1) Активно сотрудничать с британской морской державой;

2) Препятствовать германским морским претензиям;

3) Бдительно следить за экспансией Японии в Тихом океане и противодействовать ей;

4) Координировать вместе с европейцами совместные действия против народов Азии.

Мэхэн видел судьбу США в том, чтобы не пассивно соучаствовать в общем контексте периферийных государств «внешнего полумесяца», но в том, чтобы занять ведущую позицию в экономическом, стратегическом и даже идеологическом отношениях.

Независимо от Маккиндера Мэхэн пришел к тем же выводам относительно главной опасности для «морской цивилизации». Эту опасность представляют континентальные государства Евразии — в первую очередь Россия и Китай, а во вторую — Германия. Борьба с Россией, с этой «непрерывной континентальной массой Русской империи, протянувшейся от западной Малой Азии до японского меридиана на Востоке», была главной долговременной стратегической задачей.

Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», примененный американским генералом Мак-Клелланом в североамериканской гражданской войне 1861 — 1865 гг. Этот принцип заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению противника. Так как Мэхэн считал, что мощь государства определяется его потенциями становления «морской силой», то в случае противостояния стратегической задачей номер один является недопущение этого становления в лагере противника. Следовательно, задачей исторического противостояния Америки является усиление своих позиций по шести основным пунктам и ослабление противника по тем же пунктам.

Свои береговые просторы должны быть под контролем, а соответствующие зоны противника нужно стараться любыми способами оторвать от континентальной массы. По Мэхэну, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах «анаконды», сдавливая континентальную массу за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам.

Мэхэн хорошо понимал, что северная континентальная полусфера является ключевой в мировой политике и борьбе за влияние. Внутри Евразии в качестве наиболее важного компонента северной полусферы он признавал позицию России — этой доминантной азиатской континентальной державы. Зону между 30- и 40-й параллелями в Азии он рассматривал как зону конфликта между сухопутной мощью России и морской мощью Англии. Доминирование в этом регионе, по его мнению, могло бы удерживаться с помощью цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии.Мэхэн выдвинул предположение, что однажды Соединенные Штаты, Великобритания, Германия и Япония объединятся против России и Китая— предположение, делающее честь проницательности американского адмирала. В целом же Мэхэн рассматривалСоединенные Штаты как продвинутый далеко на запад аванпост европейской цивилизации и силы. Считая США мировой державой будущего, он неустанно и с энтузиазмом призывал к укреплению военно-морской мощи США, которая соответствовала бы американскому имперскому предназначению. Флот, способный к наступательным действиям, заявлял он, обеспечит США неоспоримые преимущества в Карибском бассейне и Тихом океане.

Мэхэн был не только теоретиком военной стратегии, но активно участвовал в политике. В частности, он оказал сильное влияние на таких политиков, как Генри Кэбот Лодж и американские президенты Мак-Кинли и Теодор Рузвельт, которые неоднократно обращались к Мэхэну за советами. Теодор Рузвельт даже считал себя учеником Мэхэна, подчеркивая свою солидарность с ним.

Более того, если рассматривать американскую военную стратегию на всем протяжении XX века, то мы увидим, что она строится в прямом соответствии с идеями Мэхэна. Причем, если в первой мировой войне эта стратегия не принеслаСША ощутимого успеха, то во второй мировой войне эффект был значительным, а победа в холодной войне с СССР окончательно закрепила успех стратегии «Морской силы».

В то же время многие представители академических кругов в США его не понимают и остаются верными прежним, «устарелым» взглядам на географическое положение США как на исключительно благоприятное для обороны. Тем не менее 18 августа 1951 г. в военно-морской академии в Ньюпорте (Род-Айленд) была создана кафедра военной истории, которая, следуя идеям адмирала Мэхэна, стала продолжателем учения о «морской силе».

Идеи Мэхэна были восприняты во всем мире и повлияли на многих европейских стратегов. Даже сухопутная и континентальная Германия — в лице адмирала Тирпица — приняла к сведению тезисы Мэхэна и стала активно развивать свой флот. В 1940 и 1941 г. две книги Мэхэна были изданы и в СССР.

Книга Мэхэна «Влияние морской силы на историю. 1660— 1783 гг.», опубликованная в 1890 г., имела огромный успех. Только в США и Англии она выдержала 32 издания и была переведена почти на все европейские языки, в том числе и на русский (1895). Английские рецензенты называли работы Мэхэна «евангелием британского величия», «философией морской истории». Кайзер Германии Вильгельм II утверждал, что старается наизусть выучить работы Мэхэна, и распорядился разослать их во все судовые библиотеки Германии. Необычайный успех выпал на долю этих работ в Японии. Симптоматично, что у нас также предпринимались попытки применить идеи Мэхэна к истории России56. В этом контексте интерес представляют, например, статьи С.А. Скрегина и В.Ф. Головачева, появившиеся в 1989 г. в журнале «морской сборник».

