- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Глава 4
- •Глава 5
- •Глава 1
- •996 Г. Устав великого князя Владимира определяет «церковных людей» и правила призрения.
- •1551 Г. Обнародован кодекс правовых норм русской церкви — Стоглав.
- •1649 Г. Обнародован новый свод законов — Соборное уложение.
- •Глава 2
- •Глава 3.
- •XX в. Начинает осознаваться российскими учеными медиками, некоторыми педагогами и даже отдельными представителями городских управ.
- •Глава 4
- •Глава 5
- •5.1.3 Постановление «о педологических извращениях в системе наркомпросов» и практика обучения лиц с нарушением зрения.
XX в. Начинает осознаваться российскими учеными медиками, некоторыми педагогами и даже отдельными представителями городских управ.
К началу XX в. в монархической России сложились необходимые социально-культурные предпосылки организации практики обучения умственно отсталых детей, с момента принятия правительством решения о введении всеобщего начального обучения (1908) начинает стремительно развиваться сеть вспомогательных классов и школ. Динамика развития специальных лечебно-педагогических учреждений в период с 1908 по 1917 г. свидетельствует о том, что Россия твердо встала на путь создания сети для обучения детей с умственной отсталостью.
3.11. канун Первой мировой войны: предпосылки к оформлению национальной системы специального образования сложились
Накануне Первой мировой войны в Российской империи сложились все предпосылки оформления национальной системы специального образования. Монархическая Россия признала необходимость введения всеобщего начального обучения, полагая реализовать задуманное за десять лет (с 1908 по 1918 г.). Члены императорской фамилии прямо или косвенно участвовали в работе попечительств глухонемых, слепых и умственно отсталых детей. Петербургские училища ВУИМ для глухих и слепых находились под патронатом первых лиц империи.
На рубеже XIX—XX вв. бок о бок с протестантами и католиками призрением нуждающихся в особой помощи детей активно занялась Русская православная церковь. Отдельные ее служители настолько прониклись идеей воспитания и обучения глухонемых и слепых детей, что лично взялись за устроительство специальных церковно-приходских школ, подчас выступая даже в роли педагогов.
Общественная атмосфера заметно менялась. Православная традиция милостыни и сострадания к убогим хотя и иссякала, но все еще оставалась достаточно сильной. На фундаменте глубинного христианского милосердия формировалась и крепла деятельная благотворительность, культурные русские люди более не могли ограничивать свое вмешательство в жизнь инвалида подаянием. Стремительно растет число специальных учебных, лечебных и лечебно-воспитательных заведений в разных регионах империи.
Развивайся события эволюционно, Россия, несомненно, завершила бы первый этап строительства национальной системы специального образования одновременно с западными странами-лидерами, поскольку сложились все необходимые к тому предпосылки, но в 1917 г. произошло событие, коренным образом изменившее устройство страны, путь ее развития, весь уклад жизни людей
Глава 4
Обретение права на обучение глухими, слепыми и умственно отсталыми детьми. Создание отечественной системы специального образования (1917 - 1936)
Хронологические ориентиры (1917—1936 гг.)
1917 г. Октябрьская социалистическая революция (25 октября). Провозглашён курс на обеспечение всеобщей грамотности, на введение всеобщего обязательного и бесплатного обуче-
1918 г. I Всероссийский съезд по просвещению определил стратегию развития народного образования в стране. Борьба с детской дефективностью провозглашается задачей государства (январь).
Вспомогательные школы Москвы возобновили свою работу. Инспектором специальных школ Москвы назначена М. П. По-стовская (май).
Создан Народный комиссариат просвещения РСФСР (Нар-компрос), которому поручено руководство сферой образования и культуры (июнь).
I Всероссийский съезд представителей медико-санитарных отделов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов обсудил проект мероприятий по борьбе с детской дефективностью.
Опубликованы декреты СНК РСФСР «Об организации дела народного образования в Российской республике», «О передаче всех учебных заведений Наркомсобеса в ведение Наркомпроса».
Совещание учителей вспомогательных школ Москвы. Санаторий-школа для малоуспешных детей (Москва, В. П. Кащенко) передан в ведение Наркомпроса РСФСР и преобразован в Дом изучения ребёнка.
Основан Детский обследовательский институт (при Государственной психоневрологической академии) (Петроград, А. С. Грибоедов).
Декретом СНК РСФСР опека над слабоумными возложена на Наркомсобес РСФСР (октябрь).
Школьно-санитарный отдел выведен из структуры Наркомпроса РСФСР и передан в Наркомздрав РСФСР, переименован в Отдел школьной санитарии.
Взамен Школьно-санитарного отдела Наркомпрос РСФСР учреждает Подотдел социального воспитания (ноябрь).
1919 г. В структуре Наркомпроса РСФСР при Отделе охраны детства создаётся Медико-педагогическая консультация.
Коллегия Наркомпроса РСФСР предлагает создать школьно-санитарные отделы при Наркомздраве РСФСР и Наркомпро-се РСФСР, подчинив их единому руководителю (август). Постановление СНК РСФСР разграничивает функции Наркомпроса РСФСР и Наркомздрава РСФСР «в деле воспитания и здоровья дефективных детей» (декабрь).
1920 г I Всероссийский съезд деятелей по борьбе с детской дефективностью, безнадзорностью и преступностью (24 июня — 2 июля).
Открываются институты по подготовке учителей-дефектоло-гов (при Наркомпросе РСФСР и Наркомздраве РСФСР). В 2990 детских домах находится 203 830 детей.
г Московский Дом изучения ребёнка преобразован в Медико-педагогическую клинику (станцию), которая становится научно-методическим центром Наркомпроса РСФСР. Всероссийская конференция по борьбе с детской дефективностью.
г. Образование Союза ССР.
Принят план ликвидации неграмотности среди взрослого населения (от 18 до 35 лет) к 1927 г.
1924 г II Всероссийский съезд по психоневрологии (Петроград, 3—10 января), доклад Л. С. Выготского. II съезд социально-правовой охраны несовершеннолетних (СПОН) Москва, 26 ноября — 1 декабря). На съезде официально заложено новое направление в развитии советской специальной педагогики.
Опубликован сборник статей и материалов под редакцией Л. С. Выготского «Вопросы воспитания слепых, глухонемых и умственно отсталых детей».
1926 г. Первая перепись населения СССР (147 млн, в том числе городское население — 18%, сельское — 82%). Постановление СНК РСФСР «Об учреждениях для глухонемых, слепых и умственно отсталых подростков» (декабрь).
1927 г. Постановление СНК РСФСР «О мероприятиях для усиления работы по воспитанию и обучению умственно отсталых, глухонемых и слепых детей и подростков» (ноябрь). I Всесоюзный педологический съезд (Москва, 28 декабря 1927 г.— 4 января 1928 г.).
1925—1928 гг. Решение ВЦИК и СНК РСФСР о разрешении местным советским органам вводить обязательное начальное обучение при достаточной обеспеченности всех детей школьного возраста сетью школ.
1930 г. Всероссийское совещание работников просвещения национальных меньшинств (январь).
Постановление ЦК ВКП(б) «О всеобщем обязательном начальном обучении» (25 июля).
Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О введении всеобщего обязательного обучения» (10 августа). Постановление ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении» (14 августа).
1931 г. I Всероссийский съезд по всеобучу (февраль). Приказ Наркомпроса РСФСР «О введении всеобщего обя зательного начального обучения физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (лого патов) детей и подростков» (июнь).
Постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе» (август).
Отчёт Наркомпроса РСФСР «О ходе всеобуча физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (28 декабря).
IX съезд профсоюзов, практически утерявших право предъявлять требования работодателю. Следующий съезд состоится только в 1949 г.
Постановление ЦК ВКП(б) «Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе», предоставившее большие полномочия директорам школ (август). Введена система внутренних паспортов (отменённая после революции), которая позволяет контролировать и ограничивать миграцию городского населения. Колхозникам паспорта не выдаются.
г. Постановление ЦК ВКП(б) «Об учебниках для начальной и средней школы» (февраль).
г. Всероссийское совещание работников педагогических институтов (январь).
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» (май). Повсеместное введение всеобуча.
1935г. Распространение циркуляров об изъятии из всех библиотек сочинений неблагонадёжных авторов, в том числе А. В. Луначарского (март). Уголовная ответственность распространяется на детей старше 12 лет, они могут быть приговорены к смертной казни (апрель). Приказы Наркомпроса РСФСР «О включении проектов строительства школ для дефективных детей в общие титульные списки школьного строительства» (август), «Об охвате всеобучем дефективных детей в 1936 году». Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе» (сентябрь). Новый закон о школе, усиливающий власть учителя и ужесточающий дисциплину.
1936 г. Запрещение абортов (разрешённых декретом 1920 г.). Политика усиления охраны материнства и препятствия при разводе: всё большее значение придаётся роли семьи в советском обществе (июнь).
Постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» (июль).
На VIII чрезвычайном съезде Советов принята новая Конституция (основной закон) СССР. Упразднены ограничения всеобщего избирательного права, гарантируется свобода личности. В статье 126 ВКП(б) провозглашается «руководящим ядром» государственных и общественных организаций (в Конституции 1924 г. ВКП(б) не упоминалась). Конституция подтверждает плановый характер экономики и коллективизацию сельского хозяйства (5 декабря).
