1.Шведский ученый Рудольф Челлен (1864-1922) ввел в научное обращение понятие «геополитика». Выступающую же под этим именем науку он определял как «доктрину, рассматривающую госу­дарство как географический организм или пространственный фе­номен». Более обстоятельное определение дано в немецком журнале «Zeitschrift rur Geopolitik»: «Геополитика есть наука об отношении земли и политических процессов. Она зиждется на широком фун­даменте географии, прежде всего географии политической, которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того, геополитика имеет целью обеспечить надле­жащим средством политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно искусством руководства практической полити­кой. Геополитика - это географический разум государства».

Геополитика- наука, система знаний о контроле над пространством. Геополитика рассматривает пространство с точки зрения политики(гос.). Она более динамично по сравнению с политической географией. В рамках этой науки выделяются два направления: геополитика предписывающая, или доктринально-нормативная, и геополитика оценочно-концептуальная. К первому течению можно причислить нем. Шк. Хаусхофера, ко второму- англо-американскую шк.(Маккиндер, Спайкмен, Коэн),хотя четкие разграничительные линии между этими шк. Провести очень трудно.

4. Методология в вопросе №2

Познавательная функция связана прежде всего с изучением тен­денций геополитического развития стран и народов, с изменением различных явлений, процессов, событий.

Прогностическая функция. Собственно, любые исследования ­теоретические и эмпирические - проводятся во многом для того, чтобы дать более или менее верный прогноз развития геополитиче­ских сил, полей, обозначить конфигурацию стран или союзов, их влияние на развитие международных, межрелигиозных, межэтниче­ских отношений, уладить возможные локальные конфликты и вы­работать рекомендации для их предотвращения или погашения. В подготовке краткосрочных и долгосрочных прогнозов геополитических изменений регионального или глобаль­ного характера важную роль играет мониторинг - слежение за про­ходящими проuессами. Применение методов сравнения, аналогий и некоторых других позволит заранее предупреждать нежелательные геополитические события.

Управленческая функция геополитики проявляется прежде всего в сборе и анализе эмпирической информации, выработке конкрет­ных управленческих решений и рекомендаций. Без оптимального объема информации, без должного ее анализа, выводов и рекомен­даций ученых политическим лидерам, военным руководителям, экономистам невозможно принимать верные решения, управлять геополитическими процессами, да и вообще руководить конкретной сферой - общественной, политической, финансово-экономической.

Идеологическая функция геополитики так же многогранна, как и предыдущие, но здесь есть некоторые сложности. Сама по себе эта дисциплина долгие десятилетия была яблоком идеологического раз­дора и считалась в СССР лженаукой, идеологией империализма, фашизма, оправдывающей агрессивные устремления высокоразви­тых стран к мировому господству. Отчасти так действительно было, когда геополитикой занимались ученые только по ту сторону «же­лезного занавеса», обслуживая в основном западных политиков. Да и сейчас геополитика часто выступает на практике как адвокат сильных мира сего.

2. Предметом любой науки являются вовлеченные в процесс прак­тической деятельности человека стороны, свойства, отношения реаль­ных объектов, которые в данных исторических условиях подлежат познанию. Предмет геополитики - это взаимоотношения между геополитическими субъектами при решении мировых и региональ­ных проблем (с учетом влияния всех видов пространства).

Конечно, предмет познания не тождествен объекту, это какой­то элемент объекта, интересующего нас. Поэтому предметом геопо­литики при самом первом приближении, общем взгляде, мы пола­гаем, является контроль над планетарным пространством. Но сразу же встает вопрос: каким образом осуществляется этот контроль, каков его механизм, какие факторы - «узлы» механизма - являют­ся главными, какова роль субъектов, запускающих этот механизм в действие и т.п.

Системный метод в качестве основного использует структурно­функциональный подход, которым хорошо владели Карл Маркс (1818-1883), Толкотт Парсонс (1902-1979)Суть его заключается в рассмотрении любой сферы общественной жизни, науки, в частности геополитики, как целост­ного, сложно организованного и саморегулирующегося организма, находящегося в непрерывном взаимодействии с окружающей средой с помощью входов и выходов системы и выполняет оп­ределенные функции, важнейшей среди которых является распреде­ление ценностей и ресурсов и обеспечение принятия гражданами распределительных решений в качестве обязательных.

Деятельностный метод в науке называют психологическим или социаль­но-психологическим. Он ориентирован на изучение зависимости поведения ИНДИВИдов или групп от их включения в более глобаль­ные общности, а также на исследование психологических характе­ристик наций, классов, толпы, малых групп.

метод направлен на анализ гео­политической деятельности в динамике. Она рассматривается как специфический циклический процесс, имеющий конкретные ста­дии (или этапы): определение целей деятельности, принятие реше­ний; организация масс и мобилизация ресурсов на их осуществле­ние; регулирование деятельности групп, масс; контроль за достиже­нием поставленных целей; анализ результатов деятельности и постановка новых целей и задач.

критико-диалекти­ческий метод, который ориентирует на критический анализ явле­ний, фактов, течений в геополитике, выяснение противоречий как источника самодвижения в обществе, источника экономических, социально-политических, геополитических изменений. Он активно использовался марксистами, неомарксистами (Ю. Хабермас, тв. Адорно и др.), учеными и политиками леволиберального и со­циал-демократического толка.

Сравнительный метод В социологию его ввел французский философ Огюст Конт (1798­1857).Он предполагает сопоставление однотипных явлений жизни для выделения их общих черт и специфики, нахождения оптимальных путей решения задач и т.п. Данный метод позволяет плодотворно использовать опыт других народов и государств.

Исторический метод Он требует изучения всех явлений жизни в последовательном временном развитии, выявления связи прошлого, настоящего и будущего. Этот метод в геополитике, как и в философии, социологии, истории, политологии, является одним из важнейших.

Первый русский профессиональный социолог Максим Максимо­вич Ковалевский (1851-1916) на базе сравнительного и историческо­го методов предложил сравнительно-исторический метод. Он полу­чил широкое распространение в исторической науке, языкознании, этнографии, социологии, юриспруденции, литературоведении.

нормативно-ценностный метод- Он включает в себя выяснение значения тех или иных фактов, яв­лений для государства, личности, оценку этих фактов или явлений для блага страны, индивида. Оценка дается с позиций справедливости или несправедливости, уважения или попрания свободы народов других стран. Нормативный метод, как правило, идеализирует поли­тику и политических лидеров, Нормативный метод часто бывает оторван от реальности.

Функциональный метод требует тщательного изучения зависимо­стей между различными сферами общественной жизни или между странами либо группами стран: их экономическими, политически­ми отношениями, уровнями военных контактов или противостоя­ния, плотностью заселения территории страны и степенью урбани­зации населения, политической активностью граждан и высот мо­рально-психологического духа.

бuxевиористском методе. Бихевиоризм - это ведущее направление в американской психологии с первой полови­ны хх в. Его идеи были перенесены в антропологию, социологию, педагогику, Т.е. науки, изучающие поведение. Бихевиористский ме­тод требует ясности, четкости и однозначности при исследованиях, а также проверяемости знаний опытом.

структурно-функцuональный анализ. Он рассматривает общество, государство, союз государств как сис­тему, обладающую сложной структурой, каждый элемент которой выполняет специфические функции, удовлетворяющие определен­ные потребности и ожидания системы.

Инстuтуциональный метод ориентирует на изучение деятельно­сти институтов, с помощью которых осуществляется политическая деятельность - функционирование государства, партий, организа­пий, объединений.

антропологический метод. При его примене­нии на первое место по важности ставятся не социальные факторы, а природа человека, имеющего большой набор потребностей, преж­де всего материальных (в воздухе, воде, пище, одежде, жилище, безопасности, духовном развитии).

