Современная социология в России.

Социология в России — это часть общемировой социологии. История развития российской социологии связана со сложными катаклизмами. Ее появление было обусловлено рядом предпосылок (научных, экономических, политических и т.д.) как мирового масштаба, так и ее своеобразных, национальных, свойственных только для России.

В настоящее время в российской социологии складывается толерантность и плюрализм идей. Началось осуществляться то, о чем мечтал в свое время М.М.Ковалевский и о чем говорил Н.И.Кареев: «Социология будущего явится синтезом тех частных истин, какие содержатся в отдельных направлениях социологии».

В России уже начинают складываться новые направления, школы в социологии, появляются новые лидеры. Этому способствуют несколько факторов: 1) социология стала университетской наукой, Т.е. ею начала заниматься молодежь; 2) идет интенсивный обмен идеями с зарубежными странами; 3) углубляется институционализация социологии как науки. В настоящее время в нашей стране уже около 300 кафедр, 50 факультетов и отделений социологии, около 10 журналов [см.: 256. С. 19]. Но при этом не надо забывать, что в обществе, где много традиционности и где долго инициатива была под запретом, изменения происходят трудно и для этого необходимо длительное время.

Однако, будучи элементом российского общества, российская социология переживает ныне трудные времена. В нарушение юридических и моральных норм лица, не имеющие специального социологического образования, называют себя социологами, а проводимые на улицах, в магазинах опросы, к тому же не имеющие ни какого отношения к науке, объявляются социологическими.

Но самое печальное заключается в том, что, не имея средств на проведение исследований и в целях выживания социологических организаций, социологи проводят исследования, в которых пытаются давать ответ в угоду заказчику. Коммерционализация науки ведет к компрометации, деградации науки.

Однако не все обстоит так плохо. Социологами созданы серьезные научные труды, имеющие огромное научное и общественное значение, среди которых исследование социальных последствий проводимых реформ. Впервые созданы «Российская социологическая энциклопедия»; социологические словари; учебники и учебные пособия по различным отраслям социологического знания.

Развитие социологии в значительной степени будет зависеть от политической и экономической ситуации, положения науки в обществе и кадровой и финансовой политики ее руководства.

2) Социология в России — это часть общемировой социологии. История развития российской социологии связана со сложными катаклизмами. Ее появление было обусловлено рядом предпосылок (научных, экономических, политических и т.д.) как мирового масштаба, так и ее своеобразных, национальных, свойственных только для России.

В настоящее время в российской социологии складывается толерантность и плюрализм идей. Началось осуществляться то, о чем мечтал в свое время М.М.Ковалевский и о чем говорил Н.И.Кареев: «Социология будущего явится синтезом тех частных истин, какие содержатся в отдельных направлениях социологии».

В России уже начинают складываться новые направления, школы в социологии, появляются новые лидеры. Этому способствуют несколько факторов: 1) социология стала университетской наукой, Т.е. ею начала заниматься молодежь; 2) идет интенсивный обмен идеями с зарубежными странами; 3) углубляется институционализация социологии как науки. В настоящее время в нашей стране уже около 300 кафедр, 50 факультетов и отделений социологии, около 10 журналов. Но при этом не надо забывать, что в обществе, где много традиционности и где долго инициатива была под запретом, изменения происходят трудно и для этого необходимо длительное время.

Однако, будучи элементом российского общества, российская социология переживает ныне трудные времена. В нарушение юридических и моральных норм лица, не имеющие специального социологического образования, называют себя социологами, а проводимые на улицах, в магазинах опросы, к тому же не имеющие ни какого отношения к науке, объявляются социологическими.

Но самое печальное заключается в том, что, не имея средств на проведение исследований и в целях выживания социологических организаций, социологи проводят исследования, в которых пытаются давать ответ в угоду заказчику. Коммерционализация науки ведет к компрометации, деградации науки.

Однако не все обстоит так плохо. Социологами созданы серьезные научные труды, имеющие огромное научное и общественное значение, среди которых исследование социальных последствий проводимых реформ. Впервые созданы «Российская социологическая энциклопедия»; социологические словари; учебники и учебные пособия по различным отраслям социологического знания.

Развитие социологии в значительной степени будет зависеть от политической и экономической ситуации, положения науки в обществе и кадровой и финансовой политики ее руководства.

№46.Контуры русской национальной социологии в России начала XXI века.

