Тема: Дискурс анализ в политической социологии
Сущность дискурс-анализа.
Политический дискурс.
Методические проблемы дискурс-анализа.
1. Слово ДИСКУРС в настоящее время широко используется и часто в различных, даже взаимоисключающих значениях. Вообще, ДИСКУРС (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus 'бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор'), речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка.
Во вступительной статье к вышедшему на русском языке в 1999 сборнику работ, посвященных французской лингвистической школе анализа дискурса приводится заведомо не исчерпывающий список из восьми различных пониманий, и это только в рамках французской традиции. Своеобразной параллелью многозначности этого термина является и поныне не устоявшееся ударение в нем: чаще встречается ударение на втором слоге, но и ударение на первом слоге также не является редкостью.
Все это позволяет согласиться с одним из основателей ДИСКУРС-АНАЛИЗА в области социальных наук Тойн ван Дейком, который отметил, что часто наиболее неопределенные и расплывчатые термины становятся популярными и широко употребимыми.
Прежде чем выяснить специфику политического дискурса, выделим два основных класса употребления термина «дискурс», которые соотносятся с различными национальными традициями и вкладом конкретных научных направлений.
1. «ДИСКУРС как система» - собственно лингвистическое употребление этого термина, исторически первым из которых было его использование в названии статьи «Дискурс-анализ» американского лингвиста З.Харриса, опубликованной в 1952 и посвященной анализу рекламы.
В полной мере этот термин был востребован в лингвистике примерно через два десятилетия. Он был использован для того, чтобы «сгладить» классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру. Последний выделил язык «в чистом виде» как знаковую систему, что позволило его анализировать строгими логико-математическими методами.
Швейцарский лингвист Ф. де Соссюр является одним из классиков семиотики - науки о знаках. Знаки (индексы, иконы, символы) рассматриваются как материальные носители. Чаще всего знак рассматривается как имеющий двустороннюю сущность: это форма, способ выражения с одной стороны и содержание, смысл, с другой. Если лицо А намеренно передать лицу Б сообщение, то происходит знаковый процесс, в ходе которого передается набор знаков – код. Код – это система знаков и правила ее функционирования. Частный случай знакового процесса – речь, а частный случай кода – естественный язык.
Дискурс как раз и предполагает исследование этого кода. Факт существования языковых правил и ограничений часто демонстрируется с помощью негативного материала – экспериментальных языковых образований, в которых правила или ограничения нарушаются. В качестве примера небольшого образца дискурса, в котором есть такие нарушения, рассмотрим рассказ Даниила Хармса «Встреча» из цикла «Случаи».
«Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот собственно, и все».
«Погруженность в жизнь» этого текста, превращающая его в некоторый дискурс, заключается в том, что он предложен читателям в виде рассказа; между тем ряд важных принципов построения рассказа, которые обычно не осознаются носителями языка, но которыми они хорошо владеют, в этой миниатюре Хармса нарушены (в порядке особого художественного приема, разумеется).
Во-первых, в нормальном рассказе должен быть фрагмент, который именуется кульминацией. В рассказе же Хармса есть только завязка, за которой сразу следует заключительная фраза (кода).
Во-вторых, адресат рассказа должен понимать, какова была коммуникативная цель рассказчика, для чего он рассказывал свой рассказ (для того, чтобы проиллюстрировать некоторую истину, или для того, чтобы сообщить интересную информацию и т.д.). Ничего этого из рассказа Хармса не ясно.
В-третьих, участники повествования обычно должны упоминаться многократно и выполнять некоторую последовательность действий; такие участники называются протагонистами рассказов. В данном случае рассказ завершается, едва только рассказчик успел ввести участников.
Принципы построения рассказа, нарушенные здесь, не являются абсолютно жесткими – напротив, это мягкие ограничения. Поэтому, когда они нарушаются, в результате возникает не непонятный текст, а комический эффект. Однако именно наличие комического эффекта показывает, что существуют некоторые глубинные принципы построения дискурса. Обнаружение этих принципов и составляет цель дискурсивного анализа.
