fat6

ния и местного самоуправления не с "чистого листа", а имея некоторые теоретические разработки и небольшой, но самостоятельный опыт законотворчества.

Необходимо также учитывать, что в настоящее время все страны Балтии претендуют на вступление в Европейский союз. С этой целью правительства этих государств последовательно осуществляют широкий спектр преобразований, отвечающих тем условиям, которые основные институты ЕС установили для кандидатов на вступление в Евросоюз.

Несомненно, что все эти факторы в значительной степени повлияли на характер и скорость изменений в области государственного регулирования регионального развития.

3.3.2. Эстония: территориальный срез реформ, первый опыт решения региональных проблем

В силу отмеченных выше и некоторых других обстоятельств в Эстонии наиболее общие концептуальные основы региональной политики удалось определить относительно быстро, пожалуй, даже раньше, чем в других странах Балтии. Уже в 1991 г., по мнению С. Мяэльтсемээса, в этой республике были разработаны основные стратегические направления рассматриваемого вида политики на ближайшие годы, которые состояли в:

•максимальной диверсификации структуры экономики, особенно в сельских регионах;

•интенсивном развитии малых предприятий;

•обеспечении основными видами услуг (медицинская помощь и образование);

•расширении инициативы местных органов власти;

•упорядочении системы расселения [478, 6].

Тем не менее, судя по более поздним публикациям того же автора, в практическом плане, по крайней мере, вплоть до конца 1993 г. в Эстонии не было национальной региональной политики, и центральное правительство мало уделяло внимания сельским проблемам [479]. Поскольку демократические преобразования в сфере местного самоуправления в Эстонии начались задолго до того, как новая государственная региональная политика приобрела более-менее четкие очертания (причем, концептуальные основы первых носили определяющий характер по отношению ко второй), имеет смысл прежде всего более подробно рассмотреть события, связанные с демонтажем системы местных Советов и муниципализацией управления местными сообществами.

Как уже было отмечено, начало было положено в ноябре 1989 г., когда Верховный Совет Эстонской ССР принял Закон "Об основах местного самоуправления", согласно которому определялась двухуровневая система местного самоуправления. Первичный уровень в последующем составили волости, постепенно преобразованные из сельских Советов, поселки и бывшие города районного подчинения. Второй уровень был сформирован из 15 уездов (бывших районов) и 6 республиканских городов Таллинн, Тарту, Кохтла-Ярве, Нарва, Пярну и Силламяэ (бывшие города республиканского подчинения) [93; 479].

Основные принципы административной реформы, в рамках которой предполагалось осуществить значительные преобразования, как в области государственного управления, так и местного самоуправления, были законодательно определены в декабре 1990 г. При ее подготовке было признано невозможным единовременно преобразовать в самоуправляющиеся все административные единицы первичного уровня, выпол-

130

нявшие в то время функции государственного управления. В соответствии с разработанной тактикой проведения административной реформы, последние должны были подготовить программу социально-экономического развития и устав единицы. Эти документы рассматривались экспертной комиссией по административной реформе Верховного Совета Республики Эстония. На основании заключения этой комиссии статус самоуправления единиц утверждался Президиумом Верховного Совета [477, 21].

При составлении программ социально-экономического развития первичных самоуправляющихся единиц преследовались две цели:

1)получение местными органами власти полной информации, характеризующей современное состояние, особенности развития соответствующей административной единицы в прошлые годы, а также возможности на основе этих данных планировать варианты своего перспективного развития. До реформы местные органы не располагали достаточной информацией о природных ресурсах, финансах, по ряду показателей развития социальной и производственной сферы, картографическими материалами;

2)оценить готовность соответствующей единицы пользоваться статусом самоуправления, поскольку такой статус предусматривал не только расширение прав, но и ответственности местных органов.

Одно из важных требований, предъявлявшихся к программе, состояло в следующем: она должна быть составлена таким образом, чтобы комиссия смогла сделать вывод, что ее реализация не будет противоречить интересам соседних локальных сообществ.

