sharapov_s_f_izbrannoe

402 СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

В этом случае самое верное и самое благоразумное — смотреть опасности прямо в лицо и предполагать наихудшее, именно, что Китай нейтральным не останется, а все его силы и средства в борьбе с нами будут предоставлены в распоряжение Японии.

Что же это за силы?

Очевидно, что речь может идти только о новосозданной, точнее, создающейся регулярной на европейский лад китайской армии. Что же она собою изображает?

Опять полная темнота и отрывочность сведений.

Что эта армия хороша, дисциплинированна, отлично вооружена и вполне боеспособна, в этом — увы! — нет сомнений. Прибавим, что драться будет она дома и за родину. Численность войск у Китая с полной организацией армии предполагается огромная.

Сейчас вывести в поле китайцы могут всего около 100 тыс. человек. Обученного резерва почти нет. Чтобы не впасть в ошибку и не нарваться на сюрприз, предположим 200 тыс. Большего числа Китай выставить безусловно не в состоянии сейчас. Через пять лет при надлежащей поспешности и старании это число, конечно, может перейти за миллион с миллионными же резервами.

Таким образом, сейчас против нас может быть двинута вся японская армия, около миллиона человек, плюс 200 тыс. вспомогательного войска китайцев.

Без всякого сомнения, эта соединенная рать под умелым предводительством и заранее освещенном каждом аршине местности обрушится на нашу Восточную Сибирь и без труда захватит ее если не по Байкал, то, во всяком случае, по Читу или Сретенск, причем в первую голову будет отхвачена, конечно, вся Восточно-Китайская дорога.

Очевидно, отбить это нашествие и отнять захваченные территории нам будет можно только с силами, значительно большими, чем у противников. На 1200 тыс. японско-китайской армии потребуется сосредоточение за Иркутском по крайней мере 2 млн наших войск. При войне народной, при войне на своей территории и при талантливых вождях, которых выдвинет именно народная война, да при русском упорстве эта кампания обещает быть, пусть и долгой, и кровавой, но победоносной.

Теперь нам следует оглянуться назад на нашу западную границу и затем подсчитать шансы и средства.

Ввиду грядущей мировой войны

411

VI

Если мы представим себе, что на Дальний Восток будет отвлечена на значительный срок двухмиллионная армия, вся остальная вооруженная сила России до последнего человека может быть обращена фронтом к Европе, как охрана нашей западной границы и участница великой европейской войны, когда таковой суждено разразиться.

И вот тут-то любопытно рассмотреть, каковы будут шансы обеих групп, как союзной нам и дружественной, так и враждебной.

После свидания в Раккониджи всю европейскую печать обежала появившаяся в первый раз, если не ошибаюсь, в итальянской газете «Corriere del Mattino» табличка, указывающая на распределение морских и сухопутных сил обеих групп держав, первую из которых составляют Россия, Франция, Англия и Италия (предполагая ее выход из тройственного союза), вторую — Германия и Австро-Венгрия.

Вот эта табличка:

Разница получается огромная, именно на 1133* тыс. людей и на 2788 орудий. Но если вычесть отсюда связанную на Дальнем Востоке русскую боевую силу в 2 млн человек с 4 тыс. примерно орудий, то получается дефицит в 865 тыс. человек и около 1200 орудий.

Так в тексте С. Ф. Шарапова.

402	СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

Однако при подсчете вооруженных сил, здесь приведенном, его автор впал в некоторую ошибку, допустив существенный пропуск. В этом подсчете исчезли совершенно Балканские государства, которые должны бы собственно стать в самую первую очередь, ибо при малейшем движении Австрии в какую бы то ни было сторону, ни Сербия с Черногорией, ни Болгария, ни Румыния нейтральными остаться не могут. В какую сторону направятся силы первых трех государств, едва ли можно спрашивать, что же касается Румынии, то, несмотря на свою династию Гогенцоллернов274, румыны, во всяком случае, постараются захватить Трансильнанию раньше, чем Бессарабию.

У нас нет под руками точного подсчета вооруженных сил названных четырех балканских государств, но их с избытком хватит, чтобы пополнить указанный выше дефицит.

Остается Турция. При всей заманчивости для нее попытать счастья восстановить былую славу и былые пределы оттоманского могущества, самое элементарное благоразумие должно подсказать ей, если не присоединение к первой группе, то, во всяком случае, строгий нейтралитет. При наличности нашего, хотя и отсталого, Черноморского флота, Россия со стороны Черного моря для Турции неуязвима, вступать же активно во вторую, австро-немецкую группу было бы для Порты и бесполезно, и крайне рискованно. Старых потерь на Балканах не вернуть, рисковать же попасть под воздействие даже небольшой специальной английской эскадры нет оснований. Поэтому для Турции будет совершенно достаточно, если Балканские государства обеспечат целость ее европейских вилайетов, а морские силы первой группы — спокойствие на ее берегах и на Крите.

