее имущественные права или оказавшее услуги имущественного характера, осознавало, что переданные им ценности не предназначены для незаконного обогащения должностного лица либо его родных или близких, содеянное им не образует состава преступления.

Кроме того, в п. 7 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 подчеркивается, что не образует состава получения взятки (ст. 290 УК РФ) принятие должностным лицом денег, услуг имущественного характера и т.п. за совершение действий (бездействие), хотя и связанных с исполнением его профессиональных обязанностей, но при этом не относящихся к полномочиям представителя власти, организационно-распорядительным либо административно-хозяйственным функциям.

Наконец, не образуют состава дачи взятки (ст. 291 УК РФ) или передачи предмета коммерческого подкупа (ч. 1 ст. 204 УК РФ) действия лица, в отношении которого были заявлены требования о даче взятки или коммерческом подкупе, если до передачи ценностей оно добровольно заявило об этом органу, имеющему право возбуждать уголовное дело либо осуществлять оперативно-розыскную деятельность, и передача имущества, предоставление имущественных прав, оказание услуг имущественного характера производились под их контролем с целью задержания с поличным лица, заявившего такие требования (п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24).

Правовые позиции Верховного Суда РФ, касающиеся отсутствия состава преступления по признакам объективной стороны, не ограничиваются только деянием. В соответствии с п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18.10.2012 N 21 "О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования" в том случае, когда неосторожное обращение с огнем или иными источниками повышенной опасности хотя и повлекло возникновение лесного пожара, но при этом не наступили последствия в виде уничтожения или повреждения лесных насаждений, содеянное не образует состав преступления, предусмотренного ст. 261 УК РФ, и при наличии соответствующих признаков может быть квалифицировано как административное правонарушение (ч. 4 ст. 8.32 КоАП РФ).

Среди обстоятельств, исключающих уголовную ответственность по признакам субъективной стороны преступления, наибольшую актуальность представляет невиновное причинение вреда. Одна из наиболее важных правовых позиций Верховного Суда РФ касается вопросов вины в половых преступлениях. Как известно, в 2009 г. из содержания признаков ряда преступлений, совершаемых в отношении несовершеннолетних, прежде всего против их половой неприкосновенности и половой свободы, было исключено указание на заведомость возраста потерпевшего для виновного. Однако очевидное противоречие возможности привлечения лица к уголовной ответственности при отсутствии осознания им юридически значимых признаков содеянного принципу субъективного вменения (ст. 5 УК РФ) побудило Верховный Суд РФ сформулировать правовую позицию, корректирующую сложившееся положение вещей.

Сначала это было сделано в решении по конкретному делу. Так, в Определении Верховного Суда РФ от 31.01.2011 N 3-О11-2 было указано, что внесение упомянутых изменений в уголовный закон не освобождает органы следствия от обязанности доказывания наличия у виновного лица умысла на совершение инкриминируемых ему действий, в том числе и в отношении возраста потерпевшей.

В последующем данное понимание нашло отражение в акте обобщенной судебной практики. Как разъясняется в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 "О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности", применяя закон об уголовной ответственности за совершение половых преступлений (ст. 131 - 135 УК РФ) в отношении несовершеннолетних, судам следует исходить из того, что квалификация преступлений по соответствующим признакам (к примеру, по п. "а" ч. 3 ст. 131 УК РФ) возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее 18 лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ.

Следовательно, если лицо не осознавало и даже не допускало, что потерпевшая (потерпевший) принадлежит к соответствующей возрастной группе, уголовная ответственность за преступление, содержащее данный признак, невозможна. Эта правовая позиция, хотя и выходит за рамки закона, в известном смысле "возвращает" ситуацию в рамки правового поля, поэтому ее следует только поддержать.

При этом еще большую актуальность сказанное приобретает в свете содержания примечания к ст. 131 УК РФ, признающего насильственными половыми преступлениями также деяния, предусмотренные ч. 3 - 5 ст. 134 и ч. 2 - 4 ст. 135 УК РФ, совершенные в отношении лица, не достигшего 12-летнего возраста.

Сходная правовая позиция еще раньше была высказана Верховным Судом РФ применительно к вовлечению несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ) и вовлечению несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151 УК РФ). Из п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.02.2011 N 1 "О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних" следует, что к уголовной ответственности за эти преступления могут быть привлечены лица, достигшие 18-летнего возраста и совершившие преступление умышленно; если взрослый не осознавал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий, то он не может привлекаться к уголовной ответственности.

