2.4 Американо-британская модель
Данная модель характеризуется минимальным участием государства в социальной сфере. Финансовую основу реализации социальных программ составляют в первую очередь частные сбережения и частное страхование, а не средства государственного бюджета. Государство берет на себя ответственность лишь за сохранение минимальных доходов всех граждан и за благополучие наименее слабых и обездоленных слоев населения. Однако оно максимально стимулирует создание и развитие в обществе различных форм негосударственного социального страхования и социальной поддержки, а также различных средств и способов получения и повышения гражданами своих доходов. Подобная модель социального государства характерна для США, Англии и Ирландии.
Государственная социальная помощь, финансируемая из бюджета, а не из предварительно выплачиваемых взносов-страховок, начала развиваться в США параллельно со страхованием и достигла сейчас расцвета. Критерий для получения социальной помощи один - малообеспеченность, бедность, но критерии варьируются от штата к штату.
2.5 Южно-европейская модель
Испания, Греция и Португалия представляют, так называемую, южно-европейскую модель социальной защиты. Данную модель можно интерпретировать как развивающуюся, переходную, а потому не имеющую четкой организации. Именно поэтому «рудиментарность» модели отмечается основной ее особенностью. Как правило, уровень социального обеспечения данной модели относительно низок, а социальная защита относится к сфере заботы родственников и семьи. Поэтому семья и другие институты гражданского общества играют здесь не последнюю роль.
Одна из основных проблем социальной защиты Италии - исторически сложившееся различие в доходах населения северных и южных регионов, что отражается в статистике по безработице. Также важной проблемой является неудовлетворительная защита от рисков людей, которые по различным причинам лишились каких либо доходов.
75. Как глобальный механизм регулирования социальных отношений политика есть способ рационализации межгрупповых конфликтов и институциализации межгруппового диалога, придания процессу конкуренции за власть в основном цивилизованных и мирных форм.
Возникновение политического способа обеспечения межгрупповой конкуренции сопровождалось формированием особого слоя управляющих государством, которые стали профессионально заниматься регулированием социальных отношений, выработкой и поддержанием соответствующих норм и правил социальной деятельности. Появление же государства как нового центра социального притяжения качественно изменило и статусы конкурирующих сторон, для которых возможности удовлетворения их нужд и запросов стали зависеть не столько от имеющихся у них способностей или ресурсов, сколько от степени их близости или удаленности от центра публичной власти.
Этот качественно новый тип зависимости давал группам шанс за счет одной лишь помощи государства существенно расширить набор социальных благ для своих членов.
Для поддержания постоянных контактов с государством эти группы вынуждены были создавать особые ассоциации, защищающие их властно значимые интересы и цели: партии, лобби, группы интересов и др.
Как особая социальная сфера политика демонстрирует различную степень концентрации усилий власти в налаживании межгрупповых отношений. Если процессы формирования органов государственной власти и принятия ими политических решений составляют как бы эпицентр политики, ее ядро, то за его границами, на периферии этих процессов могут решаться задачи, только приближающие те или иные силы к реальной конкуренции за власть. Например, группы, не способные на очередных выборах выиграть спор за власть, используют их не для борьбы за голоса избирателей, а для «обкатки» своего имиджа в глазах общественного мнения, апробирования программ, т.е. для позитивного закрепления своего курса в сознании избирателей в надежде использовать эту память на следующих выборах.
Междунаро́дная организа́ция труда́ (МОТ, англ. International Labour Organization, ILO) — специализированное учреждение ООН, международная организация, занимающаяся вопросами регулирования трудовых отношений. На 2009 год участниками МОТ являются 183 государства. Исходя из этих целей основными задачами МОТ являются
разработка согласованной политики и программ, направленных на решение социально-трудовых проблем
разработка и принятие международных трудовых норм в виде конвенций и рекомендаций и контроль за их выполнением
помощь странам-участницам в решении проблем занятости, сокращения безработицы и регулирования миграции
защита прав человека (права на труд, на объединение, коллективные переговоры, защита от принудительного труда, дискриминации и т. п.)