Таким образом, есть все основания думать, что отвлечение на Дальний Восток двухмиллионной русской армии не нарушит количественного равновесия сухопутных сил в обеих враждебных группах держав. 3 '/2 млн, примерно, штыков и сабель по одной стороне встретят как раз такое же количество и по другой.

Качественная сторона этих сил весьма разнообразна, и мы попробуем подвергнуть ее краткой оценке особо. Здесь же, оставаясь только при цифрах, необходимо заметить, что указанное равновесие является только кажущимся и совершенно падает, если к силам сухопутным мы прибавим краткий подсчет тех морских сил, которыми располагают обе группы. Заимствуем этот подсчет из того же итальянского источника.

Ввиду грядущей мировой войны

413

Как видит читатель, картина совершенно изменяется.

VII

Правительство поспешило опубликовать самое успокоительное сообщение о наших делах на Дальнем Востоке. По сведениям компетентной власти нет никаких поводов ожидать не только войны, но даже мало-мальски серьезных осложнений.

Остается только порадоваться такому обороту дел, раз начальство берет на свою совесть столь категорическое успокоение публики. Это не должно, однако, помешать нам докончить начатое исследование, которое, даже оставаясь после официального разъяснения чисто академическим, представляет, надеемся, достаточный интерес для читателя.

Итак, сделаем небольшую расценку качественного состава боевых сил тех государств, которым, по нашему предположению, суждено участвовать в великой мировой борьбе. Если приведенные в предыдущей статье цифры сводятся к равновесию сил на суше и значительному перевесу нашей группы на морях, то качественная расценка этих сил может внести глубокие изменения в эти подсчеты.

Начнем с группы враждебной — австро-германского союза. Про германскую армию распространяться едва ли придется.

Традиционно победоносная, она все время только налаживалась и совершенствовалась. Ни со стороны боевой, ни со стороны поли-

402	СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

тической не видать никаких опасных дефектов. Правда, в ее рядах много сознательных социал-демократов, но эти последние, не в пример другим, заявили полную готовность драться и умирать за немецкое отечество.

Единственное «но» — это почти сорокалетний период мира, в результате чего в германской армии нет ни единого человека, фактически нюхавшего порох. От вождей и до последнего солдата нет никого, кто бы слышал свист пуль и треск шрапнели. В этом смысле германская армия находится в несколько иных условиях, чем

в1870 году, когда значительная ее часть была прекрасно обстреляна

ввойнах 1864 и 1866 года. Прибавим сюда, что поляки, составляющие весьма заметный контингент этой армии, будут драться, во всяком случае, без одушевления за родину-мачеху... даже против России.

Австрийская армия по своему составу и личным боевым качествам входящих в ее состав народностей была бы ничуть не ниже германской, если бы не представляла изумительного племенного винегрета из глубоко и сознательно ненавидящих друг друга народов. Эту армию можно с горем пополам повести против Китая, Японии, Америки, но не против кого-либо из ближайших соседей, особенно же против России. Можете себе легко представить, как одушевленно будут драться с нами чехи, русские галичане, угроруссы, словаки, хорваты, сербы. Не будем забывать, что каждый из этих солдат с детства чтит и любит Россию, в казармах все время читал свои народные газетки, где прославляется Россия как защитница и покровительница славянства, а по выходе в запас все время жил в весьма густой славянской атмосфере.

Австрийскую армию нельзя даже рассортировать так, чтобы получились однородные части. В немецком полку офицеры, скажем, итальянцы — чего же стоит этот полк против Италии? В чешском полку офицеры — немцы, и их преспокойно могут перевязать и сдать русским. Единственные национальные части — мадьярские гонведы, но на них одних отыграться трудно, да и там едва ли не большинство словаков, румын, сербов.

В самом лучшем случае в войне с Россией австрийскую армию надо считать в '/3 ее действительного состава. Да и этой трети не пришлось бы заняться более остальными двумя третями, чем неприятелем.

Ввиду грядущей мировой войны

415

Французская армия — величайший икс. С одной стороны, мы были свидетелями отвратительных результатов долгой и упорной пропаганды антимилитаризма, выразившихся в осквернении знамен и т. п. Легкий ли это частичный налет, имеющий в серьезную минуту исчезнуть без следа, или глубокая язва? С другой стороны, не будем забывать, что ядро армии все та же здоровая земледельческая Франция. А что самое главное — это то, что при гнусном режиме настоящей третьей республики в армии сосредоточилось все национальное, все верующее, все оскорбленное поганой французской современностью. Эта часть армии ждет с нетерпением часа войны, видя в этом возрождение Франции. И будем верить, что эта часть увлечет за собой вторую, расслабленную и распропагандированную.

Технически — французская армия на той же высоте, что и германская и, если уступает ей в численности, то не будем забывать, что ей придется иметь дело только с половиной германской армии.

Итальянская армия — тоже великий знак вопроса, но перед нею соответствующий по силе и духу враг и великое дело народного объединения.

