Заключение

Понятие воли в современной психологии в большей мере жи­тейское, чем научное. Здесь особенно часто ссылаются на свой личный опыт, на свои ощущения, на свои представления. Недоста­точная методическая оснащенность исследований, посвященных проблеме воли, затрудняет объективное, свободное от ошибок прошлого и груза обыденных представлений выявление законо­мерностей и механизмов волевой регуляции.

Попытки понять волю как особое психическое образование, хо­тя и очень сложное, наталкиваются на тот ведущий в тупик ответ, который не раз давался на разные вопросы в разных науках. От­вет заключается в приписывании объекту (и субъекту) некоторой способности, призванной объяснить наблюдаемое явление. Так, например, утверждалось, что возможность дерева гореть опреде­ляется наличием флогистона; возможность человека видеть пред­меты внешнего мира определяется способностью восприятия; за­поминает человек потому, что у него есть память, а направляет сознание на определенный предмет потому, что обладает внимани­ем. Однако выделение отдельных способностей, функций или про­цессов для каждой конкретной задачи (будь то построение образа, или сохранение и воспроизведение событий прошлого, или на­правление сознания на определенное содержание) сталкивается с тем простым фактом, что, к примеру, отражение внешнего мира требует согласованной работы отдельных выделяемых способно­стей (функций): восприятия, памяти, мышления, внимания и пр. Иначе говоря, вначале мы допускаем наличие особых способно­стей или психических функций, а затем вынуждены признавать, что ни одна из них самостоятельно своих задач не решает. Поэто­му и возникают трудности при поиске неврологических механиз­мов таких сложных функций, как рассудочная деятельность жи­вотных или сложные умения человека (речь, письмо и пр.). И по­тому естественно обращение Л.С. Выготского к понятию высших пси­хических функций, которые понимаются как особая активность с внешними и внутренними звеньями по решению различных задач (построения образа, запоминания событий, направленности сознания и пр.). Сегодня более адекватным представляется не функционалистский подход к психике, а положение о единстве психики, решающей различ­ные задачи (на запоминание, на внимание, на мышление, на мотива­цию) на основе врожденных и приобретенных средств и способов.

Обилие гипотез при отсутствии заметного прогресса в выделе­нии психической реальности, соотносимой с термином "воля", вряд ли является случайным. Дело скорее всего в том, что такой особой реальности просто не существует, а намеренное изменение побуждения к заданному действию достигается через совместную работу известных психических процессов или, точнее, в результа­те целостной работы мозга и психики. Косвенное подтверждение этого видится в наличии различных теорий воли, отличающихся представлениями о механизмах волевой регуляции. Эти теории верно отмечают роль различных процессов в волевой регуляции (мышления, памяти, воображения, эмоций, мотивов), но возводят одни из них в ранг основного и даже единственного процесса. Це­лостный характер работы психики (сознания) в волевой регуляции не раз отмечался в литературе.

В ситуативном изменении смысла действия, лежащего в основе произвольного изменения побуждения, участвует практически вся познавательная сфера (в большей мере память и воображение) и аффективно-потребностная сфера (потребности, мотивы, эмоции). Поэтому чем богаче смысловая сфера человека, тем проще ему выполнить заданное действие или регулировать психические про­цессы (проще увидеть и пережить смысл действия). А богатство смысловой сферы в свою очередь зависит от богатства отношений человека с миром — познавательных и мотивационных.

Понимание волевой регуляции как регуляции действий или пси­хических процессов через произвольную форму мотивации означа­ет, что побуждение к действию обеспечивается не особым образо­ванием — волей, не особыми волевыми мотивами, не особой по­требностью в преодолении препятствий, а работой общего для лю­бой активности мотивационного механизма.

Психологическим механизмом произвольного изменения побуж­дения является, на наш взгляд, изменение смысла действия. Есте­ственно возникают вопросы: является ли этот механизм единст­венным или существуют другие механизмы волевой регуляции, и если можно выделить другие механизмы (а в литературе предла­гаются такие механизмы), то как они соотносятся друг с другом?

Обычно главным механизмом волевой регуляции называют во­левое усилие. С этим можно было бы согласиться, если бы был понятен механизм самого волевого усилия. Но до ясности здесь далеко, да и само выделение волевого усилия опирается в основ­ном на субъективные критерии, а не на объективные показатели. Ведь обычно о наличии волевого усилия судят по изменению результативности действия, а изменение результативности объясня­ют волевым усилием. Конечно, волевое усилие — это реальность, по крайней мере феноменологически. Однако надо найти объек­тивные критерии его выделения и понять, что скрывается за воле­вым усилием. Следует согласиться с В.К. Калиным, что за волевым усилием стоит особая активность во внутреннем плане созна­ния по мобилизации всех возможностей человека.

Задача заключается теперь в том, чтобы понять содержание этой активности. По нашему мнению, волевое усилие определяет­ся ситуативным изменением личностного смысла действия (в бо­лее простых случаях актуализацией связи действия со смысловой сферой личности).