Несмотря на отсутствие прямого указания на невозможность наступления уголовной ответственности, из понимания Верховным Судом РФ ситуации в гражданско-правовом аспекте можно вывести его правовую позицию по поводу содержания вины в таком преступлении, как заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ).

В случае когда гражданин обращается в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении, но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности по ст. 152 ГК РФ, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений. Ответственность лица возможна лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц").

Если даже гражданско-правовая ответственность не может наступать только по факту обращения лица в правоохранительные органы с сообщением о совершении преступлении, тем более невозможна в такой ситуации ответственность уголовная, во всяком случае, не допускающаяся при отсутствии вины (ч. 2 ст. 5 УК РФ).

Единственная в своем роде правовая позиция Верховного Суда РФ касается вины потерпевшего, исключающей вину субъекта преступления. В соответствии с п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.04.1991 N 1 "О судебной практике по делам о нарушении правил охраны труда и безопасности при ведении горных, строительных или иных работ" при рассмотрении дел о нарушении требований охраны труда (ст. 143 УК РФ) суду следует выяснять роль потерпевшего в происшествии. Если при этом будет установлено, что несчастный случай на производстве произошел вследствие небрежности потерпевшего, суд должен при наличии к тому оснований решить вопрос о вынесении в отношении подсудимого оправдательного приговора.

Применительно к двум преступлениям Верховный Суд РФ сформулировал правовые позиции, согласно которым совершение этих деяний возможно не только с прямым умыслом, что вытекает из содержания соответствующих легальных предписаний, но и с определенной целью, что уже выходит за рамки закона. Значение подобных правовых позиций заключается в невозможности привлечения лица к уголовной ответственности в случае, когда эти деяния хотя и были совершены с прямым умыслом, но не преследуют указанную Верховным Судом РФ цель.

В частности, в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления" закреплено, что уклонение от уплаты налогов и (или) сборов (ст. 198, 199 УК РФ) возможно только с прямым умыслом с целью полной или частичной их неуплаты. Преступление, предусмотренное ст. 282 УК РФ, по мнению высшей судебной инстанции, также может совершаться только с прямым умыслом и с целью возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности").

В отношении налоговых преступлений сделана еще одна важная оговорка: при решении вопроса о наличии у лица умысла надлежит учитывать обстоятельства, указанные в ст. 111 НК РФ, исключающие вину в налоговом правонарушении. Данная правовая позиция Верховного Суда РФ основывается на том, что преступления, предусмотренные ст. 198 - 199.2 УК РФ, рассматриваются как вид налоговых правонарушений, что, безусловно, логично. Отсюда уголовная ответственность может исключаться в силу невозможности наступления иного вида ответственности публично-правовой природы.

Верховный Суд РФ обращается также к обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность по признакам субъекта преступления. В частности, одна его правовая позиция посвящена сложной проблеме, связанной с возрастом уголовной ответственности.

По общему правилу минимальный возраст лиц, могущих быть военнослужащими и, как следствие, нести уголовную ответственность за преступления против военной службы (гл. 33 УК РФ), является повышенным и составляет не 16, но 18 лет. Однако, поскольку право поступать в высшие учебные заведения возникает при наличии среднего образования независимо от возраста, существует проблема отнесения к числу субъектов таких преступлений курсантов в возрасте до 18 лет.

Сложность заключается в противоречиях регулятивного законодательства. В силу подп. "а" п. 1 ст. 22 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" призыву на военную службу подлежат граждане мужского пола в возрасте от 18 до 27 лет, состоящие или обязанные состоять на воинском учете и не пребывающие в запасе. При этом в соответствии с п. 2 ст. 35 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" граждане при зачислении в военные профессиональные образовательные организации и военные образовательные организации высшего образования приобретают статус военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, и заключают контракт о прохождении военной службы по достижении возраста 18 лет, но не ранее окончания первого курса обучения.

Получается, что в одном и том же нормативном правовом акте говорится, с одной стороны, о том, что военную службу по призыву приходят только лица старше 18 лет, а с другой стороны, что курсанты, хотя бы и не достигшие этого возраста, все же могут обладать данным статусом до заключения контракта. В научной литературе в этой связи даже высказывалось мнение, что такие курсанты должны признаваться военнослужащими, но не могут быть специальными субъектами преступлений <1>.

--------------------------------

<1> См.: Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб., 2001. С. 249.

Изначальная правовая позиция Верховного Суда РФ по этому вопросу была выражена по конкретному делу (дело курсанта А.А. Толстикова, или так называемое дело курсанта Т.) и заключалась в невозможности уголовной ответственности лиц, не достигших 18-летнего возраста.