Об армиях болгарской, сербской и черногорской говорить много не приходится. Мы их знаем.

VIII

Ну а наша боевая сила? А русская армия, прошедшая крещение бесславия на Дальнем Востоке и заразу революции дома?

Не искушаясь господствующим у нас самоунижением и самооплеванием, скажем положа руку на сердце, что наша многострадальная армия с честью вышла и из того, и из другого испытания. Позор нашего государственного малодушия ее не коснулся. Ее неудачи на поле сражений ни в малейшей степени не падают на русского солдата и лишь в ничтожной доле затрагивают офицера. Вся целиком вина ложится на недостойный высший персонал командования, на тех штатских в душе и канцелярских по воспитанию вождей, которым так неудачно была вверена наша несравненная по доблести и стойкости армия. Это они мобилизовали стариков-бородачей, которые только в теплушках-вагонах в первый раз знакомились с магазинками, чтобы идти в бой прямо с поезда. Это они воевали без

402 СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

карт и без разведчиков, перекоряясь друг с другом и предательски подставляя целые части на истребление. Это они, наконец, заводили панику и отступали, сдавали крепости и эскадры и кормили солдата гнилой мукой и консервами.

Но суд Божий и народный уже совершился. Наряду с опозоренными именами народ и армия могли назвать и имена иного рода. Война выдвинула целую плеяду истинных вождей и героев, а наша обезоруженная накануне победы армия хранит в своем лоне сотни, если не тысячи офицеров, готовых кандидатов в вожди, с геройским духом и еще, быть может, не совсем зажившими ранами.

Возьмите любой русский полк, хотя частью участвовавший в кампании 1904-1905 года — в каждом из них окажутся и свои боевые предания, и имена, о которых не кричат радикальные газеты, но которые живут в душе солдата. Прислушайтесь к тихому говору армии, умейте ее допросить, и она без колебания назовет своих будущих вождей.

Вот условие, составляющее наш огромный плюс по сравнению с любой европейской армией.

Что касается технической стороны нашего военного дела, похвалиться здесь особенно нечем, но, однако, главные и существенные раны, нанесенные нашей армии первой Японской войной, более или менее залечены. Запасы возобновлены, новые тактические и боевые приемы добросовестно усвоены. Об этом не было ни крику, ни славословий, но кто видел дивизионные маневры после войны, мог убедиться, что уроки прошлого использованы на совесть. Японцам уже едва ли придется нас чем-нибудь удивить, за окопами ли или в открытом поле, а немцев, быть может, удивим кое-чем и мы.

Если есть в нашем военном организме смрадная и гнойная язва, в последние дни раскрывающаяся во всю глубину, то это наше интендантство. Читатель припомнит, может быть, хвастливые уверения главного интендантства в начале последней войны, что ничего подобного позорному прежнему не может быть. Увы! Это прежнее бледнеет перед последними подвигами «героев тыла»...

Новое правительство имело мужество вскрыть до глубины эту язву. Множество хищников изловлено с поличным, отстранено и предается суду. Но эта операция еще не обещает залечить зияющей раны, ибо порядки остаются прежние, а с ними и прежняя безнаказанность, и прежние соблазны.

Ввиду грядущей мировой войны

417

Между тем оздоровить интендантское ведомство совсем не трудно, если принять за руководящий принцип необходимость во что бы то ни стало разомкнуть чисто бюрократический круг интендантских операций. Достаточно ввести в окружные советы серьезный контингент выборных людей от промышленности и торговли, а в приемные комиссии также выборных (от хозяев) опытных приказчиков по разным специальностям, чтобы хищения и гнусные сделки сократились наполовину. Но и эта половина исчезнет, если правительство решится ввести другой незыблемый принцип: совершенно отстранить от каких бы то ни было подрядов или поставок евреев, как элемент, вносящий всюду соблазн, фальсификацию и мошенничество.

Вот задача, счастливое разрешение коей удвоит боеспособность русской армии.

А теперь можно в этой части нашего исследования подвести некоторые итоги.

Сколь ни тяжела будет для нас новая Японская война, если таковая разразится, даже при условиях войны общеевропейской наше положение вовсе нельзя считать безнадежным. И там, и здесь театр войны будет на нашей территории, что придает войне отчаянный всенародный характер, уменьшает расходы и увеличивает напряжение и шансы на победу. И там, и здесь мы будем в численном и качественном превосходстве. Затем на западном театре войны мы одни имеем уже испытанную армию и обстрелянных вождей.

Остается последний и самый важный вопрос о средствах войны у нас и у наших союзников и противников. Надеюсь, что его посильное освещение, к которому мы перейдем сейчас, рассеет последние страхи малодушных и оправдает нашу твердую веру в светлые судьбы Родины.

