Перестройка
Значительные перемены как в стране, так и на телевидении начались только после 1985 года. Новое руководство СССР во главе с М.С. Горбачевым использовало СМИ для поиска путей выхода из застоя, для того, чтобы сломить бюрократическое сопротивление реформам, для пропаганды «нового политического мышления» (отказ от образа врага, приоритет общечеловеческих ценностей, свобода выбора). Взятый горбачевским руководством курс на гласность означал постепенное снятие традиционного контроля над словом, переход от монолога и назидательности к дискуссии. ТВ постепенно переставало бояться инакомыслия и приучало себя к плюрализму мнений.
После пяти лет необъявленной войны в Афганистане советские телезрители впервые увидели в новостях сцены, снятые на месте военных действий. Отсутствие в СССР широкой оппозиции той войне можно объяснить, в частности, тем, что она замалчивалась средствами массовой информации. И хотя с экрана поначалу все еще говорили, как и прежде, об «ограниченном контингенте», выполняющем в Афганистане свой «интернациональный долг», у тех, кто научился воспринимать официальные передачи «боковым зрением» и читать между строк, новые сюжеты создавали ощущение, что рассчитывать на скорое окончание войны не приходится и надо выводить армию из Афганистана.
На экране наметился поворот от производственных тем к проблемам социальной жизни. Преступность, наркомания, СПИД, личная жизнь советских руководителей перестали быть запретными темами, однако на руководящую роль партии, КГБ и Ленина прежние стереотипы все еще распространялись – полной свободы слова не было. В авангарде движения гласности на ТВ шла передача «Взгляд» с молодыми задорными ведущими, которые в своих репортажах-расследованиях затрагивали острые больные темы, нередко в сенсационной манере.
С ноября 1989 года по воскресеньям вместо программы «Время» пошло часовое аналитическое обозрение «Семь дней», автором которого был Э. Сагалаев, до этого принимавший участие в создании «Взгляда» и молодежной передачи «12-й этаж». Даже тяжеловесное «Время» не избежало инъекции «нового мышления»: в конце передачи стал выходить10-минутный отчет о недостатках и просчетах под названием «Прожектор перестройки».
Менялось само понятие «новость». Обычным делом стало освещение стихийных бедствий и катастроф. Авария на Чернобыльской АЭС стала подлинным испытанием новой политики советского ТВ и, несмотря на неуверенность и колебания первых дней, оно выдержало это испытание.
В конце 80-х СССР прекратил глушение западных радиостанций, признал право своих граждан выбирать источники информации и свободно распространять информацию любого рода любым способом. В 1990 году был упразднен Главлит – орган государственной цензуры.
Показателем демократизации телеэфира стал рост объема прямых передач с ответами на телефонные вопросы зрителей в ходе передачи. На экране появились интервью с западными деятелями, в том числе политическими оппонентами, телемосты. Чаще стали идти зарубежные передачи и сериалы, такие как – «Спрут», «Шоу Фила Донахью», «Жизнь на Земле», «Джейн Эйр», «Рабыня Изаура» и др. В мае 1988 года была показана первая зарубежная реклама – пепси-колы с М. Джексоном, ставшая бестселлером на советском черном видеорынке. Зарубежные телекомпании активизировали свою деятельность по налаживанию долгосрочных контактов с Москвой. В 1986-м Т. Тернер и Гостелсрадио СССР подписали соглашение об обмене новостями, спортивными и развлекательными передачами.
Исключительное значение для утверждения принципов плюрализма и гласности имели прямые трансляции с заседаний Первого съезда народных депутатов СССР. Буквально вся страна следила за полными драматизма и непредсказуемости баталиями между демократическими и консервативными силами, происходившими в Кремле. Все понимали, что в этой эмоционально насыщенной многосерийной драме решается будущее страны.