- •Предисловие
- •I. Исторический очерк развития дидактики
- •Глава I. Вольфганг Ратихий (1571 - 1635)
- •Глава II. Амос Коменский (1592 - 1670)
- •Глава III. Генрих Песталоцци (1746 - 1827)
- •Глава IV. Иоганн Гербарт (1776 - 1841)
- •Глава V. Адольф Дистервег (1790 - 1866)
- •Глава VI. Экспериментальная дидактика
- •II. Образовательный процесс - его психология
- •Глава VII. Образовательный процесс с общепсихологической точки зрения
- •Глава VIII. Образовательный процесс как выражение внутренней самодеятельности человеческого организма
- •Глава IX. Образовательный процесс как развитие способностей
- •Глава X. Об отношении формальной и материальной сторон образования и о разносторонности образовательного процесса
- •Глава XI. Нравственно-эстетический элемент в образовательном процессе
- •Глава XII. Главнейшие изменения образовательного процесса применительно к основным физико-психическим свойствам человеческой природы. Общий вывод
- •А. Общечеловеческие свойства и общечеловеческое образование
- •Б. Видоизменение образовательного процесса под влиянием пола
- •Г. Видоизменение образовательного процесса под влиянием личных свойств образуемых
- •Д. Видоизменения образовательного процесса по возрастам
- •Глава XIII. Общественная сторона образовательного процесса
- •III. Состав общеобразовательного курса
- •Глава XIV. Начало пользы при выборе предметов общеобразовательного курса
- •Глава XV. Логическая точка зрения на состав общеобразовательного курса - распределение учебных предметов на исторические и рациональные, классические и реальные
- •Глава XVI. Состав общеобразовательного курса и педагогическая оценка отдельных предметов, в него входящих
- •IV. О педагогическом методе
- •Глава XVII. Общая характеристика педагогического метода
- •Глава XVIII. О согласовании школьного обучения с, общим характером мышления образуемых
- •Глава XIX. Исторический очерк учений о детских интересах, его теория и практика
- •Глава XX. История наглядного обучения
- •Глава XXI. Теория наглядного обучения
- •Глава XXII. Применение школьного обучения к некоторым частным направлениям мышления образуемых
- •Глава XXIII. Связность и объединенность учебного курса
- •Глава XXIV. О формах педагогического метода
- •Глава XXV. Хороший урок
- •V. О свойствах учителя
- •Глава XXVI. Умственные качества учителя
- •Глава XXVII. Нравственно-волевые свойства учителя
- •Глава XXVIII. Учитель как устроитель школьной дисциплины
- •Глава XXIX. О подготовке школьных учителей
- •VI. Обстановка обучения
- •Глава XXX. Устройство школьного здания. Школьные порядки. Система школ
- •I. Устройство и оборудование школьного здания
- •II. Школьные порядки
- •III. Система школ
Предисловие
Первое издание этого сочинения было сделано давно - в 1885 г. и удостоено Петроградским комитетом грамотности золотой медали. Оно давно и разошлось, но по разным причинам автор не мог заняться его пересмотром и переизданием. В настоящем своем виде оно является переработанным и значительно расширенным.
П. КАПТЕРЕВ
I. Исторический очерк развития дидактики
Частное является ранее общего, частные суждения - ранее общих. Чтобы произнести общее суждение, для этого предварительно нужно судить о многих отдельных и частных предметах и явлениях, а потом эти частные суждения сжать в одну формулу - общее суждение. В опытном порядке развития мыслительности общее не может предшествовать частному, а может только следовать за ним, да и то на почтительном расстоянии.
На этом основании в области педагогии методика предшествовала дидактике. Методика имеет дело с способами преподавания отдельных предметов, дидактика - с основами и началами преподавания вообще. Нельзя рассуждать об основах и началах преподавания вообще, когда не выяснены еще начала обучения чтению, письму, счету, заучиванию прозы и стихов и т.п. Поэтому методика существовала уже давным-давно, а дидактики еще не было, еще не появлялся педагог, который стал бы выше вопросов об обучении латинской грамматике, молитвам, церковным песнопениям, риторике, арифметике, а спросил бы себя: каковы правильные, истинно педагогические начала всего обучения, всем школьным предметам, начала, которые педагогу, как преподавателю, нужно соблюдать всегда и всюду? Ведь есть некоторые начала преподавания, общие многим, если не всем, предметам, изучаемым в школах. Нельзя ли их выделить, выяснить и формулировать на помощь учителям в их профессиональной деятельности и на благо учащимся и школам? С постановкой таких вопросов возникла дидактика.
Дидактические вопросы об общих началах преподавания могли быть поставлены лишь при благоприятных к этому условиях, которые заключаются в реформационных педагогических стремлениях того или другого времени. Пока дело не идет о коренной ломке школы, о перестройке ее сверху донизу, дидактика не явится, на нее нет спроса: в школах тишь, да гладь, да Божья Благодать, все идет благополучно, все довольны существующими порядками и их результатами, а потому и возбуждать новые и общие вопросы нет нужды. Но когда начинается яростная критика школы и принятого в ней обучения, когда все оказываются школьными порядками недовольны, тогда начинается искание новых путей в обучении, тогда пересматриваются существующие методы преподавания, и вот в такое-то тревожное реформационное время зарождается дидактика, обещающая указать средства основательного, легкого и скорого обучения, обещающая открыть искусство учить всех всему. Две такие крупные реформаторские эпохи можно указать на заре новой европейской истории, именно эпоху гуманизма и реформационные педагогические течения XVII в. Но первая эпоха как педагогическое явление была занята не столько вопросами методологии, способами преподавания, сколько самим материалом обучения, отыскиванием, комментированием и распространением классиков, освобождением человеческой личности от гнета разных авторитетов; вторая же эпоха прямо выдвинула на первый план методологические и дидактические вопросы, в это-то время не только зарождается, но и определенно формируется дидактика. Появляется ряд дидактик и ряд дидактов.