Цель принятия устава муниципалитета и других территориальных единиц заключалась в урегулировании вопросов функционирования данной единицы в тех сферах, где национальное законодательство обеспечивает свободу выбора или законодательное регулирование пока, еще несовершенно.

Первые две территориальные единицы (волость Муху и город Курессааре) получили статус самоуправления еще в сентябре 1990 г. К августу 1992 г. административнотерриториальное деление Эстонии состояло из 249 административных единиц низового или первичного уровня, в том числе 193 муниципалитета, 27 городских поселков и 29 городов, а также из 31 единицы второго уровня, в том числе 6 республиканских городов и 15 уездов. Из общего количества первичных единиц к этому времени 228 получили новый статус [477, 22; 479].

Среди других широко обсуждавшихся в то время вопросов наиболее важными для Эстонии являлись вопросы: об оптимальном количестве уездов и их границах, об учете прошлого (довоенного) опыта при формировании новых единиц, о целесообразности сохранения разделения городских поселений на категории, о создании субмуниципалитетов (sub-municipality) внутри крупных муниципалитетов, о преобразовании городов, имеющих статус республиканских, путем включения их в уезды (за исключением Таллинна), а также о возвращении административно-территориальным единицам прежних исторических названий.

Высказывалось также много доводов в пользу упразднения городских поселков. В частности, наиболее крупные из них предлагалось наделить статусом города, а небольшие объединить с соседними административно–территориальными единицами, наделив их, например, статусом сомуниципалитетов (co-municipality) [477, 14–15, 24].

Уже в первые годы после восстановления государственного суверенитета Эстонии по многим направлениям реформирования системы местного самоуправления были сделаны важные шаги от академического осмысления к выработке конкретных программ действий, а по ряду направлений – к реализации намеченного.

Конституцией Республики Эстония, принятой на референдуме, состоявшемся 28 июня 1992 г., к единицам местного самоуправления были отнесены волости и города

131

[110]. Таким образом, в этой стране был осуществлен переход к одноуровневой системе местного самоуправления. Однако в Конституции была зафиксирована также возможность образования иных единиц местного самоуправления на основах и в порядке, установленном эстонским законодательством.

Вразвитие конституционных основ местного самоуправления через год Государственное Собрание Эстонии приняло новый Закон о местном самоуправлении [66], а осенью 1994 г. – Закон о местных налогах [67]. Тем самым была заложена правовая база для укрепления финансовой автономии местного самоуправления. Весной 1995 г. вступает в силу Закон об административно-территориальном устройстве Эстонии, на основании которого правительство разработало и утвердило Перечень административных единиц территории Эстонии, состоящий из 15 уездов, 45 городов и 208 волостей (в их числе 4 городских поселка) [234].

Впоследующие три года в административное деление этой страны не вносилось каких-либо радикальных изменений. К началу 1999 г. число городов несколько возросло и составило 47 единиц, а количество волостей сократилось до 207. Однако эстонские специалисты указывают на необходимость продолжения преобразований. Они отмечают, что по площади и численности населения муниципальные образования в Эстонии, соответственно, в 3 и в 2 раза меньше, чем в Финляндии, в 6 и в 12 раз меньше, чем в Швеции. В частности, в Финляндии только 15 % населения проживает в самоуправляемых административных единицах с численностью менее 3 тыс. человек, в то время как

вЭстонии – 55 %. В самой малой эстонской волости – Пийрисааре – насчитывается всего 63 жителя, в то время как в Таллинне на начало 1998 г. проживало более 415 тыс.

человек [478, 5; 501, 16].

Всвязи с этим в Эстонии широко обсуждается возможность объединения ряда волостей и сокращения их общего количества. Кроме того, в центре дискуссии продолжают оставаться вопросы уточнения функций муниципалитетов, а также уменьшения числа уездов.

Главный позитивный итог всех изменений, которые были осуществлены к концу 90-х гг., заключается в том, что понимание идеи самоуправления удалось донести до каждой административной единицы Эстонии. Решение этой задачи в относительно сжатые сроки стало возможным благодаря помощи специалистов из ряда стран Западной Европы. Основной объем поддержки был оказан Эстонии ее ближайшими северными соседями – Финляндией и Швецией [477, 22].

