10. Проблема модерна и постмодерна в современной социологии

1. Модернизация как процесс.

2. Истоки модерна.

3. Модернизм и постмодернизм.

Одно из важнейших условий успешного социологического анализа различ­ных обществ - опора на определенную типологизацию, то есть на четкое пред­ставление о типичных различиях в общественном устройстве в рамках про­странства и времени.

Возможны различные подходы к типологизации обществ. Всем известны понятия "первобытное общество", "рабовладение", "феодализм", "капита­лизм", "социализм". К.Маркс и его последователи многое сделали для того, чтобы популяризировать эту типологию и обосновать ее с точки зрения ис­торического материализма. Известна концепция Л. Моргана (упоминаемая также Ф. Энгельсом), согласно которой человеческие общества проходят ста­дии дикости, варварства и цивилизации. Э. Дюркгейм говорил о постепенном развитии общественного разделения труда и созревании индустриального типа общества. Ф. Тённис различал "общину" и "общество".

В современной социологии принято оперировать понятиями традици­онное общество и современное общество. Иначе эти типы общества обо­значают как "домодерн" и "модерн". Почему - модерн? Дело в том, что тео­рия общественно-экономических формаций Маркса или веберовский анализ культурных детерминант капиталистического развития являются ограничен­ными концепциями. Уже на протяжении нескольких десятилетий социологи пытаются представить более комплексную, всестороннюю модель общества Нового времени. На сегодняшний день именно категория модерна олицет­воряет собой синтетическую характеристику современного общества не про­сто как "капитализма", не просто как общества "новой трудовой этики" и не просто как общества новых технологий и новых коммуникаций. С ее помо­щью осуществляются попытки использовать преимущества каждой из клас­сических социологических теорий. В результате модерн представляется как социокультурная эпоха. Это то культурно-историческое и политико-эконо­мическое пространство, которое представители современных европейских культур считают своим. Разумеется, нельзя эту категорию представлять как глубоко аналитическую - она остается во многом описа­тельной. Конечно, в этой связи чрез­вычайно важными оказываются два вопроса - вопрос о начале модерна и вопрос о его предполагаемом конце.

Модернизация как процесс. Модернизация - это процесс становления и развития современных, модерных обществ. Она представ­ляет собой единство целого ряда процессов, и прежде всего секуляриза­ции, индустриализации, демократизации и развития коммуникации.

Каждый из этих процессов следует понимать в достаточно широком смыс­ле. Так, в данном случае индустриализация - это не промышленный бум (в этом смысле чаще говорят об индустриализации в Англии или США в первой половине XIX в.). Индустриализация понимается скорее в дюркгеймовском смысле, как с определенного момента ускоренно прогрессирующее обще­ственное разделение труда. Разумеется, индустриализация и капитализация общества идут рука об руку, но стоит вспомнить, что первые формы капита­лизма сложились не в Англии, а задолго до того в торговых городах-государ­ствах северной Италии.

Демократизация в данном случае - это не относительно кратковремен­ная программа политических действий, как, например, попытка демократи­зации советского общества в эпоху "перестройки" в СССР. Она представля­ет собой медленное, но неуклонное движение обществ западного типа по пути предоставления все больших прав все более широкому кругу людей. На про­тяжении столетий можно проследить развитие прав традиционных сословий (и прежде всего - "третьего сословия"), затем рабочего класса и, наконец, тех, кто даже в западном цивилизованном мире последними обретает изби­рательные права женщин. Демократизацию можно понимать и как расши­рение прав и свобод индивида в рамках отдельных институтов, в том числе искусства, образования и т.д.

Развитие коммуникации - процесс общеисторический. В известном смысле история людей творилась с помощью "коммуникационных революций". Воз­можно, первая такая революция - возникновение языка, а вторая - появле­ние письменности. Тогда третья революция приходится на начало модерна и дает толчок коренному изменению общественного сознания в странах За­падной Европы. Это изобретение книгопечатания, которое, в частности, не могло не повлиять на религиозную Реформацию, поскольку священные тек­сты стали впервые общедоступными.

Наконец, секуляризация - это постепенный процесс избавления обще­ства от власти церкви. Если домодерное общество можно представить как единый институт теократического государства, то с развитием секуляриза­ции упрочиваются и начинают самостоятельно развиваться институты поли­тики, экономики, художественной жизни, права, науки и т.д. Поэтому часто характеристика модернизации дополняется понятием "дифференциа­ция". Социальная дифференциация означает разграничение, раздробление сфер социальной жизни.

