3. Теория функциональных систем п.К. Анохина

Пётр Кузьмич Анохин (1898 —1974) предложил свою концепцию регуляции поведенческого акта. Суть данной концепции заключается в том, что человек не может существовать изолированно от окружающего мира. Он постоянно испытывает воздействие определенных факторов внешней среды. Воздействие внешних факторов было названо Анохиным обстановочной афферентацией. Одни воздействия для человека несущественны или даже неосознаваемы, но другие, — как правило, необычные — вызывают у него ответную реакцию. Эта ответная реакция носит характер ориентировочной реакции и является стимулом для проявления активности.

Все воздействующие на человека объекты и условия деятельности, вне зависимости от их значимости, воспринимаются человеком в виде образа. Этот образ соотносится с информацией, хранящейся в памяти, и мотивационными установками человека. Причем процесс сопоставления осуществляется, скорее всего, через сознание, что приводит к возникновению решения и плана поведения.

В центральной нервной системе ожидаемый итог действий представлен в виде своеобразной нервной модели, названной Анохиным акцептором результата действия. Акцептор результата действия — это цель, на которую направлено действие. При наличии акцептора действия и программы действия, сформулированной сознанием, начинается непосредственное исполнение действия. При этом включается воля, а также процесс получения информации о выполнении поставленной цели. Информация о результатах действия имеет характер обратной связи (обратной афферентации) и направлена на формирование установки по отношению к выполняемому действию. Поскольку информация проходит через эмоциональную сферу, она вызывает определенные эмоции, влияющие на характер установки. Если эмоции носят положительный характер, то действие прекращается. Если эмоции негативны, то в выполнение действия вносятся коррективы.

Теория функциональных систем П.К. Анохина получила широкое распространение вследствие того, что она позволяет приблизиться к решению вопроса о взаимосвязи физиологических и психологических процессов. Эта теория говорит о том, что психические явления и физиологические процессы играют важную роль в регуляции поведения. Более того, поведение в принципе невозможно без одновременного участия психических и физиологических процессов. (Маклаков)

4. Теория системной динамической локализации высших психических функций А.Р. Лурия. Локализационизм и антилокализационизм

Теория Александра Романовича Лурия (1902—1977) диалектически разрешает противоречие между двумя противоположными точками зрения на решение проблемы локализации психических функций в головном мозге, а именно между позициями «узкого локализационизма» и «антилокализационизма».

Первой точки зрения придерживался австрийский врач и анатом Ф.А. Галль, чьи идеи о точной локализации отдельных психических «способностей» (например, «влечение к вину», «остроумие», «дружба и общительность» и т.д.) в строго определенных участках головного мозга широко распространились на рубеже XVIII и XIX вв. Согласно этой точке зрения, мозг представляет сумму автономно работающих участков, что вполне соответствовало господствовавшему в это время в психологии принципу элементаризма. Концепция Ф.А. Галля получила, казалось бы, мощное эмпирическое подтверждение в 1861 г., когда французский анатом П. Брока установил четкую связь нарушения речи, названного моторной афазией (больной понимал речь других, но не был способен к артикулированной речи), с поражением задней трети нижней лобной извилины левого полушария головного мозга.

Спустя 13 лет немецкий психиатр К. Вернике установил связь между поражением задней трети верхней височной извилины левого же полушария и нарушением понимания речи. После этого многие психиатры и неврологи стали настойчиво искать «мозговые центры», отвечающие за строго определенные функции. Однако параллельно этим поискам накапливались факты, которые говорили о том, что мозг работает как единое целое. Французский ученый Ж.П. Флуранс, удаляя участки головного мозга у птиц, еще в первой половине XIX в. обратил внимание на то, что нарушенные в результате такой операции психические функции восстанавливаются (причем скорость и успешность восстановления функций зависят не от того, где удален участок мозга, а от того, какого он объема), и сделал вывод, что кора головного мозга представляет собой однородное целое.

Благодаря этим и аналогичным экспериментам более позднего времени (немецкого физиолога Ф. Гольца в 70-е гг. XIX в., который удалял участки головного мозга у собак; американского невролога К. Лешли в конце 20-х гг. XX в. и др.) возникли и укрепились идеи целостного подхода к решению проблемы локализации. Идеи о том, что мозг работает как единое целое, находили поддержку у гештальтпсихологов и представителей других школ психологии. Так возникла позиция «антилокализационизма» — убеждение в том, что не существует жесткой локализации тех или иных психических функций в отдельных участках мозга: за их отправление отвечает весь мозг «целиком».

