Глава I. Разрыв между Иваном IV и Избранной рады. Политические последствия

В 1545-1547 годах было осуществлено несколько мероприятий, призванных подчеркнуть переход всей полноты власти к юному государю: Иван Васильевич начал ходить в военные походы, женился на Анастасии Романовне Захарьиной, принял титул «царя».

Всем этим мероприятиям предшествовал длительный период боярского правления. С 1538 г. началась острая борьба за власть боярских группировок. Политическая нестабильность, беспринципность и корыстолюбие новоявленных правителей, усиление местнических споров и бесконтрольная раздача земель привели к ослаблению центральной власти, падению её престижа, произволу наместников и «оскудению дворянства». В итоге это вело к росту противоречий как между боярством и служилым сословием, так и между простым людом и всей правящей элитой. Со всеми этими противоречиями и встретился молодой правитель к моменту венчания на царство.

Летом 1547г. в Москве вспыхнуло восстание. Поводом к выступлению послужили страшные пожары, уничтожившие практически всю деревянную Москву. Прекратился подвоз продовольствия. Вину за случившееся народ возложил на Глинских. Боярской думе с большим трудом удалось успокоить посадских и служилых людей, принявших участие в выступлении.

Мнения многих учёных сводятся к тому, что именно восстание 1547 г. послужило результатом изменения политического курса и начала политики реформ, проводимой новыми советниками царя. Ими оказались люди, не связанные с ранее правившими боярскими группировками

По словам Р.Г.Скрынникова, восстание обнаружило непрочность боярских правительств и создало условия для выхода дворянства на политическую арену⁶.

С.Ф. Платонов считает, что в результате этого «народного бунта» Иван Грозный лишился «опеки Глинских», а «духовным сиротством злострастного царя» воспользовались «случайные люди», не входившие в состав правящей знати – Сильвестр и Адашев⁷.

С.М. Соловьёв объясняет создание Избранной рады «нравственным переворотом семнадцатилетнего Ивана», случившегося после восстания⁸.

У историков расходятся точки зрения и по поводу того, почему именно эти люди оказались в составе Избранной Рады.

Ключевский утверждает, что Иван IV «не имея 20 лет ... с необычной для его возраста энергией принялся за дела правления», в чём ему необходима была помощь, которую он получил от митрополита Макария и священника Сильвестра. С этим соглашается С. М. Соловьёв, по его мнению, Иван решает окончательно порвать «с князьями и боярами, искать опоры в лицах другого происхождения и в лицах высокой нравственности». Н.И. Костомаров Избранную раду называет «кружком любимцев» царя, которым «государство стало управляться». Этот «кружок», по мнению русско-украинского историка, состоял из людей, «более других отличившихся широким взглядом и любовью к общему делу».

Платонов утверждает, что это была компания бояр, объединившихся с целью овладеть московской политикой и править ей по-своему, то есть «Избранная Рада» выражала интересы входивших в нее людей. « ...Частный кружок, созданный временщиками для их целей, и поставленный ими около царя не в виде учреждения, а как собрание «доброхотающих» друзей».

Р.Ю. Виппер приход к власти главных деятелей Избранной рады, Сильвестра и Адашева, объясняет инициативой «церковников» во главе с митрополитом Макарием. М.Н. Покровский полагает, что члены Избранной рады были выдвинуты не царем, а полным составом Боярской думы

Другая группа ученых, в частности Зимин и Смирнов, считает, что данная группа бояр выражала интересы дворянства и дальновидных кругов боярства. «Избранная Рада ...явилась проводником дворянских интересов»⁹. Также важно отметить, что А.А. Зимин отождествляет Избранную раду с Ближней думой – официальным органом власти при царе, в состав которого входили наиболее преданные престолу «представители феодальной знати».

С этим положение не согласен другой учёный - В.Б. Кобрин, так как Ближняя дума, по его утверждениям появилась только в XVII в. Историк предполагает, что «правительственный кружок» был неофициальным и не имел общепринятого названия.

Традиционной точкой зрения является и то, что Избранная рада не являлась органом власти и не имела правовой основы для своей деятельности. Безусловно, спорным оказывается и утверждение того, что все реформы были разработаны именно Избранной радой. Ведь это характеризовало бы Ивана Грозного не просто как плохого политика, но это также означало бы, что его деятельность за время всего правления носила только лишь разрушительный характер, а всё, что было сделано хорошего, принадлежало исключительно другим людям.