IX

Отличие, и притом коренное, старых войн от новых заключается в том, что прежде войны тянулись целыми десятилетиями, теперь же при миллионных армиях и колоссальных военных расходах войны должны заканчиваться очень быстро, иначе даже победоносная сторона может быть окончательно истощена и разорена.

402	СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ
	Теперь совершенно независимо от технических сторон войны

выступает на первый план вопрос, сколько времени может выдержать данная страна свое военное напряжение? И в ответе на этот вопрос будет лежать почти готовый ответ о победе или поражении.

Вот с этой точки зрения, любопытно взглянуть на силы и средства держав — участниц возможной мировой борьбы.

Начнем с Дальнего Востока.

Мы уже видели в кампании 1904-1905 года, что за 18 месяцев борьбы с Россией Япония истощила все свои силы и дошла до полного изнеможения. Еще два-три месяца, не говоря уже о возможных победах Линевича275, и Япония была бы вынуждена сама просить мира. Фактически почти так и было, и только наше преступное малодушие спасло Японию от страшной катастрофы.

В чем изменилось ее положение с тех пор? Не будем отнюдь преувеличивать, но 2 '/2 млрд сделанного долга, несмотря на прекрасно оборудованные армию и флот, едва ли увеличивают возможный срок ее военного напряжения. Да, конечно, теперь Япония с первого же удара может шагнуть чрезвычайно далеко; возьмем самое худшее — захватить всю Восточную Сибирь по Байкал.

А затем? Чтобы из этого захвата вышла реальная польза, необходимо заставить Россию подписать мир и уступить захваченные территории. А если Россия этого мира не подпишет, а сосредоточит, конечно, со всякими задержками и опозданиями, двухмиллионную армию и начнет постепенно подвигаться вперед, даже, если угодно, уклоняясь от чрезмерных кровопролитий? Сколько же времени может Япония держать на боевом положении, да еще в чужой пустынной и негостеприимной стране свою армию?

Самое большее — год. А затем?

Не будем забывать, что если наши 2 млн солдат, даже взятых из запаса, совершенно ничего не расстроят и не остановят в России, то в Японии каждый человек на счету. Каждый при деле. Русская армия будет кормиться своим дешевым хлебом с Алтая и из Западной Сибири. Японцы будут весь хлеб покупать и подвозить издалека.

Затем всю войнгу 1904-1905 года Япония провела на деньги, занятые в Англии и Америке. На величайший наш шанс — бумажные деньги — Япония воевать не может: ее денежное обращение не допускает ни малейшего увеличения знаков — дадут ли ей денег сейчас

Ввиду грядущей мировой войны

419

Англия и Америка? А ведь для этой войны денег потребуется, по крайней мере, вдвое больше. В первую войну Япония едва выставила 1 / млн, теперь должна будет двинуть всю свою новую миллионную армию.

В результате довольно будет Государю повторить бессмертные слова Александра I, даже откинув их первую часть («отращу бороду» — борода отросла уже у Александра III), чтобы, в конце концов, Япония сама очистила нашу Восточную Сибирь. Но тогда вопрос изменяется в постановке, и можно будет с полным правом сказать, что в своем движении вперед русская армия уже не остановится, пока последний японец не будет отправлен туда, откуда пришел, то есть на свои острова.

О Китае говорить не будем. Мы рассматриваем войну ближайшего будущего, когда Китай еще не военная держава и кроме сотни тысяч штыков и сабель ничего выставить не может.

Совсем иное будет, конечно, когда перед нами встанет Китай возрожденный, с 5-миллионной, как это обещается, армией, вооруженной и обученной по-европейски. Но этот случай лежит вне области ближайшего политического предвидения. Такой Китай явится тогда, когда у него будет — за малым дело стало — сильное центральное правительство и необходимая финансовая организация. Сейчас при 200-миллионном бюджете, огромная часть которого идет на уплату внешнего долга, и при полном самовластии областных правителей, миллионной армии не создать. Чем поможет здесь обещанная с будущего года конституция и парламенту угадать невозможно, но, во всяком случае, ранее чем стать опасной для нас силой, Китаю предстоит пережить величайшую революцию. Когда и каков он из нее выйдет, покрыто полным мраком. Во всяком случае, будет это не завтра, и в этой отсрочке лежит одно из самых счастливых для нас условий.

Теперь посмотрим на Запад.

Сколько времени могут выдерживать войну европейские государства? Какое из них прежде всех «поддастся», очутившись в тяжелом положении экономическом, совершенно независимо от военных успехов или поражений?

402	СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ
	Начнем с Англии. Островное положение и могущественный флот

вместе с колоссальным богатством позволят ей выдерживать войну очень долго, тем более что ее сухопутные силы в расчет вовсе не принимаются. Англия может быть погублена в несколько недель, если ее флот погибнет в борьбе с могущественной мировой коалицией. Но об этой коалиции сейчас не может быть и речи. Второй по величине флот Франции принадлежит к ее группе. Флот итальянский войдет, вероятно, туда же. Единственный враждебный флот, германский, будет заперт или истреблен.

