§ 3. Основные школы в анализе международных отношений

Очевидно, что отношения между государствами на международной арене никогда не были равноправными. Роль каждого государства определялась их экономическими, технологическими, военными, информационными возможностями. Эти возможности обусловливают характер и тип системы международных отношений. В каждый конкретный исторический период общественные и политические процессы, в том числе внешнеполитические или международно-политические, разворачиваются и реализуются в рамках особых мировоззренческих парадигм, придающих этим процессам определенную конфигурацию и направленность. В теории мировой политики существуют различные интерпретации природы международных отношений, складывающихся между государствами.

Школа политического реализма (или реализма) (Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Э. Карр, Дж. Кеннан, Г. Моргентау, Р. Нибур, К. У. Томпсон)

Реализм представляет собой важнейшую парадигму международной теории политики. Сторонники этого направления исходят из эгоистической природы человека, которой следуют государства в своей деятельности на международной арене. Государства как основной субъект международной политики преследуют свои национальные интересы, носящие объективный характер, поскольку они обусловлены природно-географическими условиями, неизменной природой человека. В связи с этим сторонники реализма рассматривали международную политику как анархию, потенциальную ≪войну всех против всех≫. В этой ≪войне≫ государство должно исходить из реальной оценки своих возможностей. Для их определения используются понятия ≪сила≫, ≪могущество≫. В соответствии с этой посылкой наиболее эффективным средством достижения мира, по мнению реалистов, является сохранение баланса сил при постоянном наращивании военной мощи.

Школа политического реализма была основана одним из классиков бихевиоризма, американским политологом, профессором Чикагского университета Гансом Моргентау (1904—1982). Он перенес методологию бихевиоризма на анализ международных отношений. В соответствии с ней мировая политика рассматривается как анархия, потенциальная война всех против всех, борьба за господство. ≪Международная политика, как и всякая другая, — замечает Г. Моргентау,— есть борьба за господство. Каковы бы ни были абсолютные цели международной политики, господство всегда является непосредственной целью≫. ≪Силовое≫ начало политики, по мнению ученого, органично вытекает из внутренне присущего человеку стремления доминировать, господствовать. Это начало определяет и поведение государств. При этом саму политическую силу Г. Моргентау классифицирует как ≪психологическое отношение между теми, кто ею обладает, и теми, кто испытывает ее воздействие≫.

В своей фундаментальной работе ≪Международная политика≫ (1948) он выявил закономерности, управляющие внешней политикой. Она базируется на трех постулатах:

1) основным субъектом международных отношений является национальное государство, выражающее свои интересы в категориях силы (т. е. они обусловлены той силой, которой он обладает);

2) следствием этого, внутренней пружиной, двигающей международные отношения, становится борьба государств за максимизацию своего влияния во внешней среде;

3) оптимальным ее состоянием видится международное (региональное) равновесие сил, предупреждающее образование национальной или коалиционной мощи, превосходящей существующие государства и их коалиции, что достигается (сознательно или бессознательно) политикой баланса сил.

Во внешней политике, по мнению Г. Моргентау, решающую роль играют национальные интересы. По значимости он выделял две группы интересов: 1) постоянные, основополагающие: защита территории, населения и государственных институтов от внешней опасности; развитие внешней торговли и рост инвестиций, защита интересов частного капитала за границей; взаимоотношения с союзниками и выбор внешнеполитического курса; 2) преходящие, промежуточные: интересы выживания (угроза самому существованию государства); жизненные интересы (возможность нанесения серьезного ущерба безопасности и благосостоянию нации); важные интересы (потенциально серьезный ущерб для страны); периферийные, или мелкие, интересы (интересы локального характера).