№47.Работа К.Н. Леонтьева «Византизм и славянство».

Мировоззрение Леонтьева представляет очень своеобразное сочетание эстетизма, натурализма и религиозной метафизики. Очень близко примыкая к славянофилам, будучи открытым и прямым последователем Н.Я. Данилевского, он вместе с тем, в некоторых вопросах, значительно отклонялся от них (особенно это сказалось в политических вопросах). Философ не только не был в них славянофилом, но и заявлял о бессодержательности племенной связи самой по себе. В России он вовсе не видел чисто славянской страны. "Бессознательное назначение России не было и не будет чисто славянским", - отмечал мыслитель. В отличие от Ф.И. Тютчева, чьи историософские построения основаны на теории мировых монархий, К.Н. Леонтьев использовал терминологию Н.Я. Данилевского, писавшего о культурно-исторических типах, упрекал его в забвении византийского. Эстетическое и религиозное отталкивание Леонтьева от современной Европы с ее уравнительными тенденциями, с ее отречением от своего собственного великого прошлого, - все это слагалось в единое и последовательное мировоззрение. Его влекла лишь красота и сила, и он убегал от Европы к миру, где верил, что еще возможно подлинное развитие и цветение. У Леонтьева нет и тени того культа племенного своеобразия, которое мы видели у Данилевского. Наоборот, племенная близость сама по себе еще ни к чему не обязывает. "Любить племя за племя, - пишет он в одном месте, - натяжка и ложь". Борясь против этого племенного принципа в славянофильстве, философ доказывал неопределенность и малоплодовитость славянского гения и настаивал на том, что Россия всем своим развитием обязана не славянству, а византизму, который она усвоила и несколько дополнила. В тоже самое время Леонтьев призывает сохранить целость и силу русского духа, чтобы "обратить эту силу, когда ударит понятный всем, страшный и великий час на службу лучшим и благороднейшим началом европейской жизни, на службу этой самой "великой старой Европе, которой мы столько обязаны и которой хорошо бы заплатить добром". В соответствии со своим пониманием законов исторического развития, Леонтьев сознательно боролся с идеями эгалитаризма и либерализма. Его философия истории оформилась в работе "Византизм и славянство" (в значительной мере под впечатлением книги Н.Я. Данилевского "Россия и Европа"). Свою концепцию мыслитель называл органической, а о методе ее говорил как о перенесении идеи развития из "реальных, точных наук... в историческую область". Философский трактат "Византизм и славянство" - самое знаменитое произведение К.Н. Леонтьева. При жизни Константина Николаевича она публиковалась трижды: в 1875г., а затем в 1876 и 1885 гг. Сам мыслитель придавал этой работе очень большое значение и ожидал, что этот трактат его прославит. Однако при жизни философа это мечтание не сбылось. В разное время о "Византизме и славянстве" высказывались многие известные люди, в том числе историк М.П. Погодин и философ В.В. Розанов, однако на протяжении нескольких десятилетий главный труд Леонтьева оставался фактически невостребованным и почти незаметным. По настоящему "заметили" и оценили его лишь в разгар Серебряного века. Актуальным же импульсом философско-исторических построений Леонтьева является его реакция на современное состояние европейской цивилизации, свидетельствующее о "разрушительном ходе современной истории". Свою позицию он определяет как "философскую ненависть к формам и духу новейшей европейской жизни". Общие принципы леонтьевской историософии философ проверяет на Европе, на проблемах России, но тут в чисто теоретические анализы привходит уже "политика", - т.е. вопросы о том, что нужно делать или чего надо избегать, чтобы не оказаться на путях увядания и разложения. В критике современной Европы он выделяет два основных тезиса: с одной стороны - демократизация, а с другой - проявление "вторичного упрощения", то есть явные признаки увядания и разложения в Европе. Еще резче и настойчивее у него эстетическая критика современной культуры. В ней Леонтьев углубляет и заостряет то, что было сказано о "неустранимой пошлости мещанства" А.