Литература

Горшенев В.М., Шахов И.Б. Контроль как правовая форма деятельности. М., 1987.

Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права М., 1993.

Сальников В.П., Федоров В.П. Убеждение и принуждение в деятельности органов внутренних дел. Л., 1989.

Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Звегинцев В.А. История языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. Ч. II. М., 1965.

Litt Th. Wissenschaft, Bildung, Weltanschauung. Leipzig; Berlin, 1926.

Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftlehre. Tubingen, 1922.

И.В. Биндюков квалификация составов языковых правонарушений

В современном обществе, провозгласившим себя демократическим, непременным атрибутом демократии является свобода слова, которая подразумевает возможность каждого иметь собственные убеждения и свободно выражать их. При этом пользование свободой самовыражения и информации накладывает обязанность соблюдать иные права личности (например личные неимущественные блага) и ответственность за их нарушение. Практика показывает, что правонарушения, связанные со злоупотреблением свободой слова, встречаются довольно часто.

Специфика этих дел заключается в том, что квалификация состава подобного правонарушения наталкивается на ряд проблем.

Основанием уголовной, административной и гражданско-правовой ответственности является наличие состава правонарушения, под которым понимается совокупность предусмотренных законом объективных и субъективных признаков, характеризующих конкретное деяние как правонарушение.

Квалифицировать правонарушение – значит установить соответствие реального противоправного деяния с признаками состава, закрепленными законодательно. Правонарушения, общим признаком которых является выражение какой-либо информации в вербальной форме, не объединены законодателем в отдельный вид правонарушений. Это связано с тем, что фактор вербальности может в разных составах быть признаком либо объективной, либо субъективной стороны.

В российском праве правонарушение – это всегда деяние, которое осуществляется в форме действия или бездействия. Особенность права состоит в том, что оно нейтрально к внутреннему миру человека. Как правомерное, так и противоправное поведение человека начинается с мыслительной деятельности, которая сама по себе не может быть преступной, если не сопровождается непосредственной деятельностью, поступками человека. Намерения, цели, ради осуществления которых человек не принимает никаких действий, не относятся к ведению права. Отсюда возникает вопрос о том, является ли вербальное выражение своих умозаключений непосредственной деятельностью, за которую может быть предусмотрена ответственность. Так, уголовное законодательство (ст. 119 УК) накладывает ответственность за угрозу убийством, если она выражена в таких словах, которые заставляют потерпевшего опасаться за свою жизнь, ограничивают свободу выбора. Вместе с тем одно лишь высказывание намерения совершить убийство преступлением не является. Представляется, что ответственность лица, которое вербальным способом выражает свое мнение, зависит от наличия других признаков (элементов) состава – умысла и вины.

Использование вербальных средств может быть элементом объективной (внешней) стороны правонарушения. Как объект правонарушения (т.е. как общественное отношение, которому непосредственным противоправным воздействием причинен вред) может выступать только информация и только следующие ее виды: произведения, являющиеся объектом авторских прав; информация, являющаяся объектом патентного права; товарные знаки и знаки обслуживания. В остальных случаях информация, выраженная в вербальной форме, может быть только предметом или средством совершения правонарушения.

Под предметом правонарушения понимаются предметы материального мира, а также интеллектуальные ценности, воздействуя на которые виновный причиняет общественно-опасный вред. Для рассматриваемой категории правонарушений с использованием вербальных средств принципиальным является тот факт, что предметом могут быть материальные ценности. Например, реализуя свое право на свободу самовыражения, лицо может нарушить государственные или частные интересы, путем разглашения сведений, составляющих государственную или коммерческую тайну. Следовательно виновный не воздействует непосредственно на материальный носитель, а просто предает соответствующие сведения огласке.

Однако во всех вышерассмотренных случаях слово как таковое не является элементом правонарушения, а служит лишь способом внешнего выражения информации, которая и представляет собой определенный признак состава, по которому подобные правонарушения квалифицируются. Представляется, что слово имеет значение полноценного элемента состава только в преступлениях против чести, достоинства и деловой репутации, ответственность за которые предусмотрена ст. 129 и 130 УК РФ.