Но, к примеру, В.Б. Кобрин предполагает, что у Избранной рады не было тщательно разработанной программы действий. Хотя большинство реформ было задумано деятелями Избранной рады, Иван IV в 1550-х гг. лично участвовал в правительственной деятельности.

Позднейшие историки называют еще одну причину разрыва Ивана IV с Избранной радой — их несогласие в вопросе о направлении внешнеполитической активности. Этот правительственный конфликт приходится на 1560 год, он непосредственно предшествовал удалению от власти Сильвестра и Адашева, но был скорее всего не причиной, а следствием — свидетельством того, что согласие между царем и его фаворитами уже было нарушено.

Алексей Адашев, как известно, призывал удовлетвориться разговором Ливонского ордена, заключить мир, с том чтобы закрепить новые приобретения России в атом районе и избежать таким образом столкновения с Польско-Литовским государством, Швецией и Данией, неизбежного в случае продолжения войны.

Вместо борьбы за Ливонию он предлагал сосредоточить усилия против Крымского ханства, завоевание которого погасило бы последний очаг татарской угрозы и принесло свободу десяткам тысяч русских людей, томящихся там в неволе.

Иван Грозный поступил на этот раз вопреки мнению Избранной рады (похоже, что и руководствовался он в данном случае соображениями не внешнеполитическими, а исключительно внутренними), что имело самые печальные последствия — поражение в Ливонской войне лишило Россию уже имевшегося у нес выхода к Балтийскому морю, Крым же еще на протяжении двухсот лот сохранял свою независимость, оставаясь постоянным источником разбойничьих набегов на русские земли.

После побед 50-х годов Адашеву, так же как и царю Ивану, должно было казаться, что у России хватит сил завоевать Прибалтику при любых условиях, ведь о внутренних потрясениях, приведших в конце концов к поражению в Ливонской войне, речь пока не шла.

Избранная рада довольно легко подчинилась царской воле и принялась деятельно проводить его решения в жизнь. Правительственный конфликт таким образом был полностью исчерпан.

Так каким же образом, в силу каких причин, в течении какого времени произошел разрыв Ивана Грозного с Избранной радой? Судить обо всем этом можно по-разному, но таинственная мгла, окутывающая это роковое событие, по-видимому, никогда полностью не рассеется, протекал этот процесс скрытно для всей страны, затрагивал лишь узкий круг высшей придворной знати.

Для огромного большинства современников весть об удалении Сильвестра и Адашева прозвучало как гром среди ясного неба. Необходимость смены правительственного курса трудно было понять, поскольку произошла она без всякого внешнего повода — страна вкушала плоды внутреннего мира, государство процветало, громкие военные победы следовали одна за другой...

Первой общей реакцией на переворот были растерянность и недоумение, следом за ними настоятельно заявила о себе и потребность разобраться в случившемся. «Откуда сия приключишася» — вопрошали впоследствии «многие светлые мужи» князя Курбского как человека, близко знавшего главных действующих лиц той поры¹⁰.

Предложенный им ответ отражал фундаментальное свойство тогдашней русской общественной жизни — сильнейшую зависимость от личности монарха. Всю современную ему историю Курбский изображает как реализацию процессов, протекавших во внутреннем мире Ивана Грозного, а все общественные силы оценивает по характеру их духовного влияния на царя. Не боярская свобода сама по себе дорога ему, а процветание «Святорусского царства».

Адашев и Сильвестр у Курбского — носители благого начала, поскольку их правление было благом для России, годы же малолетства царя, которые во многих исторических трудах изображаются как классические времена боярской вольницы, равно как и годы опричнины, когда, напротив, предельно усиливается самодержавие, он считает периодами господства злого начала, о чем свидетельствуют многие беды, неурядицы и военные поражения. Критерий простой, но безошибочный, а главное, согласуется с реальной действительностью. Последнее обстоятельство позволило впоследствии исторической науке широко пользоваться не только фактами, но и выводами Курбского. В первую очередь это относится к Н. М. Карамзину, но не только к нему, можно говорить о существовании в позднейшей историографии целой традиции нравственно-психологического объяснения опричного переворота. Правда, после Карамзина историческая мысль в этом отношении явно деградирует, ее развитие шло главным образом по пути отказа от нравственных категорий и усиления значения психологических понятий, что в конце концов привело к попыткам постановки Ивану Грозному психиатрического диагноза¹¹.

