III. Путь, обязанности и технические приемы

Великие, общепризнанные учителя, способные действовать в формате всех концепций, необходимых для всесторонней работы школы, чрезвычайно редки: подобный учитель появляется примерно раз в поколение. Это можно увидеть, если взглянуть на выдающихся учителей последнего тысячелетия и понять разницу между ними и теми, кто обладает компетенцией местного характера или лишь такой, которая необходима для поддержания традиции. Я перечислил в «Сказках дервишей» всего сорок пять из подобных учителей, живших в течение последнего тысячелетия, что фактически означает: в течение примерно каждого поколения людей появлялся один такой учитель. Средневековый дервишский учебник Авариф аль-Маариф («Дары знания»), охватывающий около семи столетий, перечисляет в два раза меньше учителей, то есть по одному на каждые сорок четыре года . Биограф Руми, Афлаки, включает в духовную родословную Руми первую семерку из упомянутого списка мастеров, которые жили на протяжении немногим более двух столетий, из чего можно сделать вывод, что учителя широкого профиля приходят раз в тридцать лет.

Аль-Газали, а его почитали средневековые христианские теологи и уже с XII века за ним был закреплен статус суфийского мастера, кодифицировал, если можно так выразиться, некоторые характеристики суфийского изучения и преподавания в никем еще не превзойденной манере изложения.

В его произведении «Возрождение религиозных наук», огромном томе, еще не переведенном полностью на английский язык, он обращается к будущему студенту с такой фразой:

«Тот, кто знает и знает, что он знает, — следуй за ним».

Следующие три строки, выродившиеся во многих местах в популярные куплеты, на самом деле представляют собой совершенно очевидные технические афоризмы, и Аль-Газали цитирует их по Аль-Халилю бен-Ахмаду, говоря, что у учителя есть три обязанности:

«Тот, кто знает, но не знает, что знает, тот спит — разбуди его;

Тот, кто не знает и знает, что он не знает, тот желает учиться — учи его;

Тот, кто не знает, но не знает, что он не знает, — отвергни его».

Суфийская компетенция не распространяется на тех, на кого все еще должна повлиять культура в пределах ее собственных возможностей.

ГАЗАЛИ О ТРЕХ СПОСОБНОСТЯХ

Три способности, продолжает Газали, сопровождают суфийское знание:

1) сила сверхвосприятия, сознательно проецируемая;

2) способность передвигать тела вне их массы;

3) способность посредством прямой осознанности обретать знания, которые иначе можно было бы добыть только ценой невероятного труда .

В своей «Книге мудрости» Газали пишет, что обязанности учителя состоят в следующем: не отказывать в совете, в котором нуждается ученик, не допускать, чтобы тот пытался достичь какой-то стадии прежде, чем будет способен управлять ею, не позволять ему браться за сложное, пока он не сможет понимать простое, предшествующее сложному. (Не слишком-то далеко пойдет тот, кто возвращает в книжную лавку молитвенник, «потому что он не работает!») Учитель должен убедиться в том, что его студент осознает несовместимость этого знания с соперничеством, хвастовством или желанием приобрести с его помощью власть . По утверждению Газали, охранять знание от тех, кто может его исказить, еще важнее, чем обучать ему. Функция же учительства, по мнению Афлаки, настолько важна и насущно необходима, что тот, кто обучился, но не действует, фактически остается невеждой. (Мунакиб).

Упоминает этот общепризнанный автор и о других характерных чертах учителя, однако вступающего на данную стезю, скорее всего, будут интересовать обязанности ученика. Этих обязанностей десять:

Первая обязанность — внутреннее очищение. Это означает, что ученик должен быть способен действовать, не подпадая под влияние извращающих человека качеств: гнева, жадности, ревности и т.п., которые суфии даже не считают человеческими характеристиками, скорее — дочеловеческими.

Вторая обязанность — мирские интересы у человека должны быть, но не превышать необходимой меры, требуемой социальным окружением. В связи с этим существует девиз: «Знание ничего не дает человеку до тех пор, пока он не отдаст все знанию».