И. Герценом (которого мыслитель чтил именно за эту критику). Он в одном месте говорит: "Будет разнообразие, будет и мораль: всеобщее равноправие и равномерное благоденствие убило бы мораль". Для красоты цветущей сложности одинаково губительны и социализм, и капитализм, ибо один откровенно провозглашает социальное равенство, другой ведет к уравнительности потребностей, вкусов, околокультурных стандартов. Коммунистическое равенство рабов и буржуазное сползание в массовую культуру - это смесительное упрощение, свидетельствующее о разложении, гниении, старении органического целого. В гибнущих, деградирующих обществах, по наблюдению Леонтьева, меняется психология людей, гаснет энергия жизнедеятельности, падает, как говорил столетие спустя его последователь Лев Гумилев, пассионарность. Империи гибнут при внешне благополучных условиях, при какой-то расслабленности властей и народа. Философ чувствовал приближение грозы над Россией, хотя и знал, что ей еще далеко до исчерпания своего срока жизни. Возраст России он, как и впоследствии Л.Н. Гумилев исчислял от Куликовской битвы, от года объединительной миссии преподобного Сергия Радонежского. Но особенно полной для осознания мировоззрения философа является его статья "Грамотность и народность", написанная в 1869 году и опубликованная в "Заре" в 1870-м году. Чем же можно объяснить отсутствие этой работы в многочисленных переизданиях Леонтьева, относящихся к 90-м годам XX века? Видимо, пугающим представляется необычное содержание статьи. Он в ней указывает, сколь разрушительное воздействие может оказать просвещение (даже в простейших, "ликбезовских" формах) на культурно-исторические устои, хранителем которой является народ. Один из путей спасения России Леонтьев связывал и с разрешением Восточного вопроса и занятием Константинополя. Именно с этим городом были сопряжены заветные, "безумные мечты" той части русского общества, которая видела Россию наследницей Византии. Он, также как и Ф.И. Тютчев, разделяет "староримский" и "византийский" тип, подобно тому, как поэт разделял Римскую и Византийские империи. Подобные мессианские настроения великолепно отразил Ф.И. Тютчев в стихотворении с символическим названием "Русская география". Захват Константинополя должен был явиться ключевым моментом для осуществления проекта Леонтьева. Его суть состояла не только в изгнании турок из Европы, не столько в эмансипации, сколько в "развитии своей собственной оригинальной славяно-азиатской цивилизации". Фундаментом нового культурно-государственного здания должно было стать формирование восточно-православной политической, религиозной, культурной, но ни в коем случае не административной конфедерации славянских стран. Именно эта конфедерация должна была обеспечить "новое разнообразие в единстве, все славянское цветение" и в тоже самое время стать оплотом против западного европеизма. В ходе разработки конкретных планов, ситуаций и конкретных результатов будущей войны за Царьград Леонтьевым ставятся и анализируются многочисленные проблемы, так или иначе связанные с устранением угрозы со стороны "космополитического рационализма" (революционизма) и с условиями осуществления идеального славизма. Его рассуждения и мысли о Константинополе нельзя воспринимать только с узкоутилитарных позиций. Здесь важна сама идея, позволяющая оценить характер его эстетических, исторических и философских взглядов. Россия же, как считал Леонтьев, еще не достигла периода культурного рассвета. Поэтому влияние западных уравнительных идей может оказаться для России смертельным ядом, который погубит ее прежде, чем она сумеет найти самое себя. В этой связи философ бесстрашно защищает суровые меры государства, становится "апологетом реакции", воспевает "священное право насилия" со стороны государства. Он отмечает: "Свобода лица привела личность только к большей безответственности", а толки о равенстве и всеобщем благополучии - это "исполинская толщина всех и все толкущая в одной ступе псевдо-гуманной пошлости и прозы".

