- •Раздел I
- •Раздел III
- •Глава 7. Брачное поведение............... 150
- •Глава 8. Сексуальное поведение............. 171
- •Глава 9. Репродуктивное поведение........... 201
- •Раздел IV
- •Глава 10. Семейная политика.............. 242
- •Глава 11. Социальная поддержка семей.......... 263
- •34. По последним данным, в России зафиксировано легальных ежегодных искусственных абортов около.
- •35. Какой из противозачаточных методов снижает практически до нуля вероятность зачатия?
- •36. В каком году группа датских ученых во главе с Христианом Гамбургером впервые осуществила перемену пола Георга Иоргенсена, ставшего первым в мире транссексуалом?
- •37. Гомоксексуальные и длительное время бездетные пары не могут быть семьями.
- •Раздел I
- •Глава 1 предмет социологии семьи
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Раздел II
- •Глава 4
- •Глава 5
- •Глава 6
- •Раздел III
- •Глава 7 брачное поведение
- •Глава 9
- •Раздел IV
- •Глава 10
- •Глава 11
Раздел IV
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
СЕМЬИ И СЕМЕЙНОЙ ПОЛИТИКИ
Современная ситуация в России (экономический кризис, нагнетание социальной и политической напряженности, межэтнические конфликты, растущая материальная и социальная поляризация общества и т.д.) обострила положение семьи. У миллионов семей резко ухудшились условия реализации социальных функций — репродуктивной, экзистенциального содержания и первичной социализации детей. Проблемы российской семьи выходят на поверхность, становятся заметными не только для специалистов.
Это падение рождаемости, рост смертности, уменьшение брачно-сти и рост разводимости, увеличение частоты добрачных половых связей, увеличение частоты ранних и сверхранних, а также внебрачных рождений. Это и беспрецедентный рост числа отказов от детей и даже их убийств, и галопирующая подростковая и увы, детская преступность, и нарастание эмоционального отчуждения между членами семьи. Это и растущее предпочтение так называемых альтернативных форм брачной и семейной жизни, включая рост числа одиночек, неполных семей, бракоподобных отношений и квазисемей геев и лесбиянок, рост числа брачных сожительств. Это и рост семейной девиации — злоупотребления алкоголем и наркотиками, семейного насилия, включая инцестуозное.
Нет недостатка и в интерпретациях причин и следствий этих негативных явлений в жизни семьи и общества. Особенностью большинства из них является лопытка списать многие проблемы семьи и демографического кризиса России на современные социально-экономические процессы, на связанные с проведением экономической и социально-политической реформы кризисные явления в экономике, социальной жизни и политике или на происки каких-то враждебных сил.
237
Но ограничение причин кризисных явлений российской семьи только современным контекстом является совершенно неправомерным. Мы имеем здесь дело с длительным процессом отмирания многодетности семьи. Корни его кроются в тех радикальных преобразованиях, которые произошли в Европе и Северной Америке в XVII-XX вв. под влиянием индустриализации.
Современный социально-экономический спад лишь обнажил семейный кризис, но не привнес в него ничего принципиально нового. Негативные процессы семьи, утрата ею столь высокого и значимого в прошлом места в социальной структуре носят глобальный характер, присущи всем без малейшего изъятия странам, пережившим или переживающим наступление индустриальной эпохи, в основе которой — крупное машинное производство на базе разделения труда и индивидуального трудового найма.
Причины неблагоприятных тенденций семьи — не в отдельных, подчас, может быть, значимых и важных материальных и других условиях жизни, а в том, что изменился (и при том радикально) сам образ жизни людей в современных обществах индустриального типа, в наиболее существенных чертах современной цивилизации независимо от конкретно-исторических форм ее существования. Не случайно, что те самые негативные явления и тенденции, о которых говорилось в начале раздела, наблюдаются и в странах с наиболее благоприятной экономической и социально-политической ситуацией — в США, в странах Западной и Северной Европы и т.д.