Третья обязанность — полное повиновение учителю, что, конечно же, является одним из условий соглашения о взаимном и полном уважении между учителем и учеником. Газали иллюстрирует это рассказом о том, как секретарь пророка Мухаммеда собрался взобраться на мула. Ибн Аббас, член семьи Пророка, подошел, чтобы поддержать стремена. «О племянник Пророка, — сказал секретарь, — не стоит беспокоиться». Ибн Аббас ответил: «Так нам велено обращаться с мудрыми». Тогда секретарь поцеловал руку Ибн Аббаса и сказал: «А нам велено почитать Апостольскую Семью». Знание может быть достигнуто только благодаря смирению. Такие взаимоотношения весьма отличаются от покорности учителю в системе индийского гуруизма.

Четвертая обязанность — не обращать внимания на очевидные различия формулировок и взглядов, применяемых в разных суфийских занятиях. Ученик должен следовать форме учения, которой пользуется его мастер, и стараться овладеть ею.

Пятая обязанность — ознакомиться с различными областями полезного знания сверх того, что ему необходимо в его основной деятельности. Это объясняется взаимосвязанностью всех частей знания и тем, что невежество в отношении разнообразных его видов довольно часто порождает в человеке фанатизм и высокомерие.

Шестая обязанность — изучать путь, которому следуешь, в соответствующем порядке. Суфийское знание, как отмечает Газали, является наиболее прогрессивным. Оно весьма отличается от учений, основанных на повторении и принятии убеждений авторитетных предшественников. Это так же верно в отношении религии, как и в отношении всего остального.

Седьмая обязанность — ученик не должен начинать ту или иную стадию изучения до тех пор, пока не завершит предшествующую стадию. Причина в том, что каждая стадия подготавливает к следующей.

Это предупреждение о необходимости все делать в правильной последовательности можно проиллюстрировать анекдотом о неграмотном крестьянине, который наконец-то научился читать. Знакомый остановил его на улице и спросил: «Ну что, друг, теперь ты можешь наконец читать Библию?» — «Библию?! — оскорбленно воскликнул крестьянин, — я прочел ее уже месяц назад, теперь я читаю информацию о скачках...»

Восьмая обязанность состоит в понимании относительной степени важности различных видов изучения. Внутреннее развитие, например, стоит выше занятий, не имеющих отношения к вопросу человеческой долговечности.

Девятая обязанность связана с тем, чтобы целью ученика было самосовершенствование, а не достижение видимой власти, влияния или превосходства в диспутах с другими. Равным образом ученик не должен презирать внешние занятия других людей, например, юриспруденцию, литературу и выполнение религиозных обрядов.

Десятая обязанность — знать, что связывает различные виды изучений, чтобы не слишком концентрироваться на сравнительно неважных вещах ценой, возможно, отдаленного, но существенного. В реальном смысле для ученика важно то, что имеет реальное значение.

СТОЯНКИ И СОСТОЯНИЯ

А теперь обратимся к упражнениям и концепциям, которые с ними связаны. Прежде всего, существует стоянка, называемая макам. Этим словом обозначается качество, в любой данный момент времени культивируемое студентом под руководством духовного наставника. От ученика может ожидаться, чтобы он закрепился, скажем, в таубаде (возвращение назад, раскаяние), пока его учитель не назначит ему другое упражнение для саморазвития. Тут идет речь о некоторой позиции, и потому она называется «актом». Для обозначения этого же понятия, но с несколько иным оттенком смысла, употребляется также и слово «стадия».

Стадия, однако, не есть состояние. «Состояния» представляют собой эпизодические проблески измененного сознания, они случаются с индивидуумом, но не находятся под его контролем. «Состояние» известно еще и как «дар». Основная цель суфия, испытывающего эти проблески, состоит в том, чтобы выйти за их пределы. Выдающийся учитель Джунайд из Багдада подчеркивает, что «состояния подобны вспышкам молнии: их мнимая перманентность внушена низшим "я"» . Это означает, что, проходя через фильтр неизмененного эго, состояния рождают в человеке иллюзии. Если состояния переживаются и кажутся ценными, вместо того чтобы вести к стадии прорыва к высшему восприятию, то ученик просто движется по накатанной колее.