4.1 1917 год : коренное изменение социальногокультурного контекста жизни страны – беспощадная ломка вековых ценностей
Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». С этого времени рабоче-крестьянское государство — РСФСР, а затем с 1922 по 1991 г. — СССР — станет строиться по замыслу и воле ВКП(б) — партии большевиков (коммунистов), в чьих руках сконцентрируется вся полнота политической власти. Октябрьская революция 1917 г. коренным образом изменила путь развития России, страна вступила в эпоху беспощадной ломки вековых ценностей. Прежде освящаемые церковью моральные ценности, правила и нормы христианского поведения официально предаются осмеянию и осуждению. Все вероисповедания попадут под запрет, наиболее яростную борьбу советская власть поведёт против христианства. Система ценностей и картина мира гражданина РСФСР не должна была иметь ничего общего ни с ценностями Российской империи, ни с ценностями западного мира. Что касается традиции, общественной морали и нормы, то в формах, сложившихся к февралю 1917 г., они представлялись рабоче-крестьянскому государству не просто ненужными, но вредными. Христианское вероучение предписывало сопереживать другому, считая милосердие не просто добродетелью, но обязанностью крещёного человека. Право на жизнь даруется Богом, и лишать кого бы то ни было этого права по причине его социальной принадлежности, финансового положения, образа мыслей, физического или психического состояния — грех! Христианство заложило фундамент толерантного отношения к разного рода инаким людям, в частности к инвалидам. Благодаря христианству в Европе, а затем и во всём мире получит распространение деятельная благотворительность, возникнет специальная школа. Отвергнувшая религию советская власть сделала единственным мерилом ценности человека его полезность правящей партии большевиков, государству рабочих и крестьян. Моральным признавалось то, что действует во благо политическому строю, государству, лишь такое поведение отныне становится социально приемлемым. Сопереживать и проявлять милосердие уместно лишь к тем, кто в данный исторический момент официально признан полезным. К людям же, с точки зрения ВКП(б), «бесполезным», тем паче «вредным», надлежит относиться не просто безжалостно, но беспощадно! Правящая партия, государство негласно решают, что право на жизнь даруется властью и может быть ею отобрано.
Притеснение и физическое истребление государством собственных граждан по идеологическим мотивам, как «чуждых», неминуемо отрицательно отразится на судьбах инвалидов. Специальная школа, взращённая в культуре призрения, сострадании, милосердия, существовать в предложенных обстоятельствах не способна.
Произошедшая смена ценностных ориентиров, тотальное изменение социокультурного контекста жизни страны обусловят кардинальное переустройство отечественной системы специального образования. Советская власть христианское сострадание, милосердие и человеколюбие признает рудиментами старой, «упразднённой» жизни, деятельная благотворительность, как церковная, так и светская, окажется вне закона. Гражданские права резко ограничиваются, а частная собственность признаётся анахронизмом. Ценность грамотности и школьного обучения оставалась всё ещё не воспринятой большей частью населения аграрной страны.
4.2 Школа превращается в орудие коммунистического перерождения общества
Мечту о создании «нового» человека, человека, руководствующегося нормами коммунистической морали, человека, способного преодолевать любые преграды и даже жертвовать собой во имя достижения целей, поставленных ВКП(б), государство попытается реализовать на практике с помощью марксистской педагогики. Её основной идеей становится «социальное воспитание». Успех грандиозного замысла могла обеспечить только школа, а потому государство делает ее орудием коммунистического перерождения общества и планирует немедленное введение всеобуча.
Накануне Первой мировой войны, деятельной благотворительностью активно занималось духовенство всех ветвей христианства. Почётными и действительными попечителями, учредителями детских приютов, учебных заведений для глухих и слепых детей, подчас и педагогами в них состояло немалое число православных священнослужителей, в российской глубинке множились церковно-приходские школы для глухих. Успешно трудилось во благо умственно отсталых детей Братство во имя Царицы Небесной. С 1918 г. эта влиятельная и по-хорошему одержимая категория благотворителей отстраняется от дел призрения, а филантропическая деятельность квалифицируется деянием противоправным. Милосердие и человеколюбие объявляются вне закона!
Начав с церковных учебных заведений, государство вскоре подчиняет Наркомпросу все виды образовательных учреждений. На первой ступени государственных трудовых школ преподавание покоится на процессах более или менее ремесленного характера, соответственно слабым силам детей и их естественным в этом возрасте наклонностям. На второй ступени, на первый план выдвигается промышленный и земледельческий труд в его современных машинных формах. Но вообще цель трудовой школы отнюдь не дрессировка для того или другого ремесла, а политехническое образование, дающее детям на практике знакомство с методами всех важнейших форм труда, частью в учебной мастерской или на школьной ферме, частью на фабриках, заводах.
разрабатывая основные принципы единой трудовой школы, члены Государственной комиссии по просвещению о детях с недостатками умственного и физического развития не упомянули. Советская Республика, , подобно античному полису, условно разделила население по принципу полезности. Одни признаются полезными и наделяются гражданскими правами, другие зачисляются в стан чуждых и гражданских прав лишаются. Большую часть «лишенцев» ждала принудительная изоляция, а то и физическое истребление.
Малолетних преступников и им подобных «общественно опасных» подростков государство признает «морально дефективными». Одних отправят в тюрьмы, других — в исправительно-трудовые колонии, целью изоляции ставится перековка. «Телесно» и «умственно дефективные» дети в случае получения образования обретали шанс перейти из категории «бесполезных» в разряд «отчасти полезных», а то и вполне «полезных» государству. Потенциальные возможности ребёнка к обучению, к овладению ремеслом, иначе говоря, его перспективу стать «полезным» гражданином определяла специальная комиссия. «Перспективных» детей-инвалидов, как и малолетних преступников, следовало направлять на перековку в систему специальных учебно-воспитательных учреждений, «бесперспективных» ждали детские дома, где воспитание и обучение не предусматривалось. Детям с тяжёлыми нарушениями развития государство обещало минимальный уход и лечебную помощь.
Влияло на судьбу телесно и умственно дефективных подростков и место их проживания. Дети-инвалиды из деревень, сёл, рабочих посёлков нередко зачислялись в местные начальные школы, которые по понятным причинам своим «ненормальным» воспитанникам необходимой им специальной педагогической и медицинской помощи обеспечить не могли. Чаще эти дети не учились вовсе, пребывая на иждивении родителей. Городским подросткам, столичным прежде всего, повезло больше. В большом городе ребёнок-инвалид из «классово близкой» семьи мог попасть и в специальную школу. По убеждению наркома просвещения, решающим фактором успеха педагогической деятельности является идеологическая подготовка учителя, его партийная принадлежность: «истинно социалистическую трудовую школу может создать и вести только революционный учитель-социалист». А. В. Луначарский мечтает создать «высшее педагогическое учебное заведение, которое окажется надёжным рассадником учителей-социалистов, преданных интересам трудовых масс». Принятая через полтора года Про грамма ВКП(б) ставила перед народным просвещением уже иные цели — уничтожение классового разделения общества, его коммунистическое перерождение.
4.3. Совет Народных комиссаров назначает ответственных за обучение, воспитание и охрану здоровья дефективных детей
Реальное введение всеобуча неминуемо ставит перед властью вопрос о его распространении на «ненормальных» детей. . Чаще всего исполнение закона обеспечивалось силами местных органов самоуправления с привлечением благотворительных средств из светских и церковных источников. Для РСФСР подобное решение было неприемлемым. Известен другой путь: государство берёт всю полноту ответственности за школьное обучение глухих, слепых и умственно отсталых детей на себя, при этом обучение бедноты оплачивается из федерального и местного бюджетов, а с состоятельных родителей взимается плата. И это решение для Советской России оказалось невозможным — богатых искоренили, всем гарантировалось бесплатное обучение, но необходимых средств в казне недоставало. У государства, сосредоточившего всю полноту власти в своих руках, имелся и третий, отнюдь не демократический, но весьма экономный способ — вводя всеобуч, исключить из него некоторую часть подростков.
Последний подход позволяет государству решать, кто имеет право на образование, а кого этого права можно лишить. Наша страна, к сожалению, предпочла именно этот путь. Прежде всего детей школьного возраста по политическим мотивам разделили на «своих» и «чужих». В немилость попали выходцы из семей дворянства, буржуазии, духовенства, купечества, кулачества, дети контрреволюционеров, врагов народа. Обновляется терминология, но, что тревожнее, меняется и отношение государства к «умственно и телесно дефективным». Народный комиссар по просвещению, обещавший равные права на школьное обучение всем детям и, казалось бы, несущий личную ответственность за судьбы учащихся специальных школ, изъятых из ведения ВУИМ и преданных под длань Наркомпроса, открещивается от них. Экспроприировать специальные учебные учреждения, лишить их источников моральной и материальной поддержки оказалось несложно, а вот продолжить деятельность национальной системы специального образования Наркомпрос не сумел. Госструктуры, в том числе Народные комиссариаты просвещения и здравоохранения, не желали брать на себя заботу об умственно и телесно дефективных детях. Межведомственная борьба шла столь упорно, что пришлось издать специальный документ (1919), юридически закрепивший ведомственную ответственность. Тех, кто по состоянию здоровья нуждался в лечении и не мог посещать обычные учебные заведения, предписывалось направлять в учреждения Наркомздрава. Частично дееспособных следовало воспитывать в школах-санаториях в целях излечения, недееспособных детей в силу тяжести дефекта ждали школы-лечебницы.
В силу сугубо прагматических соображений любым властям казалось в этот период бессмысленным вкладывать бюджетные средства в воспитание детей, которые из-за тяжести дефекта не станут работоспособными гражданами и не компенсируют затраты, произведённые на их обучение. Нежелание государства тратить казённые деньги на достойную жизнь недееспособных подданных в известной мере компенсировалось заботой о них частных лиц, общественных движений, церкви. В РСФСР подобные механизмы были уничтожены, возражать государству диктатуры пролетариата оказалось не только бесполезно, но и опасно.
Для многих регионов распавшейся Российской империи размышления об обновлении школы, введении всеобуча на какое-то время утрачивают актуальность. Под угрозой оказывается не то что благополучие — жизнь огромной массы детей, потерявших семью, детей, оставшихся без куска хлеба и крова. За всю предыдущую историю своего существования страна никогда не переживала столь громадной беды, преодолеть её в условиях Гражданской войны без добровольной помощи населения оказалось не под силу никакой политической власти.
В 1918 г. на Украине создаётся Лига спасения детей, в работе её Полтавского отделения активно участвует писатель В. Г. Короленко. Лига оказывала немалую помощь российским детям, в Петроград, Москву и другие крупные города из Украины вагонами отправляют продукты питания, встречные составы везли в Крым и Новороссию истощённых, обессилевших от голода детей. Для эвакуированных на территории Украины создаются специальные детские колонии.