Прежде всего необходимо отметить широко налаженные двусторонние контакты на муниципальном уровне. С местными органами западноевропейских государств такие контакты имеют 220 эстонских волостей и городов. Примерно 75 % от общего числа международных соглашений о партнерстве, заключенных муниципалитетами Эстонии, приходится на местные органы Финляндии, 15 % – Швеции. Остальные 10 % составляет общая доля партнерских соглашений с местными органами Дании, Голландии, Германии, Бельгии, Великобритании и некоторых других стран.

Во многих случаях удалось организовать очень интенсивное локальное сотрудничество. Так, примерно треть соглашений между породненными городами Эстонии и Финляндии предусматривает осуществление 1–2 контактов в год, в 38 % случаев контакты осуществляются с частотой от 3 до 8 раз в год, а в 4 % случаев налажены еженедельные рабочие встречи [559, 96].

С каждым годом все более важную роль в организации сотрудничества между административными единицами Эстонии и указанных стран играли Ассоциация эстонских городов и Союз эстонских ассоциаций местных органов власти. В то же время постепенно утрачивала свое влияние Ассоциация сельских муниципалитетов, которая бы-

132

ла основана в Эстонии еще в 1921 г., затем (в советское время) была ликвидирована, а в 1989 г. возобновила свою деятельность.

Эстонское правительство активно использует опыт и различные виды помощи своих западноевропейских партнеров в решении вопросов подготовки муниципальных служащих, реорганизации системы физического планирования, охраны окружающей среды, развития трансграничного регионального сотрудничества и т.д. Не последнее место в этом занимают различные виды технической, финансовой и иной поддержки в рамках инициатив и отдельных программ Евросоюза (PHARE, INTERREG IIС), на вступление в который претендует Эстония, а также Совета Европы, членом которой она стала еще в мае 1993 г.

Кроме того, Эстония интенсивно развивает контакты в рамках различных балтийский региональных и субрегиональных организаций, инициатив и программ: Совета государств Балтийского моря, Организации субрегионального сотрудничества государств Балтийского моря, Союза балтийских городов, Хельсинкской комиссии по защите среды Балтийского моря (HELCOM), Повестка дня 21 для региона Балтийского моря (Baltic 21), Видение и стратегии вокруг Балтийского моря 2010 (VASAB 2010) и многих других.

Появление в начале 90-х гг. и очень быстрое обострение в последующем ряда региональных проблем внутри Эстонии стало своеобразным "катализатором", активизировавшим собственную деятельность эстонского правительства в области регулирования регионального развития. Многие из негативных тенденций, четко обозначившихся

вэтой стране, характерны для большинства государств с переходной экономикой: более тяжелое поражение кризисом экономики монофункциональных городов, а также районов с ярко выраженной аграрной специализацией, дифференциация в региональном развитии по оси "центр–периферия". Тем не менее изменения в социально– экономическом развитии уездов, городов и других административных единиц Эстонии имели ряд особенностей.

Наибольшее количество "монофункциональных" городов сконцентрировано на северо-востоке страны, в Ида-Вируском уезде, где в послевоенное время были построены крупные предприятия сланцевой, оборонной промышленности, электроэнергетики. В постсоветский период развития Эстонии безработица была впервые зарегистрирована

вэтой стране в июне 1991 г. [547].

Вначале рыночных преобразований именно на северо-востоке Эстонии было отмечено самое быстрое сокращение занятости населения и рост безработицы. В 1992– 1993 гг. более половины всех безработных, зарегистрированных в Ида-Вируском уезде, было сконцентрировано в г. Нарве. В этом городе уровень безработицы был самым высоким в стране – примерно 8 % от численности занятого населения, судя по данным официальной статистики. По мнению эстонских специалистов Г. Раагмаа и Т. Таммару, реальная безработица в Нарве в то время была значительно выше – приблизительно 30 % [512, 18].

