Воровство

Все знают, что лисы воруют. Яйца, ягоды, зайцев из охотничьих ловушек – без разницы. Гайя знала об этом, будь уверена. Я думаю, что Луну не так уж разочаровало то, что Лисы начали красть у своих кузенов. О, это не так уж и важно – но это было так в стиле Бай Мианси и всех наших прославленных предков.

Ты знаешь, что не только мы были ворами. Тенгу тоже по-своему бандиты, а Бастет знают одну или три вещи о воровстве. Фактически, Бастет знали, как следить за другими хенгейокай и красть у них их Дары.

Мы как раз украли у них эту самую уловку.

Наверное, это была единственная вещь, которая действительно была нам нужна. После этого мы не воровали, как Кицунэ; мы просто практиковали хобби Бастет. Мы многое узнали у других хенгейокай, и наша магия стала такой великой и разнообразной, что заполнила множество свитков. Наши Доши были самыми лучшими в этом искусстве, и провели множество летних дней в слежке за другими хенгейокай в надежде узнать что-то новое.

Однажды пара Доши заметила странного волка, чей мех был черным, как у любого Хаккен, но его челюсти были зелеными, как море. Этот волк рылся в человеческом теле, вытаскивая его внутренности и разбрасывая их вокруг. Но он ничего не ел. Он наклонил голову и изучал внутренности, после чего удовлетворительно кивнул и убежал. Двое Доши сразу же сказали друг другу «Предсказание!» и побежали искать тех, кто его практикует.

Но когда двое Доши вернулись во двор через неделю, у их генерала Хан шерсть встала на загривке, и он набросился на них. Разумеется, он убежали; а что еще им оставалось делать? Они сиганули в ежевичник и, отдышавшись, начали лихорадочно переговариваться, что же случилось с их некогда благородным тигром.

Как раз тогда они заметили, что их дыхание смердело, как яд многоножки.

О, как же они были расстроены. Они сразу же побежали во Двор Предков и начали вопрошать и пресмыкаться, лишь бы с них сняли искажение. То же самое они проделывали в Уми, в Землях Тигра, везде, где служители Небес могли выслушать их.

В конце концов, старый-престарый волк смог дать им ответ – совсем не тот ответ, который они хотели услышать, но все-таки хоть какой-то.

– Йоми повсюду, – прогрохотал старый волк. – Немного Йоми есть даже в нас самих, если вы помните сутры Сан Юань. В некоторых Йоми настолько разрастается, что под их кожей не остается ничего, кроме Йоми. Волк, у которого вы украли последнюю уловку, был именно таким. Так вы наслали на себя Йоми, и теперь он разрастается в вас.

– Разве мы не можем изгнать его? – возразил первый Доши.

Волк покачал головой.

– Вы не можете отозвать его. Йоми уже прорастает в вас, и я бы поостерегся снова иметь с ним дело.

– О, мы не будем! - воскликнул второй Доши, – мы клянемся, что никто из нашего рода больше никогда не будет красть Дары! Разве нет способа отослать Йоми куда-нибудь еще?

Старый волк снова покачал головой.

– Не в эту эпоху. Но знайте, что если вы не будете прикасаться к Йоми до следующего вращения Колеса, то вполне можете искупить свою вину настолько, что Йоми не захочет жить в вас.

– В грядущей эпохе будет столько войны и страданий, что вы сможете искупить свою вину в полной мере великими свершениями.

Он подпер старыми лапами подбородок и посмотрел на двух Доши из-под прикрытых глаз.

– Мир изменится или будет уничтожен. Если вы будете хорошо служить, и мы сможем победить, тогда Гайя будет достаточно сильна, чтобы изгнать Йоми из ваших магов.

Это не было великим обещанием, но ни один Доши с тех времен не забыл те слова.

Расставание

Ну все, я много наговорила, и ты снова засыпаешь. Существуют тысячи других историй, которые тебе следует услышать, но твоя бедная головка не может вместить столько информации за такое короткое время. Потом ты встретишь других Катарибэ. Веди себя хорошо и слушай их рассказы о прошлом; история умирает лишь тогда, когда будущее умрет вместе с ней.

Современность

Мэй-Фэй сидела в небольшом баре робатаяки и нервничала. Переполненный ресторан казался морем черных глаз, уставившихся на нее; рыбаки и работники доков неуверенно улыбались, увидев тринадцатилетнюю девочку и ее серьезного опекуна. Ее новые чувства уловили запах сакэ и пива – для лисенка весь город провонял морскими водорослями и мертвой рыбой.

Повар улыбнулся и поставил перед ними квадратные тарелки с какими-то странными овощами, и Дядя Ху передал ей целую миску риса. Повинуясь инстинктам, она развернула свои палочки для еды и макнула их в липкое белое зерно. Холодный воздух подул ей в щеку и ухо, и ей показалось, что она услышала шепот.

Черные глаза ее покровителей совсем потемнели, и веселые голоса сменили тон. Некоторые улыбки дрогнули. Мэй с жадностью уставилась в свою тарелку и пыталась их игнорировать, жалея, что дядя Ху кормил этими палочками призраков.

Сзади к ним подошел молодой и громоздкий человек в грязном рабочем комбинезоне.

– Девочка, ты ничего не ешь, – произнес он на английском жаргоне и показал на рис, – ты придерживаешься какой-то диеты?

Его бессмысленный и враждебный пристальный взгляд пал на Мэй. Внезапно его лицо начало искажаться, он превратился в иссохшего озорного старика с зеленовато-желтыми глазами, и подмигнул ей сквозь цветную дымку, похожую на туман.

