Форсированная индустриализация в ссср, предпосылки, источники, хронологические границы.

Социалисти́ческая индустриализа́ция СССР (Ста́линская индустриализа́ция) — процесс форсированного наращивания промышленного потенциала СССР для сокращения отставания экономики от развитых капиталистических стран, осуществлявшийся в 1930-е годы. Официальной задачей индустриализации было превращение СССР из преимущественно аграрной страны в ведущую индустриальную державу. Начало социалистической индустриализации как составной части «триединой задачи по коренному переустройству общества» (индустриализация, коллективизация сельского хозяйства и культурная революция) было положено первым пятилетним планом развития народного хозяйства (1928—1932). Одновременно были ликвидированы частнотоварные и капиталистические формы хозяйства. В ходе довоенных пятилеток в СССР был обеспечен стремительный рост производственных мощностей и объёмов производства тяжёлой промышленности. Согласно распространённому мнению, это в дальнейшем позволило СССР одержать победу в Великой Отечественной войне[1]. Наращивание индустриальной мощи в 1930-е считалось в рамках советской идеологии одним из важнейших достижений СССР. С конца 1980-х, однако, вопрос о действительных масштабах и историческом значении индустриализации стал предметом дискуссий, касающихся подлинных целей индустриализации, выбора средств для её осуществления, взаимосвязи индустриализации с коллективизацией и массовыми репрессиями, а также её результатов и долгосрочных последствий для советской экономики и общества.

Коллективиза́ция — это процесс объединения единоличных крестьянских хозяйств в коллективные хозяйства (колхозы в СССР). Проводилась в СССР в конце 1920-х — начале 1930-х гг. (решение о коллективизации было принято на XV съезде ВКП (б) в 1927), в западных районах Украины, Белоруссии и Молдавии, в Эстонии, Латвии и Литве, а также в социалистических странах Восточной Европы и Азии — после Второй мировой войны, на Кубе — в 1960-е гг. Цель коллективизации — формирование социалистических производственных отношений в деревне, ликвидация мелкотоварного производства для разрешения хлебных затруднений и обеспечения страны необходимым количеством товарного зерна.

Коллективизация и индустриализация В 1929 г. началась массовая коллективизация, заготовительная компания приняла насильственный характер, рыночные механизмы были сломлены. 5 января 1930 г. ЦК решил, что к весне 1931 г. или к осени 1930г. сплошная коллективизация должна была завершиться на Северном Кавказе, Нижнем и Среднем Поволжье. Списки раскулачиваемых составлялись при содействии деревенских активистов и комитетов бедноты. Принудительная коллективизация вызвала забой скота и падение урожаев, а выкачивание хлеба из села выросло. В итоге - голод 1932-1933 гг. Людоедство стало обычным явлением. Мы не знаем точных цифр жертв голода, вызванного самой властью. Западные ученые называют от 3 до 10 млн. человек. Не знаем мы и числа погибших от раскулачивания. Согласно постановлению СНК и ЦК ВКП(б) заготовки становились составной частью обязательного налога, не подлежащего пересмотру местными властями, его невыполнение грозило имущественными и уголовными санкциями. "Примерный устав сельскохозяйственной артели" был принят в разгар коллективизации, второй - после ее завершения (1935г). В уставе 1930 г. отмечалось, что полевые наделы колхозников обобществляются и создается единый земельный массив. Обобществляется также рабочий и товарно-продуктовый скот, семенные и кормовые запасы, хозяйственные постройки. В личном пользовании остаются приусадебные участки, в личной собственности - постройки, молочный скот, мелкий инвентарь и т.п. "Кулаки" и лица, лишенные избирательных прав, в артель не принимались. С ноября 1934 г. Наркомзем начинает подготовку нового примерного устава. По истечении определенного срока и с соответствующими рекомендациями в колхоз могли приниматься бывшие "кулаки". Была установлена очередность выполнения колхозом своих обязательств: сначала перед государством и МТС, затем создается обязательный семенной фонд, фонды социальной поддержки (нетрудоспособным, детям и т.п.), выделяется часть урожая на продажу, а оставшаяся часть урожая распределяется по трудодням. В начале индустриализации в апреле 1928г. было заявлено о "саботаже" старой технической интеллигенции ("шахтинское дело"). Старые кадры были отстранены и прошло широкое выдвижение на руководящие посты рабочих - членов партии, что негативно сказалось на развитии производства. В июне 1931г. была сделана попытка остановить этот процесс. Некоторые дискриминационные меры по отношению к старым кадрам отменялись (например, ограничение доступа их детей к высшему образованию). В июле 1931г. был принят закон, ставивший размер социальных благ в зависимость от стажа работы на предприятии. В сентябре 1932г. были введены трудовые книжки. С ноября 1932г. вводятся суровые меры наказания за неявку на работу: немедленное увольнение, лишение продовольственных карточек, выселение с занимаемой жилплощади. Власть директоров существенно возросла. В 1929г. был принят первый пятилетний план развития. С этого времени "косвенное регулирование" вытесняется элементами непосредственного управления. С начала 1933г. было заявлено, что пятилетний план выполнен досрочно. (На деле Первая пятилетка провалилась). С 1930 г. от ВСНХ стали отделяться самостоятельные отрасли управления.Сам ВСНХ преобразуется в Наркомтяжпром. В мае 1932 г. частным лицам запрещается открывать магазины и лавки. С января 1930 г. было принято постановление ЦИК и СНК "О кредитной реформе". Госбанк превратился в единственного распределителя краткосрочных кредитов. Была ликвидирована функциональная система управления экономикой, вместо нее устанавливался производственно-территориальный принцип, усиливалось влияние отраслевых наркоматов.