Положение на северо-востоке Эстонии также осложнялось тем, что порядка 50– 70% от общего числа работающих на крупных предприятиях в этой части страны не принадлежит к ее коренному населению и состоит из выходцев из других бывших союзных республик. Поэтому "более высокая безработица,– как считают названные выше авторы,– увеличивает угрозу конфликтов на национальном, а также международном уровне" [512, 1].

Всложном положении оказались и аграрные регионы на юге страны – в Выруском и Пылваском уездах, где уровень безработицы был примерно такой же, как в городах Силламяе и Кохтла-Ярве, расположенных на северо-западе Эстонии. В то же время

133

самая низкая безработица с самого начала рыночных преобразований наблюдалась в Таллинне, а также в прилегающих регионах – Харьюском и Ляэне-Вируском уездах.

К середине 90-х гг. при существенном росте уровня безработицы в среднем по стране (с 6,5 % в 1993 г. до 9,7 % в 1995 г.) ситуация на региональных рынках труда несколько изменилась (см. рис. 11). Постепенно высокая безработица охватила новые регионы в Южной Эстонии (за исключением Тартуского и Пылваского уездов), а также Йыгеваский и Ярваский уезды в Центральной Эстонии. На северо-востоке страны она также продолжала оставаться на более высоком уровне, чем в среднем по стране. Новой тенденцией, проявившейся в течение 1994–1995 гг., стало резкое обострение проблем занятости населения, в частности, рост длительной безработицы в некоторых регионах Западной Эстонии (в частности, в Ляэнеском уезде). Это было связано с тем, что ряд крупных предприятий, расположенных в центре этого уезда, г. Хаапсалу, оказался в очень серьезном финансовом положении.

Рис. 11. Уровень безработицы в уездах Эстонии, 1995 г.

Источник: [554].

Значительная асимметрия сохранилась по оси "центр–периферия". Так, в Таллинне и прилегающем к нему Харьюском уезде удельный вес официально зарегистрированных безработных в общей численности населения трудоспособного возраста составлял в 1995 г. менее 1,9 %, тогда как в Выруском уезде – 11,5 %. Относительно небольшая безработица также была характерна для городов Тарту и Пярну. [531; 547; 554].

Вцелом рост региональных диспропорций в Эстонии по показателю безработицы

впервой половине 90-х гг. можно проиллюстрировать следующими данными: если в 1992 г. отношение среднего уровня безработицы в 25 % уездах с наиболее высокими значениями этого показателя и 25 % регионов с наиболее низкими его оценками составляло 1,8 раза, то в 1995 г. оно выросло до 2,9 раза [559, 127].

Постепенно серьезные региональные различия все более отчетливо стали проявляться не только по уровню безработицы, но и по другим показателям. Так, по данным

134

органов статистики Эстонии, в конце 1998 г. среднемесячная заработная плата в Таллинне составляла 5358 крон, а в Выруском уезде – 3221 крону, т.е. примерно в 1,7 раза меньше. Более низкий уровень оплаты труда характерен для большинства других регионов с высокой безработицей [531].

Вэтих регионах эстонские специалисты, основываясь на расчетах, выполненных с помощью методики, разработанной западными социологами, отмечают значительно более высокий уровень социальной депривации. Проживающее в них население более остро испытывает ограничение своих возможностей в улучшении жилищных условий, приобретении некоторых видов товаров длительного пользования, а также сокращение доступности услуг здравоохранения, образования, коммунально-бытовой сферы и т.д. [559, 13].

Относительно быстрое (по сравнению с большинством бывших республик СССР) осуществление рыночных преобразований в эстонской экономике объясняет динамику региональных изменений, более раннее появление новых, характерных для рыночной экономики региональных проблем и, следовательно, новых средств и методов государственного воздействия на развитие региональных и местных сообществ. В связи с этим следует признать, что региональная политика в Эстонии все более становится похожей на ту, что проводится в западноевропейских странах (по крайней мере, в государствах Северной Европы). Тем не менее, социально-экономические, демографические и иные особенности Эстонии придают своеобразный облик этой политике.