Изменение побуждения к действию можно осуществить и через субъективное изменение вероятности успеха действия, что дости­гается благодаря новому знанию, повышающему уверенность в своих силах, в успехе, в справедливости и возможности действия

Влияют на изменение побуждения и четкое осознание необхо­димости выполнить действие с опорой только на свои силы, изме­нение функционального состояния, изменение самооценки, само­чувствия, уровня притязаний и другие факторы.

Если рассматривать волевую регуляцию как регуляцию лично­стного уровня, то по этому критерию психологическим механиз­мом волевой регуляции действия является изменение побуждения только через изменение смысла действия. Остальные способы произвольной регуляции побуждения можно рассматривать как механизмы произвольной, а не волевой регуляции, которая хотя и остается частью произвольной регуляции, но соотносится только с ее личностным уровнем.

При таком решении вопроса о критериях волевой и произволь­ной регуляций становится невозможным логически простое и строгое деление их по предмету. Волевую регуляцию можно было бы рассмотреть как регуляцию побуждения, а произвольную — как регуляцию различных характеристик действия (темпа, скоро­сти, силы, длительности и пр.). В предложенном варианте волевая регуляция может осуществляться по отношению к любому пара­метру действия, а побуждение к действию может регулироваться и произвольным способом.

При оценке человека по критерию "волевой — слабовольный" в соответствии с предложенной гипотезой о механизмах волевой ре­гуляции волевым при рассмотрении проблемы самодетерминации следует считать человека, способного создавать дополнительное побуждение к действию через изменение его смысловой стороны. Это относится не только к инициации действия, но и к поддержа­нию силы, темпа, скорости, длительности работы, к преодолению различных внешних и внутренних препятствий.

Если понимать волевую регуляцию как регуляцию личностного уровня, то возможен и второй тип волевого человека. Волевым мы должны признать также человека с глубокими прочными убеждениями, стойким целостным мировоззрением, с богатой смысловой сферой, человека, который способен ради убеждений преодолеть значительные трудности, так как убеждения человека легко фор­мируют адекватный смысл действий, отвечающих им.

Л.И. Божович в этом случае говорит уже не просто о волевой регуляции, а о волевой организации личности человека, обладаю­щего устойчивой системой мотивов, целостным мировоззрением и необходимыми волевыми качествами.

Если же критерий волевого человека связывать с характеристи­ками его деятельности (настойчивостью, решительностью, энер­гичностью, упорством в действиях и т.д.), то тогда волевым мы будем считать человека, реально проявляющего эти качества в своем поведении. Есть основания полагать, что в житейской пси­хологии оценки даются именно по этим критериям, но мы должны помнить о множестве факторов, определяющих настойчивость, решительность, смелость, энергичность и т.д.

Заметим, что стремление увидеть за волевыми качествами че­ловека особое образование — волю — пока не подкреплено каки­ми-либо существенными доказательствами. Наоборот, имеется множество фактов, свидетельствующих о самостоятельности каж­дого волевого качества и независимости их формирования друг от друга. При этом часто трудно или невозможно определить, прояв­ляется ли настойчивость или другое качество как личностное ка­чество или как следствие действия определенного мотива, уровня притязаний, самооценки или внешних обстоятельств. На эти слу­чаи специально обращал внимание С.Л. Рубинштейн: "И несмелый че­ловек может совершить смелый поступок, если на это его толкают об­стоятельства" [90, с. 36]. Эти факты заставляют сомневаться в наличии воли как интегрального образования всех волевых качеств.

В связи с обсуждаемым в работе вопросом о волевой регуляции отметим, что волевые качества, определяя характер действия, его стиль (упорство, решительность, настойчивость и пр.), непосред­ственно участвуют и в формировании побуждения. Неуверенность в своих силах, в успехе действия создает нерешительность и сни­жает побуждение к действию, что может привести к его срыву, прекращению до достижения цели. Поэтому в процессе мотивации волевого действия возможны столкновения противоположно "на­правленных тенденций: от личностного смысла и от отсутствия нужного волевого качества. Естественно, возможны и случаи од­нонаправленных их влияний на создание побуждения. Отсюда следует, что формирование волевых качеств является необходи­мым элементом в развитии волевой регуляции побуждения действий.

Проведенный анализ позволяет сформулировать следующие выводы:

1 Волевая регуляция (в варианте самодетерминации) есть регу­ляция действия (или психического процесса) через изменение смысла действия, обеспечивающего необходимое побуждение (торможение) к нему

2 Волевая регуляция есть часть произвольной регуляции про­цессов и действий человека или, что более точно, один из уровней произвольной регуляции — личностный уровень

3 В традициях деятельностного подхода процесс мотивации может быть описан как особое внутреннее действие по построе­нию побуждения

4 В основе волевой регуляции побуждения к действию лежит произвольная форма мотивации, где изменение побуждения дости­гается через изменение смысла действия