Специфика исторического пути России (СССР — в недалеком прошлом), ее "особость" состоит на самом деле лишь в том, что продвигаясь по общему для всех пути, она оказалась полем гигантского эксперимента по насильственной и ускоренной реализации социалистической идеи. Причем эта идея была истолкована к тому же в тоталитарном, казарменном, а потому целиком этатистском духе. Это определило и остроту общих для всей индустриальной цивилизации социальных проблем, в том числе и проблем семьи и воспроизводства населения, а также то, как и с какой эффективностью эти проблемы у нас пытались "решать". И как их пытаются решать до сих пор.
Важно усвоить и понять, что кризис семьи не является чем-то, возникшим только в самые последние годы. Кризисные тенденции — не случайность, не отклонение с якобы "правильного" пути. Суть их — в резком обострении и обнажении фундаментальных процессов, на которые наше общество закрывало глаза, которые не приз-
238
навались ни официальной пропагандой, ни общественным мнением (за редким исключением). Соответственно, когда социально-экономический спад закончится, когда произойдет "оздоровление" экономики, социальной и политической жизни, то результатом этого будет не "исправление" и не "излечение" семьи и семейной жизни, как многие думают, а лишь возврат (если он вообще возможен) к, так сказать "нормальному" течению ценностного кризиса семьи.
' Однако такой вариант практически невозможен при спонтанном ходе событий, когда отсутствуют целенаправленные воздействия на семью со стороны общества, когда у политиков отсутствует хотя бы малейшее убеждение в необходимости такого рода воздействий.
Выше (глава 4) были описаны те радикальные изменения семьи, которые были привнесены в ее жизнь спонтанным ходом социальноэкономического развития на основе рыночных, конкурентных процессов, однако при возрастающей роли государства. Эту феноменологию семейных изменений не отрицает никто из исследователей семьи, но оценка этих изменений различными учеными, как отечественными, так и зарубежными, оказывается принципиально различной.
При этом все разнообразие точек зрения на описанные семейные изменения может быть сведено практически к двум основным аксиологическим перспективам, или парадигмам, в рамках которых интерпретируется вся семейная проблематика и вырабатываются подходы
" к ее практическому разрешению. Одна из этих парадигм — это парадигма, которую можно охарактеризовать как парадигму модернизации (она же — парадигма здравого смысла, парадигма помех). Другая — это парадигма кризиса семьи.
В рамках первой из них — парадигмы модернизации — как позитивные, так и негативные изменения семьи воспринимаются и интерпретируются как частные, специфические проявления общего и положительного (прогрессивного) процесса модернизации семьи и воспроизводства населения, смены одного их типа ("традиционного") другим ("современным"). Модернизация семьи при этом рассматривается как часть, проявление, элемент модернизации всего общества. Именно поэтому все характеристики этой последней автоматически и со знаком "плюс" переносятся и на семью. Именно поэтому, далее, речь в рамках этой парадигмы может идти лишь о временных и локальных несоответствиях и проблемных ситуациях. Эти ситуации рассматриваются как результат действия в общем-то преходящих и поверхностных факторов, отражаю-
239
щих главным образом неодинаковую скорость процессов модернизации различных подсистем на отдельных территориях и в отдельные периоды.
В отечественной демографии и фамилистике эта концепция в теоретическом плане представлена в работах А. Г. Вишневского1. Так, анализируя процессы изменения семьи и воспроизводства населения в бывшем СССР и в России, А.Г. Вишневский утверждает, что семья "оказалась на пороге нового кризиса", столкнувшись "с новыми проблемами" и в "значительной степени" утратив "способность выполнять многие жизненно важные для человека и общества функции" из-за "непоследовательности и незавершенности происходящих с семьей перемен"2. Иными словами, "новый кризис семьи" связан с тем, что семейные перемены отставали от обусловивших их "закономерных сдвигов в жизни советского общества в ходе обновления его экономической и социальной структуры (индустриализация, урбанизация, секуляризация сознания, эмансипация женщин и детей и т.п.) "3.
Соответственно общество, если сочтет необходимым вмешаться в течение семейных процессов, может лишь стремиться к устранению негативных последствий ("преодоление разлада", "содействие формированию новых демографических отношений" и т.п.), или к их компенсации мерами адекватной ("увязанной с историческими целями") семейной и демографической политики, т.е. всего-навсего к "минимизации последствий кризиса для семьи и общества"4.