Воктябре 1993 г. в рамках Министерства внутренних дел Эстонии был сформирован Департамент государственного и местного управления и регионального развития

[479].С его созданием можно связать если не начало эксплицитной государственной региональной политики в Эстонии, то, по крайней мере, определение конкретного субъекта, ответственного за разработку концептуальных основ данного вида политики.

Вмарте 1995 г. правительство Эстонии, во исполнение ранее утвержденной им концепции региональной политики, сформировало Совет государственной региональной политики. Соответствующим положением за ним закреплен статус совещательного и координирующего органа. Председателем Совета является министр, отвечающий за региональную политику. В состав этого органа также входят: по одному представителю от каждого министерства, три представителя уездных управ, по одному представителю от каждого общереспубликанского союза самоуправлений.

Основными задачами Совета являются разработка государственной региональной политики и координирование ее реализации. Для выполнения этих задач Совет осуществляет следующие функции:

•собирает и заслушивает информацию о региональном развитии;

•рассматривает проекты важных с точки зрения региональной политики решений, программы и высказывает по ним свое мнение;

•представляет правительству, министерствам, уездным управам и другим заинтересованным учреждениям и организациям заключения по вопросам регионального развития и предложения о совершенствовании региональной политики;

•вносит предложения о разработке законодательства по региональной политике;

•вносит предложения о проведении исследований по региональному развитию;

•координирует в различных сферах деятельности сотрудничество, направленное на региональное развитие административных единиц.

Обслуживание Совета возложено на Министерство внутренних дел Эстонии. Финансирование деятельности Совета осуществляется за счет средств, выделенных указанному Министерству из государственного бюджета [195; 237].

135

Втом же 1995 г. для реализации концепции государственной региональной политики постановлением правительства Эстонии был утвержден порядок использования пособий, выделенных на указанный год из государственного бюджета на осуществление региональной политики. Ассигнования были распределены по трем основным направлениям: пособия региональным опорным системам предпринимательства, пособия на предпринимательство, распределяемые через уездные управы, а также на финансирование общегосударственных проектов развития [245].

В1996 г. порядок распределения сумм, выделенных из государственного бюджета на реализацию государственной региональной политики, был несколько изменен. Он предусматривал финансирование в рамках шести одобренных правительством программ регионального развития, в том числе программы островов, приграничных регионов, окраинных регионов, монофункциональных населенных пунктов, поддержки сельского движения, а также специальной программы по Ида-Вирускому уезду. На эти цели было выделено 56,9 % всех средств, предусмотренных для проведения регинальной политики.

Кроме того, было продолжено финансирование развития региональных опорных систем поддержки предпринимательства (12,3 %), а также выдача пособий уездным управам для организации регионального развития и планирования (7,4 %). Оставшиеся 23,4 % от всех средств, предусмотренных на проведение государственной региональной политики, были выделены Министерству внутренних дел Эстонии для последующей выдачи ссуд [179].

В1997 г. перечень программ регионального развития не изменился. Однако приоритеты в области региональной политики и распределение средств между отдельными программами были несколько уточнены. Следует также отметить, что в соответствующем постановлении отдельной строкой были выделены ассигнования на проведение региональных исследований.

Среди основных целей эстонского правительства на 1997–1998 гг. важное место было отведено сокращению социально-экономической пропасти между Таллинном и уездами с помощью сбалансированной региональной политики. Эта политика, как отмечается, в одном из официальных документов, будет осуществляться в соответствии с принципами ЕС и эстонское правительство намерено всемерно содействовать развитию трансграничного регионального сотрудничества [394].

Отмеченное выше позволяет сделать вывод о том, что к настоящему времени этап формирования новой эксплицитной государственной региональной политики в Эстонии в целом завершен, и правительство страны перешло к совершенствованию или, образно говоря, "точной настройке" этого инструмента государственного регулирования.

3.3.3. Латвия: страна небольшая, региональных проблем много

По мнению авторов Доклада о человеческом развитии Латвии за 1997 г., пробле-

мы регионального развития, с которыми эта страна столкнулась в последние годы, принадлежат к числу наименее изученных [556]. Однако сравнение с данными, представленными в аналогичных докладах других стран с переходной экономикой за 1995–1999 гг., а также в иных публикациях, показывает, что в Латвии исследованию этих проблем в последние 3–5 лет уделяется не так уж мало внимания. По крайней мере, основные явления и процессы, происходившие в латвийских регионах в первой половине 90-х гг., подвергнуты не менее глубокому количественному и качественному анализу, чем в соседних странах ЦВЕ и СНГ.