Истоки модерна. Некоторые полагают, что модерн как тип обще­ства складывается в эпоху промышленной революции в Англии с конца XVIII в. Другие относят начало модерна к тому же времени, однако связыва­ют его с последствиями Великой французской революции и распростране­нием лозунга "свобода, равенство, братство". Есть и такое мнение, соглас­но которому модерн появляется одновременно с художественным модер­низмом, то есть является результатом культурной трансформации второй половины XIX в. С последним вряд ли можно согласиться, поскольку полити­ческие и экономические институты, институты образования и искусства пре­терпели коренное изменение до возникновения художественного модерниз­ма. Последний скорее представлял собой попытку переосмысления опыта модерна, попытку художественными средствами показать как кризис обще­ства, так и кризис искусства в традиционно модерном выражении. Поэтому более глубоким является подход к модерну с точки зрения ана­лиза Реформации как его истока, ибо именно с XVI в. постепенно заклады­вались (в первую очередь через развитие новой религиозной этики) основы современной рационализации.

И все же моментом в истории, когда воедино сошлись множество факто­ров коренного изменения в европейских культурах, можно назвать конец XV в., период, иначе называемый эпохой "высокого Возрождения". В это время не только появилось книгопечатание и не только были предприняты первые попытки религиозной реформации, но и были совершены великие географические открытия, появились принципиально новые художественные формы, а также произошел коперниковский переворот в науке.

Необходимо остановиться на некоторых куль­турных особенностях модерна. Среди них следует отметить рост рациона­лизации во всех сферах жизни и развитие рефлексивности, то есть самосознания общества. Развитие капитализма при этом сопровождается так называемой фрагментацией опыта людей, то есть утратой домодерного единства человека и социума, а также дроблением аспектов человеческой деятельности и сторон личности. Еще одна культурная особенность модер­на - коммодификация, обретение самыми разными духовными феномена­ми и продуктами характерных черт товара, товарности. Другое популярное понятие, поясняющее этот процесс, - коммерциализация, в частности ис­кусства. Из всего этого следует, что общества европейского типа с опреде­ленного времени действительно вступили в новую фазу развития, фазу, в рамках которой рост разнообразия культурных форм оказывает подчас ре­шающее воздействие на последующее развитие социально-экономических связей и взаимодействий.

Среди наиболее ярких культурно-идеологических черт эпохи модерна -так называемые метанарративы, или большие нарративы. "Нарратив" означает повествование, рассказ. Уже первые культурные формы в исто­рии человечества были связаны с нарративным характером человеческого познания. И древние мифы, и более поздняя религиозная догматика строят­ся на основе нарратива, то есть последовательного, сюжетного описания событий, жизни героев и богов. Первыми метанарративами явились моно­теистические религии. Метанарратив предполагает, как это, в частности, от­ражено в христианском Священном Писании, наличие начала всего сущего и его конца. Метанарратив должен не только описывать все, но и содер­жать главную, центральную идею, с помощью которой можно все опи­сать и объяснить полностью и до конца. Так, метанарратив христианства содержит идею Бога, которая является его стержнем и подразумевает на­чало и конец всяческого бытия и познания. Метанарративы мировых моно­теистических религий преодолели космоцентризм античного сознания и впер­вые актуализировали сознание историческое, на смену идее вечного косми­ческого круговорота выдвинув идею начала и конца, Творения мира и Страш­ного суда.

С развитием секуляризации метанарративное видение мира переносит­ся на иные, чем религия, сферы человеческой деятельности. Прежде всего следует отметить роль двух метанарративов - метанарратива науки и мета-нарратива искусства. И то и другое отражает веру человека эпохи модерна в "спасение мира" через Истину или Красоту. Только к концу XX в. мы начина­ем отдавать себе отчет в том, что научная истина не может являться цемен­тирующей идеей познания мира. Вместе с тем вера в науку и искусство сохраняется, и соответствующие метанарративы продолжают су­ществовать. Культура современных обществ свидетельствует об этом нали­чием соответствующих "храмов науки" и "храмов искусства".

Более того, развитие метанарративов в эпоху модерна тесным образом связано с политическими идеологиями. Каждая по-своему идеологии комму­низма, буржуазного либерализма или консерватизма проявляют метанарративные свойства, являясь одновременно псевдофилософией общества, псевдосоциологией, псевдоэкономикой и т.д. Идеологическое рвение, в осо­бенности в XX в., приобретает характер религиозного фанатизма, что ярче всего проявилось в условиях "советского коммунизма" и нацистской Герма­нии. Именно кризис метанарративов чаще всего представляется в качестве основного симптома конца модерна.