Общелогические методы относятся в большей степени к органи­зaции и процедуре познавательного процесса, связанного с геопо­литическими действиями, изменениями. В эту группу входят анализ и синтез, индукция и дедукция, абстрагирование и восхождение от абстрактного к конкретному, сочетание анализа исторического и логического, все виды эксперимента, моделирование, кибернетиче­ские, математические, прогностические и другие методы.

Методы эмпирических исследований пришли в геополитику и во­обще в науку из социологии, статистики, кибернетики и других наук. К ним относятся анализ документов, опросы, эксперименты, теория игр.

6. Николас Спайкмен (1893 — 1943) — американский ученый, профессор международных отношений, директор Института международных отношений при Иейльском университете, был продолжателем теории адмирала Т. Мэхена. Он видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику. Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер. Он выделил десять критериев геополитического могущества государства: поверхность территории, природа границ, объем населения, наличие или отсутствие полезных ископаемых, экономическое и технологическое развитие, финансовая мощь, этническая однородность, уровень социальной интеграции, политическая стабильность, национальный дух. Если сумма оценки геополитических возможностей государства по этим критериям оказывается небольшой, то данное государство вынуждено поступаться частью своего суверенитета.

Суть доктрины Спайкмена — организация жесткого контроля береговых территорий Евразии: Европы, арабских стран, Индии, Китая, Юго-Восточной Азии и т.д. Только жесткий контроль над этим поясом, по его мнению, принесет окончательную победу в борьбе континентальных и морских сил. Обозначенный евразийский пояс прибрежных территорий, или «маргинальный полумесяц», т.е. полосу, тянущуюся от западной до восточной окраины Евразийского континента, Спайкмен назвал евразийским «Римлендом» (Rimlend, от англ. rim — ободок, край). Этот пояс, охватывающий огромную сухопутную массу, начиная от Англии и заканчивая Японией, Охотским морем, пролегающий между северным континентом и двумя южными, позволяет контролировать Великий морской путь мира. Таким образом, ученый-политик поделил геополитически мир на две части — «Хартленд» и «Римленд».

7. Пространство, контролируемое государством или их союзом, называют чаще всего геополuтuческu.м полем.

Эндемическое поле (от греч. eпdeтos - местный) - пространст­во, контролируемое государством продолжительное время. Принад­лежность этой территории данной национальной общности при­знают соседи. (Не все соседи безоговорочно признают исторические земли России.)

Пограничное поле - территория, находящаяся под контролем данного государства, но недостаточно демографически, экономиче­ски, политически освоенная. Чаще всего таким полем бывают пространства, населенные национальными меньшинствами. Сопре­дельные государства иногда ставят под сомнение принадлежность этих территорий, но все же не рассматривают их как свои. Именно к числу таковых полей относятся огромные Азиатский, Северо­Восточный, Дальневосточный регионы России, а также Кавказ, Ка­лининградская область, Карелия и мусульманский анклав на Волге.

Перекрестное поле - пространство, на которое претендует не­сколько сопредельных государств. К таким пространствам относят­ся большие территории бывшего СССР, населенные преимущест­венно русскими и русскоязычными народами, не по своей воле оказавшимися в составе «независимых государств» СНГ.

Тотальное поле - непрерывное пространство, находящееся под контролем национальной общности. В него входит большая часть территории современной России (исключение составляет пока Чеч­ня). В перспективе союз с Белоруссией при разумном подходе к нему даст историческую возможность расширить это пространство.

Геополитическая опорная точка - место (территория), находя­щееся вне тотального поля, контролируемое каким-либо государст­вом, но коммуникации к этой территории контролируются другим или другими государствами. Например, опорной точкой России сейчас выступает Калининградская область.

Метаполе - пространство, осваиваемое одновременно несколь­кими странами, государствами. Чаще всего это освоение идет в ус­ловиях геополитического давления извне. Так сейчас идет «освое­ние» (экономическое, идеологическое, культурное, религиозное и т.д.) России.

9. Немецкий ученый-геополитик Отто Мауль подлиннным отцом геополитики считал своего со­отечественника Фридриха Ратцеля. «Без Ратцеля,-писал он, - развитие геополитики было бы немыслимо, поэтому Челлен, например, или кто-либо другой не может быть назван, как это инoгдa случается по невежеству, отцом геополи­тики. Имя является Ратцель». Фридрих Ратцель (1844-1904) окончил политехнический университет в Карлсруэ, затем университет в Гейдельберге, где прослушал курс Ф.Ратцель лекций профессора Эрнста Геккеля (автора терминa «экология»). Мировоззрением и методологией Ф. Ратцеля были идеи эволюционизма и дарвинизма. Ратцель утверждает: «Государство является организмом ... потому что эта связь взаимо­укрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих ... Обитаемое пространство ... способствует развитию го­сударства, особенно если это пространство окружено естественными границами. Если народ чувствует себя на своей территории естествен­но, он постоянно будет воспроизводить одни и те же характеристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него» Пространство в концепции Ратцеля представляет собой природ­ные рамки, в которых происходит экспансия народов, развитие го­сударств. Упадок государства, по его мнению, есть результат сла­беющей пространственной концепции и слабеющего пространст­венного чувства народа. Взгляд человека на мир предопределен пространством, в котором тот живет. В работах «Карты североаме­риканских городов и цивилизаций» (1874) и «Соединенные Штаты Северной Америки» (1880) ученый особо отмечает, что чувство про­странства у американцев развито чрезвычайно высоко, они осмыс­ленно реализовали то, к чему Старый Свет приходит постепенно, в большей степени опираясь не на разум, а на интуицию. Исследования Ратцеля-исходная теоретическая база для многих его последователей, и впервую очередь для Р. Челлена и К. Хаусхо

8. Новую расстановку геополитических сил, закрепленную Венским

конгрессом (1814-1815), дала Венская эпоха. Основу этого составил имперский принцип контроля географического пространства. Миро­выми центрами силы стали Российская и Австро-Венгерская импе­рии, Британская колониальная империя (хотя таковой она была провозглашена в 1876 г.), Германская империя (с 1871 г.) и фактиче­ски колониальная империя с середины XIX в. - Франция (формаль­но остававшаяся республикой). Под руководством Германии был создан Тройственный союз: Германия, Австро-Венгрия и Италия. Другой мощный военный блок - Антанта - был создан Францией, Англией и Россией. Цель блоков - передел сфер влия­ния и недопущение этого передела в пользу молодых и агрессивных европейских государств.

Версальская эпоха, начавшаяся после поражения Тройственного союза в Первой мировой войне (1914-1918), кардинальным обра­зом изменила геополитический расклад сил. Рухнули Германская, Австро- Венгерская, Российская и Турецкая империи, ранее бывшие мощными политическими центрами. На развалинах этих могучих государств появилось несколько небольших, которые авторы Вер­сальской системы полагали включить в сферу своего влияния. Версальский мирный договор 1919 г. отдал пальму первенства континентальной державы Франции, а морской - Англии. для Рос­сии у политиков стран-победительниц даже не оказалось места в Европе. По их мнению, она вообще не должна была существовать как могучая держава.

Потсдамская эпоха начинается в 1945 г. определила новые границы, расстановку новых геополитических сил. По сути, в Потсдаме было констатиро­вано, что мир из многополюсного стал биполярным: СССР и его союзники, представляющие континентальную силу; США и их со­юзники, представляющие в большинстве морскую силу.

Противоборство этих полюсов и определило содержание пот­сдамской геополитической эпохи. Ее характерной чертой было то, что противостояние двух мощных блоков шло на грани балансиро­вания между «холодной» И ядерной войнами. Совершенствование авиации, появление ракетной техники, космического, лазерного и других видов оружия коренным образом изменили роль воздушного и космического пространства. На планете не осталось недосягаемых точек, тем более для ракетного оружия, электронных СМИ, компь­ютерных систем и т.д. Потсдамский мировой порядок был разрушен с развалом СССР в 1992 г., Т.е. прекратила существование биполярная структура мира.