– Расплатись, Ху, – приказал Гукуцуши, – ты придешь ко мне на обед сегодня вечером. Захвати свою подружку, хорошо?

Ты все правильно поняла, маленькая лисичка. Ты ведь знаешь, что я родился в подполье? Я не болтаю, как некоторые обезьяны – на японском, английском, китайском, да какая разница? Я сильный и неразговорчивый. Но леди, лисы они или обезьяны, таких любят, так почему бы и нет, верно?

Сондок хорошо рассказывает истории. Готов поспорить, она поведала тебе прекрасную историю. О первой половине Пятой Эпохи, ха? Но что бы там вчера не было – это не вся история, поэтому отец и послал тебя ко мне. Он мудрый и хороший лис, и не слушай, если какой-нибудь высокомерный двор будет говорить тебе что-то другое.

Так вот. Я Черноногий – я всегда хожу босиком, чтобы касаться Гайи, а городские улицы не так чисты, как леса. Как ты уже поняла, я – роко. Я – Гукуцуши. Я играю со светом и тенью, а они играют со мной. Я играю и с чужим разумом, но это не нужно такой маленькой лисичке; особенно такой, как ты. У меня нет бацу; нет двора, нет сэнтая. Я – одиночка, как и Белоликая. Впрочем, некоторые призраки могут назвать меня своими друзьями, но в этом нет ничего неправильного. У призраков тоже есть проблемы, знаешь ли.

Восток

Когда председатель Мао был жив, его прогноз был очень силен, и боги не посмели вмешаться.

– Китайский религиозный лидер подполья, которого цитировали по PBS.

Хочешь узнать о королях, Императорах или президентах – сходи и почитай книги по истории, лисенок. Хочешь узнать точную дату или место – посмотри в путеводителе, или обратись к Барду, или кому-то в этом роде. Я скажу тебе кое-что, чего они не скажут, хорошо?

На Востоке всегда были империи. Там всегда были династии. Коммунизм? Империя! Народная республиканская армия; имперские войска; какая разница? Мао Цзэдун; Сын Небес он, или нет. И Дети Красной армии поклонялись ему, как сыну любого бога. Давай так - ты находишь мне хотя бы одно различие между Культурной Революцией и китайскими чистками, а я отдам тебе свой ланч.

Хочешь принцев и мудрецов в изгнании? Поищи политиков и интеллектуалов на полях и трудовых лагерях. Старые императоры отсылают их гнить во Вьетнам. Новички отправляются в пустыню, где никто не услышит их болтовню.

Хочешь поединков и кровавых свержений? Их полно. Даже у изгнанников есть правительство. Верно! Сходи в Тайвань и попроси аудиенции с китайским королем. О, король, президент националистической партии... Какая разница?

На Востоке тоже – слушай сюда, лисенок – есть несчастные люди, которые не могут вылезти из-под толстой задницы Императора. У нас повсюду есть свои друзья. Везде есть суеверные крестьяне; хранители старых религий – некоторые из них даже старше, чем сами Лисы! Обезьяны, которые знают о Гайе больше, чем думают – обезьяны, которые чувствуют, как Ткач сплел вокруг них паутину, и ненавидят ее – дети детей героев, которые помнят свои сражения с Йоми во снах. Ты можешь пробудить их, если знаешь, как.

А если человек зайдет слишком далеко в своем пробуждении? Ты можешь использовать его. Ты можешь взять эту гнилую душу и заставить ее сражаться с другой. Запомни, лисенок: Империи воспитывают плохих людей, которых куда угодно может завести жадность, и хороших людей, которых можно завербовать куда угодно из-за их благородства.

Запад

И вот этот мальчишка, этот Марко Полололо, появляется в Китае. Великое событие, знаешь ли. Я слушаю этого всезнайку-гайдзина между тем как помогаю ему тайно пробраться в Китай, а он говорит мне, как это грандиозно, когда идеи покачиваются вперед и назад подобно волнам, развивая цивилизацию. Разумеется, я ему поддакиваю. И спрашиваю, не было ли там кого-нибудь из Индии? Не видели ли кланы непальских обезьян девочек из Тибета? Разве тибетцы не пили с казахами? Разве войны между Западом и Востоком затронули не всех? Как шелк попал на запад до Марко Поло? Как зеленый чай попал в Индию? Потом он перестал мне отвечать; наверное, он не понимает мой английский. Скорее всего.

Я скажу тебе иначе: Демократия – это Империя. Единственное различие в том, что ты проворачиваешь удачный демократический ход, и все чистки проходят именно в это время. И все реформы тоже. В старой империи правитель устраивает гонения на что-то конкретное. В демократичном обществе трения происходят все время, неважно, из-за чего, и в них участвует огромная куча человек. В старой империи крестьян топчут согласно закону, или какому-нибудь небесному праву, и солдаты и прочие люди говорят «Слава богам, что меня самого не растоптали!» В демократичном обществе люди соглашаются третировать одних людей, и помогать другим. По-моему, обе системы дефективны.

Миру бы только поменьше обезьян, да понормальнее. Мне кажется, если бы у обезьян было больше простора, они не были бы такими ужасными соседями.

Жаль, что это не твой отец попросил меня научить тебя. Так что я там говорил? Ах да, величайшая вещь этой встречи Запада с Востоком заключается в том, что Запад нас заметил (и все остальные, как мне кажется), ведь они думают, что знают обо всем на свете. Это просто болезнь какая-то.

И вот эти люди захватывают земли и заставляют других людей жить там в качестве слуг и испольщиков, и пинают их, как камешки.

И все остальное тоже.