К 1919 г. голод в РСФСР достиг масштаба катастрофы, и при всей нелюбви к негосударственным организациям СНК создаёт по примеру Украины Совет защиты детей.
Встречающееся в действующих учебниках утверждение о том, что «уже в первые месяцы существования советской власти было сделано для детей, в том числе и для аномальных, больше, чем за все годы существования царской России», не имеет под собой достаточных, документально подтверждённых оснований.
Государство диктатуры пролетариата определило мерилом человека его социальную полезность, следствием чего становится деление людей на «своих» и «чужих». Гражданская война, разруха, голод способствовали усилению беспощадного преследования классово чуждых. Втянутыми в этот процесс оказались и несовершеннолетние, в том числе дети-инвалиды. Рассматривая школу как орудие коммунистической перековки людей и укрепления нового строя, советская власть взяла курс на всеобуч. Де-юре приняв на себя ответственность за судьбы умственно и телесно дефективных детей и подростков, исключив из этого процесса частного человека, государство де-факто оказалось не в состоянии исполнить обязательства.
4.4 подвижники специального образования продолжают воспитывать, учить, лечить и спасать «ненормальных» детей.
Подвижничество педагогов, врачей, воспитателей, обслуживающего персонала, всех тех, кто не за страх, а за совесть работал во времена лихолетья, вызывает глубокое уважение. К сожалению, имена большинства из них забыты, архивы утрачены или сознательно уничтожены, но Россия обязана этим светлым людям тем, что в годы разрухи при отсутствии реальной государственной помощи они продолжали воспитывать, учить, лечить и спасать детей.
Родители же, экономя на собственных детях, продолжают воспитывать чужую глухую девочку. Несмотря на все житейские тяготы, Фёдор Андреевич и Наталья Александровна Рау не оставляют своих глухих воспитанников, понятно, что одна из главных проблем — поиск для них пропитания.
В пору Гражданской войны энтузиасты обучения глухих, слепых и умственно отсталых детей оказались предоставленными сами себе, ни красных, ни белых они не интересовали. Не имея документальных подтверждений, опираясь исключительно на косвенные свидетельства (в частности, устные рассказы участников событий), мы можем полагать, что и на территориях, длительное время находившихся под белыми, осуществлялась практика индивидуального обучения глухих и слепых детей.
10 июня 1918 года публикуется правительственный декрет об основании Института мозга. . В мае 1918 г. академик В. М. Бехтерев обратился в Совнарком с ходатайством об организации научно-исследовательского учреждения и почти мгновенно получил положительное решение. Институт мозга, руководство которым поручается известному русскому учёному В. М. Бехтереву, объединил ряд учреждений, в том числе Детский обследовательский институт им. А. С. Грибоедова, Отофонетический институт, Институт социального воспитания, Воспитательно-клинический институт им. академика В. М. Бехтерева (позднее Психоневрологическая школа-санаторий для беспризорных), Институт глухонемых, Центральную вспомогательную школу, Педологический институт.
Патриотическую позицию В. М. Бехтерева разделяли многие учителя специальных школ, искренне приняв коммунистические идеалы или просто надеясь спасти детей и уберечь от гибели свои учреждения, они присягнули на верность новой власти. Те, кто имел личные контакты с влиятельными партийцами, полагали, что без надзора упразднённых попечительств и при обещанной государством всемерной поддержке детства смогут в полной мере реализовывать самые дерзкие педагогические замыслы на практике. Воинствующий атеизм, поражение в правах, а то и физическое уничтожение известных филантропов, автоматически попавших в силу социальной принадлежности или по политическим мотивам в круг тех, кого большевики объявили врагами народа, запрет благотворительной деятельности далеко не всеми воспринимались трагическими предвестниками тотального разрушения всего ранее существовавшего контекста духовной и культурной жизни. Трудно заподозрить Е. К. Грачёву в симпатиях к Марксову учению, но и она на первых порах поверила в счастливую судьбу отечественной системы специального образования.
Екатерина Константиновна — человек глубоко верующий, монахиня в миру — едва ли могла без боли воспринимать происходящее вокруг, скорее, во имя спасения детей она с христианским смирением терпела законы атеистического государства. И конечно, Е. К. Грачёва не могла вообразить масштаба безнравственности и жестокости новой власти. Притеснение и физическое истребление государством собственных граждан по идеологическим мотивам, как «чуждых», рано или поздно неминуемо затронет и инвалидов. Православная христианка Е. К. Грачёва и проводники новых начал социальной политики не могли выступать единомышленниками. Приступая к реорганизации «царской» специальной школы, её ликвидаторы прежде всего стремились истребить дух призрения, милосердия, добродеяния.
Даже в самые тяжёлые годы Гражданской войны, разрухи и голода многие сотрудники специальных школ не оставили своих подопечных. На протяжении первых десяти лет советской власти при отсутствии реальной государственной помощи воспитание, учение, лечение и спасение детей с недостатками физического и умственного развития обеспечивали преимущественно педагоги, психологи, врачи с дореволюционным стажем.
4.5 «дефектологический квадрат»
Грозным социальным бедствием начала XX в. становится детская беспризорность. Войны, революции, голод оставляли сиротами огромное число детей. Долгое время помощь им повсеместно обеспечивалась силами разного рода благотворительных обществ, церковных организаций и частных лиц, но масштабы, которых беспризорность достигла после Первой мировой войны, вынудили большинство европейских государств принять специальные законы об охране детства и защите военных сирот.
Первые шаги Наркомпрос предпринял уже в ноябре 1917 г. Для осуществления мероприятий по охране детства при наркомате учреждается Школьно-санитарный совет. Через месяц по инициативе В. М. Бонч-Бруевич при Совете создаётся исполнительный орган — Школьно-санитарный отдел. Первоочередной задачей отдела его руководитель определяет «планомерную борьбу с детской преступностью», а так как умственно отсталые подростки способны легко подпадать под дурное влияние улицы и пополнять ряды малолетних преступников, то и они признаются объектом повышенного внимания исполнительного органа Наркомпроса.
Смысл педагогического воздействия на «умственно ненормальных детей, не проникшихся противообщественными наклонностями» Бонч-Бруевич видела в перековке «безвредных» в «полезных» членов общества. Оценивать заботу государства о телесно и умственно дефективных детях в первое десятилетие советской власти можно с двух сторон. С одной стороны, правительство принимает прогрессивное решение, беря ответственность за всех дефективных детей на себя, с другой — оно исключает из этого процесса все негосударственные институты, с третьей — безраздельно присваивает право решать, кто именно нуждается в социальной помощи. Начинает формироваться особое пространство, замкнутый социум, который условно можно представить как «дефектологический квадрат». Тенденция к изоляции аномальных детей в особый социум, характерная для всех стран, переживающих третий период эволюции, оказалась в СССР доведённой до абсолюта в силу идеологических установок. Дефективные дети оказались не только отделёнными от нормально развивающихся сверстников, что закономерно для этапа становления системы специального образования, но и лишёнными поддержки общества, филантропов, благотворителей, церкви, более того, родителям отводилась в их судьбе меньшая роль, нежели государственным учреждениям.
Взяв ответственность за дефективных детей на себя и исключив из процесса заботы о них все негосударственные институты, государство безраздельно присвоило право решать, кто нуждается в социальной помощи, и начало формировать особый образовательный ландшафт, который условно можно определить как «дефектологический квадрат». Сравнение с геометрической фигурой уместно, ибо советская модель образования «ненормального» ученика предполагала его отделение от семьи, от институтов деятельной благотворительности и церкви, от нормально развивающихся сверстников и от общества в целом. Получить необходимую педагогическую помощь ребёнок мог, только войдя в замкнутое перечисленными границами пространство. Сама по себе институализация (помещение детей с недостатками физического и умственного развития в образовательные учреждения интернатного типа), конечно, не советское изобретение. На начальном этапе создания национальных систем специального образования эта организационная форма присуща всем странам. Но западные учебные заведения никогда не отгораживались от церкви, не отталкивали меценатов, благотворителей и попечителей. Да и редко какое образовательное учреждение забирало ребёнка на круглосуточное содержание в течение недели, не говоря уж о семестре, а то и учебном годе. В СССР же эта организационная форма, начав складываться с первых лет, на многие десятилетия становится превалирующей. Формируется скрытая от общественного внимания сфера, особый социум, или «дефектологический квадрат». Получить необходимую медико-психолого-педагогическую помощь и качественное образование ребёнок мог при условии попадания внутрь «квадрата», но, входя в него, он оказывался в интернате, в изоляции от обычного мира. За пределами искусственно созданного социума оставалась даже семья, родителям в судьбе собственного ребёнка отводилась меньшая роль, нежели государству.
4.6. Советская система специального образования через семь лет после революции
Первое в России учебное заведение для лиц с нарушением слуха открылось в 1806 г., к октябрю 1917 г. отечественная история сурдопедагогической практики насчитывала чуть больше века.
В Астрахани, Владимире, Ленинграде и Пскове функционировали дошкольные учреждения для глухих детей. Финансировалось подавляющее большинство заведений для детей с нарушением слуха из городских бюджетов, читинская школа существовала на средства городского Союза глухонемых. Наркомпрос РСФСР признал организацию обучения Детей с нарушением слуха неудовлетворительной, а ведь Россия обладала в этой сфере вековым опытом. Обучение глухих и слепых находилось в бедственном положении.
За 30 лет до описываемых событий делегат II съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию (1895), педагог и журналист И. Д. Городец-1 кий заявил: «Слабоумный имеет неотъемлемое право на образование, на развитие своих способностей, как бы незначительны они ни были». Согласно итоговой резолюции того съезда, «необходимо для малоуспешных детей устройство вспомогательных школ или классов, для младшего же возраста специальных детских садов, доступных и для бедного класса населения. Для детей, представляющих умственные и нравственные недостатки, в том числе и для идиотов, слабоумных и эпилептиков, необходимо устройство особых общественных врачебно-воспитательных заведений» . Цели опеки и обучения умственно отсталых детей определялись с учётом правового статуса ребёнка и его родителей. Государство требует, чтобы вспомогательная школа быстрее и эффективнее перековывала своих учеников в «полезных» людей, одновременно выражая недовольство высокой численностью умственно отсталых.