Раскулачивание (в среде некоторых историков раскрестьянивание[1]) — политическая репрессия[2], применявшаяся в административном порядке местными органами исполнительной власти по политическим и социальным признакам на основании постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мерах по ликвидации кулачества как класса»[2]. Согласно справке Мособлсуда, «термин „раскулачивание“ достаточно широко применялся в нормативных актах, которыми руководствовались органы, принимавшие решения связанные с применением репрессий, однако этот термин нельзя рассматривать как правовой, „раскулачивание“ могло быть связано с различными видами ограничений прав и свобод граждан, подвергавшихся репрессиям по классовыми, социальным и имущественным признакам, является собирательным и не подлежит применению как обозначение вида репрессий»[3].

«Государственный социализм», буржуазно-реформистская и оппортунистическая концепция, в которой сущность и источник социализма сводятся к вмешательству государства в экономику и социальные отношения. В понятии ««Государственный социализм»», по характеристике Ф. Энгельса, не содержится никакого истинного, социалистического смысла (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 35, с. 140); оно возникло как результат буржуазной фальсификации, называвшей «социализмом» любые попытки государства ограничить свободную конкуренцию, и, с другой стороны, как плод мелкобуржуазных иллюзий утопических социалистов, ожидавших от правительства и господствующих классов «введения» социализма. В качестве образчика такого лжесоциализма, существовавшего на практике, Ф. Энгельс указывал на систему государственной колониальной эксплуатации, созданную на основе общинного строя голландским правительством на Яве

Итоги и последствия: Реконструирована материально-техническая база народного хозяйства Созданы новые отрасли промышленности Достигнута экономическая независимость

Итоги и последствия: 93% крестьянских хозяйств объединены в колхозы Ликвидирован слой крепких хозяев Уничтожен частный сектор в сельском хозяйстве Отчуждение крестьян от собственности и от земли Потеря экономических стимулов к труду Ломка сложившихся форм хозяйствования вызвала трудности в развитии аграрного сектора: снизилось среднегодовое производство зерна к 1937 году до уровня 1909-13 годов, уменьшилось поголовье скота. Это было прямым следствием насильственного создания колхозов.

Причины массовых репрессий А. Елисеев в своей книге «Правда о 1937 годе. Кто развязал "большой террор"?» замечает, что массовые репрессии являются проявлением почти всякой революции, логически вытекают из необходимости подавить широкое недовольство, возникающее в обществе, переживающем резкий поворот в своем развитии. Сталин же на проверку оказывается значимой фигурой не революции, а ее завершающего этапа -- «термидора», поскольку он «осуществил ряд мер, направленных против нигилизма, порожденного революцией». Он не был инициатором этого поворота и опирался на самые разные социально-политические силы. Но в 1930-е годы в партийном руководстве обозначились группы, по-разному видевшие дальнейшее развитие СССР, и борьба между ними возродила привычный для них, рожденных революцией, метод решения проблем -- массовый террор Елисеев А. Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»? -- М.: Эксмо, 2008. С. 8, 60-61.. Определению состава этих группировок и сути противоречий между ними и посвящена книга А. Елисеева. К. Романенко в своем исследовании просто предлагает «разобраться в событиях довоенного времени» и начинает их изложение с 1924 года, обстоятельно рассматривая процессы выработки программы социально-экономического и перестройки общества, пережившего революцию, на новый, созидающий лад. Основное внимание он уделяет борьбе группировок в высшем партийном руководстве, на протяжении 1920-х и первой половины 1930-х годов, в которой Сталин не был бесспорно определяющей фигурой, и именно в этом сюжете усматривает главный нерв политической жизни той эпохи. К. Романенко, опровергая миф о тотальной зачистке командного состава РККА в 1937--1938 гг., показывает как 40 тысяч уволенных по разным причинам за это время офицеров (12 461 из них был затем восстановлен в должности) с легкой руки ряда публицистов и «историков» превратились в 40 тысяч репрессированных, т. е., учитывая известную кровожадность Сталина, в «40 тысяч расстрелянных полководцев». Хотя уже в конце 1980-х было достоверно известно, что за контрреволюционные преступления тогда осудили 3572 военнослужащих, из которых 210 было расстреляно Романенко К.К. Сталинский 37-й. Лабиринты кровавых заговоров. -- М.: Яуза; Эксмо, 2007. С. 669.. Интересными представляются выводы А. Елисеева. Он обозначил следующие тезисы: нельзя считать Сталина инициатором массовых политических репрессий тех лет; «большой террор» стал результатом внутрипартийной борьбы между различными политическими группами, каждая из которых настаивала на физическом истреблении противников; Сталин до последнего противился террору, пытаясь сдержать его размах и минимизировать потери; 1937 год ударил в первую очередь не по народу, а по партийной верхушке и новой советской аристократии. По мнению А. Елисеева, в 1930-е годы существовали минимум четыре партийные группы, по-разному видевшие судьбы политического развития СССР: левые консерваторы, национал-большевики, социал-демократы, левые милитаристы. За каждой из группировок стоял свой социально-политический проект, каждая опиралась на определенный социальный слой, который видела главенствующим. Левые консерваторы состояли из регионалов (С. Косиор, В. Чубарь, Р. Эйхе и др.) и технократов (С. Орджоникидзе, Г.Л. Пятаков), стремившихся упрочить власть в регионах и укрепить свои ведомственные позиции. Они выступали как против внутриполитических преобразований, угрожавших их политической стабильности, так и против активной внешней политики, которая бы обернулась очередным витком централизации власти и утратой ими практически неограниченных полномочий. Левые консерваторы опирались на партийный аппарат. Национал-большевики, представленные немногочисленными, но спаянными сторонниками Сталина, выступали за реальную демократизацию общества в преддверии мировой войны, за свободные и альтернативные выборы, за приоритет государственной власти над партийной. В международных отношениях они стремилась лавировать между демократическими странами и гитлеровской Германией, не подчиняясь Западу, но и не провоцируя его на конфликт.