Постмодерн и постмодернизм. Постмодерн есть постсовременность. Как это возможно? Актуальная современность, то есть сегод­няшний день, по мнению многих западных художников, общественных деяте­лей и ученых, свидетельствует о конце эпохи современности. В частности, дискуссия о конце модерна была подогрета фактом распада социалистичес­кого лагеря. В такой ситуации коммунистическая идеология более не пред­ставляется в качестве одного из всесильных метанарративов, в то же вре­мя идеология свободы предпринимательства, демократии и т.д. многими видится как метанарратив, не выдерживающий натиска растущих социальных конфликтов и техногенных угроз. В этой связи отмечают четыре аспекта по­стмодернизации западных обществ: социальный, экономический, политичес­кий и культурный. По мнению многих, социальная структура и социальные отношения за последние десятилетия претерпели столь существенные изме­нения, что можно говорить о "конце класса". А именно, класс перестает иг­рать роль основы социальной стратификации; взамен появляется множе­ство иных социальных образований, групп, различия между которыми бази­руются не только на отношениях собственности, но и на половозрастных, этнорелигиозных и прочих измерениях.

С другой стороны, за основу модернис­тской политики было привычным принимать деятельность политических партий, однако большинство крупных партий утратили свою традиционную социальную базу, и все чаще на смену партийным движениям приходят так называемые "новые социальные движения", зачастую ведомые не эконо­мическим интересом и не традиционным стремлением к власти, а насущны­ми вопросами общечеловеческого выживания. Поэтому зеленое движение или феминистское движение являются надгрупповыми, надклассовыми.

В области экономики окончательно оформился переход от фордизма к пост­фордизму, то есть от, грубо говоря, конвейерной системы к гибкому произ­водству. В этой ситуации меняются требования, предъявляемые к качеству и количеству товара, перестраивается рынок, иначе складываются отноше­ния между производителями, распределителями и потребителями.

Наконец, в культурной области, узко понимаемой как в первую очередь художествен­ный мир, произошла коренная перестройка мышления и восприятия. Преж­де всего модернистское искусство как искусство поучающее, ведущее за со­бой человека, как искусство "для народа" более не может рассматриваться как цельная система, обладающая всеобщим авторитетом. Все чаще заяв­ляют о смерти высокой и низкой культуры, о конце строгого жанрового разграничения, характерного для художественного модернизма. Все больше подчеркивается рефлексив­ность современного сознания, переходящая в иронию, релятивизм культур­ных стандартов.

Прежде всего постмодернизм проявился как стилевое явление в архитектуре второй половины 1960-х гг., свидетельствуя о кризи­се функционализма "международного стиля", то есть стиля коробок из бето­на и стекла, господствовавшего на протяжении ряда десятилетий повсюду, даже в рамках столь противоположных в то время культур, как американская и совет­ская. Однако неудовлетворенность архитектурным модернизмом вылилась не в создание принципиально нового, а в игру со старым. Таким образом, уже не фигурально, а на уровне художественной, а затем более широкой социальной практики выражение "новое - это хорошо забытое старое" стало движущей си­лой постмодернизации. Вскоре о постмодернизме заговорили и по отношению к литературе и прочим искусствам.

Среди симптомов кризиса модерна принято выделять такие социальные катастрофы XX в., как Холокост (геноцид евреев во время Второй мировой войны) и Хиросиму. И то и другое свидетельствовало о том, что логика раци­онализации способна подорвать общество модерна изнутри, что слепая вера в прогресс может легко приобрести античеловеческие черты. Как уже не раз случалось, "насильственное осчастливливание" людей оборачивается колос­сальными катаклизмами. Чтобы этого избежать, необходимо отказаться от метанарративного мышления вообще и принять плюрализм и относитель­ность человеческих ценностей. Представляется, однако, что такое возмож­но только при уверенности, что подобный плюрализм и релятивизм не будут наносить вред правам человека. Полной уверенности в этом нет, и можно представить себе, что постмодернизм в социальной теории стал возможен только на основе развития общества благосостояния на Западе. Является ли это лишь интеллектуальной игрой или несет в себе положительный заряд продуктивной социальной критики, еще подлежит проверке временем.

Противников идеи постмодерна остается достаточно много. Разумеется, среди них - марксисты разных школ, но не только они. Каждый из трех наибо­лее известных социологов-теоретиков по-своему пытается опровергнуть тезис о постмодерне. Юрген Хабермас говорит о том, что рационализация и рациональность недостаточно глубоко усвоены нашими культурами, и что модерн - проект "незавершенный". Рациональность еще может и должна послужить регулированию отношений между бездушной "системой" и "жизнен­ным миром". Энтони Гидденс утверждает идею "позднего", или "высокого" модерна.

Тем не менее многие социологи сосредоточивают свое внимание на куль­турных изменениях в ситуации постмодерна или, если они не согласны с та­ким подходом, позднего модерна. В частности, они пересматривают труды классиков, которые заложили основы современного социологического изу­чения общества модерна. “Модерн как современное индустриальное общество глубоко анализировался в произведениях ведущих социальных теоре­тиков XIX в. - Гегеля, Маркса, Токвиля, Вебера, Зиммеля и Дюркгейма. Их анализ - включая Маркса, несмотря на крах государственного социализма в нескольких частях света - остается во многом уместным и по отношению к сегодняшним обществам”.