За время, прошедшее с Октябрьской социалистической революции до осени 1924 г., Советское государство предприняло целый ряд позитивных действий в целях организации практики обучения глухих, слепых и умственно отсталых детей.
• Провозглашён курс на введение обязательного начального обучения. Согласно партийным документам, всеобучем планировалось охватить большую часть детей с недостатками физического и умственного развития (март 1919 г.).
СНК принимает меры по улучшению жизни детского населения страны, учреждён Совет защиты детей (январь 1919 г.).
Законодательно согласованы функции Наркомпроса и Наркомздрава в деле воспитания и охраны здоровья дефективных детей (декабрь 1919 г.).
Правительство пытается сохранить и расширить сеть специальных учебных заведений. С учётом масштабных территориальных потерь и открытием специальных школ в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке можно считать, что с этой задачей государство отчасти справилось
Растёт количество вспомогательных школ. По сравнению с 1915/16 учебным годом число умственно отсталых детей, получивших доступ к специальному обучению, увеличилось троекратно.
Вместе с тем ввести всеобуч в полном объёме не удалось, к лету 1924 г. в РСФСР имелось 21 учебное заведение для слепых (около 1100 учащихся), 41 — для глухонемых (2500 учащихся) и 57 — для умственно отсталых (около 3400 учащихся). Всего насчитывалось чуть более сотни учреждений и около 7000 обучающихся, включая дошкольников и взрослых глухих.
Задачи и цели специального образования определялись каждым учреждением самостоятельно. Наркомпрос РСФСР, ответственный за работу специальных школ, не обеспечил их новыми программами, учебниками, учебно-методической литературой — «старые» подлежали изъятию как идеологически вредные и классово чуждые, «новые» отсутствовали. Объединение детей всей, а то и нескольких губерний в одном образовательном учреждении в данных исторических условиях казалось рациональным, особенно если речь шла о сиротах и полусиротах. Для детей, имеющих родителей, изъятие из семьи вряд ли можно признать идеальным решением, тем более что персонал большинства детдомов не имел специальных знаний и не мог оказать квалифицированную помощь ребёнку-инвалиду. Государство же считало объединение воспитанников в одном заведении идеальным для их «перерождения», поскольку ни родители, ни политически чуждые специалисты не смогли бы обеспечить, по убеждению Наркомпроса, политически верного воздействия на дефективного ребёнка. Многие из них искренне хотели помочь своим воспитанникам, но не знали, как это сделать, а потому основным видом деятельности во многих школах становится общественно полезный и ремесленный труд, рисование, лепка, пение, физкультура.
Меняются принципы комплектования специальных школ, на смену демократической традиции приходит классовый подход.
Государство предложило специальным учебным заведениям копировать единую трудовую школу. Неспособность части детей с недостатками физического и умственного развития осваивать предназначенную для нормально развивающихся детей программу повлечёт за собой признание их «необучаемыми» и перевод из ведения Наркомпроса в ведомство социального обеспечения, что означало потерю права на образование.
4.7 Петроград и Москва – форпосты специального обучения в РСФСР. Начало подготовки кадров советских дефектологов
Важным для будущего дефектологической науки и практики итогом I Всероссийского съезда по просвещению явилось создание на базе санатория-школы доктора В. П. Кащенко Дома изучения дефективного ребёнка и Музея педагогики исключительного детства. Не считаясь с невзгодами и лишениями текущей жизни, многие дефектологи целеустремлённо работали во благо трудных детей.
Замыслы организации масштабной помощи «исключительным детям», вызревшие к началу Первой мировой войны в российском медико-педагогическом сообществе учёных и практиков, А. С. Грибоедов и В. П. Кащенко попытались осуществить в молодой Советской Республике. Члены Школьно-санитарного совета Наркомпроса РСФСР смотрели на Петроград и Москву как на идеальные экспериментальные площадки, опытом которых могли бы воспользоваться по всей стране. Здесь открывались диагностические и исследовательские центры, действовали базовые практические учебные заведения, наиболее полно обеспечивался охват телесно и умственно дефективных детей специальным обучением, рождались различные типы учреждений (детские сады, детские очаги, детские площадки, детские дома, детские колонии, специальные классы и школы, школы-санатории), здесь писались новые программы и учебники. Петроград и Москва первыми организовали подготовку квалифицированных педагогов-дефектологов.
А. С. Грибоедов в Петрограде и В. П. Кащенко в Москве примутся готовить учителей для советской специальной школы на базе только что открытых практических учреждений. Инициатива опытных специалистов и заинтересованность государства в подготовке советских педагогических кадров привели к тому, что в обеих столицах одновременно (1918) организуются краткосрочные курсы по подготовке персонала для специальных учебных заведений, которые вскоре преобразуются в высшие учебные заведения.
На базе Дома изучения ребёнка Наркомпроса РСФСР (ул. Погодинская, д. 8) В. П. Кащенко организует «6-месячные курсы по подготовке работников по дефективности» (1918), вскоре курсы становятся годичными (1919), а затем и трёхгодичными (1920). Всего через три года после революции в столице открывается Московский педагогический институт детской дефективности (1920). Осенью 1924 г. это небольшое образовательное учреждение вливается в состав педагогического факультета 2-го Московского государственного университета. Бессменным руководителем нового для страны высшего учебного заведения являлся профессор В. П. Кащенко.
Формально пальма первенства в деле организации научно-исследовательских учреждений за Петроградом, ибо там уже в конце 1918 г. «соответствующим распоряжением Народного комиссариата социального обеспечения, при комиссаре 3. И. Лилиной, в ведении которой находились тогда все детские учреждения» появился Детский обследовательский институт (ДОБИ). Штат ДОБИ, наряду с его руководителем доктором А. С. Грибоедовым, состоял из двух врачей, старшего воспитателя, педагога и завхоза. Изначально это было заведение на 40 коек, для «детей обоего пола, в возрасте от 4—16 лет» [42]. Вот на этой базе А. С. Грибоедов организует краткосрочные курсы подготовки учителей для спецшкол. В 1924 г. ДОБИ присвоят имя его директора, Адриан Сергеевич станет руководить институтом имени самого себя, а вскоре институт составной частью вольётся в Государственную психоневрологическую академию под руководством академика В. М. Бехтерева.
Знакомство с историей рождения двух в будущем ведущих дефектологических факультетов Советской России способно навести на мысль о том, что авторитетные учёные (члены высших экспертных советов Наркомпроса) предоставили правительству проекты подготовки кадров высшей квалификации, и то, убедившись в состоятельности образовательных моделей, поддержало интеллектуалов, благодаря чему замысел специалистов воплотился в государственную политику. На деле всё происходило иначе. Продолжительность курсов, автономность или подчинённость институтов, их включение в более крупные образовательные структуры зависели не от рекомендаций профессионалов, не от качества образования слушателей, не от заказа со стороны школ или родителей, а исключительно от партийных установок.
На первых порах правительство легко принимало решение об открытии новых вузов, если в царской России насчитывалось 69 высших учебных заведений и около 90 000 студентов, то в 1920 г. сеть высшей школы развернулась до 244 заведений, армия студентов выросла до 207 000 человек. Отмена выпускных и вступительных экзаменов привела к тому, что любой человек по достижении 16-летнего возраста мог записаться в любой институт или университет. Повсеместно открытые в 1918—1919 гг. краткосрочные учительские курсы оказались малоэффективными, зачастую инструкторы сами не знали, что преподавать завтрашним педагогам народных школ. К осени 1919 г. учительские семинарии и краткосрочные курсы закрываются, им на смену приходят трёхгодичные курсы.
Педагогическая наука политизируется, , учебно-методическая литература подвергается идеологической цензуре, а профессорско-преподавательский состав — чистке. Следуя общегосударственным идеологическим установкам, советская специальная школа отказывается от наследия школы дореволюционной.
4.8 Исторический доклад Л.С.Выготского на II съезде СПОН. Рождение советской дефектологической науки.
II Всероссийский съезд социально-правовой охраны несовершеннолетних (СПОИ) вошёл в историю благодаря знаменитому докладу основоположника отечественной научной школы дефектологии — Льва Семёновича Выготского. Но на излёте 1924 г. немногие из участников «исторического съезда» поняли, что присутствовали при рождении советской дефектологической науки.
1924 г. стал годом бенефиса молодого психолога в Петрограде и Москве. В январе он выступает с докладом на II Всероссийском съезде по психоневрологии (Петроград) столь блистательно, что получает приглашение стать сотрудником Московского института экспериментальной психологии. По приезде в Москву Лев Семёнович обнаруживает ещё одно научное пристрастие — «воспитание слепоглухонемых детей». . В июле 1924 г. Л. С. Выготского назначают заведующим подотделом воспитания физически дефективных и умственно отсталых детей Отдела социально-правовой охраны несовершеннолетних (СПОН). Заявить себя в новом качестве Льву Семёновичу предстояло на II съезде СПОН в ноябре 1924 г.
Наркомпрос готовился к съезду основательно, его началу предшествовала серия рабочих встреч, заседаний, совещаний с привлечением педологов, психологов, дефектологов, учителей, врачей, сотрудников колоний для морально дефективных детей. Первое заседание организационного бюро состоялось в мае, т. е. за полгода до начала съезда, что свидетельствует о пристальном внимании правительства к работе с неблагополучными детьми. Доклад «О современном состоянии и задачах в области воспитания физически дефективных и умственно отсталых детей», сделанный 26 ноября 1924 г. на заседании секции обучения и воспитания дефективных детей, положит начало советской дефектологической науке.
Советское государство определило уникальную задачу, не ставившуюся ни в одной стране мира, — подготовить аномальных детей к участию б строительстве социализма, и решить её можно было, лишь раздвинув границы привычного. Л. С. Выготский создаст культурно-историческую теорию развития высших психических функций, выдвинет положение о первичных и вторичных нарушениях, будет доказывать, что биологический дефект (слуха, зрения, центральной нервной системы и др.), приводит к нарушению взаимодействия ребёнка с окружающим миром, следствием чего и являются нарушения психического развития, которые вторичны по своей природе и могут быть преодолены или смягчены посредством специального обучения и воспитания. Выдающийся психолог будет отстаивать мысль о том, что «аномальный ребёнок» — явление не столько биологическое, сколько социальное, что главной задачей дефектологии является разработка «обходных путей» и специальных методов введения такого ребёнка в социум, культуру.