Так, Т. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 337 УК РФ, и был оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления. Как указал Президиум Верховного Суда РФ, курсант на момент совершения преступления не достиг возраста 18 лет, с которого граждане призываются на военную службу, поэтому его нельзя считать военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, в связи с чем он не является субъектом преступления против военной службы <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 19.12.2001 N 1н-0312/01.

Однако в дальнейшем судебная практика стала признавать несовершеннолетних курсантов высших учебных заведений субъектами преступлений, предусмотренных гл. 33 УК РФ, оценивая их как военнослужащих, проходящих военную службу по призыву. В последующем эту правовую позицию заняла и высшая судебная инстанция страны: курсантов военных образовательных учреждений профессионального образования до заключения с ними контракта о прохождении военной службы следует относить к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы").

Существующий сегодня вариант, как видится, заслуживает поддержки. Безусловно, курсанты, не достигшие 18-летнего возраста, уже являются военнослужащими, и, если они еще не могут заключить контракт о прохождении военной службы, их необходимо приравнивать к лицам, проходящим военную службу по призыву. В таком случае специфика юридического факта - призыв на военную службу или зачисление в военные образовательные учреждения профессионального образования - не должна влиять на решение вопроса о содержании порождаемого им правового статуса, поэтому такие курсанты должны признаваться субъектами преступлений против военной службы <1>, тем более что сам уголовный закон не ограничивает круг субъектов данных посягательств указанием на их возраст.

--------------------------------

<1> См.: Заключение кафедры уголовного права Военного университета по вопросу о возможности привлечения к уголовной ответственности за преступления против военной службы курсантов военных образовательных учреждений профессионального образования // Право в Вооруженных Силах. 2002. N 9-10. Вкладка "Военно-уголовное право". С. 8 - 10.

Следует также отметить, что, поскольку в силу приведенных выше предписаний призыву на военную службу подлежат граждане мужского пола в возрасте от 18 до 27 лет, после достижения возраста 27 лет к уголовной ответственности за уклонение от призыва на военную службу (ч. 1 ст. 328 УК РФ) могут быть привлечены только лица, совершившие это преступление до указанного возраста, и лишь при условии, что не истекли сроки давности (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы").

Пожалуй, наиболее спорной является правовая позиция Верховного Суда РФ относительно невменяемости. Невменяемость (ст. 21 УК РФ) представляет собой совокупность критериев (медицинского, юридического и временного), которые свидетельствуют об отсутствии вменяемости как признаке субъекта, и означает, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, в состоянии невменяемости, не может быть привлечено к уголовной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Рагулина А.В. Психические отклонения и их уголовно-правовое значение: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000. С. 8.

Об этом свидетельствует также используемая в уголовном законе (ч. 1 ст. 21 УК РФ) и самим Верховным Судом РФ (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 07.04.2011 N 6 "О практике применения судами принудительных мер медицинского характера") формулировка: лицо, совершившее деяние в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности. Однако в этом же документе высшая судебная инстанция делает принципиально другой вывод: если установлено, что деяние, запрещенное уголовным законом, совершено лицом среди прочего в состоянии невменяемости, суд в соответствии со ст. 21 и 81 УК РФ выносит постановление о его освобождении от уголовной ответственности и о применении к нему принудительных мер медицинского характера (п. 20 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

Подобное понимание проблемы, продемонстрированное Верховным Судом РФ, представляется ошибочным. Признание лица невменяемым означает отсутствие одного из обязательных признаков состава преступления, а значит, и всего состава (как основания уголовной ответственности) в целом, поэтому освобождение от уголовной ответственности в такой ситуации недопустимо - она в принципе не может наступить.

Верховным Судом РФ также выработана правовая позиция, касающаяся отсутствия признаков специального субъекта. Как следует из п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы", если будет установлено, что в соответствии с законом лицо не подлежало призыву на военную службу или подлежало освобождению от исполнения воинской обязанности, призыва на военную службу либо имелись основания для отсрочки от призыва на военную службу, которые существовали до уклонения от призыва на военную службу, суд постановляет оправдательный приговор ввиду отсутствия в деянии состава уклонения от призыва на военную службу (ч. 1 ст. 328 УК РФ).