Высшим критерием национального интереса любой крупной державы, считал Моргентау, является достижение региональной или мировой гегемонии. Политика национальных интересов, по его мнению, не может быть успешной, если она не подкреплена силой. Понятие силы в интерпретации Г. Моргентау выступает как главная отличительная черта государства, как нечто органически, внутренне присущее ему. Это понятие в известной степени интегрирует определенные стороны внутренней политики, представляя собой с точки зрения внешнеполитического анализа как бы ее исходный и конечный результат. Согласно Г. Моргентау, понятие ≪сила≫ в широком смысле (как выражение национальной мощи) включает в себя следующие основные компоненты, географическое положение; природные ресурсы; промышленный потенциал; военную подготовленность (в том числе уровень развития военной техники, военного руководства, количество и качество вооруженных сил); численность населения; национальный характер (отношение населения к войне); национальную мораль (отношение населения к правительственной политике); качество дипломатии, которая выступает как ≪самый главный фактор, определяющий мощь страны≫. Как писал Г. Моргентау, дипломатия — ≪это искусство совмещения различных элементов национальной мощи вокруг достижения внешнеполитических целей≫, это качество правительства, т. е. его способность обеспечить поддержку своей внешней политики со стороны общественного мнения. Называя качество дипломатии важнейшим фактором национальной мощи, Г. Моргентау не умалял тем самым роли и значения военной силы, поскольку эффективность политико- дипломатических возможностей, по его мнению, находится в прямой зависимости от военной мощи каждого конкретного государства. В международной политике, пояснял он, именно ≪военная сила, которая может быть применена на практике или использована как угроза, является наиболее важным материальным фактором, обеспечивающим политическое могущество государства≫.

Школа структурного реализма (или неореализма) (К. Уолтц, Р. Гилпин, Б. Бузан и т.д.)

Она возникла в конце 70-х годов XX в. В качестве основных субъектов мировой политики по-прежнему рассматривались государства.

Однако эффективность их внешней- политики зависит от способности вступать в союз, коалицию, блок (т. е. быть частью более общей системы, структуры) для реализации национальных интересов. Отсюда и название школы ≪структурный реализм≫.

Один из ее основателей, американский ученый К. Уолтц считал, что в международных взаимодействиях государства руководствуются мотивом выживания. Для увеличения своего военного могущества и возможностей государства стремятся к изменению политической структуры мира, поскольку система международных отношений оказывает на национальные государства существенное влияние.

Другой исследователь из США, Р. Гилпин, в своей работе ≪Война и изменения в мировой политике≫ полагает, что одним из важнейших принципов функционирования международной системы является стремление государств получить контроль над поведением других акторов международной системы. При этом очевидно, что интересы конкретных субъектов этой системы могут вступать и вступают в конфликт друг с другом. Организационные принципы этой системы, формы реализации интересов, как правило, отражают вес и влияние различных акторов. Более того, контроль над международной системой базируется на распределении сил и ресурсов между ее акторами, будь то отдельные государства или коалиции государств. Начиная с Древнего мира вплоть до исхода XX столетия в международной политике, как правило, доминировали великие военно-политические державы. Именно они устанавливали правила международной политической игры, определяли характер самого политического дискурса, структуру международного порядка, располагали возможностями разрешать споры между малыми государствами или малыми и великими державами на приемлемых для последних условиях. Они контролировали или могли контролировать решение всех вопросов, касающихся распределения мировых ресурсов, особенно тех, которые рассматривались ими как приоритетные. Именно конфигурация распределения сил показывает, кто именно фактически правит международной системой и чьим интересам она более всего отвечает. В руках доминирующих в международной иерархии держав сосредоточиваются организация и контроль над процессами взаимодействия всех участников системы.

Несмотря на то что современное искусство управления государством и подверглось изменениям по сравнению с прежними эпохами, по мнению Р. Гилпина, ≪фундаментальная природа международных отношений не изменилась на протяжении тысячелетий. Международные отношения продолжают оставаться постоянна повторяющейся борьбой за богатство и власть между независимыми акторами в состоянии анархии. Классическая история Фукидида является таким же значимым руководством к поведению государств сегодня, как и тогда, когда она была написана — в V b. до н. э.≫. По мнению Р. Гилпина, на протяжении всей истории для международных систем были характерны три типа контроля: 1) имперский, или империалистический, — одно единственное могущественное государство контролирует остальные более слабые и мелкие государства; 2) биполярный — две могущественные державы контролируют и регулируют взаимодействия в пределах своих сфер влияния; 3) баланс сил — три или более государства контролируют действия друг друга с помощью дипломатических маневров, смены союзов и открытых конфликтов. Доминирующие государства или империи организуют и сохраняют сеть политических, экономических и других отношений внутри системы и особенно в их собственных сферах влияния. Они составляют и реализуют основополагающие правила, нормы и права, которыми руководствуются сами, а также более мелкие и слабые государства.