4.9 Специальная школа строится не по Л.С.Выготском
Представить себе, как перестраивалась отечественная специальная школа, отвергшая чертежи дореволюционных архитекторов и не успевшая воспринять идеи Л. С. Выготского и его едномышленников, можно на примере судьбы советской школы для слепых детей.
Рассмотрим историю одного из провинциальных учебных заведений — Смоленской школы слепых — с 1914 по 1930 г. Училище для незрячих мальчиков появилось в Смоленске стараниями губернского отделения Попечительства о слепых ВУИМ в мае 1891 г. В 1904 г. заведующим небольшого учебного заведения (26 воспитанников) становится И. С. Аргунов, под его руководством училище быстро крепнет. Размеренную жизнь рушит Первая мировая война, достаточно быстро фронт подходит к Смоленску, в силу чего два учебных года (1915/16—1916/17) училище бездействовало. В 1916 г. И. С. Аргунов призывается на военную службу в действующую армию.
С осени 1917 г. по сентябрь 1918 г. основное здание школы экспроприировал губернский продовольственный комиссариат. Учебные занятия прекратились. В 1918 г. городские власти, следуя решению СНК о помощи дефективным детям, попытались возродить угасшее училище. В 1921 году население через местную газету известили «о приёме слепых детей от 11 лет, способных к обучению, на полное содержание». Начался новый этап в жизни школы.
В сентябре 1922 г. губернские власти попытались перевести школу слепых (размещавшуюся в когда-то дарованных ей благотворителями зданиях) в сельскую местность. Педагоги понимали, чем грозит в условиях разрухи переселение из обжитых, худо-бедно технически оснащённых помещений и обратились с жалобой к наркому просвещения А. В. Луначарскому. Народный комиссар, в свою очередь, проинформировал о критическом положении школы председателя В ЦИК М. И. Калинина, после чего власти Смоленска получили указание из Москвы отменить решение о переводе школы. После обретения специальными школами статуса государственных Смоленское училище слепых признаётся трудовой школой 1-й ступени (с пятилетним сроком обучения). Функцию внутреннего управления учебным заведением законодатель возложил на школьный совет, который состоял из учителей и воспитанников, а также на ученический комитет (учком). Кардинально меняется школьная программа, в связи с отменой предметной системы обучение предложено вести, как и в общеобразовательной школе, по так называемым комплексным планам.
В 1925 г. заведование Смоленской областной школой им. Н. И. Рыкова доверили Борису Игнатьевичу Коваленко. Новый директор сконцентрировал усилия педагогического коллектива на повышении уровня трудового обучения и общественного воспитания, возобновил работу щёточной мастерской, а также сумел открыть трикотажную и швейную мастерские. Одновременно в городе начал действовать Дом труда слепых подростков им. Луи Брайля. Он обеспечивал школу сырьём и производил денежные выплаты и, что особенно важно, начал принимать выпускников школы на работу (в 1934 г. Дом труда закроют). Новый директор сконцентрировал усилия педагогического коллектива на повышении уровня трудового обучения и общественного воспитания, возобновил работу щёточной мастерской, а также сумел открыть трикотажную и швейную мастерские. Одновременно в городе начал действовать Дом труда слепых подростков им. Луи Брайля. Он обеспечивал школу сырьём и производил денежные выплаты и, что особенно важно, начал принимать выпускников школы на работу (в 1934 г. Дом труда закроют). Позволил изменить внеклассную жизнь. В практику работы специальной школы Б. И. Коваленко внедрил принцип экскурсионного обучения и воспитания, ученики ходили в длительные походы. Так, в 1927 г. было организовано 35-дневное путешествие в Крым. Б. И. Коваленко предложил принцип распределения заработанных воспитанниками денег: треть из них шла в накопительный фонд ученика, который выдавался ему на руки по выходе из школы, треть изымалась на организацию улучшенного питания и на компенсацию затрат по восстановлению материального ущерба от детского озорства и т. п., и треть школьники получали на карманные расходы, но тратить могли под контролем педагога. Директор организовал «интеграцию наоборот», приняв в школу нескольких слабовидящих и четверых беспризорников. Оригинальный педагогический эксперимент дал Б. И. Коваленко основание говорить о том, что при совместном обучении у зрячих подростков не снижается, а у слепых «повышается активность, подвижность, жизнерадостность и уверенность в своих силах. И у тех и у других уменьшается скрытность, замкнутость, недоверие к окружающим, озлобленность».
Б. И. Коваленко активно пропагандировал свой педагогический опыт. В 1929 году он получил приглашение на работу в Ленинградский педагогический институт им. А. И. Герцена и принял его. В ленинградском вузе Борис Игнатьевич открывает и возглавляет первую в стране кафедру тифлопедагогики, которая начинает целенаправленно готовить дефектологов для специальных школ для слепых и слабовидящих детей.
Повсеместно пришли в упадок созданные до революции школьные библиотеки. По идеологическим соображениям из фондов изымалась «старорежимная» литература, а под это определение могли попадать даже сказки, если среди их персонажей оказывался царь, поп, барин и др. Печатание же книг «правильного содержания» оказалось невозможным по техническим причинам, для изготовления брайлевских стереотипов требовался цинк, а его катастрофически не хватало. В 1924 г. вышел первый номер журнала «Жизнь слепых», напечатанный рельефно-точечным шрифтом. После создания в 1925 г. Всероссийского общества слепых (ВОС) ситуация несколько улучшается. При региональных отделах ВОС создаются небольшие библиотеки, комплектуемые брайлевской литературой, правда, пополнялись они за счёт книг, реквизированных из специальных школ.
К 1927 г. число обучающихся возросло вдвое, но новые корпуса не строились, старые не ремонтировались и ветшали, следовательно, отмеченное увеличение контингента учащихся неминуемо привело к ухудшению условий пребывания слепого ребёнка в школе. Некоторые специальные учебные заведения закрыли, добротные здания, прежде принадлежавшие известным училищам ВУИМ, беззастенчиво реквизируются, их занимают многочисленные советские организации и учреждения; другие перевели в худшие условия (московское, владимирское, костромское, пермское, тамбовское, смоленское); третьи слили с детскими домами, а их обитателей объединили с иными категориями дефективных детей.
недостаток финансирования, нехватка учебных мест, нежелание родителей отправлять слепых детей в отдалённые интернаты и понимание того, что специальные школы не могут быть построены повсеместно, натолкнули партийных новаторов на мысль о целесообразности совместного обучения слепых и зрячих. В резолюции предлагается «серьёзно приступить с 1929/30 учебного года к реальному осуществлению совместного обучения слепых со зрячими, как в деревенских школах, так и в городских». Как мы уже знаем, попытки включения аномального ребёнка в один класс с нормально развивающимися сверстниками не могут быть плодотворными без решения организационных, методических, финансовых, правовых и многих других вопросов, однако резолюция не уделяет им внимания.
Масштабная проблема трудоустройства которую не успели решить до революции, досталась советской школе в наследство. За десятилетие она существенно обострилась — рынок труда резко сократился, страну захлестнула безработица, упала покупательная способность населения, в силу чего кустарная продукция, производимая слепыми, не пользовалась спросом.
До революции специальные учебные заведения жили вне политического надзора Министерства народного просвещения и III (жандармского) отделения. В 1920-е гг. специальную школу приравняли к единой трудовой школе, а потому она точно так же идеологизируется. Вот почему в критической части резолюции конференции 1929 г. пишут о недостатках в организации учебного процесса, о методических ошибках, о собственно тифлопедагогических проблемах, а решения принимают в сфере идеологии — «школы должны приступить к активной работе по антирелигиозному и интернациональному воспитанию ребят, усилить классовое воспитание».
События складывались так, что отечественная специальная школа не только 1920—1930-х гг., но и более поздней поры строилась не по Л. С. Выготскому.
4.10 Конец 1920-х годов – советская специальная школа встает на ноги
Через десять лет после знаменитого «Обращения народного комиссара по просвещению к гражданам России» специальная школа изменилась до неузнаваемости. Теперь она подчинялась другим ведомствам (государство возлагало заботу о детях инвалидах то на Наркомат социального обеспечения, то на Наркомздрав, то на Наркомпрос), финансировалась из иных источников и в иных объёмах, ею руководили люди, чьё мировоззрение, система ценностей, мораль базировались на коммунистической идеологии. Да и размещаться новой специальной школе предстояло в других, как правило худших, нежели до революции, зданиях. Почти полностью поменялся педагогический корпус, на учительские кафедры взошли молодые люди, в массе своей принявшие новые политические лозунги, достижения старой школы большинству из них были насколько не известны, настолько и не интересны. На учительские столы и школьные парты легли учебники совсем иного содержания.
Теоретически определив новые принципы построения специального образования в соответствии с государственной политикой, обеспечить их выполнение на практике по объективным причинам советская власть не могла. В октябре 1926 г. Наркомпрос РСФСР публикует распоряжение «Об отборе детей во вспомогательные детские учреждения».
Декабрьское постановление СНК РСФСР обозначило цели и организационные формы специального образования. В частности, устанавливаются правила «постановки отбора и организации вспомогательных школ и групп», справедливо требуется «возможно более раннее определение умственной недостаточности детей». Ясно представляя себе объём грядущей работы по организации обучения умственно отсталых, Наркомпрос воздержался от требования немедленного повсеместного открытия вспомогательных школ и классов, оставляя некоторую свободу выбора форм обучения на местах.