Беловежская эпоха характеризуется появлением новых буржуазных государств: сперва вокруг Советского союза - путем «бархат­ных') И силовых контрреволюций, и в нем самом. Новые властители мира стали формировать новый мировой порядок, опираясь в основном на идеи Версальской системы, которая, как было уже сказано, не наход для России места под солнцем. По –прежнему усилия этой системы будут направляться против Китая, Исламского мира, Индии.

10. Очевидно, что американские геополитики далеко не всегда ошибались в своих практических выкладках и предположениях. Если судить по нынешней внешней политике Соединенных Штатов, то можно сделать вывод, что американские политические и государственные деятели всерьез усвоили геополитические идеи Мэхэна, Спикмена, Реннера и др. Вместе с тем и сами теоретики-геополитики хорошо прочувствовали экспансионистскую суть внешней политики выходящих на мировой простор Соединенных Штатов и, соответственно, будущую их роль в мире, и хотя не всегда точно в деталях, но в целом верно отразили ее в своих работах. “В интересах не только Соединенных Штатов, но и в интересах человечества, чтобы существовал один центр, из которого осуществлялся бы балансирующий и стабилизирующий контроль, сила арбитра, и чтобы этот балансирующий и стабилизирующий контроль находился в руках Соединенных Штатов” — таково убеждение Страуса-Хюпе.

11. Американский капитан (адмирал) Альфред Т. Мэхен (1840 — 1914) в 1890 г. опубликовал свою первую книгу «Влияние морской силы на историю. 1660 — 1783 гг.». Впоследствии вышли в свет работы: «Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю», «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем», «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику», «Морская сила и ее отношение к войне». Как видно из простого перечисления названий трудов адмирала, все они раскрывают одну тему: «Морская сила и ее влияние на историю». Можно сказать, что Мэхен в конце XIX — начале XX в. создал программу деятельности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в.: победа в «холодной войне» с СССР, разрушение Советского Союза закрепили успех стратегии «морского могущества».

Еще в конце XIX в. в работе «Влияние морской силы на историю» Мэхен утверждал, что «обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира». Морская цивилизация у Мэхена выступает как торговая цивилизация. По этому поводу он замечает: «Нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций». Колонизация, захват морских коммуникаций и другие действия держав, стремящихся к монополизации торговли,— все это вело к войнам. Поэтому история морской силы есть в значительной мере и военная история. Ключ к пониманию политики приморских наций, по мнению Мэхена, следует искать в трех данных:

• в производстве продуктов, с необходимостью их обмена;

• в судоходстве для совершения этого обмена;

• в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций.

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, считает Мэхен, следующие: географическое положение; физическое строение (conformation), включая естественную производительность и климат; размеры территории; численность народонаселения; характер народа; характер правительства, в том числе и национальных учреждений. В 70 — 80-е гг. противостояние США и СССР достигло глобальных масштабов. Американцы постоянно наращивали и продолжают наращивать свои военно-морские силы. Программу действия, подготовленную Мэхеном, американцы выполнили. К началу третьего тысячелетия, с помощью «пятой колонны», действовавшей в СССР, а сейчас в России, они превратились в самую мощную морскую державу, сделав мир монополярным.

12. Англичанин Хэлфорд Джордж Макиндер (1861 — 1947) — одна из самых крупных фигур среди ученых геополитиков. Географ по образованию, Макиндер преподавал в Оксфордском университете, был директором Экономической школы в Лондоне, занимался политической деятельностью, побывал в качестве посланника на Юге России во время гражданской войны (1919 — 1920). Ему принадлежит самая оригинальная и революционная мысль о политической истории мира. Истоки ее мы находим в его докладе «Географическая ось истории», опубликованном в 1904 г. в «Географическом журнале». В нем обобщены все высказанные ранее идеи «политической географии» и сформулирован основной закон геополитики. Главный тезис Макиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное. Понятие «центральное» — относительно. Поэтому английский ученый говорит о центральном с планетарной точки зрения. В 1943 г. Макиндер вносит серьезные коррективы в свою модель: он не мог не учитывать новые реалии — союз СССР, Великобритании, США. «Хартленд» теперь включал в себя и Северную Атлантику (северная часть Атлантического океана), сюда входила Западная Европа, в том числе Англия и Америка со странами Карибского бассейна (терминология Макиндера). В заключение можно сказать, что английский геополитик разработал интересную концепцию, содержащую следующие постулаты:

• географические факторы оказывают непосредственное воздействие на ход исторического процесса;

• географическое положение во многом определяет потенциальную силу или слабость государства;

• технический прогресс изменяет географическую «среду обитания» государств и положительно или отрицательно влияет на их потенциальное могущество;

» Евразия — центр глобальных политических процессов. Геополитическая карта мира, по мнению Макиндера, состоит из тех основных частей:

1) «осевой зоны» (Pivot Area), включающей в себя бассейны рек Северного Ледовитого океана, а также два моря — Каспийское и Аральское;

2) «внешнего полумесяца» (Outer Crescent), куда входят территории США, Англии и Японии;

3) «внутреннего полумесяца» (Inner Crescent), зажатого двумя предыдущими частями, который включает Китай, Юго-Восточную Азию, Индию и т.д.

13. Николас Спайкмен (1893 — 1943) — американский ученый, профессор международных отношений, директор Института международных отношений при Иейльском университете, был продолжателем теории адмирала Т. Мэхена. Он видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику. Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер Американский политик обозначил три крупных центра мировой мощи: Атлантическое побережье Северной Америки, Европейское побережье и Дальний Восток Евразии. В перспективе, полагал Спайкмен, возможно появление четвертого центра силы: таковым может стать Индия. (Можно утверждать, что прогноз ученого сбылся — на Дальнем Востоке Китай громко заявил о себе как о региональной державе, а в ближайшие годы таковой, по нашему мнению, станет Индия.— Н.Н.) В силу того что Соединенные Штаты Атлантическим и Тихоокеанским побережьями обращены к обеим сторонам евразийского «Римленда», а через Северный полюс — к «Хартленду», то, делает вывод Спайкмен, они занимают геополитически очень выгодное центральное положение. И чтобы контролировать все побережье, «Римленд», США должны сохранять и преумножать трансатлантические и транстихоокеанские базы на соответствующей ударной дистанции. Можно сделать вывод, что в этой концепции Спайкмена уже были заложены геополитические идеи интервенционизма. Кроме этого, Спайкмен ввел новую категорию — «Срединный океан», который выступает у него как «внутреннее море», каковым в Древнем мире и в Средние века было Средиземное море. Он выделяет особую геополитическую реальность — «атлантический контингент», связанный общностью культуры западно  европейского происхождения, идеологией либерал  капитализма, демократии, единством политической, этической судьбы своего рода. Мозгом нового атлантического сообщества становятся Западная Европа и пояс Восточного побережья США (особенно Нью-Йорк), главным силовым механизмом континента — США, располагающие мощным военно-промышленным и торговым потенциалом. Европа — придаток США: экономический, военный, интеллектуальный. Ее роль, политическая суверенность европейских государств должны сокращаться. Власть на континенте постепенно перейдет к особой структуре, объединяющей лидеров всех «атлантических» пространств. Главную роль в этой структуре, безусловно, будет играть США.

14. Николас Спайкмен (1893 — 1943) — американский ученый, профессор международных отношений, директор Института международных отношений при Иейльском университете, был продолжателем теории адмирала Т. Мэхена. Он видел геополитику не как науку, изучающую влияние почвы на жизнь государства, а рельефа на национальный характер, а как аналитический метод, позволяющий выработать эффективную международную политику. Все исследования этого ученого носят чисто прагматический характер. Спайкмен утверждал, что жизнь «внутреннего полумесяца», или «береговых зон», шла сама по себе, а не под давлением «кочевников суши». По мнению Спайкмена, «Хартленд» — это лишь потенциальное  пространство, получающее культурные импульсы из «береговых зон», а не наоборот. Он не выполняет никакой самостоятельной геополитической функции и не дает исторического импульса. Ключом к мировому господству является: «Римленд», а не «Хартленд». И формулу Макиндера он заменил своей: «Тот, кто доминирует над Римлендом, доминирует над Евразией, а тот, кто доминирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках».

15. Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Бланш (1845 — 1918) — профессиональный географ. В свое время он увлекся политической географией Ф. Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой, тем не менее, подверг глубокой критике многие ключевые положения немецких геополитиков. В книге «Картина географии Франции», вышедшей в 1903 г., он, в частности, пишет: «Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности... Люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек— верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения». Интересным аспектом в теории французского геополитика является мысль о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами. Эта консолидация, по его мнению, будет происходить путем складывания принципиально новых отношений между землей и морем. Он полагал, что континентальные пространства становятся все более и более проницаемыми, так как совершенствуются все виды коммуникаций, расширяется, модернизируется сеть дорог; морские пути, перевозки (вообще море, океан) все более становятся зависимыми от связей с континентами. По этому поводу он говорит, что «взаимопроникновение земли и моря — универсальный процесс».

И еще один штрих в многоуровневой концепции французского ученого. Мы уже отмечали выше, что государство у него является как бы вторичным, «продуктом деятельности отдельных ячеек, общностей, осознающих единство, сходство, совместимость главных элементов их бытия». Исходя из этого, геополитик специфически понимает и границы государств. Граница — это живой, осознаваемый феномен, она не обусловлена «внешними» рамками государства или непосредственно физико-географическими факторами.

 

16. Карл Хаусхофер (1869 — 1946) родился в Мюнхене в семье профессора. Избрав карьеру военного, он прослужил в армии более двадцати лет. С 1908 по 1910 г. был дипломатом — служил в качестве германского военного атташе в Японии и Манчжурии. Во время войны 1914 — 1918 гг. в чине генерал-майора командовал полевой артиллерийской бригадой. С 1924 г. в течение 20 лет совместно с Э. Обстом, О. Мауллем, Г. Лаутензахом издавал солидный геополитический журнал, где и были напечатаны его главные работы. Всего же Хаусхофер опубликовал 400 книг — преимущественно по проблемам геополитики. В 1921 г. ему было присвоено звание профессора географии. Хаусхофер смотрел на господство Германии над малыми государствами-соседями как на неизбежное состояние, борьбу за такое господство он заранее оправдывал. Вслед за Ратцелем и Макиндером он считал, что континентальная держава обладает значительным преимуществом  над  морской, вследствие чего рассматривал Германию и Россию как ядро Евразийского союза. В перспективе к этому ядру могут присоединиться Япония и Китай, и тогда будет создан трансконтинентальный блок. В идее «Мирового острова» Хаусхофер видел пространственную модель для германской гегемонии в будущем мировом порядке. (Кстати, термин «новый мировой порядок» впервые появился в японской литературе.— Н.Н.) Итак, ученый формулирует свою оригинальную доктрину, суть которой сводится к необходимости создания континентального блока, или геополитической оси: Берлин — Москва — Токио. По сути, он развил и обосновал идеи «железного канцлера», объединителя всех германских земель Отто фон Бисмарка, ратовавшего за русское - германский союз и предупреждавшего Запад об опасностях любых действий (включая и военные) против России. Хаусхофер, вслед за Бисмарком, видел в союзе с Россией и Японией достойный ответ на стратегию морских держав. По этому поводу он писал: «Германию обвиняют в том, что мы проводим в жизнь план по натравливанию цветных народов на их «законных» господ в Индии и Индокитае... Мы же на самом деле, основываясь на работе англичанина Макиндера, пропагандируем во всем мире идею того; что только прочная связь государств по оси Германия— Россия — Япония позволит нам всем подняться и стать неуязвимы- ми перед методами анаконды англо-саксонского мира... Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, дает нам возможность для долговременного расширения нашего жизненного пространства

17. Карл Хаусхофер (1869 — 1946) родился в Мюнхене в семье профессора. Избрав карьеру военного, он прослужил в армии более двадцати лет. С 1908 по 1910 г. был дипломатом — служил в качестве германского военного атташе в Японии и Манчжурии. Во время войны 1914 — 1918 гг. в чине генерал-майора командовал полевой артиллерийской бригадой. С 1924 г. в течение 20 лет совместно с Э. Обстом, О. Мауллем, Г. Лаутензахом издавал солидный геополитический журнал, где и были напечатаны его главные работы. Всего же Хаусхофер опубликовал 400 книг — преимущественно по проблемам геополитики. В 1921 г. ему было присвоено звание профессора географии. Как Ратцель и Челлен, он полагал, что главной движущей силой государства выступает борьба за обеспечение и расширение жизненного пространства. Расширяя его, государство обеспечивает большую экономическую автаркию (хозяйственное обособление), независимость от соседей. Свободу от соседей Хаусхофер считал признаком истинно великой державы. Наиболее эффективный способ расширения страны — поглощение боль мелких государств. Он утверждал, что «геополитика служит обоснованию права на почву, на землю в самом широком смысле этого слова: не только на землю, находящуюся в пределах имперских границ, но и права на землю в более широком смысле единства народа и общности его культуры»'. Ко всем народам, считал ученый-политик, следует подходить с позиции силы. Эту мысль он взял у Спинозы, утверждавшего, что «каждый имеет столько прав в мире, сколькими он может завладеть». Основы геополитики Хаусхофер видел борьбе за жизненное пространство, так как «геополитика в большей степени, чем какая- либо другая наука... ставит своих адептов и  учителей перед лицом судьбы, делающей свое дело». Представляет интерес и определение предмета геополитики, данное Хаусхофером: «Геополитика есть наука об отношениях земли и политических процессов. Она зиждется на широком фундаменте географии, прежде всего географии политической, которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того, геополитика имеет целью обеспечить надлежащим средством политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно— искусством руководства практической политикой. Геополитика- это географический разум государства».

18. Немец Карл Шмитт (1888 1985) известен как выдающийся юрист, политолог, философ, историк. Но все его идеи неразрывно связаны с геополитическими концепциями, и основные его работы "Номос Земли", "Земля и море". посвящены именно осмыслению геополитических факторов и их влияния на цивилиза цию и политическую историю. Смысл противопоставления Суши и Моря у Шмитта сводится к тому, что речь идет о двух совершенно различных, несводимых друг к другу и враждебных цивилизациях, а не о вариантах единого цивилизационного комплекса. Это деление почти точно совпадает с картиной, нарисованной Макиндером, но Шмитт дает основным ее элементам талассократии (Морская Сила) и теллурократии (Сухопутная Сила) углубленное философское толкование, связанное с базовыми юридически ми и этическими системами. Любопытно, что Шмитт использует применительно к "силам Суши" имя "Бегемот ", а к "силам Моря" "Левиафан ", как напомина ние о двух ветхозаветных чудовищах, одно из которых воплощает в себе всех сухопутных тварей, а другое всех водных, морских.

19. "Холодная война" - период в развитии международных отношений и внешней политики СССР, длившийся почти 40 лет после окончания второй мировой войны. Сутью "холодной войны" было политическое, военно-стратегическое и идеологическое противостояние стран капиталистической и так называемой социалистической системы. "Холодная война" втянула в себя всю планету. Она расколола мир на две части, две военно-политические и экономические группировки, две общественно-политические системы. Мир стал двухполюсным, биполярным. Возникла своеобразная политическая логика этого соперничества - кто не с нами, тот против нас. Все события в мире стали рассматриваться как бы сквозь эту "черно-белую" призму соперничества. Во всём и везде каждая сторона видела коварную руку противника, одновременно пытаясь любыми средствами досадить ему. Политика СССР по превращению освободившихся от фашистской оккупации государств Восточной Европы в своих сателлитов была простой. Компартии этих стран, опираясь на советские дивизии контролировавшие территорию восточноевропейских государств, совершали государственные перевороты и брали власть в свои руки. Механизм захвата власти почти везде был одинаков. В течение трёх- четырёх лет сформировался блок коммунистических стран-сателлитов Восточной и Юго-Восточной Европы. Возникла мировая социалистическая система.

20. Однополярность (доминация атлантизма в любых формах – как в чистом виде, так и через мондиализм) обрекает Евразию на историческое небытие. Неоевразийство настаивает на том, что этой однополярности следует противостоять. Осуществить это можно только через новую биполярность. Это требует пояснения. Есть точка зрения, что после окончания противостояния США – СССР мир сам по себе перейдет к многополярному устройству – возвысится Китай, демографические процессы выведут исламские страны в разряд геополитически центральных, тихоокеанский регион заявит о своей конкурентоспособно сти с Европой и Америкой и т.д. Все это возможно, но здесь не учитывается, что такая новая многополярность будет проходит под знаком “атлантистской системы ценностей”, т.е. будет представлять собой лишь территориальные разновидности талассократической системы, и никак не подлинную геополитическую альтернативу. Вызов Запада, рынка и либерал-демократии универсален. После победы heartland'а все попытки народов и государств следовать каким-то иным путем, кроме западного, лишились основной опоры. И просоветские режимы, и все “неприсоединившиеся” страны, настаивавшие на “третьем пути”, существовали лишь за счет биполярности, за счет зазора, существовавшего между Западом и Востоком в их позиционной геополитической борьбе. Современный победивший Запад отныне будет диктовать идеологические и экономические условия всем, кто станет претендовать на роль развитого региона. Поэтому любая многополярность при сохранении статус-кво будет фиктивной и мондиалистской. Это неплохо осознают западные стратеги, прекрасно понимающие, что главной геополитической задачей Запада на данном этапе является недопущение самой возможности формирования масштабного геополитического блока континентального объема, который мог бы быть по тем или иным параметрам сопоставим с силами атлантизма. Это является главным принципом военно-политической доктрины США, что сформулировано в докладе Пола Вольфовица. Иными словами, Запад более всего не хочет возврата к биполярности. Это было бы для него смертельно опасно.

21. Атлантистская линия в геополитике развивалась практически без всяких разрывов с классической англо-американской традицией (Мэхэн, Маккиндер, Спикмен). По мере становления США мировой державой послевоенные геополитики-атлантисты лишь уточняют и детализируют частные аспекты теории, развивая прикладные сферы. Основополагающая модель “морской силы” и ее геополитических перспектив превращается из научных разработок отдельных военно-георафических школ в официальную международную политику США. Вместе с тем американские геополитики порывают с учением Маккиндера о “географической инерции” для того, чтобы определить весь земной шар как сферу безопасности США. Если британские и германские геополитики оправдывали стремление Англии и Германии к господству тезисами о “единстве краевой зоны” или “жизненном пространстве”, необходимом для германского народа, то американские последователи геополитической доктрины безоговорочно требовали и требуют господства США над всеми стратегическими районами планеты.

22. Аэрократия. На Западе возникли новые разработки и конструкции, построенные на понимании того, что с появлением авиации, а особенно ядерного оружия и средств его доставки, традиционные модели, в основе которых лежал географическо-пространственный детерминизм, устарели и нуждаются в серьезной корректировке. Наиболее обоснованные аргументы в пользу этой точки зрения выдвинул А.П. Северски, утверждавший, что необходимо развитие новой науки - аэрополитики. В его геополитическом построении мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза. Американский круг покрывал большую часть западного полушария, а советский — большую часть «Мирового острова». Оба они обладали приблизительно равной силой над Северной Америкой и Евразией, которая, по мнению Северски, в совокупности составляет ключ к мировому господству. Технологические нововведения в военной области продиктовали необходимость применять военный подход к проблемам безопасности. Его использование дало повод ряду ученых на новый лад трактовать геополитику.

23. В книге «Геополитика. Истоки могущества» освещаются четыре группы важнейших проблем: историко-теоретические основания геополитики и ее главные составные элементы, современная фаза геополитической эволюции мира с характерным для нее значением ракетно-ядерного оружия, роль геополитического анализа в прогнозировании будущего мирового развития и, наконец, опыт «прикладной геополитики» (главы XVI и XVII, посвященные анализу причин возникновения и развития мировой экспансии России и СССР, а также США). Такое деление, конечно, условно, ибо в каждой главе фактически речь идет и о прошлом, и о настоящем, и о будущем геополитики, а также о теоретических и прикладных вопросах. Вместе с тем оно дает представление о приоритетах, расставляемых автором в той или иной главе, о круге рассматриваемых им вопросов, о логике его рассуждений. В результате анализа множества взглядов и мнений на содержание термина «геополитика» П. Галлуа приходит к выводам, содержание которых может быть резюмировано следующим образом. Во-первых, современная геополитика не имеет ничего общего как с географическим детерминизмом, который имел определенное оправдание в эпоху зависимости человека от природы, так и с нацистской интерпретацией этого термина в 30—40-е годы XX в., когда он использовался в целях грубой пропаганды, служившей орудием войны. Во-вторых, геополитику следует отличать и от политической географии, объясняющей международную политику влиянием окружающей среды. В-третьих, к традиционным элементам геополитики — пространственно-территориальным характеристикам государства, (его географическое положение, протяженность, конфигурация, его недра, ландшафт и климат, размеры и структура населения и т.п.) — сегодня добавляются новые, переворачивающие наши прежние представления о силе государств, меняющие приоритеты при учете факторов, влияющих на международную политику. Речь идет о появлении и распространении оружия массового уничтожения — прежде всего, ракетно-ядерного,— которое как бы выравнивает силу владеющих им государств, независимо от их удаленности, положения, климата и населения. Кроме того, традиционная геополитика не принимала в расчет массовое поведение людей. В отличие от нее геополитика наших дней обязана учитывать, что развитие средств информации и связи, а также повсеместное распространение феномена непосредственного вмешательства населения в государственную политику способны привести человечество к последствиям разрушительного характера, возможно, сравнимым лишь с последствиями ядерного катаклизма. Наконец, поле изучения традиционной геополитики было ограничено земным пространством — сушей и морями. Современный же геополитический анализ должен иметь в виду настоящее и будущее освоения космического пространства, его влияние на расстановку сил и их соотношение в мировой политике.

24. Концепцию Сэмюэла П. Хантингтона — директора Института стратегических исследований им. Джона Олина при Гарвардском университете — можно считать ультрасовременным развитием традиционной для Запада атлантистской геополитики. Важно, что Хантингтон строит свою программную статью “Столкновение цивилизаций” (которая появилась как резюме большого геополитического проекта “Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы”) как ответ на тезис Фукуямы о конце истории. Показательно, что на политическом уровне эта полемика соответствует двум ведущим политическим партиям США: Фукуяма выражает глобальную стратегическую позицию демократов, тогда как Хантингтон является рупором республиканцев. Это достаточно точно выражает сущность двух новейших геополитических проектов — неоатлантизм следует консервативной линии, а мондиализм предпочитает совершенно новый подход, в котором все геополитические реальности подлежат полному пересмотру. Смысл теории Хантингтона, сформулированный им в статье “Столкновение цивилизаций”, сводится к следующему. Видимая геополитическая победа атлантизма на всей планете — с падением СССР исчез последний оплот континентальных сил — на самом деле затрагивает лишь поверхностный срез действительности. Стратегический успех НАТО, сопровождающийся идеологическим оформлением, — отказ от главной конкурентной коммунистической идеологии — не затрагивает глубинных цивилизационных пластов. Хантингтон вопреки Фукуяме утверждает, что стратегическая победа не есть цивилизационная победа; западная идеология — либерал-демократия, рынок и т.д. — стала безальтернативной лишь временно, так как уже скоро у незападных народов начнут проступать цивилизационные и геополитические особенности, аналог “географического индивидуума”, о котором говорил Савицкий. Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных государств — распад одних образований, появление других и т.д. — не приведут к автоматическому равнению всего человечества на универсальную систему атлантистских ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных идеологических клише. Хантингтон цитирует Джорджа Вейгеля: “десекуляризация является одним из доминирующих социальных факторов в конце XX века”. А следовательно, вместо того чтобы отбросить религиозную идентификацию в едином мире, о чем говорит Фукуяма, народы, напротив, будут ощущать религиозную принадлежность еще более живо. Хантингтон утверждает, что наряду с западной (атлантистской) цивилизацией, включающей в себя Северную Америку и Западную Европу, можно предвидеть геополитическую фиксацию еще семи потенциальных цивилизаций: 1) славяно-православная, 2) конфуцианская (китайская), 3) японская, 4) исламская, 5) индуистская, 6) латиноамериканская и, возможно, 7) африканская.

Конечно, эти потенциальные цивилизации отнюдь не равнозначны. Но все они едины в том, что вектор их развития и становления будет ориентирован в направлении, отличном от траектории атлантизма и цивилизации Запада. Так, Запад снова окажется в ситуации противостояния. Хантингтон считает, что это практически неизбежно и что уже сейчас, несмотря на эйфорию мондиалистских кругов, надо принять за основу реалистическую формулу: “The West and The Rest” (“Запад и все остальные”).

По мнению С. Хантингтона, в нарождающемся мире источником конфликтов станет уже не идеология и не экономика, а важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой.

25. “мондиализм” — от французского monde — мир). Концепция мондиализма возникла задолго до окончательной победы Запада в холодной войне. Смысл мондиализма сводится к постулированию неизбежности полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к “униформному миру. Мондиалистские идеи были свойственны чаще всего умеренным европейским и особенно английским социалистам (некоторые из них были объединены в “Фабианское общество”), О едином мировом государстве говорили и коммунисты. С другой стороны, аналогичные мондиалистские организации создавались начиная с конца XIX века и крупными фигурами в мировом бизнесе — например, сэром Сесилом Роудсом, организовавшим группу “Круглый Стол”, члены которой должны были “способствовать установлению системы беспрепятственной торговли во всем мире и созданию единого Мирового Правительства”. “Часто социалистические мотивы переплетались с либерал-капиталистическими, и коммунисты соседствовали в этих организациях с представителями крупнейшего финансового капитала. Всех объединяла вера в утопическую идею объединения планеты”.

После распада СССР и победы Запада, атлантизма мондиалистские проекты должны были либо отмереть, либо изменить свою логику. Новой версией мондиализма в постсоветскую эпоху стала доктрина Фрэнсиса Фукуямы, опубликовавшего в начале 90-х программную статью — “Конец истории”. Ее можно рассматривать как идейную базу неомондиализма. Фукуяма предлагает следующую версию исторического процесса. Человечество от темной эпохи “закона силы”, “мракобесия” и “нерационального менеджирования социальной реальности” двигалось к наиболее разумному строю, воплотившемуся в капитализме, современной западной цивилизации, рыночной экономике и либерально-демократической идеологии. История и ее развитие длились только за счет нерациональных факторов, которые мало-помалу уступали место законам разума, общего денежного эквивалента всех ценностей и т.д. Падение СССР знаменует собой падение последнего бастиона иррационализма. С этим связано окончание истории и начало особого планетарного существования, которое будет проходить под знаком рынка и демократии, которые объединят мир в слаженную рационально функционирующую машину. Такой новый порядок, хотя и основанный на универсализации чисто атлантической системы, выходит за рамки атлантизма, и все регионы мира начинают переорганизовываться по новой модели, вокруг его наиболее экономически развитых центров.

26. Фукуяма Фрэ́нсис (родился 27 октября, 1952 в Чикаго) — влиятельный американский философ, политический экономист и писатель. Получил степень бакалавра в Корнелльском университете (штат Нью-Йорк), затем — степень доктора политических наук в Гарвардском университете. В 1979—1980, 1983—1989 и 1995—1996 работал сотрудником департамента политических наук в исследовательском центре Rand Corporation (Калифорния). В 1981—1982 и 1989—1990 являлся сотрудником отдела политического планирования госдепартамента США, где сначала специализировался на Ближнем Востоке, а затем на Европе. В 1996—2000 — профессор публичной политики в Университете Джорджа Мейсона (Вашингтон). В 2001—2005 — член президентского совета США по биоэтике. Новой версией мондиализма после разру шения Варшавского блока, стран Восточной Европы (что бьmо сделано с помощью «пятой колонны», созданной западными спецслуж­бами в СССР, Польше, Чехословакии, Румы­нии и других странах Восточной Европы) стала концепция «конец истории». Ее автором является американский ученый и политик Френсuс Фукуяма. В 1989 г. он опубликовал статью «Конец истории», а в 1992 г. - книгу с этим же названием. Социальный контекст книги сводится к тому, что Запад волен на­стаивать на «правильности своих моральных, политических и экономических стандартов поведения в отношении окружающего мира». Такая убежденность базируется на интеллекту­альной традиции теории модернизации, которая в своей основе строилась на посьmках западного превосходства и формулировала весьма этноцентристские выводы и рекомендации в отношении ло­кальных незападных культур. Во время подготовки первой статьи Фукуяма занимал ответственную должность заместителя директора отдела политического планирования в Госдепартаменте в админи­страции Дж. Буша-старшего. Интеллектуальное и политическое про исхождение Фукуямы сделало его подходящей кандидатурой на роль автора тезиса о «конце истории» И защитника идеи всемирно­го торжества западного либерального капитализма.

Тезис Фукуямы можно рассматривать как образчик консерва­тивно-космополитического экспансионистского мышления, защи­щающего экономическую, технологическую и культурную гегемонию За­пада и ограничивающего участие незападного мира в создании нового мирового порядка. Защищая западные ценности ученый полемизирует с теоретиками реалистического направления, настаивающими на цикличности мирового развития. В отличии от реалистов Фукуяма ­сторонник глобального либерального капитализма западного образца:

«То, свидетелями чего мы, вероятно, являемся, есть не просто конец холодной войны или окончание какого-либо периода после­военной истории, но конец истории как таковой: то есть, конец идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы человеческого правления»

Автор концепции «конец истории» полагает, что «незапад» не способен внести творческий вклад в мировое развитие; его участью остается лишь терпеливое и пассивное ожидание своего поглоще­ния Западом

27. Жак Аттали (фр. Jacques Attali, род. 1 ноября 1943) — французский философ и экономист. Родился в Алжире в еврейской семье. В 1963 году он закончил политехническое училище, а позже получил диплом в Институте Политических Исследований и стал слушателем Национальной Школы Администрации. Он приобрел особую известность в 1981 году, благодаря его высокому положению в окружении Президента Франции, главным советником которого Аттали является и поныне. Является членом Бильдербергского клуба. С 1991 года — глава «Европейского Банка Реконструкции и Развития». Автор десятка книг. В книге «Линии горизонта» («Lignes d’horizons», в английском переводе — «Millennium», что переводится на русский в данном случае как «Золотой век») Жак Аттали разбирает эволюцию нашего общества, взятого на мировом уровне, на будущую четверть века, а также исследует сущность его экономической, политической, социальной и идеологической организации. По мнению Жака Аттали, демократия — это наилучшая политическая система, Торговый Строй — двигатель прогресса, всемогущество денег — самый справедливый порядок правления. Жак Аттали предлагает свою версию будущего, которое “уже наступило”. Тотальное господство на планете единой либерально-демократической идеологии и рыночной системы вместе с развитием информационных технологий приводит к тому, что мир становится единым и однородным, геополитические реальности, доминировавшие на протяжении всей истории, в “Третьей эре” отступают на задний план. Геополитический дуализм отменяется.Но единый мир получает все же новую геополитическую структуризацию, основанную на сей раз на принципах геоэкономики. Впервые концепции геоэкономики были развиты историком Фритцем Реригом, а популяризировал ее Фернан Бродель. Геоэкономика — это особая версия мондиалистской геополитики, которая рассматривает приоритетно не географические, культурные, идеологические, этнические, религиозные и т.д. факторы, составляющие суть собственно геополитического подхода, но чисто экономическую реальность в ее отношении к пространству. Для геоэкономики совершенно не важно, какой народ проживает там-то и там-то, какова его история, культурные традиции и т.д. Все сводится к тому, где располагаются центры мировых бирж, полезные ископаемые, информационные центры, крупные производства. Геоэкономика подходит к политической реальности так, как если бы “Мировое Правительство” и единое планетарное государство уже существовали. На основе геоэкономического подхода Аттали выделяет три важнейших региона, которые в едином мире станут центрами новых экономических пространств:1. Американское пространство, объединившее окончательно обе Америки в единую финансово-промышленную зону.2. Европейское пространство, возникшее после экономического объединения Европы.3. Тихоокеанский регион, зона “нового процветания”, имеющая несколько конкурирующих центров — Токио, Тайвань, Сингапур и Т.Д. Между этими тремя мондиалистскими пространствами, по мнению Аттали, не будет существовать никаких особых различий или противоречий, так как и экономический, и идеологический тип будет во всех случаях строго тождественным. Единственная разница — чисто географическое месторасположение наиболее развитых центров, которые будут концентрически структурировать вокруг себя менее развитые регионы, расположенные в пространственной близости. Такая концентрическая реструктуризация сможет осуществиться только в “конце истории” или, в иных терминах, при отмене традиционных реальностей, диктуемых геополитикой. Цивилизационно-геополитический дуализм отменяется. Отсутствие противоположного атлантизму полюса ведет к кардинальному переосмыслению пространства. Наступает эра геоэкономики. В модели Аттали нашли свое законченное выражение те идеи, которые лежали в основании “Трехсторонней комиссии”, которая и является концептуально-политическим инструментом, разрабатывающим и осуществляющим подобные проекты.

27. “Новые правые” являются одной из немногих европейских геополитических школ, сохранивших непрерывную связь с идеями довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Это направление возникло во Франции в конце 60-х гг. и связано с фигурой лидера этого движения — философа и публициста Алена де Бенуа. Новые правые” резко отличаются от традиционных французских правых — монархистов, католиков, германофобов, шовинистов, антикоммунистов, консерваторов и т.д. — практически по всем пунктам. “Новые правые” — сторонники “органической демократии”, язычники, германофилы, социалисты, модернисты и т.д. Вначале “левый лагерь”, традиционно крайне влиятельный во Франции, посчитал это “тактическим маневром” обычных правых, но со временем серьезность эволюции была доказана и признана всеми. Одним из фундаментальных принципов идеологии “новых правых”, аналоги которых в скором времени появились и в других европейских странах, был принцип “континентальной геополитики”. Геополитика “новых правых” ориентирована радикально антиатлантистски и антимондиалистски. Они видят судьбу Европы как антитезу атлантических и мондиалистских проектов. Надо заметить, что в условиях тотального стратегического и политического доминирования атлантизма в Европе в период холодной войны геополитическая позиция де Бенуа (теоретически и логически безупречная) настолько контрастировала с “нормами политического мышления”, что никакого широкого распространения получить просто не могла. Это было своего рода диссидентство, и как всякое диссидентство и нонконформизм имело маргинальный характер. До сих пор интеллектуальный уровень “новых правых”, высокое качество их публикаций и изданий, даже многочисленность их последователей в академической европейской среде резко контрастируют с ничтожным вниманием, которое им уделяют властные инстанции и аналитические структуры, обслуживающие власть геополитическими проектами.

28. Как уже отмечалось, в России уже в XIX веке существовала традиция географического детерминизма, представленная прежде всего трудами Л.И. Мечникова. В XX столетии эта традиция раскололась, как раскололась вся русская культура. Одна ветвь геополитической мысли стала развиваться в Советской России, другая — в Русском Зарубежье. Можно считать, что единственным автором, развивавшим геополитический подход в Советской России, был профессор страноведения географического факультета Ленинградского государственного университета 20—30-х гг. В.П. Семенов-Тян-Шанский, который, как и Ратцель, использовал термин “антропогеография”. В результате обобщения представлений зарубежных (Ратцеля, Э. Реклю и др.) и русских (А.И. Воейкова, П.П. Семенова-Тян-Шанского, В.И. Ламанского и др.) исследователей о связях территориально-политических (прежде всего государственных) образований и культурных особенностей человечества с их природными предпосылками и историческими особенностями процесса освоения пространства, В.П. Семенов-Тян-Шанский создал целостную глобальную концепцию геополитики. Ее принципиальные моменты сводятся к следующему: 1) представление об “антропогеографии” как об “итоговом”, синтетическом и многоуровневом знании в структуре географической науки, как о географии “территориальных и духовных господств человеческих сообществ” или “страноведении территориального господства”; 2) привнесение в традиционный географический детерминизм антропологических установок, рассматривающих деятельность человека, в особенности экономическую, как важнейшее звено в процессе формирования территориального господства на базе тех или иных географических факторов; 3) выделение и характеристика форм “могущественно-территориального владения” как совокупного результата действия природных, исторических, экономических и культурных факторов развития, территорий; 4) исследование развития “чрезматериковой” системы территориально-политического могущества России, ее преимуществ, недостатков и перспектив; 5) разработка на русском материале представлений о колонизационных базах как генераторах и гарантах территориально-политического могущества; 6) политико-географическое районирование и картографирование России (выделение “цельных в политико-географическом отношении местностей”). Теория В.П. Семенова-Тян-Шанского в отличие от аналогичных западных концепций не абсолютизировала природно-географический, биологический, исторический, расовый, этнический или иные факторы геопространства либо их сочетания (вроде “жизненного пространства”) в качестве причин развития территориально-политических систем. Антропогеографизм русского ученого требовал рассматривать их в единстве, в том числе с факторами экономического

29. Евразия и раньше играла объединительную роль в Старом свете. Современная Россия, воспринимая эту традицию, должна решительно и бесповоротно отказаться от прежних методов объединения, принадлежащих изжитой и преодоленной эпохе методов насилия и войны. В современный период дело идет о путях культурно го творчества, о вдохновении, озарении, сотрудничестве. Обо всем этом и говорят евразийцы. Несмотря на все современные средства связи, народы Европы и Азии все еще, в значительной мере, сидят каждый в своей клетушке, живут интересами колокольни. Евразийское "месторазвитие", по основным свойствам своим, приучает к общему делу. Назначение евразийских народов своим примером увлечь на эти пути также другие народы мира. И тогда могут оказаться полезными для вселенского дела и те связи этнографического родства, которыми ряд евразийских народов сопряжен с некоторыми внеевразийскими нациями: индоевропейские связи русских, переднеазиатские и иранские отношения евразийских турок, те точки соприкосновения, которые имеются между евразийскими монголами и народами Восточной Азии. Все они могут пойти на пользу в деле строения новой, органической культуры, хотя и Старого, но все еще (верим) молодого, но чреватого большим будущим Света.

30. Неоевр. Идея пасс. Гумил. Гумилев не формулировал геополитических выводов на основании своей картины мира. Это сделали его последователи в период ослабления (а потом и отмены) марксистской идеологической цензуры. Такое направление в целом получило название "неоевразийства". Геополитические выводы: 1) Евразия представляет собой полноценное "месторазвитие", плодородную богатейшую почву этногенеза и культурогенеза. Следовательно, надо научиться рассматривать мировую историю не в однополярной оптике "Запад и все остальные", а в многополярной, причем северная и восточная Евразия представляют собой особый интерес, так как являются альтерна тивным Западу источником важнейших планетарных цивилизационных процессов.2) Геополитический синтез Леса и Степи, лежащий в основе великоросской государственности, является ключевой реальностью для культурно-стратегического контроля над Азией и Восточной Европой . 3) Западная цивилизация находится в последней нисходя щей стадии этногенеза, являясь конгломератом "химериче ских" этносов . 4) Возможно также, что в скором будущем произойдет какой-то непредсказуемый и непредвиденный "пассионарный толчок", который резко изменит политическую и культурную карту планеты, так как доминация "реликтовых" этносов долго длиться не может. 

В высшей степени интересны теории Гумилева относительно причин этногенеза, т.е. рождения народа или государства. Для описания этого процесса он вводит термин "пассионарности" или "пассионарного толчка". Это необъяснимый синхронный всплеск биологической и духовной энергии, который внезапно приводит в движение вялотекущее историческое существование "старых" народов и культур, захватывая различные сложившиеся этнические и религиозные группы в динамическом порыве пространственной, духовной и технической экспансии, что приводит к завоеваниям и сплавлению разнородных остаточных этносов в новые активные и жизнеспособные формы. Высокая и полноценная пассионарность и динамический процесс этногенеза ведут в нормальном случае к возникновению особого суперэтноса, который соответствует не столько национально-государ ственной форме политической организации, сколько империи. Пассионарность постепенно убывает. На смену "пассеизму" (для Гумилева это позитивная категория, которую он приравнивает к "героизму", к этическому стремлению к бескорыстному созиданию во имя верности национальной традиции) приходит "актуализм", т.е. озабоченность лишь настоящим моментом в отрыве от традиции и без оглядки на судьбу будущих поколений. В этой фазе происходит "пассионарный надлом" и этногенез входит в отрицательную стадию консервация и начала распада. Далее следует "футуристическая" фаза, в которой доминирует тип бессильных "мечтателей", "фантазеров", "религиозных эскапистов", которые утрачивают веру в окружающее бытие и стремятся уйти в "потустороннее". Гумилев считает это признаком окончательного упадка. Этнос деградирует, суперэтносы распадаются на составляющие, империи рушатся.  Такая ситуация продолжается вплоть до нового "пассионарного толчка", когда появляется новый свежий этнос и провоцирует новый этногенез, в котором переплавляются остатки старых конструкций. Причем некоторые этносы сохраняются в "реликтовом" состоянии (Гумилев называет их "химерами"), а другие исчезают в динамике нового этногенетического процесса.

31. Неоевразийство имеет несколько разновидностей. 

Первое (и самое основное и развитое) представляет законченную и многомерную идеологию. Это неоевразийство основывается на идеях П.Савицкого, Г.Вернадского, кн. Н.Трубецкого, а также идеолога русского национал-большевизма Николая Устрялова. Анализ исторических евразийцев признается в высшей степени актуальным и вполне применимым к настоящей ситуации. Тезис национальной идеократии имперского континентального масштаба противопоставляется одновременно и либеральному западничеству, и узкоэтническому национализму. Россия видится как ось геополитического "большого пространства", ее этническая миссия однозначно отождествляется с имперостроительством.

Другой особ-тью неоевр явл выбор исламских стран (особенно континентального Ирана) в качестве важнейшего стратегического союзника. Идея континентального русско-исламского альянса лежит в основе антиатлантической стратегии на юго-западном побережье евразийского материка. На доктринальном уровне этот альянс обосновывается традиционным характером русской и исламской цивилизаций, что объединяет их в противостоянии антитрадиционному, светско-прагматическому Западу. В этом направлении неоевразийства картина всех геополитических проектов применительно к актуальной ситуации достраивается до своей полноты, так как и идеологически, и стратегически, и политически, и позиционно, неоевразийский проект представляет собой наиболее полную, непротиворечивую, законченную и исторически обоснованную противоположность всем разновидностями западных геополитических проектов (как атлантистских, так и мондиалистских).  Мондиализм и атлантизм выражают две разновидности геополитической идеологии крайнего Запада. Европеизм и умеренный континентализм европейских геополитиков представляет собой промежуточную реальность. Другие разновидности неоевразийства менее последовательны и представляют адаптацию всего комплекса вышеназванных идей к меняющейся политической действительности: либо речь идет только о прагматическом экономическом "евразийстве", призванном воссоздать экономическое взаимодействие бывших республик СССР, либо об обосновании экспансионистских тезисов, либо о чисто риторическом взывании к "евразийской общности" для сохранения единства русских и национальных меньшинств (в большинстве своем этнических тюрок и мусульман) в составе РФ, либо о чисто историческом интересе к наследию кружка Савицкого, Трубецкого, Сувчинского, Карсавина и т.д. в эмиграции. Но все эти версии с необходимостью искусственны, фрагментарны, непоследовательны и не могут претендовать на самостоя тельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию.

34. Русско-украинские отношения

Украина занимает наиболее жесткую позицию по отношению к нашей стране, что приводит к трудностям с обеих сторон. Президентские и парламентские выборы показали, что Украина находится в контрактации по поводу внешней и внутренней политики страны. Радикальные либералы полностью поддерживают идею сближения с НАТО, т.е. без России (а газ чтобы Россия продавали по низким ценам). А большинство из юго-восточных регионов стремятся сохранить добрые отношения с Россией (не желая вступления в НАТО). В 1998г. Подписан договор в отношении Севастополя, но УНА-УНСО (украинская национальная ассамблея- украинская народная самооборона) стремиться затянуть в конфликт оби страны. Украинские политики требуют своей доли в алмазном фонде бывшего СССР, возращению украинских ценностей, погашения задолженности перед юр. И физ. Лицами бывшего Внешэкономбанка СССР, забывая при этом о непонятном отторжении Крыма от России. Киев требует от России обеспечить полный режим свободной торговли с Украиной, но при создании Экономического союза стран СНГ, она отказалась в ней участвовать. Не присоединилась она и к Таможенному союзу России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии. Наша стана дает льготы Украине в ущерб своей стане, т.к. Украину поддерживает США (Международный валютный фонд). Некоторые политики играют на антироссийской карте – вход Украины в Европу (хотя денег на это в Европе нет). Также не понятно отношение с Крымом, которые может в скором времени стать де-юре турецкой территорией. Киев запретил российским летчикам тренироваться в Крыму, якобы Россия не заплатила Украина. После победы «оранжевых» Украина ускорила движение на Запад. Развитие 2-х стран может идти « путями: параллельно и стратегическое прагматическое партнерство. Но пока экономика Украины направлена на Россию, а политика на Запад, а это может привести в развалу Украины.

35. Российско-белорусские отношения

Влияют на отношения факторы: вмешательство Запада. Но влиять на Белоруссию не возможно, т.к. пространство это принадлежит русскому населению (в культурно-религиозном, этническом аспекте). Но организации Союза России и Белоруссии идет медленно: и нет нормативных баз в гос., полит., социальных областях. Белоруссия явл. 2 торговым партером после Германии. Преимущества интеграции: прирост экономики обеих стран; большинство транзита на Запад идет через Белоруссию, внешняя политика 2 стран равна (против НАТО), препятствование в создании «санитарного контроля» вокруг России, охрана воздушно-космического пространство. В взаимоотношение России с Белоруссией может привести в величию России, которое Западу не нужно. В отличие от России Белоруссия избежала перекосов в имущественном расслоении общества, в руках у олигархов почти нет общественного достояния. Россия живет за счет экспорта газа и нефти, а Белоруссия нефти добывается меньше, но обеспечивается при этом все производство. В России поголовье скота снизилось, а в Белоруссии осталось неизменным. Для наилучших геополитических отношений необходимо обогащение экономик (СЭЗ «Брест»). Валютный союз 2 стран должен предполагать только равенство белорусского и российского экономических укладов.