5. Духовные упражнения как путь к бытию со христом

Четыре недели "Духовных упражнений" можно рассматривать как четыре этапа на пути к достижению бытия со Христом. Первый этап состоит в избавлении от груза самодовлеющего "Я" послушника - осознанию собственной ничтожности в сравнении с Богом. Упражнения первой недели должны привести к крайнему умалению послушника. Именно в этом и заключается первый этап на пути к Богу, который открывает возможность предстояния перед Богом.

Первое упражнение первой недели представляет собой размыш­ление о грехе. Каков смысл этого рассуждения? Являясь испытанием совести, оно указывает на необходимость осознания собственной гре­ховности, которая не может быть устранена окончательно, ибо ко­ренится в первородном грехе и поэтому присуща каждому человеку, что, как будто, не должно оставлять надежды на спасение.

Лойола выстраивает в этом рассуждении иерархию греховности: грех ангелов, грех Адама и Евы, грех некоего человека, мой грех перед Богом. Первые три греха повлекли за собой суровое наказание, обо мне же вопрос остается открытым: несмотря на всю глубину падения остается надежда на милосердие Христово. Таким образом, собственная греховность сопоставляется, в конечном счете, с величием и милосердием Бога через цепочку сравнений (я сравниваюсь со всеми людьми, люди - с ангелами, все творение - с Богом), но затем все промежуточные инстанции исчезают, бездна раскрывается вновь и грешник остается наедине с Богом.

Логически эта схема выражается через транзитивное отношение "ничтожности в сравнении с", которое мы обозначим символом >. Возникает цепочка соотношений вида: Послушник > Человечество; Человечество < Множество творений. Множество творений < Бог. В силу транзитивности отсюда можно заключить: Послушник < Бог. При этом одновременно выполняются теоретико-множественные соот­ношения: послушник есть элемент Человечества как множества. Чело­вечество есть подмножество творений (включая и ангелов). Подобные соотношения отсутствуют в соотнесении множества творений с Богом, ибо здесь имеет место не включение в более широкое множество, но противопоставление сотворенных существ Творцу. Это противопостав­ление гораздо более значимо, чем все предыдущие, и это резко уси­ливает ценностную и эмоциональную значимость сопоставления пос­лушника с Богом, которое исключает попытки соразмерять эти сущ­ности.

Таким образом устраняются иерархичность и принцип посредни­чества: послушник непосредственно предстоит Богу. "Помыслить, кто есть Бог; для этого буду размышлять о Его совершенствах, сопостав­ляя их с моим неведением. Его всемогущество с моею слабостью; Его правосудие с моей несправедливостью. Его благость с моей злобою". Посредничество не просто отвергается: оно сначала утверждается, а затем только отвергается. Так, третье упражнение первой недели пре­дусматривает три последовательные молитвенные обращения-беседы:

Первая беседа с Владычицей нашей Богородицей, чтобы Она испро­сила у Сына своего и Господа три благодати... К Богородице здесь об­ращаются как к заступнице, т.е. к посреднику. Вторая беседа будет с Сыном Божьим, дабы Он ниспослал мне эти три дарования от Отца... (В данном случае к Сыну также обращаются как к посреднику). И, наконец, последнее молитвенное обращение: Третья беседа с молит­вою к предвечному Отцу, дабы Он сам даровал мне эти дары... Посредничество упраздняется и человек, в конце концов, оказывается наедине с Богом.

Показательно, что вышеприведенная схема повторяется в упраж­нениях четвертого дня второй недели (Беседа с Пречистою Матерью, дабы Она испросила мне благодать у Сына Своего и Господа, быть принятым под Его знамя... Во второй беседе предполагается просить о том же Сына Божия, дабы вымолил мне это от Бога-Отца... Наконец, просить о том же Отца, дабы благоволил мне это даро­вать). Тем самым схема сравнения ничтожности своего "Я" с величием Творца, усиливающая ощущение бесконечности нуменальной сферы, занимает важное место в системе духовных упражнений св. Игнатия.

Каковы же последствия упражнений первой недели? Предельное самоуничижение приводит к крайнему умалению послушника. Беско­нечно малое предстоит бесконечно большому.

Вторая неделя посвящена снятию трагедийного восприятия жизни, свойственного обыденному сознанию, связанному с невозможностью для послушника (как и любого человека) обеспечить достижение того, что предполагается положительными ценностями обычной жизни.

Принципиально важным результатом выполнения "Духовных уп­ражнений" является нейтрализация семантических оппозиций обыден­ного сознания, таких как "бедность-богатство", "болезнь-здоровье", "счастье-несчастье" и т.п. Иначе говоря, ситуации, которые в обыден­ном сознании воспринимаются как трагическое противостояние стихии, становятся незначимыми.