Обострение сложившихся к началу 1930-х гг. геополитических противоречий связано с разразившимся в 1928–1932 гг. мировым экономическим кризисом («Великой депрессией»), вызвавшим в большинстве экономически развитых стран западного мира падение производства, рост безработицы, обострение накопившихся социальных противоречий в обществе и, как следствие, рост привлекательности радикальных экстремистских движений — фашизма в Италии и национал-социализма в Германии

В качестве важнейшей предпосылки Второй мировой войны авторы рассматривают крах попыток создания эффективной системы коллективной безопасности в Европе и Дальнем Востоке и попустительство мировых держав фашистской агрессии в 1930-х гг.

Стратегические цели японского империализма были сформулированы в меморандуме генерала Танака Гиити, который он вручил 25 июля 1927 г. императору. В преамбуле меморандума сообщалось: “Для того, чтобы покорить Китай, мы должны прежде покорить Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы покорить мир, мы должны прежде всего покорить Китай”. В самом же документе говорилось следующее: “Для того, чтобы завоевать подлинные права в Маньчжурии и Монголии, мы должны использовать эту область как базу и проникнуть в остальной Китай под предлогом развития нашей торговли. Вооруженные уже обеспеченными правами, мы захватим в свои руки ресурсы всей страны. Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы. Но захват в свои руки контроля над Маньчжурией и Монголией является первым шагом, если Раса Ямато желает отличиться в континентальной Азии”. Важным этапом осуществления этой экспансионистской программы рассматривалась война Японии против СССР. Это нашло отражение и в меморандуме Танака: “…в скором будущем неизбежно наступит момент, когда наша страна столкнется с Красной Россией в районе Северной Маньчжурии…”. Е. М. Жуков в своей работе “Японский милитаризм” подробно рассмотрел процесс становления новой политической силы в Японии в начале 30-х годов. “Молодое офицерство”, связанное с “новыми концернами”, открыто выражало недовольство и внутренней политикой, и внешней политикой партийных кабинетов. “Молодое офицерство” подчеркивало свою преданность императору, требовало ограничение активности основной четверки “старых” концернов, выступило против парламента, устраивало заговоры, организовывало террористические акты. С 1929 по 1931 годы у власти в Японии находилось правительство, сформированное из представителей из буржуазно-помещичьей партии Минсэйто. В японской военной печати группа Судзики-Минами называлась “электрической”: она пыталась примирить старое и новой в военном искусстве. Признавая необходимость обновления и перевооружения армии, эти люди в то же время отдавали предпочтение моральному духу японского воина-самурая. Это сочетание старого и нового в военном деле отталкивало значительную часть офицеров и генералов японской армии, особенно тех, которые сыграли большую роль в реорганизации армии после интервенции на Советском Дальнем Востоке. Противники Минами-Судзаки создали свою группу под руководством члена Высшего военного совета генерала Муто. Примечательно и то, что в “группу Сага” вошла значительная часть генералов, занимавшихся разработкой плана оккупации Маньчжурии.