А.Р.Лурия опираясь на идеи своих предшественников в неврологии (английского невролога Х.Джексона), в физиологии (П.К.Анохина и А.А.Ухтомского) и в психологии (Л.С.Выготского), приходит к выводу, что мозг действительно работает как «единое целое», но не однородное, а системно организованное целое. При решении субъектом конкретной задачи каждый раз оказываются «задействованными» разные участки коры его головного мозга.

Если нарушается работа какого-либо звена этой системы, разлаживается работа всей системы, но каждый раз по-разному в зависимости от конкретного поражения. Для примера рассмотрим некоторые нарушения сложнейшей деятельности письма. Для ее осуществления необходима работа самых разных участков головного мозга. Одни участки мозга отвечают за акустический анализ звукового состава слов (при их поражении будут смешиваться близкие по звучанию фонемы, сложные звукосочетания восприниматься как шумы и пр.), другие — за «перешифровку» полученных результатов в зрительно-пространственные схемы (при их поражении окажется невозможным, например, правильное пространственное расположение элементов букв), третьи — за организацию общей кинетической организации движений (при их поражении могут наблюдаться трудности при переходе от одной графемы к другой) и т.п.

Таким образом, выпадение «собственной» функции конкретного участка мозга ведет к определенному нарушению работы всей системы в целом, однако благодаря функциональным перестройкам могут наблюдаться компенсации (до определенных пределов) возникшего дефекта. Так, например, если поражены вторичные корковые зоны зрительного анализатора (18-е и 19-е поля) и у больного наблюдается невозможность узнавания предметов с помощью зрения (у него возникает зрительная предметная агнозия), это вовсе не означает, что больной вообще теряет способность воспринимать значения предметов. Те же предметы можно распознать с помощью подключения иных звеньев системы — например, дать испытуемому возможность опознать данные предметы с помощью осязания.

Чем более сложна психическая функция, тем более «широко» она локализована в структурах мозга. Отдельные элементы этой системы могут (до известных пределов) заменять друг друга при решении одной и той же задачи. При этом мозговая локализация изменяется в онтогенезе. Мозговая организация речи у взрослого человека (правши) существенно отличается от таковой у детей 5 — 6 лет, не владеющих еще грамотой. Это обусловлено прижизненным характером формирования высших психических функций, изменением их структуры на разных возрастных ступенях и соответственно изменением их локализации в мозге. Поражение одних и тех же мозговых зон в разном возрасте может привести к разным последствиям у ребенка и взрослого человека. Так, например, поражение «низших» сенсорных отделов коры в раннем детстве может привести к недоразвитию познавательных функций, тогда как то же самое поражение у взрослых может быть скомпенсировано влиянием уже сложившихся высших функциональных систем. При этом сами мозговые структуры развиваются при «включении» их в решение различных задач. Известно, что при поражении лобных долей головного мозга расстраиваются произвольная и волевая регуляция психических функций, управляемость и целесообразность поведения в целом. Однако, когда ребенок рождается, у него нет произвольного поведения не потому, что лобные доли еще не «созрели», а потому, что развитие произвольности у ребенка происходит благодаря совместной деятельности со взрослым, процессам знакового «опосредствования» и т.п. Именно благодаря построению у ребенка соответствующих систем ВПФ мозг развивается в онтогенезе специфически человеческим образом и окончательно формируется только к 12—14 годам.

А.Р.Лурия выделял три «блока мозга», которые работают согласованно, но решают каждый свои задачи.

Первый — энергетический блок мозга, или блок регуляции тонуса и бодрствования, — отвечает за оптимальное состояние коры, необходимое как для переработки и сохранения информации (за что отвечает второй блок мозга), так и для планирования и контроля деятельности субъекта (что обеспечивает третий блок мозга). Измененные состояния сознания вызываются намеренными (искусственными) или непреднамеренными изменениями закономерностей работы именно этого блока мозга. В него входят образования верхних отделов ствола мозга (структуры гипоталамуса, зрительные бугры и ретикулярная формация, которые обеспечивают двустороннюю связь этих подкорковых образований с корой) и структуры древней, или лимбической, коры, также связанные с вышеперечисленными отделами ствола (гиппокамп, мамиллярные тела и др.). Поддержание тонуса коры в оптимальном состоянии зависит от информации, поступающей от органов чувств, от интерорецепторов, реагирующих на отклонения от постоянства внутренней среды организма, и от идущих сверху вниз влияний высших образований коры, которые обеспечивают произвольную регуляцию человеческого поведения. Например, до известных пределов усилием воли человек может поддерживать бодрствующее состояние даже в условиях, когда нервная система истощена от трудной работы и человек чувствует, что засыпает.