136

Можно высказать предположение, что наличие некоторых "белых пятен" в исследованиях региональных проблем в Латвии являются важной, но все же не главной причиной беспокойства специалистов этой страны. Его истоки находятся в самих проблемах латвийских регионов, в факте их существования, в угрожающих масштабах отдельных территориальных диспропорций, а также в том, что правительству Латвии не удалось добиться ощутимых результатов в преодолении наиболее острых региональных различий. Вероятно, стоит оговориться, пока не удалось, поскольку именно Латвия называется многими западными экспертами в числе государств, в которых уже созданы относительно более развитые законодательные основы и организационные структуры управления, необходимые для проведения новой активной региональной политики рыночного типа [413, 104].

Объектами регионального анализа латвийских регионалистов являются, как правило, административно-территориальные единицы, а также культурно-исторические области, или новады, Латвии. Действующая система административнотерриториального деления в основном сложилась еще в советский период и в настоящее время состоит из 26 районов, 492 волостей (сельских самоуправляемых единиц, или пагасти), 7 крупных и 69 более мелких городов [565, 8]. К культурноисторическим областям Латвии относятся: Латгале или Латгалия, которая охватывает восточную часть страны; Видземе, расположенная в северной ее части; Курземе – в западной части; Земгале, которая находится на юге страны.

Исторически так сложилось, что социально-экономическое развитие восточных регионов всегда несколько отставало от остальных частей Латвии [546]. В некоторых районах Латгалии показатель ожидаемой продолжительности жизни при рождении длительное время был ниже, чем в среднем по стране. В них были хуже и некоторые другие ключевые демографические индикаторы, а также показатели, свидетельствующие об уровне образования и доходов населения.

Тем не менее, даже с учетом отмеченных выше обстоятельств, Латвию можно отнести к тем странам с переходной экономикой, в которых в течение 90-х гг. старые региональные различия по осям "восток–запад" и "центр–периферия" обострились наиболее резко и дополнились рядом новых региональных диспропорций. Очень сложная ситуация сложилась на региональных рынках труда. В 1997 г. в некоторых юго– восточных и преимущественно аграрных регионах Латвии (например, в Резекненском районе) безработица приближалась к 26 % и более чем в 3,6 раза превышала средний уровень по стране, зарегистрированный государственной службой занятости. В то же время в Риге она составляла всего 2,9 % [560, 69]. В графическом виде региональные различия по этому показателю показаны на рис. 12.

По ряду других показателей в развитии городского и сельского населения также наблюдаются существенные различия. Так, по данным на конец 1996 года, примерно 65,4 % городского населения Латвии имело доходы ниже прожиточного минимума, который в тот период времени был официально установлен в размере 52 лата на одного человека в месяц. В сельской местности удельный вес населения, оказавшегося за чертой бедности, был значительно выше и составлял 73,8 % [556, 35].

По мнению некоторых латвийских специалистов, несмотря на существование ряда серьезных региональных проблем, со времени восстановления государственного суверенитета Латвии и до 1995 г. вопросы регионального развития в этой стране практически не обсуждались. Однако необходимо принять во внимание уже отмеченный выше факт: в этот период были осуществлены важные изменения в организационной структуре государственного управления, которые указывают на то, что определенный интерес к этим вопросам латвийское правительство все же проявляло.

137

Так, в 1993 г. было создано Министерство охраны окружающей среды и регио-

нального развития (МООСРР) Латвийской Республики. Одновременно было ликвидировано структурное подразделение Министерства экономики, занимавшееся экономическими вопросами регионального развития. Большая часть функций этого подразделения была передана Департаменту регионального развития нового министерства, перед которым была поставлена задача координировать политику в области регионального развития и физического планирования. Тем не менее, в дальнейшем многие вопросы пространственной организации латвийской экономики решались двумя указанными выше министерствами совместно.