Однако более влиятельной в науке всегда была другая традиция, основателем которой считается С. М. Соловьев. Историки этого направления были заняты поисками объективных закономерностей общественного развития, а разного рода нравственно-психологические характеристики почитали делом несерьезным, субъективным, чуть ли не беллетристическими упражнениями и потому отказывали им в каком-либо научном значении. В рамках этого направления возникло большое число концепций, поскольку выведение закономерностей оказалось делом не менее субъективным, чем психологические этюды. Именно это обилие концепций, основанных на более или менее произвольных социологических схемах, академик С. Б. Веселовский и назвал «нетовыми цветами по пустому полю исторических фантазий». Может быть, единственной их общей чертой было убеждение в том, что Иван Грозный был не просто предшественником, но предтечей Петра I, что именно он выражал в то время национальные интересы, а его опричнина преследовала «великие цели».

Кажется, еще В. О. Ключевский доказал, что ни в годы опричнины, ни после нее никаких особенных, новых по сравнению с предшествовавшим периодом великих целей Иван Грозный не преследовал¹². Признание этого факта тем не менее не снимает вопроса о смысле осуществленного царем переворота. Всякий, кто последует совету П. К. Михайловского, оставит дурную привычку искать в древних текстах то, что там не написано, и внимательно ознакомится с позицией Ивана Грозного, откровенно и подробно выраженной им в его Первом послании Курбскому, отчетливо увидит, каким смыслом наделял свою новую политику сам царь. Опричнина для него — ото не средство борьбы с пережитками раздробленности и не просто отряд телохранителей. Это его способ восстановления истинного самодержавия, такого, каким оно было при Василии III и каким оно, по его мнению, вообще должно быть. Самодержавие, доказывает царственный публицист, наравне с христианством было введено на Руси еще Владимиром Святославичем, было затем, кик священная хоругвь, достойно пронесено через пека такими государями, как Владимир Мономах, Александр Невский, Дмитрии Донской, Иван III, Василий III и таким образом «дойде и до нас, смиренных скиптродержавия Руского царствия». В годы малолетства Ивана Грозного самодержавие погибло и только после падения Сильвестра и Адашева начало восстанавливаться вновь, поэтому никакой разницы между годами «боярского правления» и периодом Избранной рады царь не признает. Что толку, что он находился на троне, когда правили страной другие? И разве это «истинное православие», когда повелевают «рабы»?

Иван Грозный был таким же «идейным», как и сторонники Избранной рады, только идеалам они служили разным. Деятельностью одних руководил образ совершенного православного «Святорусского царства», другой же был фанатиком идеи неограниченного, «истинного христианского самодержавства», носители которого пи перед кем, кроме Господа, не обязаны отчетом в своих поступках и располагают абсолютной полнотой личной власти над всеми своими подданными. Опричнина имела своей целью воплощение идеала самодержавия, способом же его претворения в жизнь стал раскол общества. «Разделяй и властвуй» — это изречение Иван Грозный вполне мог бы избрать девизом своего нового политического курса, и курс этот с неизбежностью вел Россию к будущей гражданской войне.

Земский собор. Началом реформ стал созыв в 1549г. первого в истории страны Земского собора, или как его ещё называют некоторые исследователи, собор Примирения¹³. Он представлял собой даже не Земский собор в полном составе — т.е. с участием представителей высшей аристократии, дворянства и посадского населения страны, как это будет принято немного позже, а только крупное расширенное совещание митрополита, бояр и дворян под председательством самого царя. Царь в своём выступлении обвинил бояр в злоупотреблениях, допускавшихся «до его царского возраста», но в итоге призвал всех в духе христианской морали к взаимному прощению: «Люди божие и нам богом дарованные! — глубоко поклонившись во все четыре стороны, говорил царь. — Молю вашу веру к нему и любовь ко мне, будьте великодушны! Нельзя исправить минувшего зла: могу только спасать вас от подобных притеснений и грабительств. Забудьте, чего уже нет и не будет! Оставьте ненависть, вражду, соединимся все любовью христианскою. Отныне я судья вам и защитник!..»