По сути дела, имеет, место переход субъекта в мир иных ситуаций [5]. Такой переход правомерно назвать "вхождением в миф"⁴⁵. При этом необходимо понять, что важно не снятие каких-то конкретных оппо­зиций, но возникновение новой, нейтрализующей все значимые оппо­зиции данной культуры, порождающей данный тип обыденного созна­ния. (Обыденное сознание - это и есть сознание, вырабатываемое в некоторой культуре, а не в результате личного духовного пути). Миф является "универсальным нейтрализатором" [5] в том смысле, что он снимает целый комплекс традиционных оппозиций путем создания ми­фических ситуаций, образов и т.п. Сама нейтрализация прежних оппо­зиций является негативным аспектом "вхождения в миф" за счет пози­тивного действия символа, представляющего этот миф в. новой оппо­зиции. В "Духовных упражнениях" предлагается новая оппозиция: "со Христом - без Христа", символически выражающая тот тип ментальности, конструирование которого и является конечной целью. A.M. Пя­тигорский отмечает, что "важнейшая особенность мифа заключается в том, что он, нейтрализуя одну оппозицию и заменяя его другой, одно­временно проявляет тенденцию к нейтрализации всех оппозиций вообще" [5, С. 44]. Этот эффект можно легко обнаружить в тексте св. Игнатия. Например, во вступлении к "выбору призвания" Лойола пишет: "На мое решение избрать или отбросить то или иное средство должно влиять лишь служение Господу, Нашему Богу, Его прослав­ление и вечное спасение моей души". Здесь проявляется прин­ципиальное отличие между оппозициями обыденного сознания (в кото­рых каждая часть существует как неуничтожимая реальность) и ней­трализующей их оппозицией: "со Христом - без Христа". В первом случае выбор трагичен, ибо здоровье или болезнь, бедность или бо­гатство определяются стихийными обстоятельствами. Отсюда - тра­гичность такого выбора, ибо он по сути сводится к выбору желаемого, осуществить которое чаще всего оказывается не в силах выбираю­щего. Принять оппозицию "со Христом - без Христа" означает, по сути дела, уже сделанный выбор первой альтернативы, ибо само принятие такой оппозиции может быть осуществлено только с помощью благо­дати. Никто из людей не предпочитает Антихриста Христу, кроме тех, кто в первом ошибочно видит Христа. Именно поэтому для идеологий, противостоящих Христу, столь важно отрицать само существование (или, по меньшей мере, подлинность) Иисуса Христа. Сама оппозиция "со Христом - без Христа" подразумевает подлинность Спасителя и потому отрицает возможность альтернативного выбора. Миф снимает трагичность предстояния перед неразрешимой ситуацией, ибо она раз­решается в результате нейтрализации новой оппозицией, в которой выбор между альтернативами предопределен самим принятием этих альтернатив. Здоровье, богатство, почести в новой перспективе озна­чают проживание со Христом при наличии здоровья или болезни, богат­ства или нищеты, почести или унижения, жизни или смерти. Этому противостоит жизнь без Христа, и не имеет значения, сопровождается ли она здоровьем, богатством и почестями или же болезнью, нищетой и унижением, длинна ли она или коротка: без Христа она всегда равно­значна смерти. Перед лицом Христа ценностно противоположные зна­чения обыденной ментальности перестают быть предметом выбора или устремлений. Самостоятельно выбирать между ними не следует, ибо человек должен выбрать лишь одно - быть (или не быть) со Христом.

Вхождение в миф есть некий переход; тем самым для исследо­вателя "миф всегда будет лежать на грани двух миров, двух точек зрения, двух типов отношения или поведения. В себе же он остается вполне целостным". С психологической точки зрения "вхождение в миф", или "мифопорождение может быть связано... с некоторым пси­хическим состоянием индивида", рассматриваться как "результат имен­но психического состояния. Последнее можно рассматривать как бы разрешающимся в мифе" [5. С. 45].

По поводу этого психического состояния психолог вправе выска­зать различные гипотезы: например, что оно вызывается спонтанно, либо гипнозом, либо самогипнозом, либо химическими воздействиями и т.п. Общее во всем этом - выход из обыденного (культурного) пред­ставления о реальности, приводящей индивида к фрустрации и духов­ному тупику. Разрешение данного психического состояния в мифе яв­ляется в известном смысле психотерапевтическим воздействием. Впро­чем, и сам миф способен вызывать такое состояние у других. Так, христианская проповедь может вызвать осознание гибельности обыден­ной жизни и ощущение необходимости выйти из замкнутого круга трагически неразрешимых оппозиций. Но вернемся к Лойоле.

Последние две недели упражнений укрепляют и упрочивают опи­санное выше "вхождение в миф". Фактически выполнение упражнений двух завершающих недель является началом пути со Христом, осуществляющимся через созерцание событий жизни Иисуса Христа. Соответствующее психологическое состояние послушника может быть охарактеризовано как интериоризация Христа в сознании послушника как свидетеля событий Его жизни. Это обстоятельство подчеркивает­ся рекомендуемым "Созерцанием ради обретения любви", помогающим "стяжать и вкушать Божью любовь". Основной смысл созерцания вы­ражен в следующей молитве, утверждающей послушника в его еди­нении со Христом:

"Возьми, Господи, и прими всю мою свободу, мою память, мой разум и всю мою волю, все, что имею и чем обладаю; Ты даровал мне все сие, Тебе, Господи, их возвращаю; все Твое, распоряжайся им по Твоей воле; даруй мне любовь Твою и благодать, сих будет мне достаточно".

Эта молитва выражает подтверждение принадлежности послуш­ника образу жизни со Христом и укрепляет его неразрывную связь с жизнью самого Иисуса, о которой повествует Евангелие.

Вот почему в "Духовных упражнениях" особую роль играет систе­матическое созерцание евангельских событий, хотя, безусловно, те, на кого рассчитаны эти упражнения, с этими событиями знакомы. Однако в контексте упражнений речь идет не о понимании соответствующих евангельских текстов, но о постижении через текст иной реальности, освященной присутствием Иисуса Христа [4]. Важно не столько понять буквальное содержание евангельских событий, сколько постигнуть сквозь них живой облик Иисуса и ощутить разницу между пребыванием с Иисусом и богооставленностью в обыденной жизни во всем ее трагизме. Этим закрепляется нейтрализация традиционных оппозиций, начинающаяся на второй неделе и завершающаяся в упражнениях четвертой недели уже не в дискурсивном размышлении об оппозициях, а в непосредственном созерцании тайны страстей, смерти и воскре­сения Иисуса Христа.