Непосредственным объектом таких преступлений, как клевета и оскорбление, являются честь и достоинство человека. Последние относятся к нематериальным благам, их нельзя сломать или украсть. Причиненный этим объектам вред может выражаться только посредством внутренних ощущений потерпевшего. Так, унижение чести (положительной оценки качеств лица в общественном сознании) предполагает ощущение изменения истцом общественного мнения о себе в результате его дискредитации в глазах общества.

Клевета и оскорбление могут быть совершены в словесной (вербальной) форме и характеризоваться неприличностью содержания. Представляется, что вербальность формы для данных преступлений является факультативным признаком объективной стороны, к которым закон относит орудия и средства совершения преступления. Хотя обычно под средством или орудием понимается конкретный предмет, с помощью которого преступление обычно совершается, кажется правомерным отнести слова, которые служили для выражения отрицательной оценки качеств личности, к средствам совершения преступления.

Итак, слова и информация, выраженная вербально, могут быть элементом объективной стороны (т.е. внешним выражением) правонарушения и характеризуют способ совершения преступления.

В то же время, по моему мнению, гораздо существеннее роль вербальных форм в субъективной стороне правонарушения.

В основе важнейшего в экономической теории постулата о рациональном поведении человека лежит стремление индивидуума получит максимальный результат при минимальных затратах в условиях ограниченности используемых возможностей и ресурсов. Более удобное в применении на практике понятие ограниченной рациональности отражает невозможность при принятии ответственных решений использовать всю полноту имеющейся информации из-за трудностей в ее сборе и анализе. В этом случае решения принимаются отчасти на основе опыта, интуиции, а отчасти под влиянием сообщений в СМИ. Надо сказать, что последние являются важнейшим поставщиком информации и ввиду особого, нерационального доверия к печатному слову, свойственного русскому человеку, зачастую способствуют (умышленно или неумышленно) совершению лицом неоправданных поступков, которые могут нанести вред ему самому либо нарушить чьи-нибудь права.

Субъективная сторона правонарушения – это психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением правонарушения, она характеризует процессы, происходящие в психике виновного, и не может непосредственно восприниматься потерпевшим и третьими лицами. При квалификации деяния как противоправного очень важно учитывать личность правонарушителя, а также те обстоятельства, которые предшествовали совершению этого деяния. Для рассматриваемой в статье категории правонарушений, при назначении мер государственного принуждения суд должен учитывать степень возможного влияния вербально выраженной информации при наличии непосредственной или косвенной причинно-следственной связи между текстом и противоправным деянием.

Именно установление причинно-следственной связи является, кажется, самым трудоемким процессом при проведении следствия по подобным делам. Суд не сможет в данной ситуации обойтись без привлечения специалистов – экспертов в области языка и смежных отраслей знания.

Задача установления причиной связи возникает не только при проведении следствия по делам, в которых письменных текст косвенно или непосредственно повлиял на совершение противоправного деяния, но и прежде всего в тех случаях, когда текст сам по себе спровоцировал наступление негативных последствий, приведших к нарушению чьих-либо прав. К примеру, то или иное сообщение в СМИ, содержащее в себе информацию экономического характера (например, котировки акций, поступающие с торговых площадок, новости рынка, аналитические и финансовые отчеты конкретных компаний), может существенно повлиять на финансовое положение как отдельных компаний, так и частных лиц. Причем намеренно искаженная информация может предлагаться в такой форме, что нельзя установить, что сообщение использовалось в целях совершения уголовно-наказуемых деяний.

Проблема заключается в том, что если данное сообщение размещено в СМИ, то оно не имеет конкретного адресата и не направлено на определенный предмет, на имущество или право конкретного человека. Поэтому нельзя привлечь за его распространение к ответственности уголовной, например, по ст. 159 УК «Мошенничество», а только к административной или гражданско-правовой.

Таким образом, при назначении мер государственного воздействия, а также при рассмотрении иска по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, по делам о защите имущественных прав и любым иным делам, в которых фигурируют лингвистические аспекты, важно грамотно квалифицировать состав правонарушения и определить, к каким, внутренним или внешним, элементам состава относится использование вербальных средств. Необходимо также отметить особую роль экспертов, привлекаемых по данным делам, главной задачей которых, как представляется, будет помощь следствию по выявлению причинно-следственной связи между текстом и негативными последствиями, причем экспертиза не должна бать узкоспециальной, а напротив, комплексной, включающей при необходимости выводы лингвистов, экономистов, психологов и др.