§ 3. Партийные предпочтения и поведение избирателей
В рассмотренной здесь модели ретроспективные оценки партий и близость позиций избирателей и партий по конкретным вопросам используются в первую очередь для предсказания поведения избирателей. Понятно, что «ретроспективные оценки» и «близость позиций по конкретным вопросам» это то, о чем размышляют и сами избиратели, что является основным аргументом в пользу данной модели. Но когда дело доходит до реального поведения избирателей, остается открытым вопрос, думают ли избиратели об этом перед каждыми новыми выборами. Не могут ли партийные предпочтения или партийная идентификация, выработанные избирателями в предыдущие периоды, служить постоянным фактором? По крайней мере значительная часть избирате-
6 Так Свободная демократическая партия воспринимается как средняя между христианскими демократами и социал-демократами только тогда, когда внимание сосредоточено на вопросах права и порядка, на проблемах абортов или на каких-то новых социальных коллизиях. Что касается экономической политики этой партии, то она воспринимается как более правая, по сравнению с христианскими демократами (haver, Hunt, 1992; Pappy, 1994).
274
лей могла перестать размышлять на эту тему раньше, и их партийные предпочтения имеют лишь остаточную форму в виде твердой уверенности в том, какую партию они предпочитают. Так, можно голосовать на выборах исклю- \ чительно по привычке: поскольку голосование повторяется, для многих избирателей само участие в нем и выбор кандидата могут быть автоматическим следствием стабильной установки на избранную партию, а вовсе не результатом осознанного принятия решений (Ronis etai, 1989)1.
Такое понимание «привычки» достаточно привлекательно, по крайней мере, применительно к старшим группам населения с большим опытом участия в демократических выборах (Converse, 1976). Тем не менее надо сделать некоторые предостережения. Голосование действительно является повторяющимся поведением, но временные интервалы значительно больше, чем в обыденном поведении. Граждане регулярно сталкиваются с новостями о партиях, но сравнительно редко требуется делать выбор между ними. Кроме того, поведение избирателя предполагает какие-то издержки с его стороны, так что даже решение об участии в данных выборах не является самоочевидным, особенно если изобилуют плохие новости о поддерживаемой партии. С учетом этих предостережений, мы можем прийти к выводу, что, помимо привычки, необходимо и размышление.
Каковы бы ни были факторы, влияющие на формирование предпочтений, восприятие партийной политики у избирателей складываются в определенную конфигурацию предпочтений. Даже избиратели, действующие по привычке, просто предпочитают одну партию всем другим, только чуть меньше открыты для восприятия информации об иных партиях в ходе избирательной кампании; таким образом, их партийные предпочтения, сформированные в предыдущий период, переносятся в условия новых выборов без ситуативных корректировок. Остается осмыслить выводы относительно конкретного выбора, который делают потенциальные избиратели на основе своих предпочтений.
Ситуация принятия решения логически достаточно проста: надо решить, принимать ли участие в предстоящих выборах и какую партию поддержать. В двухпартийных системах, безусловно, избиратели отдадут свой голос наиболее предпочитаемой ими партии, таким образом, более трудным решением будет решение об участии в голосовании. Это приводит к парадоксу избирательной системы — зачем вообще голосовать, если ожидаемая польза от участия отдельного индивида очень мала или даже вовсе отсутствует, если учитывать затраченные усилия. Эти затраты очевидны, между тем польза от избираемого правительства сомнительна, так как мало вероятно, что голос данного гражданина будет иметь решающее значение. Исследования показывают, что сдвиг в совокупном итоге поданных голосов положительно коррелирует со средней величиной партийных различий (в терминах полезности) и близостью совокупного числа голосов, полученных соревнующимися партиями (в терминах вероятности) (гл. 29 наст. изд.). Но все же общее воздействие норм
7 Хотя голосование по привычке также может рассматриваться как осознанное решение, находящееся между стандартным выбором, связанным с представлением о его определенной полезности, с одной стороны, и альтернативным, связанным с дополнительными данными, оценка которых требует дополнительных информационных затрат — с другой. Полезность такого дополнительного варианта будет оцениваться с определенной долей вероятности, и результат его будет не так очевиден, как при стандартном варианте. Таким образом, новая альтернатива будет выбрана лишь в случае, если ожидаемая выгода достаточно велика, по сравнению с затратами на поиск информации (Esser, 1991, р. 67).
18* 275
участия (гражданский долг) очень важно на индивидуальном уровне. Таким образом, многие авторы, даже те, кто начинал с предпосылок теории рационального выбора, приходят к признанию норм участия как основного фактора, определяющего общее число голосов (Barry, 1978), независимого от инструментального и рационального партийного выбора.
Эти нормы имеют экспрессивную функцию. Удовлетворенность избирателям приносят выборы как таковые, а не то, как будут действовать избранные ими власти в инструментальном смысле. «Традиционный взгляд на выбор избирателей, кажется, признает, что людей на избирательные участки приводят в первую очередь вовсе не инструментальные соображения, однако эти соображения перестают действовать, когда за избирателем задергивается занавеска и он должен сделать свою пометку в бюллетене» (Brennan, Lomansky, 1993, р. 35). Более ранние исследования также указывали на то, что выбор избирателя определяется как экспрессивными, так и инструментальными факторами (Goodin, Roberts, 1975). Примером экспрессивных предпочтений могут служить этические принципы, которых придерживаются люди и которые, по их мнению, отражены в программе партии; при этом никто не спрашивает о последствиях реализации этих принципов в политической действительности. В духе М. Вебера, можно охарактеризовать отдельных избирателей как в терминах целерационального (zweckrational), так и ценностно-рационального (wertrational) поведения. Последний тип поведения основан «на вере в безусловную — этическую, эстетическую, религиозную или любую другую самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет» (Weber, 1965, р. 175; Вебер, 1990, с. 628). Так как голос отдельного избирателя никогда не имеет решающего значения на общих выборах, экспрессивные соображения приобретают большую важность, чем утилитарные мотивы голосования, когда надеются, что потраченные избирателем усилия окупятся той пользой, которую можно ждать от избранной власти.