борьба с бедностью, за улучшение жизненного уровня трудящихся, развитие социального обеспечения
содействие профессиональной подготовке и переподготовке работающих и безработных
разработка и осуществление программ в области улучшений условий труда и
Международные институты и организации по правам человека
Органы ООН
Совет по правам человека ООН · Комитет по правам человека ООН · Комитет по экономическим, социальным и культурным правам · Комитет по ликвидации расовой дискриминации · Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (нем.) · Комитет против пыток · Комитет по правам ребёнка (англ.) · Комитет по защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей · Комитет по правам инвалидов (англ.)
76. Говоря о глобализационных процессах в различных обществах, необходимо учитывать, что хотя глобализация имеет на первый взгляд экономические формы и политические последствия, на самом деле она все больше обнаруживает первичность культуры на глобальном уровне. Именно поэтому воздействие культуры на глобализацию и глобализации на культуру, а также соотношение глобального и локального, становится предметом особого внимания для многих ученых. Появился даже термин «глокализация», получивший распространение в трудах ряда известных исследователей феномена глобализации (Р. Робертсон (R. Robertson), У. Бек (U. Beck) и др.), отражающий сложный процесс переплетения местных, локальных особенностей культурного развития отдельных народов и глобальных тенденций в развитии мирового сообщества. Глобализация в этом контексте воспринимается как нечто громадное, внешнее, надвигающееся и, в конечном счете, подавляющее все остальное (локальное), которое, в свою очередь, воспринимается дискретно, как выступающее в конкретных мелких проявлениях, на местном, житейском уровне. Вместе с тем локальное и глобальное с этой точки зрения не исключают друг друга. Каждая страна, каждая культура по-своему входит в глобализацию, и, если говорить языком А. Тойнби (A. Toynbee), дает разные «ответы» на «вызовы» глобальной американизации. Интегрируясь со всеми народами земного шара, страны стремятся приобщиться к таким принципам устройства мира, которые позволят вписаться в модель «мирового устройства» и сохранить себя, понимая, что вхождение в глобальный мир будет способствовать движению к открытому обществу, использованию достижений науки, новейших технологий и т.д. Сказанное подводит нас к вопросам о социальных горизонтах и измерениях формирующейся глобальной культуры. В какой мере различные социальные группы в различных культурных регионах мира включаются в информационный круговорот глобальных стандартов, идеологий и ценностей, распространяемых СМК? Существуют ли различные модели или измерения культурной глобализации? Ответы на эти вопросы можно найти в интересной иллюстрации адаптации местных практик (Китай, Тайвань, Япония, Германия, Турция и др.), к процессам глобализации, представленной в исследовании, проходившем под патронажем Института по изучению экономической культуры при Бостонском университете (работа велась под руководством П. Бергера и С. Хантингтона) [2].
Как отмечает П. Бергер, процесс культурной глобализации определяется реакциями локальных культур на зарождающуюся глобальную культуру, американскую по своему происхождению и содержанию. Эти реакции могут различаться от принятия до отвержения (заметим, что в данном исследовании примеров полного отвержения выявлено не было), но в целом, глобальная культура уверенно расширяет свои масштабы, протекая в пяти основных измерениях.
Во-первых, это превращение английского языка (в его американском варианте) в язык глобального международного общения (что подразумевает распространение соответствующих ценностных и смысловых коннотаций, несомых языком). Использование языка подразумевает, сознательное или нет, приобщение к культуре носителя языка, ее ценностно-нормативным и смысловым категориям. Сегодня обмен информацией превратился в одну из доминант того подвижного, динамичного, многомерного социокультурного пространства, где формируются установки личности, ее менталитет, ее картина мира, где идет процесс накопления, преобразования и обогащения человеком социально-культурного опыта в материально-практической деятельности и общении, где преодолеваются устаревшие нормы и стереотипы. Миллионы людей во всем мире, которые все чаще используют английский язык в качестве языка международного общения, делают это главным образом из практических соображений. Если англицизм начинает овладевать обществом и становится частью повседневной речи, проникает в культуру, то это свидетельствует о появлении новой тенденции в зарождающейся глобальной культуре. Англоязычная экспансия как явление оценивается многими странами далеко не однозначно, зачастую весьма негативно.