№48. Работа Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) в книге “Россия и Европа” (1869) представлял человеческую историю разделенной на отдельные и обширные единицы – “историко-культурные типы”, или цивилизации. Он видел ошибку историков в том, что они рассматривали современный им Запад в качестве высшей, кульминационной стадии и конструировали линейную хронологию эпох (древняя – средневековая – современная) как приближающуюся к этой своей кульминации, хотя западная, или иными словами, германо-романская цивилизация – лишь одна из многих, процветавших в истории. В реальности общей хронологии для различных цивилизаций не существует: нет единого события, которое могло бы разумно разделить судьбу всего человечества на периоды, означало бы одно и то же для всех и было бы одинаково важным для всего мира. Ни одна цивилизация не является лучшей или более совершенной, каждая имеет свою внутреннюю логику развития и проходит различные стадии в только ей свойственной последовательности.

Историю творят люди, но их исторические роли различны. Существуют три типа исторических действующих лиц (агентов):

1) позитивные действующие лица истории, т.е. те общества (племена, люди), которые создали великие цивилизации – отдельные историко-культурные типы (египетскую, ассиро-вавилонскую, китайскую, индийскую, персидскую, еврейскую, греческую, римскую, арабскую и германо-романскую (европейскую);

2) негативные действующие лица истории, которые играли деструктивную роль и способствовали окончательному крушению приходивших в упадок цивилизаций (например, гунны, монголы, тюрки);

3) люди и племена, у которых отсутствует творческое начало. Они представляют лишь “этнографический материал”, используемый творческими обществами для построения собственных цивилизаций. Иногда после распада великих цивилизаций составляющие их племена возвращаются на уровень “этнографического материала” – пассивной, распыленной популяции.

Цивилизации проявляют свою творческую сущность лишь в избранных областях, т.е. концентрируются на каких-то индивидуальных, характерных только для них областях и темах:

для греческой цивилизации – красота,

для семитской – религия,

для римской – закон и администрация,

для китайской – практика и польза,

для индийской – воображение, фантазия и мистицизм,

для германо-романской – наука и технология.

В судьбе каждой великой цивилизации наблюдается типичный цикл развития.

Первая фаза, иногда весьма продолжительная,– это фаза возникновения и кристаллизации, когда цивилизация зарождается, принимает различные форму и образ, утверждает свою культурную и политическую автономность и общий язык.

Затем наступает фаза процветания, когда цивилизация полностью развивается и раскрывается ее творческий потенциал. Эта фаза обычно непродолжительна (400-600 лет) и заканчивается, когда запас творческих сил исчерпывается. Недостаток творческих сил, застой и постепенный распад цивилизаций означают конечную фазу цикла.

По Данилевскому, европейская (германо-романская) цивилизация вошла в фазу вырождения, что выразилось в нескольких симптомах: растущем цинизме, секуляризации, ослаблении инновационного потенциала, ненасытной жажде власти и доминирования над миром. Данилевский протестует против взгляда, который “признает бесконечное во всем превосходство европейского перед русским и непоколебимо верует в единую спасительную европейскую цивилизацию”, и предвидит расцвет русско-славянской цивилизации. В связи с этим большое внимание Данилевский уделяет анализу феномена “европейничанья”, который обусловил ориентацию русской политики и жизни на европейские образцы. Конкретно это выразилось в аристократизме, демократизме, нигилизме, материализме, парламентаризме, конституционализме.

Сегодня очень актуальна критика Данилевским европейской русофобии, которая обвиняла Россию в агрессивности, враждебности свободе и прогрессу. Он напоминает о завоевании европейскими странами тех или иных территорий и разоблачает миф о завоевательном характере формирования Российской империи, указывая, что в России “слабые, полудикие и совершенно дикие инородцы не только не были уничтожены, стерты с лица земли, но даже не были лишены своей свободы и собственности, не были обращены победителями в крепостное состояние”. Данилевский подробно анализирует вопросы, связанные с характеристикой наций, их классификацией. Каждый народ в своем развитии переживает циклические стадии – рождение, молодость, дряхлость и смерть, переходит от племенного к гражданскому состоянию, проходит через различные формы зависимости – рабство, данничество, феодализм, которые вполне естественны и составляют “историческую дисциплину и аскезу народов ”. Идеи Данилевского оказали сильное влияние на К.Н. Леонтьева, П.А. Сорокина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. Их отголоски слышны в идеях Л.Н. Гумилева и даже в цивилизационной концепции современного политолога.

№49.Сборник «Вехи»: анализ особенностей русской интелегенции.

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции  — сборник статей русских философов начала XX века о русской интеллигенции и её роли в истории России. 

Основные идеи сборника "Вехи"

"Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).

Содержание сборника обозначило, прежде всего, необходимость переоценки ценностей образованного общества, их иерархичности. 

Исследуя в разных плоскостях проблему интеллигенции, участники "Вех" были едины в основополагающем принципе признания "теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития". Авторы доказывали существование абсолютных нравственных ценностей, приоритетность ценностного поиска в национальной философской и культурной традиции перед западными заимствованиями.

Критика, во-первых, непрофессионализма интеллигенции и, во-вторых, преобладающее значение крайних элементов в любой области человеческой жизни. (Ярким примером этого может служить приниженное значение права как одной из культурных ценностей и отрицание идеи компромисса).