Постановление СНК РСФСР «Об учреждениях для глухонемых, слепых и умственно отсталых подростков», принятое на исходе 1926 г., — первый государственный документ, регулирующий деятельность советской специальной школы (учитывая экономические реалии страны, не станем винить его авторов в очевидной аморфности документа). Постановление перечислило категории учащихся, коих следовало обучать в специальных школах, и установило типы учебных заведений. О том, какими силами и на какие средства предстояло осуществиться задуманному, законодатель умолчал. Формально исполнять постановление следовало Наркомпросу, но тот не обладал ни полнотой власти, ни материальными ресурсами, ни иными обязательными для решения столь грандиозной задачи средствами. Ведомство в одиночку одолеть проблему не могло, а потому ровно через год СНК РСФСР издаёт новое постановление (сентябрь 1927 г.), чтобы подключить к исполнению закона местные исполнительные комитеты, ряд наркоматов РСФСР и автономных республик, а также ВСНХ, Нарком-труд, Госплан и ВЦСПС.
Не станем упрекать правительство экономически неокрепшей страны в том, что проблему заботы о детях-инвалидах оно не сочло первостепенной, это закономерно для любого государства, переживающего третий период эволюции отношения к людям с отклонениями в умственном и физическом развитии. Беда состояла в ином: центральная власть взяла всю ответственность за судьбы инвалидов на себя, но решение о сроках и масштабах строительства сети специальных школ оставило за ведомствами и местными исполнительными органами, тогда как те не могли считать эту задачу приоритетной.
В завершающей фазе своего строительства отечественная система специального образования ориентировалась на единую трудовую школу, включала четыре типа учебных заведений: для детей с нарушением слуха, зрения, интеллекта и трудновоспитуемых. Советская специальная школа не стала и не могла стать преемницей российской дореволюционной школы. Декреты советского правительства коренным образом изменили не только содержание и организационные формы отечественного специального образования, но и саму его суть, философию, разрушили старый и заложили новый идеологический фундамент специальной школы.
4.11 Середина 1930-х годов – первый этап строительства системы специального образования в РСФСР завершен
30-е годы XX столетия — один из самых противоречивых периодов в истории политического, экономического и культурного развития Советского государства. Стратегической линией в сфере образования оставалась борьба с неграмотностью, а потому утверждённый V Всесоюзным съездом Советов (1929) первый пятилетний план развития народного хозяйства (1929— 1932) предусматривал к 1932 г. осуществить переход к всеобщему начальному обучению детей младшего школьного возраста.
Всего за 5 лет (1927—1933) число учащихся общеобразовательных школ страны возросло с 1 млн. 600 тыс. до 21 млн. 400 тыс. Темпы школьного строительства следует признать фантастическими, однако в полном объёме решить задачу, поставленную политическим руководством страны, Наркомпросам РСФСР и союзных республик оказалось не под силу. XVII съезд ВКП (б) (1934), принимая второй пятилетний план (1933—1937), в очередной раз относит введение всеобуча к числу важных социально-экономических задач. В целом по стране исполнить задуманное удастся лишь к концу второй пятилетки (1937).
Всеобуч сопровождался глубокой реформой начальной и средней школы, поворотом к традициям дореволюционной школы с её муштрой и фундаментальностью знаний. Вводится строго определённое расписание занятий, жёстко регламентируется учебная и общественная работа школьников. Основной формой организации учебного процесса становится урок, появляются стабильные учебники. В 1933—1937 гг. в СССР официально вводится обязательное семилетнее всеобщее обучение, осуществить его на практике поначалу удаётся в городах и рабочих посёлках.
4.11.1 Обучение детей и подростков с нарушением слуха
Из трёх направлений специального образования обучение детей с нарушением слуха имело в нашей стране (впрочем, как и на Западе) наиболее долгую историю и очевидные успехи. Накануне начала 1930/31 учебного года во исполнение решения ЦК ВКП(б) ВЦИК и СНК СССР принимают постановление «Об обязательном всеобщем начальном образовании».
По прошествии года Наркомпрос РСФСР издаёт ведомственный приказ «О введении всеобщего обязательного начального обучения физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (8 июня 1931 г.), вовлечь всех детей с нарушением слуха соответствующего возраста предполагалось к 1 октября 1932 года. К сожалению, ни к назначенной дате, ни в последующее десятилетие исполнить решение в полном объеме не удалось.
республиканский комитет по всеобучу при СНК РСФСР заслушал отчёт Наркомпроса РСФСР «О ходе всеобуча физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (28 декабря 1931 г.). Ознакомившись с результатами, Президиум ВЦИК признал их неудовлетворительными и потребовал не позднее 1933 г. обеспечить обучение всех детей с нарушением слуха. В искренности правительственного распоряжения не стоит сомневаться, на этот раз оно подкреплялось финансовым обеспечением — в постановлении ВЦИК говорилось об увеличении расходов на содержание и обучение глухонемых. Дело пошло энергичнее, и уже к 1 сентября 1933 г. Наркомпрос РСФСР рапортует о том, что школьным обучением охвачено 11 232 глухих, 374 слабослышащих и 210 позднооглохших. Несмотря на то что вопрос подготовки кадров начал решаться в середины 1920-х гг.75, достичь желаемого результата не удалось. Паллиативное решение Наркомпроса о массовой ускоренной подготовке сурдопедагогов не представляется оптимальным. По признанию А. Г. Басовой, «порядок краткосрочной подготовки дефектологов на курсах и в техникумах также мог быть лишь временным. Для трудного дела обучения глухих детей требовались более квалифицированные кадры дефектологов с высшим педагогическим образованием». Обеспечить качественное обучение детей с нарушением слуха в установленные правительством сроки не удалось, вместе с тем большое число глухих получили доступ к школьному образованию. Трудности осуществления всеобщего обучения глухих детей на местах в первые годы его проведения заставляли органы народного образования широко использовать предусмотренный приказом Наркомпроса такой путь обучения глухих и слабослышащих, как специальные классы при массовых школах. Таких классов было создано в 1933 г. 616, а в 1934 г. - 634. Но сурдопедагоги, обучавшие глухих детей в специальных классах при массовых школах, зачастую были малоквалифицированными, они не были связаны с коллективами школ для глухих, в коллективы же массовых школ они также не входили».
В 1930 г. Наркомпрос РСФСР вводит в действие программы для начальной и семилетней школы, построенные на основе комплексов-проектов. Не успев понять, насколько новые программы пригодны к использованию в специальной школе, сурдопедагоги на Всероссийской конференции учителей глухих (1930) получают их к исполнению. Едва-едва они попытались приспособить бригадно-лабораторные методы к условиям школы для детей с нарушением слуха, как новацию упразднили. Накануне следующего учебного года (5 сентября 1931 г.) выходит постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе». Главной целью обучения подрастающего поколения руководство страны теперь определяет борьбу за знания, за овладение основами наук.
Получив очередное указание, Наркомпрос немедленно приступает к перестройке учебных планов и программ общеобразовательной школы, согласуясь с требованиями предметного преподавания. Программа, спущенная специальной школе сверху, из-за почти буквального копирования массовой оказалась неисполнимой. Тогда пришлось вспомнить о профессионалах. Наркомпрос РСФСР поручает Московскому институту глухонемых (бывшему Арнольдо-Третьяковскому училищу) доработать программу таким образом, чтобы та отвечала всем требованиям партийных постановлений, но вместе с тем была доступна глухим ученикам. И в 1934 году специальная школа получила «свой» учебный план, правда, и он для большинства учебных заведений оказался трудным. Теперь уже учительство просит Наркомпрос о том, что необходимо привести обновлённый учебный план в большее соответствие с возможностями тех, кому по нему надлежало учить и учиться. По счастью, в Наркомате здравый смысл возобладал над чиновничьей любовью к форме, а не к сути, и в 1935 г. Отдел специальных школ Наркомпроса РСФСР организует рабочую группу для корректировки учебного плана и программ, включив в неё научных сотрудников и опытных сурдопедагогов-практиков.
Долгое время единые учебники отсутствовали, каждый сурдопедагог в меру личного опыта и понимания идеологического момента использовал либо собственноручно подготовленные пособия, либо учебники массовой школы, либо их адаптированный под возможности глухого ученика вариант. Вплоть до 1938 г. специальная школа располагала одним-единственным стабильным учебником — «Букварём» Н. А. и Ф. А. Рау.
Ради того чтобы ввести глухого ребёнка в контекст социальной жизни, сурдопедагогу приходилось изготавливать самодельные книжки, в которых традиционное содержание насыщалось картинками и текстами, знакомящими неслышащего ученика в доступной для него форме с новой государственной идеологией.
Государство требует полностью отказаться от учебников, прежде считавшихся классическими, ибо на первый план выдвигается «формирование мировоззрения учащихся на основе принципов коммунистического воспитания ребёнка». Школе предписано «формировать у глухонемых моральные качества и свойства, необходимые для поведения и деятельности членов социалистического общества». Официальная установка в избытке реализуется в одном из первых типовых учебников по чтению для специальной школы, выпущенном Учпедгизом в 1934 г. Главной своей задачей его авторы видят формирование у глухих учащихся однозначных идеологических установок, социальных стереотипов: «полезный — вредный», «друг — враг», что, по их мнению, в дальнейшем позволит воспитать из глухого подростка преданного делу ВКП(б) строителя социализма, т. е. члена общества, полезного государству.
В 1930 г. при Наркомпросе РСФСР создаётся Объединение государственных книжно-журнальных издательств (ОГИЗ), в составе которого образовано крупное учебно-педагогическое издательство. Государство крайне заинтересовано в создании единой школьной программы и единых стабильных учебников. Неудовольствие вызывали и «краевые учебники», которые, по мнению творцов постановления, в массе своей являлись неудовлетворительными в методическом отношении, создавали большой разнобой в содержании учебного материала. В силу названных причин в Учпедгизе начинают выпускать учебную и учебно-методическую литературу для специальных школ. Руководит этой работой профессор В. А. Гандер. Советская специальная школа переходит на стабильные единые учебники.
Активное вмешательство государства в учебное книгоиздание незамедлительно приносит свои плоды. Уже в 1933 г. только в РСФСР издаётся более 100 учебников по различным учебным предметам общим тиражом свыше 50 млн. экземпляров. Дабы прекратить практику объединения разных категорий учащихся в одно учреждение, в начале 1930 г. Наркомпрос издаёт приказ «О запрещении переброски и слияния школ для глухонемых и слепых детей и подростков» Высший руководящий орган искренне озабочен качеством образования детей с недостатками физического и умственного развития.