Амос Коменский в "Привете читателям" "Великой дидактики" говорит, что дидактика значит "искусство учить", что в недавнее время некоторые выдающиеся мужи, сжалившись над сизифовой работой школ, приступили к изысканию этого искусства, но попытка их, равно как и успех ее, были неодинаковы. Некоторые из них искали только приемов легчайшего преподавания того или другого языка; другие пытались отыскать кратчайшие пути к скорейшему усвоению той или другой науки или искусства; иные придумывали еще что-нибудь, но почти все шли путем внешних наблюдений, накопленных при довольно поверхностной практике, т.е., как говорится, шли путем a posteriori. Это "искусство учить и учиться" в той степени совершенства, на которую, по-видимому, оно теперь стремится подняться, значительной своей частью не было известно предшествовавшим векам. Поэтому обучение грамоте и вообще школьные занятия соединялись с такими трудами и тягостями и вносили столько колебаний и ошибок, что только одаренные особенно счастливыми способностями могли пробивать себе дорогу к более основательному знанию. Но вот, продолжает Коменский, с недавних пор Бог начал как бы посылать зарю - предвестницу зарождающегося нового века, выдвинув несколько доблестных мужей, которые, почувствовав отвращение к путанице, порождаемой употребительной в школах методой, начали размышлять о более легком и кратком пути к обучению языкам и наукам. Таковы Иоанн Валентин Андреэ, Ратихий, Любин, Гельвиг, Риттер, Бодин, Глаумий, Фогель, Вольфштерн и француз Жан Сесиль Фрей. Коменский был знаком с трудами перечисленных своих предшественников и современников, но не остался ими совершенно доволен, а потому решился сам, оставив в стороне чужие мысли, изобретения и наблюдения, рассмотреть дидактическое дело заново и исследовать причины, методы и цели искусства обучения. В результате он обещает дать читателю "Великую дидактику", т.е. всеобщее искусство учить всех всему наверное, скоро, основательно, вести учащихся к истинной науке, чистым нравам и внутреннему благочестию, и показать все это а priori, из собственной неизменной природы вещей, Заставляя вытекать как бы из живого источника струящиеся ручейки. Собирая их снова в одну реку, мы таким образом, говорил Коменский, устанавливаем некоторое всеобщее искусство создания всеобщих школ. Это есть, по выражению Григория Назианзина ', искусство искусств, уменье образовать человека, самое изменчивое и многообразное из всех живых существ.
С каким энтузиазмом, с какими широкими видами и надеждами, с какого любовью к человечеству принимался Коменский за составление своей "Великой дидактики", какое значение придавалось в то время подобным трудам, это уже достаточно видно из длинного заглавия "Великой дидактики", которое поэтому мы и считаем нелишним привести здесь:
"Великая дидактика, содержащая всеобщее искусство всех учить всему, или
Верный превосходный способ учреждения во всех общинах, городах и селах любого христианского государства таких школ, в которых бы все юношество обоего пола, без всякого где бы то ни было исключения, обучалось наукам, совершенствовалось в нравах, исполнялось благочестия и таким образом в юношеские годы могло научиться всему, что нужно для настоящей и будущей жизни, сокращенно, приятно, основательно, где для всего, что предлагается, основания берутся из собственной природы вещей; истинность доказывается параллельными примерами, взятыми из области механических искусств; порядок распределяется по годам, месяцам, дням, часам; наконец, путь для успешного исполнения этих советов указывается легкий и верный.
Альфой и омегой нашей дидактики да будет: изыскание и открытие способа, при котором учащие меньше бы учили, учащиеся же больше бы учились; в школах меньше было бы шума, одурения, бесполезного труда, а больше досуга, радостей и прочного успеха; в христианском государстве менее было бы мрака, смятения, разлада, а больше света, порядка, мира и спокойствия,
Псал. 6 Боже, будь милостив к нам и благослови нас; освети нас лицем Своим, дабы познали на земле путь Твой, во всех народах спасение Твое".
Это необычайно длинное, широковещательное заглавие "Великой дидактики", рекламное с нашей точки зрения, но совершенно искреннее у Коменского, могло быть написано только в век дидактик - в XVII в., когда так живо чувствовалась потребность в реформе школы и метода, когда от изобретения толкового, хорошего метода ждали чуть ли не благоденствия всего рода человеческого. Современник Коменского, профессор математики в Гамбурге Адольф Тассе, писал в 40-х гг. XVII столетия, что во всех странах Европы с энтузиазмом изучают теперь искусство лучшего обучения. Если бы даже Коменский и не сделал ничего больше, как только посеял это семя всеобщего воодушевления, то и тогда он сделал бы достаточно.
Поэтому мы начнем историю дидактики с XVII в., с Амоса Коменского, а из перечисленного Коменским десятка его предшественников и современников возьмем только одного Ратихия, как наиболее знаменитого между ними. Представляя исторический очерк дидактики, мы остановимся лишь на самых крупных моментах ее развития, именно дадим характеристику дидактических взглядов следующих деятелей: Ратихия, Коменского, Песталоцци, Гербарта, Дистервега и некоторых представителей современной экспериментальной дидактической школы.