Авторы "Вех" призывали интеллигенцию к своеобразному покаянию, осознанию своей роли в настоящем и прошлом российской истории, к углублению во внутренний мир и движению к религиозному гуманизму. "Не вокруг творцов нового шума — вокруг творцов новых ценностей вращается мир!" — так словами Ницше характеризовал особенность переживаемого момента в развитии интеллигенции, её дальнейшего существования С. Франк.

Резонанс "Вех" был велик. Причина этого лежит в значении несоизмеримо большем, чем смысл тех исторических событий, которыми был вдохновлён сборник. Основа его проблематики касалась вечных вопросов соотношения "духовности" — в истории и в личности, эту духовность выражающей.

Вместе с тем, многие представители светского образованного общества, предпочитали толковать "веховскую" платформу как призыв к интеллигенции выйти из политической борьбы и сосредоточиться на задаче религиозного совершенствования.

Г. В. Плеханов дал краткие ссылки на "Вехи" в серии статей в журнале "Современный мир"за 1909 г. Как "непреодолимую склонность к религиозному догматизму" характеризовал он состояние авторов сборника, а также ряда противоположных им по мировосприятию представителей интеллигенции — А. Луначарского, Д. Мережковского, Н. Минского и других. Плеханов подчёркивал, что "религия не создаёт нравственности", а только освящает её правила, вырастающие на почве конкретно-исторического общественного строя.

С отрицательных позиций выступил Д. Мережковский, который в статье "Семь смиренных", вышедшей в газете "Речь" 26 апреля 1909 г., назвал сборник отлучением русской интеллигенции, а его авторов "семью смиренными, семью цветами радуги, слитыми в один белый цвет во имя общего дела — ненависти". Идее внутреннего самосовершенствования он противопоставлял соборность, общественность, Церковь, вне которой нет спасения.

А. Белый в журнале "Весы" назвал сборник "замечательной книгой", цель которой — "не суд, а призыв к самоуглублению".

В. Розанов считал, что авторы "Вех" способствовали духовному подъёму русской интеллигенции через самоотречение и самоуглубление в сущность внутреннего мира: "Это — самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы".

2) "Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с революционными идеями, критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).Содержание сборника обозначило, прежде всего, необходимость переоценки ценностей образованного общества, их иерархичности. В сборнике следующие статьи: Н. А. Бердяев. Философская истина и интеллигентская правда. С. Н. Булгаков. Героизм и подвижничество. М. О. Гершензон. Творческое самосознание. А. С. Изгоев. Об интеллигентной молодежи. Б. А. Кистяковский. В защиту права. П. Б. Струве. Интеллигенция и революция. С. Л. Франк. Этика нигилизма. Я поподробнее остановлюсь на статье Изгоева Об интеллигентной молодежи. Свою статью он начинает с рассказа о революционной семье, где сын вопреки своему воспитанию начинает верить в бога и просит благословения у католического священника. Рассказав эту историю автор показывает нам что родители не имеют влияния на своих детей. Изгоев говорит о том, что в основном молодежь воспитывается не в семьях, а в школах и университетах, где на них огромное влияние оказывают не учителя, а компании друзей и товарищей. И это влияние обычно негативное. Он говорит что у русской интеллигенции - семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают. Он пишет что нынешняя молодежь делает все чтобы отдать школе как можно меньше себя и при этом получить высокие оценки, ученики постоянно пытаются обмануть преподавателей, что очень одобряется в кругу школьных друзей. И очень смешно смотреть как взрослый интеллигентный юноша пытается проскочить на экзамене. Так же он сравнивает русскую молодежь с американской или английской. В его статье можно найти не мало слов о различных попойках, о публичных домах, о том, что молодые люди слишком рано начинают вести половую жизнь, о шумных посиделках где проводят вечера русские студенты, а про иностранных же он пишет что они учатся гораздо больше наших, у них больше учебных часов и меньше праздников. Они больше занимаются спортом и учатся не ради оценки, а ради знаний. У русской интеллигентной молодежи период юношества и студенчества длиться очень долго, молодые люди привыкают к этому, а потом выходя во взрослую жизнь, они не могут найти себе места. Средний массовый интеллигент в России большею частью не любит своего дела и не знает его. Он - плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч., и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения. Но как бы Изгоев не критиковал русскую молодежь, он говорит что студенчество в то время было все-таки чуть ли не единственной группой образованных людей, думавшей не только о своих личных интересах, но и об интересах всей страны.

№50. Алтайская социологическая школа.

69