Нарушение равновесия и смена лидеров в международной иерархии приводит к экономическим, политическим и технологическим изменениям, в результате которых либо значительно увеличиваются потенциальные выгоды, либо уменьшаются потенциальные издержки одного или нескольких государств. Предупреждение потерь или увеличение выгоды того или иного государства или группы государств становится в их глазах стимулом для содействия изменениям системы. В конечном счете происходит разрыв между существующей международной

системой и потенциальными выгодами (потерями) конкретных государств, получаемыми от происходящих в ней изменений. Это ведет к кризису в международной системе. Хотя кризис возможно устранить мирными путями и средствами, все же главным механизмом его разрешения на протяжении всей истории была, как говорил Р. Гилпин, война за гегемонию, т.е. война, призванная определить, какое именно государство или группа государств займет доминирующее положение в международной системе. Последующий за гегемонистской войной мир характеризуется переустройством политических, территориальных и других основ системы. Таким образом, цикл изменений завершается тем, что гегемонистская война и следующий за ней мир создают новые статус-кво и равновесие, отражающие новое распределение сил в системе. Как правило, в периоды стабильности и установившегося порядка международная система существует в состоянии некого гомеостазиса или динамического равновесия, хотя на уровне межгосударственных отношений и происходят постоянные изменения тактического уровня.

Следует заметить, что равновесие сил в принципе присутствует в любом политическом процессе, в том числе и мировом. Главную роль в этом процессе играет ведущая держава, проводящая политику, направленную на достижение равновесия и стабильности международной системы. Любая великая держава ревниво следит за тем, чтобы какая-либо другая великая держава не стала еще более могущественной за счет поглощения более мелких стран. Поэтому конфликты, споры между индивидуальными акторами в системе не подрывают определяющие характеристики системы. Например, на равновесие, достигнутое между великими европейскими державами на Венском конгрессе (1814), не повлияли ограниченные конфликты и дипломатические маневры, оно распалось в результате глубоких экономических, технологических и политических сдвигов во второй половине XIX в. Но при этом важно отметить, что, хотя международная система и налагает определенные ограничения на поведение всех акторов, по крайней мере первоначально она благоприятствует интересам наиболее сильных. Время от времени интересы различных акторов и баланс сил между ними в результате экономических, технологических и иных факторов изменяются. Причем те акторы, которые выгадывают от этого, склонны стремиться изменить систему так, чтобы она в наибольшей степени отвечала их интересам. Новая система будет отражать новое соотношение сил и интересов.

Либеральная школа (Дж. Локк, И. Кант, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Ст. Милль, А. Смит)

Она склонна рассматривать международные отношения в контексте принципов права, морали и сотрудничества, полагаясь на рациональную (разумную) природу человека. В соответствии с ней человек ориентирован на справедливость и мораль в своем поведении, стремится к сотрудничеству и миру. Эти свойства они переносят на деятельность государств, которые должны стремиться к сотрудничеству, правовому решению спорных вопросов.

Идеалистическая традиция обеспечения мира и безопасности без войны и господства великих держав поднималась на протяжении столетий. Так, философы времен Просвещения воспринимали систему международных отношений как шестеренки гигантского часового механизма Вселенной и считали, что время поистине работает на этот механизм, неумолимо везя человечество к всеобщему благу. В 1751г. Вольтер описывал ≪христианскую Европу≫ как ≪нечто вроде огромной республики, разделенной на ряд государств, часть которых монархические, часть же — смешанные по устройству, но все они обладают одними и теми же принципами общественно-политического права, неведомыми в других частях света. Эти государства превыше всего следуют воедино премудрой политике поддержания сил друг перед другом, насколько это возможно, эквивалентного равновесия сил≫. Для него равновесие сил представлялось средством превращения разнообразия в единство.