До тех пор, пока мировое морское владычество Англии вне опасности, Англия может выдерживать войну дольше всех. Эта война не остановит ни ее промышленности, ни мировой торговли и, сравнительно с державами сухопутными, не потребует даже чрезмерных расходов.

Франции будет много тяжелее. Ей придется призвать под знамена всех способных носить оружие, и это сильно отразится на ее земледелии и промышленности. Но не будем забывать, что Франция прежде всего страна мелкого крестьянского хозяйства, где мужчина легко заменяется женщиной. Затем в смысле продовольствия Франция - страна самодовлеющая, то есть кормящаяся своим хлебом. Ее народные сбережения и ее богатство колоссальны. Наконец, океаны и моря будут ей все время открыты. При этих условиях война, сколь ни будет тяжела, может быть очень продолжительна, и разве только занятие врагом огромной части территории и ряд грозных поражений могут подвинуть ее на бесславный мир.

Италия очутится также в очень тяжелом положении. Она бедна для тех колоссальных расходов, которых потребует война, но зато ее флот и счастливое географическое положение сильнейшим образом локализуют войну и, если эта война не с Францией, в достаточной степени гарантируют полуостров от вторжения. Немцам туда попасть мудрено, австрийцы могут отделить лишь небольшую часть армии — их главные силы будут отвлечены на Балканах и у русской границы. При этих условиях Италия может воевать довольно экономно и вести войну очень долго, не отвлекаясь за пределы своих национальных целей и, в крайнем случае, Албании.

Балканские государства, при условии обеспечения тыла со стороны Турции, могут вести войну с Австрией очень долгое время,

Ввиду грядущей мировой войны

421

ибо это будет война одинаково народная как для Сербии и Черногории, так и для Болгарии и Румынии.

Совершенно иной представляется картина войны для союзных Германии и Австро-Венгрии.

Из всех европейских держав, кроме Англии, Германия представляет наиболее развитой и совершенный и вместе с тем, конечно, наиболее нежный и хрупкий промышленный организм. Промышленность развилась в ней настолько, что для сельского хозяйства, отодвинутого далеко на второй план и имеющего тоже преоблада- юще-промышленный характер, уже не хватает своих рабочих рук, которые и приходится пополнять рабочими, пришлыми из русской Польши, Галиции, даже Италии. Затем в соответствии с огромной промышленностью, работающей на вывоз, необыкновенно развито в Германии банковское и кредитное дело, торговое мореплавание и всевозможные крупные и мелкие дела на дальних рынках. Не будем забывать, что германская промышленность и торговля уже не только успешно конкурируют с английской, но и бьют ее на всех почти рынках. Отметим, наконец, что ни своего хлеба для германского населения, ни кормов для скота не хватает и что Германия целую треть своего годичного продовольствия ввозит из-за границы и, главным образом, из России.

Эти обстоятельства создают для всякой войны, которую могла бы предпринять Германия, совершенно особые условия. Ей необходимо с первого же момента развить всю свою колоссальную военную силу и сразу, одним натиском, если можно, уничтожить противника или принудить его к миру. Сами германские военные писатели утверждают, что Германия должна закончить войну в течение трех месяцев. Именно так и поставлена в Германии мобилизационная часть, составляющая всю душу немецкого военного искусства. Не успеет противник опомниться, как уже вся Германия мобилизована, и сотни поездов бросают ее армии к любой границе.

На этом, собственно, и держится вся военная мощь Германии, и здесь ей почти нет равных, хотя в смысле мобилизации очень много сделано и французами. Но здесь же и величайшая опасность ДЛя самой Германии. А если в три месяца война кончена не будет, а затянется на год или на два?

Вот эту-то картину мы и попытаемся представить.

402 СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

XI

Стратегические планы Германии и Японии поражают своим сходством. И там и здесь задача — развить сразу наибольшую силу и постараться с места же нанести противнику оглушающий удар.

Удар, возможный со стороны Японии, мы уже оценили. Посмотрим теперь, что сможет сделать Германия.

Объектом ее удара могут быть, во-первых, давно уже ею облюбовываемое Царство Польское и, во-вторых, Прибалтийский край до Петербурга, а может быть, и с Петербургом включительно.

Возьмем опять же условия самые что ни на есть для нас плачевные. С момента объявления войны Царство Польское становится неудержимым. Наши войска, не имея возможности опереться на бумажные крепости, едва будут иметь время отступить в порядке, чтобы начать сосредоточение... хорошо еще, если у Брест-Литовска, но, вернее, где-нибудь около Бобруйска. Через две недели огромный район будет буквально залит половиной германской армии. В это же время германский флот, если предположить, что ему удастся спастись от англо-французского, будет спешно перевозить немец-

кие войска в Финский и Рижский заливы.