Между тем некоторые учёные доказывают: речь, произнесенная Иваном 27 февраля 1549 г., содержала в себе краткую программу реформ, которые намеревался Иван осуществить и которые острием своим направлены были как раз на преодоление негативных последствий периода боярского правления. А значит, именно на защиту самых насущных интересов всего народа, на решение общих его проблем.

Так был взят курс на достижение согласия между различными группами верхов русского общества и их объединения вокруг центральной власти.

В результате проведения реформ произошла относительная консолидация служилого сословия, улучшилось внутреннее положение в стране, окрепли государственный аппарат управления и армия, что позволило решить ряд насущных внешнеполитических задач. Всё это было достигнуто за счёт народных масс: резко увеличилось налогообложение населения, вводились различного рода новые повинности, что могло стать причинной обострения социальной обстановки.

К концу 50-х гг. Иван IV, окрепнув как личность и политик, жаждал немедленной самодержавной власти, его не устраивали ни темпы преобразований, ни их результаты, которые, по его мнению, не устраняли прав Боярской думы и других препятствий к подлинному его самовластию.

Р.Г. Скрынников отмечает, что Иван Грозный считал хорошими только те реформы, которые укрепляли самодержавную власть. Конечные же результаты политики Избранной рады не соответствовали этим критериям¹⁴. Скрынников констатирует полное расхождение Ивана IV с его «советниками» в оценке целей и направлений реформ.

Разрыв царя с Избранной радой стал неизбежен, когда к внутриполитическим расхождениям добавились расхождения в «сфере внешних дел» — в вопросе о Ливонской войне (Адашев выступил против продолжения Ливонской войны, когда стала очевидной её бесперспективность).

В.Б. Кобрин падение Избранной рады связывает с разногласиями между членами этого совета и Иваном IV относительно методов проведения реформ: в то время как царское окружение стремилось создавать государственный аппарат, Иван IV желал прибегнуть к самому простому способу — казнить.

С.Ф. Платонов также утверждает, что Иван IV постепенно выходит из под влияния Избранной рады, которая – вольно или невольно – превратила царя из «неопытного и распущенного юноши» в искушённого политика¹⁵.

А.А. Зимин падение Избранной рады объясняет тем, что «правительство компромисса» (по мнению Зимина Избранная рада проводила политику компромисса между дворянством и «дальновидной частью боярства», отсюда и название) в обстановке «народных движений» стремилось консолидировать силы феодалов и поэтому не могло пойти на «решительную борьбу с удельной децентрализацией»¹⁶.

Таким образом, в итоге царь наложил «опалы» на своих старых советников. Иван Грозный обвинил Адашева и Сильвестра в том, что они фактически руководили страной, а его «водили, как юнака, под руки». Так Сильвестр был пострижен в монахи и сослан в Соловецкий монастырь, Адашев умер в тюрьме незадолго до готовившейся над ним расправы. Царь постарался искоренить саму память о них – например, аскетизм и постничество, процветавшие при Сильвестре, подверглись осмеянию, а им на смену пришли роскошные пиры и скоморошьи потехи.

Всего десятилетие суждено было существовать «Избранной Раде». Но за этот краткий период государственное и социальное устройство России потерпело столь сильные изменения, каких не происходило за целые века спокойного развития.

В последние годы в историографии начинают высказываться сомнения в реальности существования Избранной рады, которая начинает обретать очертания образа желаемого (для А.М. Курбского) и ненавистного (для Грозного) прошлого в знаменитой переписке. Подробно эту версию развивает А.И. Филюшкин, но это предположение всё же нуждается в дополнительной аргументации¹⁷.

Не смотря на высказанную Филюшкиным гипотезу, традиционной точкой зрения всё же остаётся мнение о существовании своеобразной правительственной группы компромисса между различными слоями господствующего класса, названной позднее князем Андреем Курбским с литовским манером «Избранная Рада». «...Выдвинулось и стало около престола несколько дельных, благомыслящих и даровитых советников - Избранная рада»¹⁸.