Вопрос 17.

Каждому персонажу Диккенса отвечает свой стиль авторского повествования, каждый герой обладает индивидуальной речевой характеристикой

«Приключений Оливера Твиста»

Отрицательные персонажи романа - это носители зла, ожесточенные жизнью, аморальные и циничные. Хищники по природе, всегда наживающиеся за счет других, они отвратительны, слишком гротескны и карикатурны, чтобы быть правдоподобными, хотя и не вызывают у читателя сомнений в том, что они не правдивы. Так, глава воровской шайки Фейгин любит наслаждаться видом украденных золотых вещей. Он может быть жестоким и беспощадным, если ему не повинуются или наносят ущерб его делу. Фигура его сообщника Сайкса нарисована более детально, чем все остальные сообщники Фейгина. Диккенс сочетает в его портрете гротеск, карикатуру и нравоучительный юмор. Это «субъект крепкого сложения, детина лет тридцати пяти, в черном вельветовом сюртуке, весьма грязных коротких темных штанах, башмаках на шнуровке и серых бумажных чулках, которые обтягивали толстые ноги с выпуклыми икрами,- такие ноги при таком костюме всегда производят впечатление чего-то незаконченного, если их не украшают кандалы». Этот «симпатичный» [549] субъект держит для расправы с детьми «песика» по кличке Фонарик, и ему не страшен даже сам Фейгин.

«Мне казалось, что изобразить реальных членов преступной шайки, нарисовать их во всем их уродстве, со всей их гнусностью, показать убогую, нищую их жизнь, показать их такими, каковы они на самом деле,- вечно крадутся они, охваченные тревогой, по самым грязным тропам жизни, и, куда бы они ни взглянули, везде маячит перед ними черная страшная виселица,- мне казалось, что изобразить это - значит попытаться сделать то, что необходимо и что сослужит службу обществу. И я исполнил в меру моих сил». Правда, реалистическое изображение лондонского дна и его обитателей в этом романе часто окрашено романтическими, а иногда мелодраматическими тонами. Оливер Твист, пройдя жизненную школу Фейгина, обучавшего его воровскому искусству, остается добродетельным и чистым ребенком. Он ощущает свою непригодность к ремеслу, на которое его толкает старый мошенник, зато легко и свободно чувствует себя в уютной спальне мистера Браунлоу, где сразу же обращает внимание на портрет молодой женщины, оказавшейся впоследствии его матерью.

В «Приключениях Оливера Твиста» критические интонации связаны в основном с характерами персонажей, охраняющих порядок и законность в государстве. Положительные же герои, такие, как мистер Браунлоу, Роз Мейли, Гарри Мейли, Оливер, нарисованы в традициях просветительской литературы, т. е. в них подчеркнуты природная доброта, порядочность, честность.

Вопрос 19.

Значительным, но оцененным лишь впоследствии достижением писателя в 40-е гг. стал его роман «Карьера Барри Линдона» (The Luck of Barry Lindon, 1844). Настоящий успех пришел к автору только с опубликованием в журнале «Панч» «Книги снобов» (The Book of Snobs, 1846-1847) и выпуском романа «Ярмарка тщеславия. Роман без героя» (Vanity Fair. A Novel without a Hero, 1847-1848). С этого времени начинается открытое соперничество двух великих английских реалистов - Диккенса и Теккерея, приведшее в 50-е гг. даже к открытой ссоре между ними, хотя их семьи дружили между собой. В творческом же споре двух различных художественных манер выигрывали по существу оба писателя. Диккенс всегда оставался значительно более популярным автором, зато Теккерей имел больше успеха у читателей-интеллектуалов. Как афористически заметил один из них, «молодежь в эти годы говорила языком Диккенса, а думала на языке Теккерея. Это соперничество особенно ощутимо в двух создававшихся одновременно романах - «Дэвиде Копперфилде» Диккенса и «Истории Пенденниса» (The History of Pendennis, 1848-1850) Теккерея. Оба художника избрали один жанр - роман воспитания и тип сюжета - историю одаренного молодого человека, который, пройдя ряд жизненных испытаний, становится талантливым писателем. В обоих произведениях ощутимо лирическое автобиографическое начало, органически сливающееся со стихией комического. В то же время «Пенденнис» звучит как более «заземленный» и даже пародийный вариант «Копперфилда», особенно романтических его мотивов.

С другой стороны, хотя нет достаточных причин подозревать Диккенса в зависти к Теккерею, этот последний, вне всяких сомнений, с первых дней своей славы до последнего года жизни горячо желал превзойти Диккенса в популярности и по временам болезненно досадовал, что никак этого не достигнет. Вряд ли среди близких друзей Теккерея найдется хотя бы один, который хотя бы раз не слышал, как автор "Ярмарки тщеславия" не говорил о себе как о сопернике Диккенса и не высказывал огорчения, что ему не удается его превзойти...

-Он неоднократно признавался мне, как ему хотелось бы, чтобы его признали более великим романистом, чем Диккенс, но при этом всегда выражал бурное восхищение писателем, выше которого хотел бы стать.

-"Я выдохся. Теперь я способен лишь вытаскивать старых моих кукол и украшать их новыми ленточками. А Диккенс, доживи он хоть до девяноста лет, будет создавать все новые характеры. В своем искусстве этот человек великолепен". Мне известно, что и с другими людьми он говорил о романисте, которым столь восхищался, совершенно в том же духе и почти теми же словами.

Поскольку зеленые листы Диккенса расходились куда шире желтых обложек Теккерея, невозможно понять, с какой собственно стати мог бы Диккенс завидовать Теккерею или видеть в нем конкурента, способного вот-вот оказаться впереди. Несомненно, Диккенс не завидовал ни его литературным свершениям, ни таланту - хотя он признавал силу его гения и восхищался "Ярмаркой тщеславия", "Пенденнисом" и "Ньюкомами", ставил он их все же не слишком высоко, а в последующих произведениях Теккерея не усматривал ничего особо выдающегося. Мистер Йейтс, близко знавший Диккенса и тонко его изучивший, сообщает нам в своей автобиографии, что "Дальнейшие произведения Теккерея Диккенс читал мало, а ценил еще меньше", - утверждение, которое, возможно, вызывает у читателей желание сказать: "Тем хуже для Диккенса!.."

Винтерих вспоминает, например, о соперничестве Диккенса и Теккерея. Сколько было попыток, еще при жизни Теккерея, уравнять его с Диккенсом и даже поставить выше создателя «Пиквикского клуба». Говорили, что Теккерей писатель более серьезный, более тонкий и уж, конечно, более критичный, чем Диккенс. Но «серьезность» и «тонкость» – это ведь не собственно творческие достоинства. Творчество – всесторонний дар. И сам же Теккерей, когда при нем заходила речь о Диккенсе, говорил одно – гений.