Здесь дело пойдет для немцев несколько медленнее, и первые серьезные столкновения будут, вероятно, на побережье, так как несовершенство нашей мобилизации сильно уравновешено медленностью морской перевозки. Во всяком случае, беззащитным Петербург не останется, и на худой конец, если уж и придется его потерять, то из него будет вывезено все ценное, например: золото Государе ственного банка, запасы оружия, установки и оборудование воен| ных заводов. На это-то времени хватит.

Вторгнувшаяся с запада часть немецкой армии на Москву, конеч-' но, не пойдет, отчасти, чтобы не повторять Наполеона, а главным: образом, потому, что у Бобруйска встретит, наконец, мобилизованную Русскую армию, достаточную для ее остановки.

Что эта остановка неминуема, хотя бы другая, даже 2-миллион- ная наша армия была двинута на Дальний Восток, явствует из того, что ведь и Германия должна отделить целую половину своей армии к Вогезам, должна оккупировать Польшу, чтобы держать ее в страхе и оберегать свои сообщения и должна, кроме того, разбить инвазионную армию на три части: одну направить на Петербург, дру-

Ввиду грядущей мировой войны

423

гую — на Бобруйск и третью — на Киев, в помощь друзьям-австрий- цам, которые без этого рискуют быть побиты даже теми сравнительно небольшими силами, которые мы будем в состоянии противопоставить им с юга.

Между тем раскройте первый попавшийся календарь и подсчитайте, сколько у нас запасных, не трогая ополченцев. Ведь за 2 млн остается еще хороших миллиона два, и не на бумаге, а в действительности. Может быть, не на всех хватит магазинок*, но ведь и берданка276 все же оружие, и хорошее оружие, а не палка.

Мы не говорим про возможные победы, мы берем худшее — занятие неприятелем огромной территории даже с Петербургом. Но ведь должна же быть остановка? Ведь всю-то Россию не проглотишь!

И вот в этой-то остановке все и дело. Посмотрите на карту. Пусть немцы заняли Польшу, Прибалтийский край до Пскова, Петербург. На все это понадобится минимум три месяца, а после этих трех месяцев получается такая картина.

Можно уверенно утверждать, что при этих условиях мира у нас никто не подпишет. Против каждой из немецких армий будет стоять равная по силе русская. Правительство будет в Москве, а Россия только что раскачается на настоящее озлобление, на настоящую

народную войну.

А в Германии будет вот что: остановка всей промышленности. Остановка сельского хозяйства и морской торговли, перехваченной Англией. Остановка подвоза хлеба из России и морем. Остановка и затем общий крах всех банков и всего кредита. Разгрома всего хрупкого и сложного промышленного организма Германии.

Обратите внимание на этот срок, исчисляемый германскими стратегами — три месяца. Да ведь это срок обычного европейского торгового векселя! Это срок наличных продовольственных запасов! С чем же и как воевать дальше? Занятые территории хлеба не имеют — они только прокармливают сами себя. Хлеб для оккупационных армий нужно подвозить — откуда? Единственный остающийся рынок — Венгрия, но она воюет сама, если не отпала от Австрии. А о подвозе с моря не может быть речи — моря наглухо заперты Англией.

* Оказывается, и магазинки уже имеются на всех.

402

СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

В таком положении не останется ничего другого, как уходить восвояси, то же, что предстоит и Японии. Мы уже не говорим о расходах денежных. И Германия, как и Япония, на бумажные деньги воевать не может, а золота занять будет негде.

Но уходить — Россия по пятам. И Россия народная, Россия, только что собравшая силы, обновленная духом, с Царем в Московском Кремле... Эта Россия будет не та, что сейчас.

Попробуем теперь подвести итоги.

XII

Все высказанное в этом ряде очерков сводится к заключениям весьма несложным. Особенно бояться не только одной дальневосточной, но даже и мировой войны, если бы таковую вздумали вызвать гг. немцы, нам не приходится. Независимо от нашей численности, от чудной армии, от огромных пространств и климата, наших вернейших союзников, одолевших двух военных гениев, Карла XII277 и Наполеона, у нас есть еще один самый важный союзник — это наша почти бесконечная сопротивляемость экономическая.

В то время, как главный наш противник — Германия — может выдержать всего три месяца, а Япония с великим трудом год или полтора, мы можем смело рассчитывать на пять, если не на десять лет борьбы при единственном условии — не зарываться, не растрачивать сил и крови в решительных боях, а мудро, спокойно' и систематически выстаиваться, доводя неприятеля до неминуемого изнеможения и истощения. Наше экономическое положение таково, что нам, в сущности, терять нечего. Хлебом будем питаться своим, промышленность всех видов не только не остановится, но получит огромный толчок, хлопок будем подвозить через Одессу, так как Черного моря наши союзники закрыть не дадут. Оттуда же будем получать и селитру, если запаса таковой (чего нельзя даже предположить) не сделало заблаговременно военное ведомство. Остальное все есть дома.