Второй блок, приема, переработки и хранения информации, физиологически обеспечивает деятельность субъекта, имеющую своей целью познание свойств и закономерностей окружающего мира.

Он включает структуры, расположенные в задних отделах головного мозга (теменной, височной и затылочной областях). Первоначально модально-специфическая информация поступает от рецепторов (соответственно кожных, слуховых и зрительных) в первичные (проекционные) зоны коры головного мозга. В них имеются высокоспециализированные нейроны, реагирующие лишь на отдельные признаки внешних раздражителей. Раздражение этих участков головного мозга приводит к возникновению у человека отдельных ощущений. При этом имеет место соматотопическая проекция отдельных рецепторных поверхностей на участки первичной коры. При этом площадь территории, занимаемой проекцией рецепторов тех или иных кожных зон, пропорциональна не размерам соответствующих частей тела, а их значимости для деятельности субъекта. Так, значительную часть площади занимают проекции рецепторов губ и языка, а также больших пальцев рук в силу их особой значимости для деятельности человека, в то время как проекция кожных рецепторов ног занимает не столь существенное место.

Вторичные, «гностические» участки коры осуществляют функцию синтеза полученной и проанализированной первичными участками коры информации. Соматотопическая проекция в этих зонах уже отсутствует. Раздражение клеток вторичных полей коры приводит к появлению образов предметов (цветов, бабочек, мелодий и пр.). Нарушения в работе этих зон приводят к нарушениям предметного восприятия, получившим название агнозий (пример зрительной предметной агнозии, когда больной с подобным поражением не узнает предмет, хотя и может его описать).

Существуют также третичные зоны коры головного мозга, которые являются специфически человеческим образованием и очень поздно созревают в онтогенезе. Они расположены на границах корковых представительств трех рассмотренных нами анализаторов (кожного, зрительного и слухового), т.е. на границах теменной, затылочной и височной областей, и осуществляют синтез информации от разных анализаторов. Повреждение этих зон приводит к нарушению сложных форм пространственного восприятия субъектом мира, затруднению в определении положения стрелок часов на циферблате, перепутыванию левой и правой сторон и т. п.

Третий блок головного мозга обеспечивает программирование, регуляцию и контроль деятельности. Обеспечивающие его работу участки головного мозга расположены в передних отделах больших полушарий (в их лобных долях). Соответствующие этому блоку корковые структуры также могут быть рассмотрены с точки зрения выделения первичных, вторичных и третичных зон, только эти зоны, в отличие от рассмотренного выше блока переработки и хранения информации, включаются в выполнение задач своего блока в обратном порядке: первыми в организацию работы по планированию и осуществлению необходимых программ поведения вступают третичные зоны лобной коры — специфически человеческие образования, которые созревают в онтогенезе самыми последними и формирование которых определяется овладением человеком речью, усвоением им социального опыта, в том числе нравственных ценностей и правил поведения в обществе. По сути дела, эти зоны и составляют материальный субстрат произвольной и волевой регуляции человеком своей деятельности. Нарушения работы этого блока вызывают соответствующие расстройства поведения, которые можно наблюдать у так называемых лобных больных.

Необходимая для реализации функций данного блока информация поступает затем во вторичные поля — в премоторную область, подготавливающую непосредственную реализацию двигательных импульсов с помощью работы первичных двигательных зон коры и играющую главную роль в формировании навыков (двигательных привычек). Отдельные движения, в свою очередь, управляются первичными зонами двигательной коры.

Существуют также значимые различия между спецификой работы правого и левого полушарий мозга, которые в обычных условиях работают слаженно и согласованно, однако в отдельных случаях (при перерезке так называемого мозолистого тела, соединяющего полушария друг с другом) они начинают работать независимо друг от друга. При этом у человека (в отличие от животных) левое полушарие, являющееся «мозговым аппаратом» речи, доминирует у правшей (правое полушарие является у них подчиненным). У левшей доминирующую роль может играть правое полушарие.

Можно сделать вывод, что в концепции А.Р.Лурия соотношение между психическим и физиологическим предстает в форме их диалектического единства — нет ни одного психического процесса, который не был бы каким-то образом (причем весьма специфическим образом) локализован в мозговых структурах, но в то же время психическое не сводимо к физиологическому. (Соколова)