В многопартийных системах с коалиционными правительствами избиратели вынуждены преодолевать даже больше препятствий, чем в двухпартийных системах. Хотя, как правило, приходится все-таки определиться, какую партию поддержать, избиратели заинтересованы и в будущей коалиции. Когда партии не объявляют до выборов о своих коалиционных предпочтениях или когда исход выборов неясен, невозможно сформулировать рациональную стратегию создания конкретного коалиционного правительства. В такой ситуации выработка решения избирателем сводится к составлению его основных предпочтений. Допустим, что конкуренция поляризована между правительственными и оппозиционными партиями и что правительственные партии обещают сохранение прежней коалиции: рациональный избиратель, предпочитающий в первую очередь партию-члена коалиции А, а во вторую очередь партию-члена коалиции Б, может специально проголосовать за партию Б, вместо партии А, если он больше уверен в победе на выборах партии Б8. Однако в целом можно ожидать, что для многопартийных систем экспрес-
* В Германии большинство в коалиции часто зависит как от относительного преимущества самой большой партии над второй по величине партией, так и от того, удастся ли младшему партнеру преодолеть пятипроцентный барьер от общего числа поданных голосов. В этой ситуации имеет смысл выбирать партию, электоральные перспективы которой не так очевидны, тем самым увеличивая решающий характер каждого голоса, поданного в пользу предпочитаемого коалиционного правительства (Eckstein, 1995).
276
сивные соображения более характерны, чем для двухпартийных систем, так как сложность ситуации принятия решения не способствует инструментальному голосованию. Партии, скорее, отстаивающие те или иные абсолютные ценности, а не прагматические цели сиюминутной политической выгоды, оказываются в этом случае в лучших условиях, чем в мажоритарных демократиях со сменяющимися правительствами. Лидеры национального значения, судя по всему, принимают этот тип Gesinnungsdemokratie, который зачастую сводится к Stimmungsdemokratie.
Как инструментальные, так и экспрессивные соображения могут повлиять на формирования партийных предпочтений мыслящего избирателя. Важны не причины, а последствия партийных предпочтений для его реального поведения. Можно ли доказать, что избиратель-потребитель делает иные выводы из своих партийных предпочтений, чем избиратель-вкладчик? Последний должен подсчитать выгоду, ожидаемую от различных вариантов исхода выборов, между тем как первый нуждается в мотивах, которые оправдают реализованное им на выборах предпочтение.
8 настоящее время среди исследователей принято различать воздержание от голосования по причине индифферентности и по причине отчужденности, чтобы отличить «избирателей-вкладчиков» от «избирателей-потребителей»9. Интерпретируя данные опросов как непосредственное измерение утилитарных мотивов, Дж. Гуттман с коллегами разработали для американских президентских выборов 1976 г. показатель индифферентности (разница между шкалами предпочтений Форда и Картера) и меру отчужденности (абсолютный уровень по шкале предпочтения кандидата). Анализируя данные исследователей Мичиганского университета 1972—1976 гг., они обнаружили, что абсолютный уровень утилитарных мотивов оказывает статистически значимое влияние на вероятность голосования, а разница сравнения между кандидатами не дает такого эффекта|0. Эта чувствительность к абсолютным уровням показателя полезности и нечувствительность к сравнительным данным предполагает, что избиратели, скорее, ведут себя как потребители, а не как инвесторы, и что экспрессивные соображения сильнее влияют на окончательный выбор избирателя при голосовании.
«Избиратель-вкладчик» в многопартийных системах должен учитывать возможности коалиции, принимая во внимание возможность иных коалиций в зависимости от результатов выборов. Естественно, «избиратели-вкладчики» будут думать об этих возможностях во время избирательной кампании. Однако в промежутках между выборами на основе наблюдений за правительственными чиновниками и партиями, положительной и отрицательной информации и собственного опыта граждане делают выводы, которые привязаны не столько к выборам, сколько к их общим партийным предпочтениям; эти
_____________
9 На известном примере с торговцами мороженым на пляже (Hotelling, 1929) доказывается, что «[потребители воздерживаются от покупки мороженого, если ближайший торговец находится достаточно далеко. Местоположение других торговцев не имеет отношения к решению о покупке мороженого [или — для избирателей-потребителей — программа другой партии]. Избиратели-вкладчики, напротив, заинтересованы в победе поддерживаемой ими партии и в поражении ее соперников. В этом случае важно различие между позициями поддерживаемой партии и соперников, а не политическое расстояние между избирателем и предпочитаемой им партией» (Guttman et ai, 1994, p. 198).
10 О сходных результатах в Германии, где отчуждение понималось как Politikverdros-senheit см.: Rattinger, Kraemer, 1995.
Ill
но будет считать, что избиратели иррациональны. Скорее, несовершенен механизм голосования (например пропорциональное голосование в парламентских многопартийных системах), который должен обнаруживать политические предпочтения электората.