Рис. 12. Уровень безработицы в районах Латвии, 1997 г.

Источник: составлено по данным [560, 69].

В течение первых двух-трех лет после создания МООСРР этот государственный орган занимался главным образом подготовкой новых нормативных актов по территориальному планированию, охране окружающей среды, а также разработкой концепции предстоящей территориальной реформы. В 1996 г., т.е. после прихода к власти нового коалиционного правительства Латвии, в Министерстве экономики была создана рабочая группа по разработке мер, направленных на стимулирование развития экономики латвийских регионов, в которую также были включены специалисты МООСРР. В свою очередь, несколько позже Министерство охраны окружающей среды и регионального развития предложило Министерству экономики сотрудничество в рамках своей рабочей группы, ответственной за разработку основ политики регионального развития. В декабре того же года Кабинет Министров Республики Латвия утвердил основные направления политики регионального развития Латвии1 [556, 73–75].

1 В некоторых источниках этот документ называется концепцией [441]

138

Существует (или, по крайней мере, существовало в годы описываемых событий) общее соглашение о распределении функций между Министерством экономики и Министерством охраны окружающей среды и регионального развития. В частности, на первое была возложена ответственность за осуществление национальной экономической политики с учетом регионального аспекта, за совершенствование региональной статистики, содействие реализации экономических проектов в регионах, нуждающихся

вгосударственной поддержке. Второе министерство, работая в тесном контакте с местными органами управления, должно было заниматься вопросами административно– территориальной реформы и планирования регионального развития на волостном и городском уровне.

Тем не менее основная часть документов, прямо или косвенно затрагивающих вопросы регионального развития проходило, как правило, через оба министерства. Длительное время оставался нерешенным вопрос о координации действий этих органов государственного управления с другими министерствами и ведомствами. Предстояло установить более тесные межведомственные контакты с Министерством сельского хозяйства, за которым сохранялась функция разработки и реализации проектов развития села, а также с министерствами транспорта, образования и науки.

Минэкономики (с привлечением специалистов из других государственных органов), была осуществлена подготовка проекта Закона о регионах, нуждающихся в специальной помощи. Он был принят в июне 1997 г. и составляет, пожалуй, наиболее важную часть правовой базы региональной экономической политики латвийского государства. Основной целью этого нормативного акта является поддержка предпринимательства в регионах, пострадавших от экономической депрессии. В Законе о регионах нашли отражение многие вопросы, связанные с порядком идентификации нуждающихся

впомощи регионов, определением экономических инструментов, посредством которых может осуществляться поддержка их развития, а также с подготовкой необходимых для проведения региональной экономической политики предложений по разработке нового законодательства или внесению изменений в действующее. Этим же законом установлено, что суммарная численность населения регионов, наделяемых специальным статусом, не должна превышать 15 % всего населения страны.

После принятия Закона о регионах, нуждающихся в специальной помощи, в Министерстве экономики была подготовлена серия нормативных документов, необходимых для его реализации: по процедуре получения статуса региона, нуждающегося в специальной помощи, порядку создания и функционирования Регионального фонда,

Совета регионального развития, а также Совета по развитию регионов, нуждаю-

щихся в специальной помощи. Все эти нормативные документы были утверждены Кабинетом Министров Латвии.

Враспоряжение государственных и местных органов управления латвийское законодательство предоставляет широкий спектр средств и инструментов поддержки наделяемых специальным статусом регионов: государственные инвестиции в развитие инфраструктуры, средства кредитной политики, инвестиционные субсидии и одноразовые выплаты предприятиям, проекты экономического образования, формирование свободных (специальных) экономических зон, налоговые скидки и т.д.

Целью создания Регионального фонда было содействие реализации конкретных проектов поддержки. Он образуется за счет средств государственного бюджета, а также кредитов и субсидий, получаемых от зарубежных и международных организаций. Ресурсы этого фонда могут быть использованы в специальных регионах для оказания помощи предприятиям, а также местным органам управления.

139