Приведем еще один пример из работы классика лингвистической философии Дж. Остина «Три способа разлить чернила». Путем анализа различных установок намеренности (обдуманно, преднамеренно, нарочно) он показывает, как позиция участника коммуникации формирует дискурс. Так, учительница может спросить ребенка, разлившего чернила в классе:
Ты намеренно разлил чернила?
Ты умышленно сделал это?
Ты нарочно сделал это?
На первый взгляд кажется, что все вопросы означают одно и тоже. На самом деле, существуют методы проведения разграничения между этими выражениями.
Во-первых, мы можем рассмотреть случаи, в которых события происходят намеренно, умышленно или нарочно. Например: табличка в зоопарке гласит - животных не кормить. Тем не менее, я их кормлю. Покормленное мною животное погибает. Я кормил их намеренно? Без сомнения, да. Но вот умышленно ли? Тут возникает вопрос – а прочел ли я табличку? Если да, то зачем мне это было делать? А что, если я кормил их нарочно? Этот предполагает, что я знал, какие могут быть последствия. Опять таки, зачем мне это было надо?
Во-вторых, мы должны обратиться к этимологии слов. Используем для иллюстрации примеры из статьи В.М. Сергеева, К.В. Сергеева в журнале «Полис» «Некоторые подходы к анализу языка политики на примере понятий “хаос”, “лидер”, “свобода”». Авторы исследуют концепт “свобода”.
В европейских языках с помощью этимологического подхода выделяются три семантические основы данного концепта: “процесс роста”; “воля”; “самость”. Если мы будем строить практическую модель, опираясь на материалы конкретного языка или группы языков, то обнаружим три особых понимания свободы. Но если мы попытаемся возвести семантическую метаконструкцию и нашей целью станет нахождение не столько различий, сколько объединяющих черт в рамках выделенной совокупности значений, то возникнет совершенно иная картина. “Рост”, “самость” и “воля” окажутся элементами единой системы, не противоречащими друг другу, но раскрывающими глубинную семантику концепта свободы в пределах его европейского понимания.
Тогда свобода есть сила, разрушающая первичную статику человеческого сознания, создающая вокруг индивида некое подобие поля, управляющего интеллектуальным становлением человека и рождением в нем личности. Свобода трансформируется во внутреннюю волю, управляющую человеческим сознанием – как его контактами с внешним миром, так и его рефлексией. Если мы захотим найти понятие, противоположное свободе в ее изначальном значении, то им окажется никак не рабство, но – статичность, мертвенность, небытие, т.е. отсутствие становления. При такой интерпретации биологическая метафора роста личности, стержневая для рассматриваемого концепта, приобретает свою семантическую завершенность. Следуя этой макроструктурной метафоре, мы можем определить политическую (социальную) свободу как состояние социума, в котором он регенерируется, развивается, эволюционирует самостоятельно, по своим законам, наподобие живого организма, приобретая предельную устойчивость и признаки, максимально способствующие его успешности – индивидуальной успешности каждого из его членов и, соответственно, общества в целом.
Итак, ДИСКУРС обеспечивает единство языка и речи. Это рамки, которые связывают язык и текст (ДИСКУРСЫ «тори» и «вигов» - тексты, политические акции, системы). Дискурс мыслится как речь, вписанная в коммуникативную ситуацию. В силу этого дискурс имеет более отчетливо выраженное социальное содержание по сравнению с речевой деятельностью индивида; «дискурс – это речь, погруженная в жизнь».
Реальная практика современного (с середины 70-х годов XX века) дискурсивного анализа сопряжена с исследованием закономерностей движения информации в рамках коммуникативной ситуации: тем самым реально описывается некоторая структура диалогового взаимодействия. При этом подчеркивается динамический характер дискурса, что делается для различения понятия дискурса и традиционного представления о тексте как статической структуре.