Источники сведений о письме

При попытке реконструировать ранние ступени нашей культу­ры мы опираемся главным образом на источники, относящиеся к Древнему Востоку. Это касается истории письма, может быть, даже в большей степени, чем какого бы то ни было другого важного культурного достижения. Именно там, в странах шумеров, вавило­нян, ассирийцев, хеттов, ханаанеев, египтян и китайцев, лопата археолога добыла в течение последнего века тысячи документов, которые невероятно обогатили наши знания и открыли совершен­но новые перспективы для исследований. Абсолютно немыслимо пытаться хотя бы примерно представить себе историю письма без учета письменных источников Древнего Востока. Однако в наших знаниях еще немало пробелов. Чем дальше мы уходим в глубь вре­мен, тем меньше источников оказывается в нашем распоряжении. Чрезвычайно интересная проблема «происхождения» письма скрыта во мраке веков, и решить ее так же трудно, как проблему «проис­хождения» таких важных аспектов нашей культуры, как искусст­во, архитектура, религия и социальные институты.

Так как древние времена не дают нам ключа к пониманию некоторых существенных моментов развития письма, мы вынуж­дены искать данные, которые помогли бы пролить свет на интере­сующий нас предмет, в другом месте. Приходится пользоваться тем обстоятельством, что еще до сих пор существуют или суще­ствовали в недавние века примитивные общества, культурный уро­вень которых в ряде отношений схож с уровнем давно исчезнув­ших древних культур. Письменное наследие таких примитивных народов, как американские индейцы, африканские бушмены или аборигены Австралии, сколь далеко оно ни отстоит от того, что мы называем письмом сегодня, тем не менее дает ценную основу, позволяющую понять, каким путем люди научились общаться друг с другом при помощи зримых меток. В наших изысканиях мы не должны пренебрегать искусственными письменностями, создан­ными аборигенным населением под влиянием европейцев, чаще всего миссионеров. История этих письменностей, самыми инте­ресными из которых являются системы эскимосов Аляски, афри­канского племени бамум и индейцев чероки, позволяет увидеть разные ступени, через которые они прошли, прежде чем достигли своего окончательного вида. Последовательность этих ступеней во многом сходна с той, которая наблюдается в истории письма при его естественном развитии.

Другой весьма плодотворный метод изучения может быть под­сказан исследованием детской психологии. Не раз наблюдалось, что существует сходство между складом мышления младенцев и детей и складом мышления целых обществ, стоявших на самых примитивных ступенях развития. Одним из наиболее важных мо­ментов этого сходства является тенденция к конкретности. Подоб­но тому как ребенок рисует вертикальную линию и объясняет, что это дерево, которое растет перед домом, так и примитивный че­ловек часто ассоциировал свои рисунки с конкретными предме­тами и событиями окружающего мира. Эта тенденция, проявляю­щаяся в письме и рисунке, проистекает из самого характера языка первобытных людей, которому была свойственна склонность к чрезвычайно конкретным и узким обозначениям. Наблюдения над такими примитивными языками, в которых, например, не упот­ребляются слова «рука» или «глаз», а только «моя рука» или «мой глаз» (в зависимости от ситуации) и в которых нет общего слова «дерево», а есть лишь конкретные слова «дуб», «вяз» и т.п., можно в значительной мере заменить изучением речи детей, едва научив­шихся говорить. Другая интересная точка соприкосновения может быть выявлена путем изучения направления и ориентации знаков в детских рисунках и в примитивных письменностях. Замечено, что дети изображают предметы, искажая существующие между ними пропорции, не соблюдая какого-либо порядка и не прояв­ляя сколько-нибудь заметного чувства направления. Даже ребенок, которого уже учат письму, часто изображает буквы то слева на­право, то справа налево, не отдавая себе отчета в существовании какой-либо разницы между обоими направлениями. Подобное от­ношение к направлению и к ориентации знаков наблюдается по­чти во всех примитивных письменностях.

Тенденция к конкретности и детализации, отмеченная у детей и у первобытных народов, недавно выявлена также и у взрослых, страдающих умственной неполноценностью, проявляющейся по типу амнестической афазии. Наблюдения показали, что эти лица обычно избегают общих выражений, таких, например, как «нож», употребляя вместо них конкретные обозначения типа «хлебный нож», «кривой нож» или «перочинный нож». Путь, по которому такие лица заново учат язык, подобен пути естественного языко­вого развития детей. Таким образом, детальное изучение больных амнестической афазией может способствовать изучению происхож­дения языка и письма.