Сходная логика используется и применительно к уклонению от прохождения альтернативной гражданской службы (ч. 2 ст. 328 УК РФ); таковая носит субсидиарный характер, и на нее направляются лица, которые при иных обстоятельствах подлежали бы призыву на военную службу. Поэтому ответственность за уклонение от альтернативной гражданской службы также в известной мере зависит от действительности наличия оснований призыва на военную службу. Отсюда, если будет установлено, что лицо не могло быть направлено на альтернативную гражданскую службу ввиду наличия оснований, при которых лицо не призывается на военную службу, суд также должен постановить оправдательный приговор (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3).

Разнообразие форм преступной деятельности обусловливает существование особых форм состава преступления - состава неоконченного преступления и состава преступления, совершенного в соучастии. Верховный Суд РФ формулирует свои правовые позиции и по этим вопросам.

В частности, поскольку сроки подачи необходимых документов и самой уплаты налогов не совпадают, у лица сохраняется возможность добровольного отказа от доведения преступления до конца (ст. 31 УК РФ). Если налогоплательщик не представил налоговую декларацию или иные документы, представление которых в соответствии с законодательством является обязательным, либо включил в налоговую декларацию или в эти документы заведомо ложные сведения, в том числе в случаях подачи в налоговый орган заявления о дополнении и изменении налоговой декларации после истечения срока ее подачи, но затем до истечения срока уплаты налога и (или) сбора сумму обязательного взноса уплатил, то в его действиях отсутствует состав преступления (п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления").

Самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ) как длящееся преступление обладает определенной спецификой, потому что является уголовно наказуемым только после истечения установленных сроков (свыше двух суток для военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, и свыше десяти суток для военнослужащих, проходящих военную службу по контракту), что делает возможным добровольное прекращение посягательства до наступления определенного момента. Поэтому в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 N 3 "О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы" обоснованно разъясняется, что в том случае, когда лицо по своей воле возвращается в часть (к месту службы) до окончания срока, в течение которого оно намеревалось самовольно отсутствовать, и в пределах указанных временных периодов, содеянное не является уголовно наказуемым, а признается грубым дисциплинарным проступком.

Одна правовая позиция Верховного Суда РФ относительно эксцесса исполнителя преступления (ст. 36 УК РФ): если одно лицо в ходе совершения совместных противоправных действий при отсутствии предварительного сговора с другими участниками преступления применило оружие или предметы, используемые в качестве оружия, либо продолжило хулиганские действия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, содеянное им образует уголовно наказуемое хулиганство (ст. 213 УК РФ). Действия других участников, не связанных предварительным сговором и не применявших оружие или предметы, используемые в качестве оружия, а также не совершавших преступные действия по экстремистским мотивам, не образуют состава указанного преступления; при наличии к тому оснований такие действия могут быть квалифицированы как мелкое хулиганство по ст. 20.1 КоАП РФ (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений").

Стало предметом правовой позиции Верховного Суда РФ даже такое относительно не востребованное судебной практикой обстоятельство, исключающее уголовную ответственность, как малозначительность деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ).

Так, если действия, связанные с незаконной добычей (выловом) водных биологических ресурсов, совершенные лицом при наличии криминообразующих признаков данного преступления, кроме причинения крупного ущерба (т.е. в случаях, предусмотренных п. "б", "в" и "г" ч. 1 ст. 256 УК РФ), хотя формально и содержали признаки преступления, но в силу малозначительности не представляли общественной опасности, когда не использовались способы массового истребления водных животных и растений, суд вправе прекратить уголовное дело. При этом основанием для признания действий подсудимого малозначительными могут служить, например, незначительные количество и стоимость выловленной рыбы, отсутствие вредных последствий для окружающей среды, а также используемый способ добычи, который не являлся опасным для биологических, в том числе и рыбных, ресурсов (п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.11.2010 N 26 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (ч. 2 ст. 253, ст. 256, 258.1 УК РФ)").

Верховный Суд РФ не обязывает нижестоящие суды признавать содеянное малозначительным, а лишь напоминает, что применение ч. 2 ст. 14 УК РФ является правом правоприменителя, но все же подобное разъяснение призвано ориентировать суды общей юрисдикции на возможность ограничения уголовной репрессии в случаях, предусмотренных законом. Кроме того, Верховный Суд РФ представил примеры собственного понимания критериев, свидетельствующих о возможности отнесения формально преступных действий к малозначительным.

Две правовые позиции высшей судебной инстанции создают принципиально новые обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Понимание отдельных фрагментов социально-правовой реальности не вытекает из содержания не только уголовно-правовых норм, но и предписаний иной отраслевой принадлежности, поэтому речь следует вести об искусственном устранении Верховным Судом РФ наказуемости соответствующих действий. Однако содержательно эти правовые позиции следует оценить положительно, потому что они направлены на создание дополнительной защиты личности от уголовной репрессии.