Расширение сети специальных школ происходило повсеместно, в том числе и в союзных республиках. Наиболее успешно дело обстояло в Украинской ССР, по охвату глухих всеобучем Киев и Харьков не уступали Москве и Ленинграду. На начало 1932/33 учебного года в Украинской ССР действовало 24 учебных заведения для глухонемых детей, в том числе 18 школ-интернатов, кроме того, в трёх городах при общеобразовательных школах действовали 3 группы по 10 глухих учащихся в каждой. Всего школьным обучением на Украине было охвачено 14 445 детей с нарушением слуха.
Менее благополучно развивались события в Белорусской ССР. Некогда на этой территории существовали приют, основанный в Минске в 1888 г., и школа в Витебске (1895). На начало 1932/33 учебного года республика обходилась единственной школой на 140 учащихся. Не преуспели в организации всеобуча глухих республики Закавказья и Средней Азии. Грузинская ССР довольствовалась одним учебным заведением, открытым в Тбилиси ещё до революции. В 1929 г. школа для глухих появляется в Ташкенте (Узбекская ССР), в 1931 г. — в Ереване (Армянская ССР), в 1934 г. году во Фрунзе (Киргизская ССР). В 1935 г. в Баку (Азербайджанская ССР) в новом, специально построенном здании открывается школа на 22 класса, обучение велось на родном для детей азербайджанском языке. Примерно в те же годы в республике была предпринята попытка организовать индивидуальное обучение глухих детей на дому.
Вне всякого сомнения, успехи школьного строительства не были бы столь внушительными, не приди на помощь Наркомпросу Всероссийское общество глухонемых (ВОГ).
«К началу работы Общества в школах обучалось около 4,0 тыс. глухонемых детей. Вне школы оставалось ещё значительное количество детей. Отпускаемые правительством на обучение глухонемых средства по разным причинам органами народного образования полностью не использовались. Перед Обществом стояла задача добиться совместно с органами народного образования, чтобы все дети учились в школах. На выполнение постановления правительства о всеобуче глухонемых Центральное правление мобилизовало всех руководителей местными отделами Общества. Выявляя и учитывая глухонемых детей, не охваченных школой, работники Общества добивались от руководителей местных отделов народного образования выполнения постановления правительства о размещении и строительстве новых школ. К концу 1940 г. эта большая работа в основном была завершена».
Ещё интенсивнее активисты ВОГ трудились на ниве обучения грамоте взрослых глухих. Совместно с Наркомпросом РСФСР ЦП ВОГ организует «курсы по подготовке работников по ликвидации неграмотности», которые впоследствии становятся регулярными. В 1930-е гг. набирают силу так называемые школы взрослых (продолжительность обучения — 6 лет). Со второй половины 1930-х гг. из их стен ежегодно выпускается до тысячи обученных взрослых глухих. Архангельск, Иваново, Ленинград, Москва, Новосибирск и некоторые другие крупные промышленные центры создают вечерние неполные средние школы, где взрослых глухих, имеющих начальное образование, за 4 года готовили к обучению в техникуме.
Необеспеченность профессиональными кадрами, словно хронический недуг, сопровождала отечественную специальную школу с момента её рождения. Наше утверждение может показаться парадоксальным, но и в царской России, и в СССР причина «болезни» была единой — отсутствие гражданского общества. . Специальная школа появилась, строилась, разрушалась, возводилась заново не в ответ на запрос общества, родителей или инициативою подвижников, но исключительно волею высшей политической власти — прежде монарха, теперь СНК РСФСР. Процесс всё время развивался вопреки нормальной логике, сначала принималось решение об открытии учебного заведения, потом в него собирали учеников и лишь затем соглашались с необходимостью подготовки педагогов, знающих, как таких детей учить. Так, в 1932 г. Бюллетень Наркомпроса РСФСР сначала публикует инструктивное письмо «О расширении сети школ для физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков на 1932 г.», и лишь затем появляется инструктивное письмо «Об организации краткосрочных курсов по подготовке педагогов-дефектологов на 1932 г.».
К началу 1930-х гг. сурдопедагогов готовили дефектологические факультеты трёх педагогических институтов в Москве, Ленинграде и Киеве. Приступив к реализации Постановления ЦК ВКП(б) «Об обязательном всеобщем начальном образовании», регионы ясно осознали трагическую нехватку сурдопедагогов. О том, что силами одних (даже самых квалифицированных) практиков невозможно успешно реформировать школу, что к работе необходимо привлекать исследователей, теоретиков, экспериментаторов, государство не задумывалось.
1930-е годы оказались золотым десятилетием советской сурдопедагогики. Активной движущей силой молодой отечественной науки наряду с Л. С. Выготским становятся его соратники и ближайшие ученики Р. М. Боскис, Л. В. Занков, Б. Д. Корсунская, Н. Г. Морозова, И. М. Соловьёв, активно исследующие проблемы психологии, обучения и воспитания глухих детей.
Ленинград — «колыбель отечественной сурдопедагогики» — реализовывал установку по введению всеобуча глухих успешнее прочих. . К 1934 г. в городе работали 4 профильных учреждения: один из крупнейших в стране научно-методических центров сурдопедагогики Отофонетический институт (директор — профессор Д. В. Фельдберг), Областной институт глухонемых, школа для детей с недостатками слуха и речи, школа-интернат для глухих детей железнодорожников с общим числом учащихся в пределах полутора тысяч.
На рубеже 1930-х гг. Отофонетический институт включал отделение логопатов (детей с недостатками речи) и отделение акупатов (детей с недостатками слуха), объединявшее детский сад и три школы, где ученики распределялись по степени потери слуха. Первая школа для глухих насчитывала 20 классов, в том числе для детей с остатками слуха, вторая школа (16 классов) принимала позднооглохших детей, третья школа — слабослышащих (10 классов), все три работали по программам массовой школы. Также в институте имелось отделение для слепоглухих и служба, оказывавшая консультативно-диагностическую помощь детскому населению города и области.
Строительство дифференцированной системы специальных образовательных заведений для детей и взрослых с нарушением слуха в СССР шло стремительно. Государственная система образования глухих включала три блока:
I. Система образования глухих детей:
ясли (1—3 года), первое такое учреждение было открыто в 1931 г.;
детский сад (3—8 лет);
специальная (начальная) школа (8—16 лет);
неполная средняя школа (16—19 лет), начавшая действовать с 1930/31 учебного года;
школа для тугоухих детей (открыта в 1930 г.);
школа для глухонемых переростков (12—16 лет).
II. Система образования взрослых глухих:
ликбезы и школы для малограмотных; » специальные школы рабочей молодёжи;
вечерние школы взрослых глухонемых.
III. Система профессионального образования:
профтехшколы для глухонемых (преобразованы в ремесленные училища);
техникумы для глухонемых;
группы глухонемых студентов в отдельных вузах страны.
Полный набор перечисленных образовательных учреждений существовал всего в 3—5 городах СССР — столице и крупнейших индустриальных центрах, но государство спланировало модельную систему и приступило к её поэтапной реализации, одновременно решались вопросы кадрового, учебно-методического и технического оснащения специальных школ для детей с нарушением слуха на территории всей страны. У нас есть все основания признать, что цели, которые государство наметило, вводя всеобуч для детей с нарушением слуха, к середине 1930-х гг. в известной мере удалось достичь.
4.11.2 Обучение детей и подростков с нарушением зрения
Постановление ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении» (1930) в деле организации обучения детей с нарушением зрения сыграло позитивную роль. Как мы помним, первые два послеоктябрьских десятилетия сеть школ для слепых детей и подростков находилась в «анабиозе», в 1927/28 учебном году таких учебных заведений по РСФСР насчитывалось всего 27 (1732 воспитанника). Делегаты I Всероссийской конференции школьных работников со слепыми детьми и подростками (март 1929 г.) констатировали недостаточное количество специальных учебных заведений и чрезвычайно медленный рост их сети, отметив, что из общей массы незрячих детей в возрасте до 19 лет специальное обучение получала лишь десятая их часть. К началу же 1934 г. количество учебных заведений возрастает до 58, т. е. вдвое, количество учащихся почти утроится (4900), и, что не менее важно, теперь специальные школы имелись в большинстве краёв и областей РСФСР, а также во всех автономных областях (где обучение велось на родном языке).
Исторический возраст отечественной сурдопедагогики к 1917 г. превышал столетие, тогда как тифлопедагоги в Российской империи только-только набирали опыт, тифлопедагогическая наука и вовсе находилась в зачаточном состоянии. Долгое время страна обходилась калькированием немецкого (дрезденского) опыта.
Наркомпросу РСФСР, решительно осудившему филантропию и истово искоренявшему «дух призрения, насаждавшийся Попечительством о слепых», предстояло строить советскую школу для незрячих практически с чистого листа. И если в структуре учреждений для глухих хотя бы «реорганизация школ для тугоухих произошла на основе проведённых исследований», то здесь руководствовались исключительно постановлениями по общеобразовательной школе и здравым смыслом.
До 1932 г. основным типом учебных заведений для слепых детей оставалась начальная школа с пятилетним сроком обучения. Затем на базе давно зарекомендовавших себя училищ открываются неполные средние школы с восьмилетним сроком обучения. Одним из первых, планируя в будущем обрести статус полной средней школы, осваивает эту модель отпраздновавший своё пятидесятилетие Московский институт слепых (1932). В том же 1932 г. Наркомпрос РСФСР предлагает создавать школы для слабовидящих детей.
Что касается школьных зданий и оборудования, то здесь положение дел не менялось. Нередко ОНО исполняли партийные установки абсолютно формально: «не имея достаточной материальной базы и статистических данных о количестве слепых детей и их местопребывании, отделы народного образования задаются широкими планами организации новых школ.
