1. Сервитут в римском частном праве

нии термина «servitus», которое в республиканской и классической юрис­пруденции рассматривается уже отнюдь не как непосредственное отно­шение к самой вещи, а в качестве правомочия, возможности воздействия на чужую вещь¹. Именно в это время под сервитутом начинают понимать не право на часть чужой вещи, а право лица на пользование чужой собст­венностью в определенном отношении.

Однако при объяснении сущности сервитутного права римские юри­сты конца Республики и начала Империи, признав за ним значение особо­го ius in re, тем не менее рассматривали сервитут как выделенную из пра­ва собственности составную часть, т.е. отдельное правомочие, принадле­жавшее ранее собственнику, затем переданное сервитуарию, вследствие чего такое право приобретало самостоятельный, независимый от собст­венности характер. По сути речь шла о «раздроблении» права собственно­сти. Подобной точки зрения придерживались и некоторые российские романисты конца XIX - начала XX в.² Однако такая трактовка вряд ли может быть признана обоснованной, поскольку, во-первых, если бы соб­ственник выделял из предоставленного ему права отдельное правомочие в пользу субъекта ius in re, то он лишился бы возможности самому осуще­ствлять его до окончания действия земельной повинности. На деле же собственник участка, обремененного, например, правом проезда соседа, отнюдь не терял возможности ездить по отведенной дороге самому. Во-вторых, при прекращении сервитута в этом случае собственнику при­шлось бы каждый раз заново приобретать выделенное правомочие. На деле же собственность консолидируется сама собой с момента уничтоже­ния сервитута. Таким образом, речь здесь должна идти не об изъятии или перенесении составных частей права собственности на сервитуария, а об ограничении свободы собственника в отношении его имущества³.

Подводя итог истории развития сервитутов, нельзя не упомянуть о том, что, будучи признанным древнейшим из числа iura in re aliena, серви-тутное право Древнего Рима рассматривалось рядом цивилистов как древнейшее вещное право вообще, т.е. возникшее еще до установления права собственности⁴.

См.: Ефимов В.В. Лекции по истории римского права. СПб., 1895. С. 341. См., напр.: Дорн Л.Б. Об узуфрукте по римскому праву. СПб., 1871. С. 10.

³ Buckland W.W. The Conception of Servitudes in Roman Law // Law Quarterly Review. 1928. October. P. 3-4; Diosdy G. Ownership in Ancient and Preclassical Roman Law. Budapest, 1970. P. 116.

⁴ Schoenemann. Die Servituten. Leipzig, 1866. S. 15; Elvers. Die ROmische Servituteniehre. Mar­burg, 1865. S. 29-30; Гороноаич И. Исследование о сервитутах. СПб., 1883. С. 13-14, и др.

77

Глава I, Сервитуты в римском, русском дореволюционном и современном российском гражданском праве

Существо упомянутых взглядов сводилось к отрицанию того, что собственность в противоположность сервитутам и другим вещным пра­вам является первоначальным институтом, родоначальником других вещных прав. По мнению авторов, придерживающихся этой позиции, признание собственности самым древним вещно-правовым институтом противоречит историческому развитию человечества. Задолго до обра­зования фактического содержания собственности были в постоянном употреблении отдельные части пользования вещью. Пастушеские наро­ды, как считает Шёнеман, разбивавшие свои палатки сегодня в одном, а завтра в другом месте, долго не были в состоянии раскрыть целостное господство над вещью во всех направлениях: открывая пастбища своему скоту, они пользовались и извлекали плоды из земли только в весьма ограниченном объеме, т.е. осуществляли то, что и составляет фактиче­ский материал сервитутов. На осйовании этого данный автор делал вы­вод, что по своему происхождению и юридической форме сервитута появились раньше и независимо от права собственности. Следователь­но, сервитута есть права на вещи сами по себе, независимо от того, принадлежит ли это имущество другим лицам. Поэтому могут встре­чаться сервитута на вещи, которые не находятся ни в чьей собственно­сти, - на бесхозяйные вещи. На этом основании подвергалось сомнению определение сервитутов как прав на чужие вещи и предлагалось рас­сматривать данный институт как право лица на вещь, не находящуюся в его полном господстве¹.

С изложенной теорией вряд ли можно согласиться, так как, во-первых, существует ряд сервитутов, которые в принципе не могут возник­нуть до установления частной собственности. Так, право на то, чтобы не был испорчен вид из окна, не является сервитутом для его владельца до тех пор, пока не существует права собственности на соседний земельный участок. Упомянутый сервитут заключается не в факте пользования ви­дом, а в праве на надлежащий вид, которое должно быть уважаемо при застройке соседнего участка. Такое право может возникнуть только в свя­зи с ограничением условий пользования собственностью - соседней зем­лей. Во-вторых, авторы этой концепции не учитывают, что право пасти скот на земле отнюдь не является привилегией только сервитуария. Такой возможностью обладает и собственник, и эмфитевтор, и арендатор земли, т.е. эти фактические действия могут служить реализацией разных право­вых (и не только вещных) институтов. Следовательно, только возмож-