Другая же парадигма — парадигма краха семьи как социального института — те же самые семейные изменения рассматривает как исторически конкретные выражения глобального системного кризиса семьи, вызванного к жизни не какими-то случайными, временными несоответствиями, негативными явлениями и проблемными ситуациями, а коренными, сущностными, атрибутивными чертами индустриально-рыночной цивилизации.
Парадигма кризиса семьи как социального института ориентирует исследователя семьи и практического политика рассматривать негативный характер семейных изменений, проблем, порождаемых ими, именно как выражение такого кризиса, охватившего семью и ценности семейного образа жизни. Этот кризис есть глобальная проблема современности, равновеликая, по крайней мере, экологической.
Концепция кризиса семьи ориентирует не на внешние по отношению к семье причины неблагоприятных явлений, как бы важны они ни были сами по себе, не на "помехи" эволюционному ходу
240
событий, а на пороки социальной организации рыночно-индустриального типа.
Ослабление социально-нормативной регуляции семейности, трансформация культурных символов и образцов, снижение ценности брака, семьи с детьми, единства всех семейных поколений — вот те социокультурные процессы, которые раскрывают сущность кризиса семьи. Они же делают бесперспективной ориентацию социальной политики только на устранение или коррекцию негативных последствий спонтанной эволюции семьи.
Понимание семейных изменений и семейных проблем и соответственно семейной политики, которое вытекает из парадигмы кризиса семьи, не является общепринятым. Более того, его придерживается меньшинство как отечественных, так и зарубежных специалистов в области семьи и демографии. На то есть свои причины, как общие для всех развитых стран, так и специфические. Если говорить специально о России, то одной из таких специфических причин является то, что в нашей стране на протяжении весьма длительного периода фамилистика и демография могли развиваться лишь в рамках идеологии марксизма-ленинизма. Фактически существовала такая ситуация, когда во всех дисциплинах, так или иначе изучающих семью и демографические процессы, господствовал вульгарно-социологический подход, в рамках которого не было места не только для противоречия и антагонизма, но даже для каких-либо расхождений в интересах личности и общества.
Рассмотрение соотношения интересов семьи и личности, с одной стороны, и общества (государства) — с другой, в терминах тождества или единства является одной из наиболее существенных черт парадигмы здравого смысла, особенно в нашей стране, где фамилистика и демография рассматривались как классовые, идеологические науки. Утверждалась безусловная гармония общественных и личных интересов также и в сфере развития семьи и воспроизводства населения (как и во всех прочих). Декларировалась чрезвычайно высокая ценность детей и семьи при социализме и соответствующая индивидуальная потребность в детях, реализации которой якобы мешают лишь внешние по отношению к социализму и "временные" обстоятельства и условия. Разумеется, тезис о "гармонии личного и общественного" претерпел существенные изменения от его вульгарного декларирования в предвоенные годы до более тонких и завуалированных интерпретаций.
Вплоть до самых последних лет это было "законом" существования отечественной идеологизированной демографии и фамилистики.
241
Первые работы, в которых содержались попытки преодолеть односторонность парадигмы здравого смысла, появились лишь в 70-е гг. Их авторы, в том числе и авторы настоящего учебника, стремились понять современные тенденции семейных изменений и демографических процессов, исходя из иных теоретических и аксиологических предпосылок, в рамках новой парадигмы, центральным пунктом которой стало восприятие семейных изменений в контексте глобального кризиса семьи, угрожающего самому существованию человеческого рода.
Противостояние и борьба двух парадигм (модернизации и кризиса семьи) не стали достоянием истории, хотя система, которую обслуживала одна из них, ушла в прошлое. Это противостояние и эта борьба продолжаются и сейчас. Преобладание, популярность одной из них, названной здесь парадигмой модернизации или здравого смысла, затрудняет как адекватную оценку новейших демографических тенденций, так и выработку эффективной семейной политики в России, политики, ориентированной на укрепление семьи как социального института, на радикальное изменение ее положения в обществе, на изменение самого общества в сторону его большей респонсивности к семье и ее проблемам. Весь этот комплекс вопросов является предметом рассмотрения заключительного раздела учебника.