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве" закреплено, что в тех случаях, когда не зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя лицо приобрело для личных нужд жилое помещение или иное недвижимое имущество либо получило его по наследству или по договору дарения, но в связи с отсутствием необходимости в использовании этого имущества временно сдало его в аренду или внаем и в результате такой гражданско-правовой сделки получило доход (в том числе в крупном или особо крупном размере), содеянное им не влечет уголовной ответственности за незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ).

Квалификация незаконной добычи (вылова) водных биологических ресурсов по признаку совершения деяния в местах нереста или на миграционных путях к ним (п. "в" ч. 1 ст. 256 УК РФ) возможна лишь при условии совершения этих действий в период нереста или миграции к местам нереста. Совершение такого деяния вне этих сроков или с помощью орудий лова, применение которых не причиняет вреда нерестящимся особям, не подлежит признанию преступным по данному признаку (п. 8 вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.11.2010 N 26).

Нельзя не отметить, что одна аналогичная по своему значению правовая позиция высшей судебной инстанции была выработана ею во времена существования СССР. Как было указано в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 03.12.1976 N 16 "О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность", меры уголовного наказания не должны применяться к несовершеннолетним за отдельные незначительные правонарушения, которые носят характер детского озорства, а также за кражи у родителей или других совместно проживающих с ними членов семьи, если сами потерпевшие не обращались с просьбой о привлечении подростков к уголовной ответственности.

Иногда в актах обобщенной судебной практики встречаются разъяснения, касающиеся невозможности наступления уголовной ответственности, которые вряд ли можно отнести к правовым позициям Верховного Суда РФ, потому что они не обладают содержательной новизной: фактически дублируют положения закона, носят очевидный и потому малоинформативный характер. Впрочем, не исключено, что с точки зрения предупреждения возможных ошибок и ориентирования судов общей юрисдикции на правильное применение закона они имеют положительное значение.

Например, показательным в связи с этим является п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве", в соответствии с которым состав незаконного предпринимательства (ст. 171 УК РФ) отсутствует в тех случаях, когда лицо, зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя, осуществляет не запрещенную законом предпринимательскую деятельность, имея специальное разрешение (лицензию) на осуществление конкретного вида деятельности, если для этого требуется получение лицензии, и соблюдает лицензионные требования и условия.

Согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" в случаях, когда лицо незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает без цели сбыта наркотические средства, психотропные вещества или их аналоги, размеры которых в отдельности не превышают указанный в списках значительный размер таких средств или веществ, содеянное при наличии к тому оснований может влечь только административную ответственность (ст. 6.8 КоАП РФ).

Как следует из п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", если деяниями виновного, формально подпадающими под действие ч. 1 ст. 146, ст. 147 и 180 УК РФ, причинен ущерб, не превышающий пределов крупного размера, либо если они совершены в размере, не превышающем пределов крупного (ч. 2 и 3 ст. 146 УК РФ), содеянное может повлечь за собой гражданско-правовую или административную ответственность по ч. 1 или 2 ст. 7.12 либо по ст. 14.10 КоАП РФ.

Уголовная ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ) может иметь место лишь при условии наступления указанных в законе последствий и если эти последствия находятся в причинно-следственной связи с допущенными лицом нарушениями (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.12.2008 N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения").

В соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 N 2 "О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг" изготовление с целью сбыта или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ) могут совершаться только с прямым умыслом, а отсутствие при изготовлении цели сбыта исключает уголовную ответственность.

Таким образом, обстоятельствами, исключающими уголовную ответственность, выработанными и развиваемыми в практике Верховного Суда РФ, являются: необходимая оборона; задержание лица, совершившего преступление; крайняя необходимость; исполнение закона; отсутствие уголовно-правового запрета; декриминализация деяния; привлечение лица к административной ответственности; провокация совершения преступления; отсутствие предмета преступления; отсутствие общественно опасного деяния; ненаступление общественно опасных последствий; невиновное причинение вреда; вина потерпевшего; отсутствие цели совершения преступления; невозможность наступления иного вида ответственности публично-правовой природы; недостижение возраста или достижение предельного возраста уголовной ответственности; невменяемость, отсутствие признаков специального субъекта; добровольный отказ от доведения преступления до конца; эксцесс исполнителя преступления; малозначительность деяния; ненаказуемость отдельных действий.