Что касается собственно денежных средств, то у нас есть шанс, совершенно отсутствующий у врагов, — это переход на бумажные деньги, которые еще великий Наполеон считал наисильнейшим орудием в руках тех стран, которые им могут воспользоваться. Это средство выручило нас самым блистательными образом в годину

424

Ввиду грядущей мировой войны

великого нашествия и дало нам возможность надлежаще закончить последнюю войну с Турцией. Не затрудняя читателя подробностями, прошу пока принять на веру сделанный мной подсчет, согласно которому мы можем выпустить до 6 млрд руб., почти не уронив курса, и только при следующих 4 млрд рубль может дойти до 50 коп. на золото. Но это только отразится благотворно на земледелии и поднимет внутреннюю промышленность, задев слегка класс рантьеров и капиталистов, у нас попросту ничтожный.

Десяти миллиардов, во всяком случае, на пять лет самой напряженной войны хватит, а дальше едва ли стоит и заглядывать.

Но разумеется, тот здоровый оптимизм, та моя вера в нашу великую Родину, которая диктует настоящие строки, отнюдь не исключает яркого сознания крайних бедствий и опасностей мировой войны, если бы таковая разразилась, и необходимости сделать все возможное, чтобы эти бедствия и опасности отстранить и не только увеличить и обеспечить шансы нашей будущей победы, но и сделать самую мысль о войне для наших противников безумной и нелепой.

В этом смысле да будет мне позволено в заключение настоящего очерка набросать вытекающую из него краткую программу как военно-оборонительную, так в связи с ней и чисто политическую. На мой взгляд, совершенно необходимо:

1.Без малейшего замедления доканчивать Амурскую и второй путь Сибирской дороги.

2.Самым серьезным образом укрепить Владивосток и снабдить его блестящим, хотя бы только минным и подводным флотом.

3.Привести в полную боевую готовность наши крепости по западной границе, и не только второй, но и первой линии. Не будем забывать, что даже колоссальные здесь расходы будут всецело нашим народным заработком.

4.Принять самые серьезные меры к обороне Балтийского побережья и, в частности, Петербурга.

5.Немедленно реформировать интендантство на указанных в одной из глав началах и установить серьезные продовольственные запасы.

В политическом отношении:

1.Сохраняя добрососедские отношения с Германией и Японией, заключить теснейший оборонительный союз с Англией. Сами же наши соседи подали к этому отличный пример.

366	СЕРГЕЙ ФДДОРОВИЧ ШАРАПОВ

2.Употребить все усилия, чтобы окончательно вырвать Италию из тройственного союза и привлечь в нашу группу.

3.Заключить союз с Соединенными Штатами Северной Америки по взаимной поддержке: с нашей стороны — сухопутными силами на Дальнем Востоке, с их стороны - флотом.

4.Иметь внимательное наблюдение за Китаем.

5.Приложить все усилия к образованию Балканской Федерации из Болгарии, Сербии, Черногории и Турции, убедив присоединиться сюда же и Румынию. И наконец:

6.Употребить все меры, чтобы, поддержав перерождение Австрии в западно-славянскую державу, что может быть достигнуто единственно нашим полным примирением с поляками и дарованием

Царству Польскому автономии, сплотить между собой славянские племена Габсбургской278 монархии и, переведя в их руки власть, оторвать Австрию от союза с Германией.

Все это для мудрой и предусмотрительной дипломатии совершенно осуществимо, ибо того требуют не эгоистические наши интересы только, а сама логика вещей, интересы всех мирных и трудолюбивых племен и народов Европы. Довольно порвать с печальными традициями «Певческого моста», довольно перестать бояться Германии и из страха перед ней идти у нее в хвосте и служить

еецелям, чтобы эта программа сама собой стала осуществляться.

Аее удачное проведение снимет с нас и Европы нынешний вечный кошмар великого мирового человекоистребления.

СПАСАТЕЛЬНАЯ ВЕРЕВКА МИСТЕРА НОКСА

Вот, говорит, тебе веревка, ухватися; Я потащу тебя, держися

I

Неожиданно перед самым Новым годом в качестве святочного подарка старой Европе и якоря спасения для нас, грешных, министр иностранных дел Североамериканских Соединенных Штатов мистер Нокс279 высказал предложение о выкупе Маньчжурских железных дорог, или, говоря дипломатическим языком, о нейтрализации Маньчжурии.

Штука оказалась и оригинальной, и головоломной, а главное, совершенно выходящей из обычных дипломатических шаблонов, почему, разумеется, и вызвала страшную разноголосицу в печати.

«Новое время», «Свет» и другие патриотические издания уже успели высказаться по поводу американского предложения отрицательно. С установившейся русской государственной и национальной точки зрения это совершенно понятно. Но я все-таки нахожу не лишним пересмотреть этот вопрос и осветить его не только со стороны нашего великодержавного самолюбия, но и со стороны самых низменных реальностей, пренебрегать коими в наши дни и в нашем печальном положении было бы неблагоразумно.

Из напечатанного предыдущего очерка о возможности мировой войны читатель мог заключить, что я вовсе не склонен бояться не только Японской войны, но и не менее возможной одновременно войны мировой, где нам придется грудью встречать целую половину германского Запада. Я утверждал, что ни Япония, ни Германия при известной с нашей стороны стойкости, не военной даже, а политической, не добьются ничего и вынуждены будут победоносно уйти восвояси.

Но отсюда вовсе не следует, что этой войны нужно желать. Благоразумие требует избегать ее всеми мерами, и поэтому, между прочим, в числе пунктов моей заключительной программы стоял союз с Америкой.

Далее я считал опасной для нас на Дальнем Востоке не Японию, а Китай, начиная с того момента, когда ему удастся создать надлежащее

428 СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ ШАРАПОВ

государственное единство, сильное центральное правительство, деньги и армию, численность которой может нас физически раздавить.

Немного времени прошло с этих пор, а все известия из Китая, одно за другим, таковы, что осуществление последних предположений приходится наблюдать, можно сказать, невооруженным глазом. В своих политических реформах Китай ухитрился стать на такой путь, что еще несколько шагов — и задача его государственного и финансового, а затем и военного перерождения будет решена самым неожиданным и блестящим образом.

Вам известно, что предшественники будущего китайского парламента, парламенты областные, или областные земские собрания, оказались не в пример всем европейским в том же роде учреждениям необычайно дельными, мудрыми, уравновешенными и работоспособными. Представьте себе теперь, что вместо всяких поистине гнусных и дурацких, даже на родине парламентаризма, в Англии, государственных выборов, Китай получит центральное законодательное учреждение из делегатов от провинциальных собраний, где соберется самый цвет китайского народа, где не будет борьбы за власть и политических партий, а пойдет одушевленная, мудрая и патриотическая работа, — можно себе представить, что такое это будет?

Это будет нечто вроде наших старых земских соборов, колоссально укреплявших нашу старую государственную власть и сделавших из сравнительно слабой Московии величайшее государство мира. Ведь Петр-то280 получил для своих реформ готовую, выкованную старыми царями национальную силу, которой недоставало только европейской техники да современного военного искусства. Все остальное было уже сделано, и сделано лучше, чем оставил он.

Китаю будет организоваться еще легче, ибо там монархизм есть прямо религиозный догмат. Посмотрите-ка, как поступили китайцы с любителями-фотографами, осмелившимися сделать снимки с похоронной колесницы старой императрицы: вечная тюрьма! Теперь представьте этакую-то могучую и священную национальную власть, вызвавшую на сотрудничество с собой не улицу, а действительно лучших людей. Ведь это пахнет такою творческой силой, что Европа только рот разинет.

Ни помешать этому возрождению, ни остановить его мы не можем, да и по какому праву? Все, что мы можем, это пассивно наблюдать, как Китай будет сбрасывать свои многотысячелетние

Спасательная веревка мистера Нокса

429

пеленки, как он встанет пред нами грозною силой, как начнет (и уже начинает!) сначала разговаривать с нами на языке великой державы, а затем, когда явится аппетит на нашу Сибирь, как он на нее обрушится.

Мы будем, конечно, «принимать меры предосторожности». Какие, позвольте спросить? Бросим десятки миллионов переселенцев, чтобы занять все свободные места Сибири? Подготовим армию миллионов в пять штыков? Можно ли об этом серьезно говорить, когда даже против крошечной сравнительно Японии мы не сделали ничего и стоим совершенно беззащитными, делая только дипломатические книксены и улыбки?

Очевидно, что сил, даже не теперешней, расслабленной и лазаретной России, а России окрепшей, одушевленной и вполне здоровой может попросту не хватить на борьбу с возрожденным Китаем и что самая эта борьба возможна только соединенными усилиями всей белой расы. Это — первое положение.

П

Только твердо установив это положение, именно, что Россия может быть, если не на веки вечные, то хотя на подлежащий человеческому предвидению период, поставлена в безопасность от Китая, при помощи соединенных усилий белой расы, — только твердо это установив, как исходный пункт всяких рассуждений по вопросам Дальнего Востока, мы будем в состоянии действительно осветить наше нынешнее реальное положение и наметить основания для верной дальневосточной политики.

Еще сравнительно недавно Китай ни малейших опасений для нас не возбуждал. Он спал и желал мирно спать под сенью своей божественной власти, ненавидя кровь, презирая военное ремесло, и только умоляя, чтобы его оставили в покое. Мы были единственным белым соседом, которого Китай не боялся, которому верил и в котором до самого 1897 года готов был ждать защиты от других «белых чертей», то есть от Европы.

И в самом деле: мы одни не обижали Китая, не навязывали ему своих товаров и не мошенничали с христианством, как с орудием коммерческого покорения страны. Правда, в I860 году по Пекинскому договору за нами укреплены огромные тихоокеанские вла-