Несколько лучше обстояло дело с выпуском наглядных пособий, чему способствовало создание Учпедгиза, а в его структуре — Отдела по изданию учебной и учебно-методической литературы для специальных школ (1933). Судьбе было угодно, чтобы научным куратором отдела стал известный тифлопедагог профессор В. А. Гандер. Напомним, лавры российского «первопечатника» шрифтом Брайля принадлежат А. А. Адлер, выпустившей «Сборник статей для детского чтения, изданный и посвященный слепым детям Анною Адлер»94. Предновогодний учебник-подарок воспитанникам Московской школы слепых, лёгший на их парты в декабре 1885 г., не отличался большим объёмом (67 страниц) и тиражом (100 экземпляров), но именно с него начинается в нашей стране книгоиздание шрифтом Брайля. Двадцать послереволюционных лет проблему обеспечения незрячих учащихся учебной и художественной литературой школы продолжали решать самостоятельно.
В 1936 г. выходит постановление СНК РСФСР № 159 «Об упорядочении дела выпуска литературы для слепых». Решая задачу ликвидации политической неграмотности незрячих, Наркомпрос РСФСР способствует изданию книг по Брайлю, укреплению школьных библиотек, организации библиотечного обслуживании взрослых слепых. В 1935 г. Наркомпрос РСФСР и президиум ЦП ВОС направляют на места совместно подготовленное письмо, предлагая Отделам народного образования приступить к организации в областных библиотеках отделов для слепых. Проживающих вне областных центров рекомендовано снабжать книгами через районные сельские библиотеки. Таким образом, в нашей стране создаётся система библиотечного обслуживания слепых.
Несмотря на все трудности, ширилась сеть школ для слепых, крепло их учебно-методическое и техническое оснащение, но квалификация педагогов оставляла желать лучшего. О неудовлетворительном положении дел с дефектологическими кадрами говорили на съезде учителей специальных школ (1929), без устали писали идеологи из Наркомпроса. Изгнав из специальной школы тех, кто некогда пришёл туда по зову сердца, чиновники Наркомпроса не могли взять в толк, почему «педагоги ещё не осознали своих задач, ещё не поняли того, что педагог в советской школе неизбежно в силу своего положения должен чувствовать себя работником на очень ответственном участке классовой борьбы». Как и в случае с сурдопедагогами, наркомпросы попытались исправить положение за счёт открытия на местах краткосрочных трёхмесячных курсов (1934), однако выстрел оказался холостым. Потраченные силы, средства и время не принесли (не могли принести) желаемого результата. Зачастую слушателей набирали в приказном порядке, многие из них в дальнейшем не предполагали работать с незрячими и не относились к переподготовке серьёзно. Одни из будущих «тифлистов» обладали 20—25-летним педагогическим стажем, другие не имели за спиной ничего, кроме вчерашней семилетки, а некоторые и её не успели окончить.
По не совсем ясным причинам в 1934 г. в Московском педагогическом институте закрывается тифлосекция дефектологического отделения, квалифицированных тифлопедагогов на всю страну станет готовить исключительно Ленинградский педагогический институт им. А. И. Герцена. По прошествии четырёх лет Наркомпрос РСФСР осознает неэффективность проведения не обеспеченных квалифицированными преподавателями и практикой в сильных специальных школах краткосрочных курсов на местах: летом 1938 г. на базе Московской школы слепых организуются Всероссийские курсы повышения квалификации работников школ слепых.
Расширение сегмента специального образования требовало от государства немалых финансовых затрат. Как ни парадоксально, но, несмотря на декларируемое равенство, затраты на одного столичного ученика, как и до революции, оставались выше, чем на местах. Как и прежде, денег на недешёвое обучение на местах не находилось, тем не менее с 1931 г. все школы слепых перевели на местный бюджет. Официально подобный переход делался во благо детей, дабы местные ОНО приблизились к специальным школам и прониклись их проблемами. Однако местное руководство не поднималось до высот государственного замысла, острой необходимости в реальном всеобуче калек не чувствовало и при дефиците бюджета не находило оснований вкладывать средства в людей физически дефективных. Попав под руководство областных и районных ОНО, специальные учреждения оказались на положении пасынков, главной для местной власти оставалась задача организации общеобразовательных школ, которых также не хватало.
При смене ракурса, словно на стереокартинке, видишь тот же пейзаж, но уже не серым и унылым, а солнечным и радостным. Приняв официальную точку зрения, можно признать процесс развития образования слепых успешным. Налицо стремительный рост сети школ, повышение процента охвата незрячих детей всеобучем, быстрые темпы ликвидации неграмотности среди взрослых слепых, появление у части выпускников специальных школ возможности продолжить своё образование на рабфаках, в техникумах и вузах.
Налажено книгоиздание шрифтом Брайля, стремительно растёт число специализированных библиотек и посещающих их читателей, активно работает общественная организация слепых — ВОС, и главное для заказчика — большинство слепых трудится, проявляя высокую социальную активность. Традиционное для слепых щёточное производство сохранилось и даже расширилось, в 1930-е гг. трудоустройство незрячих по этой специальности обрело массовый характер. Стараясь увеличить число рабочих мест, Мосгоротдел ВОС создаёт собственное предприятие. На средства, полученные частично из городского бюджета, частично от «трёхдневников помощи слепым», Мосгоротдел ВОС приобрёл обветшавшее помещение старой кустарной мастерской и открыл в нём щёточную учебно-производственную мастерскую (1932). Но главное событие 1930-х гг., конечно, не успешное развитие традиционного ремесленного труда, а то, что благодаря общему и профессиональному образованию слепые обрели достойное место в жизни.
. Государственная система образования слепых по своей структуре не отличалась от системы образовательных заведений для лиц с нарушением слуха и также включала три блока:
I. Система образования слепых детей:
дошкольные группы для слепых детей;
общеобразовательные школы для слепых и слабовидящих детей;
школы и классы умственно отсталых слепых;
школа для слепоглухих.
II. Система образования взрослых слепых:
• школы для слепых переростков.
III. Система профессионального образования:
• профессиональные училища для слепых (музыкальные, культпросветработы, по подготовке массажистов).
Безусловно, описываемая система менее дифференцирована и разнообразна, чем система специальных образовательных заведений для детей и взрослых с нарушением слуха. Кроме того, полный набор перечисленных выше учреждений существовал в трёх городах страны (Москва, Ленинград, Киев), тогда как в республиках Закавказья и Средней Азии сеть учебных заведений для слепых едва начинала строиться. В конце третьего периода эволюции отношения государства и общества к детям-инвалидам подобных феноменов мы не нашли в истории западной тифлошколы.
Вместе с тем и в этом секторе специального обучения государство последовательно выстраивало модельную систему, планируя её распространение во всех союзных и автономных республиках, областях и городах Советского Союза. Решались вопросы кадрового, учебно-методического и технического оснащения учебных заведений для слепых. Оценивая достижения на поприще организации школьного обучения детей с нарушением зрения, можно признать, что к середине 1930-х гг. Наркомпросам РСФСР и Украинской ССР в целом удалось решить задачу, поставленную правительством страны.
4.11.3 Обучение умственно отсталых детей и подростков
Советская специальная школа не стала, не могла стать правопреемницей своей российской предшественницы, правда, отдельные сурдо- и тифлопедагоги с дореволюционным стажем, продолжая однажды выбранное служение детям-инвалидам, сумели передать некоторые традиции первому поколению советских дефектологов. Во вспомогательной же школе ничего подобного не произошло.
Либеральные рекомендации десятилетней давности в 1930-е гг. исполнять никто не предполагал, о них не следовало даже вспоминать. Наркомпрос забудет прежние собственные решения и обещания, забудет о детях с глубокой (отчасти и о детях со средней) степенью умственной отсталости, их перепоручат службам Наркомата социального обеспечения. Исключительно благодаря энергии отдельных учителей-подвижников в двух-трёх школах Ленинграда и Москвы какое-то время просуществуют группы для глубоко отсталых детей.
Заказчика специального образования (государство) интересовали лишь те умственно отсталые дети и подростки, которые по завершении школьного обучения могли бы влиться в «общенародный созидательный труд». Исполнители же из числа учёных, правильно воспринявших ожидания правительства, не замедлили его обнадёжить. «Широким охватом вспомогательной школой всех лёгких форм и значительного количества средних форм, — убеждает профессор Д. И. Азбукин, — можно сделать очень многих олигофренов трудоспособными и ценными для участия в социалистическом строительстве. Небольшое количество тяжёлых олигофренов, воспитывая, обучая, био- и психокорректируя, можно сделать частично трудоспособными. Впереди же — бесспорное снижение олигофрении». Умственно отсталые дети еще находятся в обычных школах. Вспомогательные детские учреждения отсутствуют даже во многих крупных губерниях, и не только на окраинах, но и в центральных районах РСФСР.
К началу 1930-х гг. ситуация почти не изменится, многие краевые, областные и городские ОНО продолжали игнорировать существование умственно отсталых детей. Введение же всеобуча крайне обострило ситуацию. «Вспомогательная школа, ещё недавно встречавшаяся лишь в крупных городских центрах и притом в очень ограниченном числе, количественно сильно возросла, и к настоящему времени можно уже говорить о сети учреждений этого типа».
Специалисты рисовали радужные картины, ОНО не торопились исполнять в отношении умственно отсталых детей и подростков приказ Наркомпроса РСФСР № 181 от 18 июня 1931 г. «О введении всеобщего обязательного начального обучения физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов)». Цифры Наркомпроса на первую пятилетку предусматривали к 1932 г. охватить 30% умственно отсталых вспомогательной школой. Фактически же было охвачено только 18% умственно отсталых детей, причём в это количество учащихся вспомогательных школ входило значительное число педагогически запущенных и глубоко отсталых детей. Во многих районах РСФСР, не говоря уже о других союзных республиках, в 30-х гг. не имелось ни одной вспомогательной школы».
Наркомпрос РСФСР к середине 1930-х гг. заложил фундамент той вспомогательной школы, которую заказывало государство. И в этом сегменте специального образования задача, которую Советское государство ставило, распространяя всеобуч на умственно отсталых детей, к середине 1930-х гг. последовательно решалась.