По замечанию известного американского дипломата Г. Киссинджера, философы подменяли намерения результатом: ≪В продолжение всего XVIII в. государи Европы вели бесчисленные войны и не помышляли о теоретическом обосновании принципов построения мирового порядка. В тот самый конкретный момент, когда международные отношения начинали основываться на силе, возникало такое количество новых факторов, что расчеты становились все более и более невозможными≫.

Одним из виднейших политиков XX в., стоявших на идеалистических позициях, был 28-й президент США Вудро Томас Вильсон (1856—1924; президент 1913 по 1921гг.). Хотя он инициировал вступление США в Первую мировую войну, но в то же время выдвинул программу либерального мирового порядка ≪Четырнадцать пунктов≫. Из ≪Четырнадцати...≫ восемь были названы обязательными: открытая дипломатия, свобода мореплавания, всеобщее разоружение, устранение торговых барьеров, беспристрастное разрешение колониальных споров, воссоздание Бельгии, вывод войск с российской территории, учреждение Лиги Наций. Остальные шесть пунктов — факультативными (желательными), которые, скорее, ≪следует≫, чем ≪надлежит≫ достигнуть: возврат Франции Эльзас-Лотарингии, получение автономии для национальных меньшинств Австро-Венгерской и Оттоманской империй, пересмотр границ Италии, вывод иностранных войск с Балкан, интернационализация Дарданелл и создание независимой Польши с выходом к морю. В. Вильсон лично участвовал в Парижской конференции (по итогам Первой мировой войны) и был ≪звездой мирной конференции≫. Главное отличие от реализма в его идеалистической программе состояло в следующем. Реалисты считают, что ответственность за международные отношения несут сильные государства. Программа В. Вильсона потребовала, чтобы мировой контроль осуществлялся с помощью коллективной деятельности всех государств мира. Он отвергал мысль о существовании структурных причин международных конфликтов. Полагая, что гармония — вещь естественная, В. Вильсон жаждал учреждения институтов, которые устранили бы иллюзию конфликта интересов и позволили бы утвердиться подспудному чувству мировой общности. Главный результат этого типа мышления выразился в создании Лиги Наций по окончании Первой мировой войны. Версальский мировой порядок просуществовал лишь два Десятилетия — до Второй мировой войны, которая привела к еще более трагическим последствиям, чем Первая.

После окончания ≪холодной войны≫ в 90-е годы XX в. Либерализм перерастает в неолиберализм, постулирующий идею отказа от военного противостояния и гонки вооружения, настаивая на правовом регулировании международных конфликтов. В связи этим в мировой политике возрастает влияние межправительственных и неправительственных организаций.

Как научное направление идеалистические идеи постепенно

оформились в иренологию (от греч. eipynh — ≪мир≫). Противоположное по названию научное течение — полемология (от греч. polemos— война) как направление в зарубежной политологии, в рамках которого исследуются войны и вооруженные конфликты, тесно связано с исследованиями мира, т.е. иренологией. Ведущим иренологическим учреждением считается Международный институт исследований мира в Осло, созданный в 1959г. И. Галтунгом. Влиятельным международным институгом является также Стокгольмский институт исследований мира (СИПРИ), а также Международный институт мира в Вене. В США среди иренологических центров видное место принадлежит Институту мирового порядка, созданному С. Медловицем.

Неомарксистская школа (И. Валлерстайн, А. Г. Франк, Р. У. Кокс)

Она развивает тезис К. Маркса о классовой природе государств и экономической обусловленности мировой политики. Неравномерность экономического развития различных стран разделяет мировую систему капитализма на центр, периферию и полупериферию.

Постмодернистская школа (Дж. Д. Дериан, К. Т. Столандер, А. Вендт, Дж. Гольштейн)

Она возникла в 80-е годы XX в. как теоретическая альтернатива неореализма и неолиберализма. Постмодернисты не стремятся к рациональному осмыслению мировой политики, как это делают классические школы, они призывают изменить мир политики, конструировать его на основе определенных принципов (например, справедливости, гуманизма), которым будут следовать все акторы. Поэтому общим для них является критика реализма и либерализма, которая основывается на рациональной интерпретации международных отношений. Важным в межгосударственных отношениях является то, как государства и правительства воспринимают и формулируют свои интересы, опираясь на фреймы (ожидания), смыслы, мировосприятия,

господствующие в культуре.