В первой мировой войне мэхэновская стратегия «анаконды» реализовалась в поддержке Антанты белому движению по периферии Евразии (как ответ на заключение большевиками мира с Германией), во второй мировой войне она также была обращена против «Срединной Европы» и, в частности, через военно-морские операции против стран Оси и Японии. Но особенно четко она видна в эпоху холодной войны, когда противостояние США и СССР достигло тех глобальных, планетарных пропорций, с которыми на теоретическом уровне геополитики оперировали уже начиная с конца XIX века.

Фактически основные линии стратегии НАТО, а также других блоков, направленных на сдерживание СССР (концепция «сдерживания» тождественна стратегической и геополитической концепции «анаконды») — АСЕАН, АНЗЮС, СЕНТО — являются прямым развитием основных тезисов адмирала Мэхэна, которого на этом основании вполне можно назвать «отцом» современного атлантизма.

Американец голландского происхождения Николас Джон Спикмен (1893—1943) — социолог, родился в Амстердаме, а с 1920 г. жил в США. С 1923 г. Спикмен — профессор международных отношений Йельского университета, организатор и первый директор Йельского института по изучению международных проблем.

Спикмен выдвинул свои идеи в годы войны, а сформулировал геополитические цели США после победы союзников. В американской энциклопедии в годы второй мировой войны появилась статья, в которой указывалось, что «среди абсурдной софистики немецкой геополитики мы находим значительное количество истин, полезных и важных для решения мировых проблем, которые, вполне возможно, будут нас беспокоить в течение будущих веков». Одним из первых, кто попытался не только теоретически реабилитировать престиж геополитики в США, но и подсказать представителям немецкой геополитической школы выход из кризиса, был именно Спикмен. Впоследствии к подобного рода деятельности подключились такие «теоретики силы», как Джон Дьюи, Джеймс Бернхем, Дж. Киффер и др.

Деятельность Спикмена в этой области началась с утверждения, что «термин геополитика является подходящим названием для анализа и упорядочения данных, которые необходимы для принятия решений по определенным вопросам внешней политики».Характерно, что такое заявление было сделано в последний год войны, когда исход ее уже был предрешен. Тем самым немецким геополитикам давали понять, что война была фактически проиграна не по вине ее теоретиков, что в неудачах на Восточном фронте был повинен генералитет во главе с Гитлером, что фашизм использовал геополитику в своих военных целях без ведома самих геополитиков и т.п. Именно такой установки придерживался Карл Хаусхофер на Нюрнбергском процессе.

Спикмена можно в известном смысле назвать наследником геополитических доктрин Мэхэна, только с «более сухопутным уклоном».Его глобальные геополитические модели и выводы показывают, что он находился также под сильным влиянием концепций Маккиндера, хотя в то же время он предпринял попытку их ревизии. Сама ревизия эта в общем мало оригинальна; ее главная особенность в том, что она сделана явно с позиций геополитических интересов Соединенных Штатов, как они понимались Спикменом.

Для Спикмена, в отличие от первых геополитиков, сама география не представляла большого интереса, а еще меньше волновали его проблемы связи народа с почвой, влияние рельефа на национальный характер и т.д.Спикмен рассматривал геополитику как важнейший инструмент конкретной международной политики, как аналитический метод и систему формул, позволяющих выработать наиболее эффективную стратегию. «В мире международной анархии, — писал Спикмен, — внешняя политика должна иметь своей целью прежде всего улучшение или, по крайней мере, сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила в конечном счете составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии.

Территория государства — это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром. География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государства потому, что этот фактор — самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктатуры, но цепи гор остаются непоколебимыми».

В этом плане Спикмен жестко критиковал немецкую геополитическую школу (особенно в книге «География мира»), считая представления о «справедливых или несправедливых границах метафизической чепухой». Как и для Мэхэна, для Спикмена характерен утилитарный подход, четкое желание выдать наиболее эффективную геополитическую формулу, с помощью которой США могут скорейшим образом добиться «мирового господства». Этим прагматизмом определяется строй всех его исследований.

Взгляды Спикмена изложены в книге «Стратегия Америки в мировой политике» (1942)и в изданной посмертно работе«География мира» (1944).Развив критерии, впервые предложенные Мэхэном, Спикмен выделил десять критериев, определяющихгеополитическое могущество государства: