Теоретик трудовой школы
Имя Павла Петровича Блонского сегодня известно немногим. А ведь он – одна из самых крупных и ярких фигур в плеяде отечественных педагогов-новаторов 1920-х годов. Среди тех, кто поддержал советскую власть, охотно согласился сотрудничать с Накомпросом и вошел в узкий круг педагогов-создателей первых государственных учебных программ, его отличал ряд особенных черт. Среди них можно выделить прежде всего ясное осознание важности своей деятельности, подлинную образованность, широчайшую эрудицию, глубокое знание философии, психологии, физиологии, педагогики. Но также, несомненно, и резкий характер, нетерпение и нетерпимость. Какие обстоятельства сформировали эту яркую и неоднозначную натуру? Сам Блонский был убежден в том, что все характерные черты личности могут быть выведены из особенностей ее развития в детском возрасте – это кредо в полной мере относится и к нему самому. Он родился 14 мая 1884 года в Киеве в бедной дворянской семье, сложной по своим национальным корням. Один его дед был испанец, другой – поляк, одна бабушка - русская, другая – украинка. Кстати, самому Павлу Петровичу такая смесь очень нравилась.
КТО Я? ЗАЧЕМ Я? Неизвестно, была ли тому причиной жгучая смесь национальностей и темпераментов, но Павел оказался ребенком необыкновенным – впечатлительным, увлеченным, целеустремленным. В 6 лет, решив стать святым, он в течение недели выдерживал строгий пост, который не смогла приостановить даже его мать, отличавшаяся очень сильным, как говорят, железным характером. Уже тогда главной целью будущего педагога было «недаром прожить жизнь». Так было и впоследствии. Талантливый, широко образованный юноша блестяще учился. И 2-ю классическую гимназию, и историко-филологический факультет Киевского университета он окончил с золотой медалью. Его специализацией была история философии. Тем не менее, еще будучи студентом и готовя монографию о философии Плотина, Павел Блонский основное внимание уделял психологии. Вскоре он стал слушателем очень престижного в университете семинара, которым руководил известный психолог Георгий Иванович Челпанов. Это было, разумеется, не случайно. Позднее в своих воспоминаниях Павел Петрович писал: «Психологией людей я начал интересоваться чуть ли не с 12-13 лет. Где только мог, я выискивал и замечал – в романах, в популярных и статьях и книгах – все относящееся к человеческой психологии и психопатологии. Я любил наблюдать людей и разбираться в их характерах, чувствах и мыслях». Хотя сам Блонский относился к Челпанову, как и вообще к большинству людей, снисходительно, считая его больше систематизатором и популяризатором, чем ученым, тот обратил пристальное внимание на талантливого юношу. И когда в 1907 году после защиты докторской диссертации Челпанову предложили сперва стать профессором в Московском университете, а немного позднее - директором только что созданного Института психологии, он вспомнил о своем одаренном ученике и пригласил его в Москву. Челпанов вообще оказал большое влияние на судьбу Блонского – настоял на защите им магистерской диссертации, помог стать приват-доцентом Университета, привил интерес к научно-организационной деятельности.
С 1908 по 1914 год Блонский преподавал психологию и педагогику в различных учебных заведениях Москвы. Свое учительское кредо он выразил так: «В своих учениках я всегда любил видеть людей, а не просто существа, усваивающие такой-то пункт программы по педагогике». Тем не менее, как признавался впоследствии сам Павел Петрович, преподавал он тогда лишь ради заработка. Прекрасный педагог, он вместе с тем тяготился своей работой, постоянно размышляя над все тем же вопросом, который не давал ему покоя с самого детства – как сделать так, чтобы «недаром прожить жизнь».
Однако шли годы, а амбициозный Блонский по-прежнему не получал признания, оставаясь - во многом из-за сложного, неуживчивого характера - чужим и для философов, и для психологов, и для коллег-педагогов. Позднее он вспоминал: «В то время я все чаще задавался вопросом: «Кто я? Что я делаю?»
ПЕРЕЛОМ Перелом наступил в 1914-1915 годах, когда Павел Петрович начал регулярно публиковаться в самом авторитетном в то время педагогическом журнале «Вестник воспитателя». Яркие и своеобразные работы сразу привлекли внимание к молодому автору. А первые книги по теории и истории педагогики, дошкольному воспитанию, национальным ценностям образования, написанные живо, умно, изящно и веско, свидетельствовали, что на отечественном педагогическом небосклоне взошла яркая звезда. Уже в этих публикациях рельефно проявились две отличительные черты, присущие творческой деятельности Блонского в целом. Это, во-первых, комплексный подход к трактовке философии, естествознания, психологии и педагогики как взаимосвязанных явлений. А во-вторых - резкая наступательная направленность выдвигаемых и отстаиваемых идей на реализацию их в школьной жизни с целью ее кардинального обновления и улучшения.
Постепенно Блонский приобретал все большую популярность, и не только благодаря книгам и статьям, но и общественной деятельности. Он принял участие в работе земских педагогических курсов, руководил деятельностью «Кружка московских учительниц», где были впервые разработаны комплексные программы для начальной школы.
Блонский – исследователь наблюдательный, вдумчивый, обладающий острым аналитическим умом, свободно владеющий несколькими языками, – стремился усвоить и синтезировать все самые актуальные достижения мировой и отечественной педагогики. На основе всего осмысленного у него со временем сложилась своя философия образования, развивавшаяся в русле парадигмы трудовой школы. Более того, Павлу Петровичу Блонскому суждено было стать не только одним из основателей, но и наиболее ярким выразителем идей индустриальной педагогики, создателем образа школы будущего.
Особенно сильное впечатление произвели две программные статьи талантливого футуролога - «Задачи и методы народной школы» и «Как мыслить среднюю школу». В них декларировалась центральная для Блонского идея: задача народной школы – просвещение народа и воспитание в нем активности и самодеятельности. Мыслитель так формулировал черты школы будущего: «Такая школа – школа мысли, человечности, социального труда и поэтического чувства. Ее основа – деятельность самого ребенка, постепенное саморазвитие его при помощи дающего материал для этой самодеятельности учителя. Центральным предметом в народной школе должна быть человеческая общественно-трудовая жизнь. Народная школа – школа социального труда и упражнений ребенка в общественной работе». Как нетрудно заметить, уже в этих статьях в сжатом виде содержится концепция трудовой школы, впоследствии развитая и обогащенная.
ПОПУТЧИК РЕВОЛЮЦИИ? Февраль 1917 года Блонский встретил радостно, но спустя некоторое время в его политическом мировоззрении произошел перелом. В июне, после провала наступления на Юго-Западном фронте, он вышел из партии эсеров. А ведь в ней он состоял с 1902 года, был активным пропагандистом ее идеологии, неоднократно выступал с лекциями перед рабочими, вел кружки, пять раз арестовывался и даже - пусть и недолго - сидел в тюрьме.
С лета 1917 года политические, да и педагогические взгляды Блонского стали приобретать все более радикальный и бескомпромиссный характер. Либеральная педагогика, которую он отныне характеризовал не иначе как «кадетскую», больше его совершенно не устраивала. Павел Петрович отказался от сотрудничества с Комитетом по народному образованию, в чей состав вошло большинство передовых, демократических педагогов, Всероссийским учительским союзом. Позднее Блонский вспоминал, что его «педагогические взгляды в значительной степени определялись ненавистью к правительственной школе и энесовско(народные социалисты)-кадетской педагогике».
В это время Блонский опубликовал цикл работ явно выраженной политической, социальной направленности - «Школа и общественный строй», «Школа и рабочий класс», «О программе и организации народной школы». Неудивительно, что, когда после Октябрьской революции в Москве и многих других городах началась массовая забастовка народных учителей против захвата власти большевиками, поддержанная такими прогрессивными педагогами, как Петр Федорович Каптерев, Василий Порфирьевич Вахтеров, Станислав Тиофилович Шацкий, – Блонский в одиночку выступил против этой забастовки. Через газеты, в речах на митингах он призывал учителей вернуться к детям.
Здесь опять обращает на себя внимание удивительная уверенность Павла Петровича в собственной правоте. На его позицию не повлиял ни объявленный ему всеобщий бойкот, ни последовавшее увольнение из всех учебных заведений, где он работал. Зато в дальнейшем этот шаг Блонского был высоко оценен советской властью. С 1918 года его начали привлекать к строительству новой школы. Павел Петрович возглавил редакцию журнала «Трудовая школа», принял деятельное участие в работе комиссии по выработке программ для учебных заведений принципиально нового типа.
В 1918 году Блонский написал свою самую известную книгу - «Трудовая школа», где поставил вопрос о коренном пересмотре всего содержания школьного обучения, главной задачей которого должно было стать воспитание действительно по-современному высокообразованного человека. У этой работы была непростая судьба. В типографии несколько раз уничтожали матрицы, оригинал терялся. Это задержало книгу на много месяцев. Вышла она лишь в 1919 году - и сразу стала широко популярна. Именно работами Блонского – и прежде всего книгой «Трудовая школа» - теоретически обосновывался происшедший тогда слом российской школы, попытка кардинальной ее трансформации в трудовую коммуну. Увы, как выяснилось впоследствии, практика реализации этой идеи привела к серьезным негативным последствиям. Это в значительной степени охладило самого Блонского, а заодно и вызвало негативное к нему отношение руководителей Наркомпроса. Впрочем, всему этому еще только предстояло случиться.
ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС Осенью 1919 года Блонскому предложили новый высокий пост. Он стал руководителем нового учебного заведения - Академии социального воспитания. Это было, несомненно, уникальное учреждение для подготовки будущих педагогов. Первый курс носил общеобразовательный характер – знакомство с техникой студенты получали в так называемых техникумах: текстильном, металлическом, химическом и т. п. Овладение теорией производства соединялось с работой на заводах, в лабораториях, мастерских ручного труда по дереву и металлу. Кроме этого в различных студиях изучались искусство и политика. Второй курс рассматривался как общепедагогический, где центральными предметами являлись психология, детская антропология, история педагогики и педагогика. На завершающем третьем курсе студенты изучали науки по своей специальности и проходили соответствующую педагогическую теорию и практику. Как свидетельствовал Блонский, «студенты были в восторге от академии. Они получали действительно новые знания. Они развивались, знания их росли буквально с каждым днем. Они горой стояли за академию. В академии появились совершенно новые преподаватели – инженеры, экономисты, политики, представители искусств и философии. Академия гремела на всю республику, и от желающих поступить в нее, и от посетителей не было отбоя».
Вся эта напряженная и многогранная деятельность, неблагоприятные условия жизни подорвали здоровье Блонского. Обострился туберкулез. Зимой 1921 года врачи предрекли Павлу Петровичу, что жить ему осталось не больше двух месяцев. В туберкулезном санатории он провел весну и лето.
Именно в этот санаторий и приехала навестить Блонского Надежда Константиновна Крупская, предложив стать членом создаваемого Центра педагогической мысли – научно-педагогической секции Государственного ученого совета. Так начался самый важный период жизни и деятельности Блонского. Удивительно, но даже смертельная болезнь уступила.
1922 год – звездный час Блонского: предложенные им схемы программ вызвали восторженную реакцию Луначарского. Их положили в основу реформы школы. До 1925 года Блонский был основным разработчиком программ городских школ первой ступени, в это время он издал еще одну свою знаменитую книгу – хрестоматию для начальной школы «Красная Зорька». Каждый раздел этого учебника завершался специально разработанными вопросами и заданиями, которые ориентировали ребенка не только на применение знаний в практической деятельности, но и на самостоятельную, творческую работу, поиск ответов на вопросы в дополнительных источниках. Впервые в истории отечественной педагогики была реализована идея «погружения» мысли ребенка в окружающую действительность, ее критического осмысления и обогащения своего личностного опыта.
В начале 1920-х Блонский был, пожалуй, самым известным в стране педагогом. Он был непременным докладчиком на многочисленных съездах и конференциях. Статьи Блонского широко издавались за рубежом, где его называли советским Песталоцци. Его работы охотно читали, к его мнению прислушивались. Уже в то время, однако, недоброжелатели Блонского отмечали негативные последствия его бурной активности. Слишком уж легко Павел Петрович переносил научные построения и теоретические идеи непосредственно в школьную жизнь. Результаты нередко оказывались разрушительными. Не случайно Блонского особенно ненавидели педагоги русского зарубежья, считая его чуть ли не главным виновником уничтожения традиций российской школы.
ЗАКАТ После 1925 года Блонский сменил область своих интересов, переключившись на разработку проблем педологии и психологии. В этой сфере он также создал ряд фундаментальных трудов. Чем была вызвана перемена? Причина заключалась в неудовлетворенности Блонского политизацией Программы ГУСа и постоянной спешкой в подготовке материалов, крайне негативно сказывавшихся на качестве образовательных программ. Все это болезненно самолюбивый Блонский очень глубоко переживал. Свой интерес к педологии он объяснял тем, что образование без опоры на физиологию, психику ребенка, социализирующие факторы среды малоэффективно. Только антропологическая педагогика, по мнению Блонского, могла стать важным инструментом развития ребенка, приобщить его к достижениям мировой культуры. К тому же Павел Петрович наивно полагал, что «чистая наука» спасет его от идеологических обвинений и опасных превратностей судьбы. Позднее жизнь покажет Блонскому, как он тогда заблуждался.
В 1930-х годах Блонский работал в Институте психологии, создавая свой капитальный труд «Память и мышление» (1935), за который был удостоен звания доктора педагогических наук без защиты диссертации. На этот же период приходятся и его наиболее крупные психологические работы «Трудные школьники», «Развитие мышления школьника», фундаментальные труды «Возрастная педология», «Педология» и др. В 1935 году вышли в свет его «Очерки детской сексуальности» - первая в России (и на долгое время последняя) серьезная работа по вопросам полового развития и воспитания. В этом исследовании получили научную интерпретацию такие вопросы, как сексуальные переживания мальчиков и девочек на разных возрастных этапах, влияние детских сексуальных переживаний на половую жизнь в зрелом возрасте, психология любви. Останавливаться на достигнутом Павел Петрович не собирался. У ученого было еще немало планов на будущее. Воплотиться им было не суждено. После постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» 1936 года началась травля Блонского. Ему запретили издавать труды, выступать с лекциями. Были арестованы два его сына.
На несколько лет Блонский превратился в главный объект критики «педологических извращений», что было неудивительно: после смерти выдающихся ученых Выготского, Басова и Залкинда он остался единственным здравствующим крупным педологом. Впрочем, и ему жить оставалось совсем недолго. Основатель трудовой педагогики умер всеми забытый, одинокий в районной больнице 15 февраля 1941 года. На 20 лет его имя было запрещено даже упоминать. Лишь с начала 60-х его труды вновь стали возвращаться к читателю. Сейчас, с расстояния в без малого столетие, отчетливей видится все – и открытия, и заблуждения великого педагога-новатора, обласканного советской властью, а позже впавшего у нее в немилость. Теперь мы можем понять, в чем он ошибался, а в чем, наоборот, намного опередил свое время