Вторым измерением успешности культурной глобализации у П. Бергера выступает формирование международного делового сообщества на базе «давосской культуры». Этот процесс сопровождается появлением в различных обществах от латинской Америки до Юго-Восточной Азии сообщества честолюбивых, энергичных представителей «яппи-интернационала», исповедующих ценности успеха, достижения и комфорта.
В-третьих, формирование глобальной «клубной культуры интеллектуалов» гораздо более идеологизированной, чем прагматическая культура делового сообщества. Ядро этой культуры составляют идеи и ценности, выработанные западными, в первую очередь, американскими интеллектуалами. Такие, как концепции феминизма и прав человека, идеи защиты окружающей среды и мультикультурализма и соответствующие им образы и стили жизни. Согласно П. Бергеру, именно в отношении клубной культуры интеллектуалов в наибольшей степени подходит термин «культурный империализм», что в немалой степени обусловлено финансированием значительного количества международных научных и культурных программ западными, преимущественно, американскими фондами.
В-четвертых, распространение глобальной массовой культуры, представленной такими символами, как MTV, джинсы, поп-музыка, Дисней и Голливуд и т.п. Как указывают авторы исследования, масштабы распространения глобальной массовой культуры едва ли можно преувеличить, она проникает в широкие слои населения во всем мире.
В-пятых, широкое распространение массовых движений. Часть из них связана с клубной культурой интеллектуалов. Например, феминистское движение, движение за права человека и разнообразные движения в защиту окружающей среды. Другая часть представляет религиозные движения христианской, преимущественно протестантской, направленности (евангелический протестантизм) или имеющие восточные корни (движения Нью-Эйдж).
77. Зелëная экономика (англ. Green economics, Ecological economics) — направление в экономической науке, сформировавшееся в последние 2 десятилетия, в рамках которого считается, что экономика является зависимым компонентом природной среды, в пределах которой она существует и является ее частью. Концепция зеленой экономики включает в себя идеи многих других направлений в экономической науке и философии, таких как феминистская экономика, постмодернизм, экологическая экономика, экономика окружающей среды, антиглобалистика, теория международных отношений и др.
Теория зеленой экономики базируется на 3 аксиомах:
невозможно бесконечно расширять сферу влияния в ограниченном пространстве;
невозможно требовать удовлетворения бесконечно растущих потребностей в условиях ограниченности ресурсов;
все на поверхности Земли является взаимосвязанным.
Сторонники зеленой экономики критикуют неоклассическую школу за то, что в ее рамках природные и социальные факторы обычно рассматриваются в качестве экстерналий; в лучшем они считаются фиксированными и не анализируются в динамике.
Зеленые экономисты считают экономический рост недоразумением, так как он противоречит первой аксиоме. «Ростизм» (Growthism), считают сторонники зеленой экономики, нарушает деятельность экосистемы.
Зелеными экономистами предлагается установление налога Тобина в размере 1 % от всех международных торговых сделок, с тем, чтобы направлять собранные средства бедным странам с целью торможения усиливающейся дифференциации между развитыми и не очень странами. Кроме этого, предлагается использовать категорию «природный капитал» (Natural capital) вместо категории «природные ресурсы», которая как бы свидетельствует о пассивной роли природы в экономике.
Среди сторонников зеленой экономики выделяются: М. Букчин, Дж. Джекобс, Р. Карсон, Э. Ф. Шумахер, Р. Костанца, Л. Маргулис, Д. Кортен, Б. Фаллер, Х. Дэли, Д. Мидоус, П. Хоукен, А. Тверски и др.
Сторонниками зеленой экономики с 2006 г. публикуется International Journal of Green Economics; создан научный Институт зеленой экономики.