Нахождение на той или иной «стоянке» считается чем-то вроде необходимого рабства, одним из средств, предназначенных для воспитания командующего «я», и спустя какое-то время человек больше не нуждается в «стоянках». «Состояния» также указывают на загрязненность в человеке, который должен испытать знание вместо опьянения или ослепления (и от него ожидается, что он придет к этому). Отрывок из книги Худжвири — первой книги по суфизму на персидском языке — гласит следующее:

«Все учителя этого пути соглашаются с тем, что, когда человек сбрасывает с себя путы стоянок и уходит от грязи состояний, когда он высвобождается из темницы изменений и тлена (зависимости от времени и пространства) и обретает положительные качества, он отделяется от всех качеств. Иначе говоря, он больше не удерживается в плену любых своих похвальных качеств; они становятся ему безразличны и не способны вызвать в нем тщеславие. Его состояние скрыто от восприятия разумом, и время его свободно от влияния мыслей» .

Суфийский руководитель по поведению ученика узнает, в каком состоянии находится вторичное, командующее «я» последнего в любой данный момент времени.

В странах, где суфийские занятия весьма престижны, подлинным суфиям приходится противостоять давлению тех, кто хочет быть принятым в ученики, потому что только школы, являющиеся зрелищной пародией на суфизм, вербуют в свои ряды почти любого желающего.

РАССКАЗ ОБ УДИВИТЕЛЬНЫХ ПЕРЕЖИВАНИЯХ

Вот анекдот о таком претенденте в ученики. Переполненный книжной информацией и тем, что слышал от членов экстатических «орденов», он пришел рассказать о своих переживаниях настоящему суфию.

«Мастер, — воскликнул он, — я испытал потрясающие духовные переживания, которые доказывают, что мне суждено стать просветленным суфием, поэтому ты должен взять меня в ученики, — по сути, у меня уже есть собственные последователи!»

Суфий улыбнулся и сказал: «Брат, забудь о "потрясающих переживаниях". Истинные кандидаты на самореализацию — это те, кто ничего не чувствовали или уже перестали чувствовать. И все же, что потрясающего ты находишь в своих переживаниях?»

«Потрясающим в них было то, — сказал непоколебимый претендент в ученики, — что в этих своих переживаниях я вообще ничего не чувствовал...»

Здесь мы видим неизмененное командующее «я» в действии. Но в жизни такое поведение обычно проявляется безмолвно, оно прячется внутри человека, и нам нечасто предоставляется возможность увидеть его вылезающим наружу столь живописно, как в нашей истории.

Давайте взглянем на это частично обусловленное, частично неконтролируемое «я» в его различных стадиях.

СОСТОЯНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО «Я.»

«Я», называемое нафс, проходит в процессе суфийского развития через определенные стадии, существуя поначалу как смесь физических реакций, обусловленного поведения и различных субъективных стремлений.

Семь стадий человеческого «я» заключают в себе весь процесс трансформации, завершающийся стадией совершенства и ясности. Некоторые называют этот процесс «очищением эго».

Эти стадии таковы:

Командующее «я»;

Осуждающее «я»;

Вдохновенное «я»;

Умиротворенное «я»;

Удовлетворенное «я»;

Удовлетворяющее «я»;

Очищенное и завершенное «я».

Каждое из вышеприведенных определений выражает одну из основных характеристик «я» в его восхождении. Поэтому, по мнению суфиев, во всех культурах большинство людей знакомы только с первой стадией «я», определяемой в морально-этических системах многих культур как состояние, в котором человек заботится только о собственных интересах. Человек, живущий ценностями обычной религии и морально-этических учений, находится, как считают суфии, на стадии борьбы со своим командующим «я», — осуждающее «я» действует в нем, укоряя себя за свои недостатки. Опираясь на такую схему, некоторые наблюдатели определяют суфийское развитие как процесс, пять ступеней которого выходят за пределы доступного обычному «моральному» человеку.

Нельзя отрицать, что в глазах суфиев стадии, например, человеческого служения и заботы о других людях выглядят не очень-то большим достижением, хотя системы, ставящие мораль во главу угла, превозносят эту деятельность до небес и считают ее почти недостижимым идеалом. Когда в XIII веке Саади сказал:

All Adam's sons are limbs of one another,

Each of the self-same substance as his brother,

So, while one member suffers ache and grief,

The other members cannon win relief.

Thou, who are heedless of thy brother's pain,