V. Восстание няньцзюней

ПОДЛИННЫЕ ДОКУМЕНТЫ НЯНЬЦЗЮНЕЙ

Автобиография Лай Вэнь-гуана

«Автобиография» дает представление о ходе восстания с 1864 по 1868 г., когда Лай Вэнь-гуан руководил няньцзюнями и они одер­жали ряд блестящих побед. Свою автобиографию Лай Вэнь-гуан написал перед казнью (10/1 1868 г.).

Говорят, что героем называться легко, трудно быть вер­ным и преданным. Исстари существует эта истина; и разве сегодня она не остается такой же? Помню, что я родился и вырос в Гуанси и достиг того, что состоял при его величестве нашем Тяньване (Хун Сю-цюане). С тех пор как осенью в год гэн-сюй правления Даогуан (1851 г.) было поднято вос­стание в Цзиньтяне, а затем установлена столица в Цзинь-лине (Наньцзине), минуло 18 лет. Однако мне с моими скромными познаниями и заурядными способностями чрез­вычайно трудно во всей полноте изложить имевшие место в

630

армии и государстве успехи и поражения,'удачи и неудачи, изменения в обстановке. Поэтому мне остается лишь в не­скольких словах излить горестные чувства и сокровенные мы­сли. Помню, что во 2-ом году жэнь-цзы календаря Тайпин Тяньго (1852—1853 гг.), пользуясь милостью государства, я был на гражданской службе при дворе. Осенью 6-го года бнн-чжэнь (1856 г.) на государство обрушились б.ольшие невзгоды, т. е. как раз наступило такое время, когда прави­тель и его подданные в борьбе совершают подвиги. Поэтому я бросил гражданские занятия и стал военным. Тогда, со­гласно приказу, я выступил с войсками на юг от Янцзы для набора людей, которые должны были быть использованы поз­же. Расположение ко мне со стороны правителя было очень большим: я сам миловал и наказывал, в случае возникнове­ния каких-либо вопросов решал их без предварительного до­клада трону. Это назначение было немаловажным. Осенью 7-го года дин-сы (1858 г.) высочайшим указом я был воз­вращен ко двору для укрепления столичного района. Весной 8-го года у-у (1858 г.) наш мудрый правитель, не сомневаясь во мне и зная мои намерения, приказал пробиваться на север от Янцзы, чтобы помочь чэн-тянь-аню ' Чэнь Юй-чэну вести наступательные и оборонительные бои и прочно укрепить подходы к столице. Получив приказ, я взял на себя большую ответственность, но, честно говоря, опасался, что не оправ­даю доверия. И как я мог напрасно обвинять мелких чинов­ников в непослушании? Правильно говорится, что правдивые слова режут ухо, хорошее лекарство горько на вкус. Осенью 11-го года син-ю (1862 г.), когда была потеряна провинция Аньхуэй, я представил доклад, в котором содержалось сле­дующее предложение: «Сейчас, когда провинция Аньхуэй уже потеряна, необходимо и благоразумно идти на север для соединения с Чжан Ло-сином и Мяо Пэй-линем², чтобы укре­пить столицу с северной стороны; затем произвести вылазку подвижными войсками и захватить Цзинчжоу и Сянян. Ме­нее чем через полгода, когда войск станет много и команд­ный состав окрепнет, можно будет попытаться вернуть провинцию Аньхуэй, чтобы укрепить подступы к столице. Это лучший вариант». Однако Инван (Чэнь Юй-чэн) и другие боялись Цзэн Го-фаня как з-лого гения, смотрели на хунань-скую армию как на свирепого тигра и поэтому не последова­ли моему совету, а повели войска через реку Лу и попросили инструкций на оборону. Мне был пожалован титул Цзунь-вана и приказано вместе с Фуваном (Чэнь Лэ-цаем), Цива-

¹ Чэн-тянь-ань — титул Чэнь Юй-чэна до возведения его в ранг вана.

² Чжан Ло-син — вождь няньцзюней. Мяо Пэй-линь — помещик, пред­ водитель ополченцев, сначала, выступавший на стороне няньцзюней, а за­ тем перешедший на сторону маньчжур.

631

ном (Лянь Чэн-фу) и другими отправиться в дальний поход набирать в большом количестве живую силу и коней, чтобы поскорее снова отвоевать Аньхуэй. Увы! В этом и кроется причина того, что Инван сам навлек на себя гибель, а госу­дарство оказалось в пучине бедствий. К тому же Чжунван Ли Сю-чэн вопреки приказу государя неразумно начал на­ступление на Шанхай, но не только не смог взять его, но из­менил основной идее мирного договора с иностранными дер­жавами. Это и привело к поражению государства и невзгодам народа. В конце года син-ю (1862 г.) я вместе с Фуваном и Циваном с трудом прорвался из Лучжоу и переправился че­рез реку Хуай. Тогда для меня было ясно, что, переправляясь через Хуай, мы больше не вернемся на ее берега. Мы про­шли Угуань, перевалили через хребет Циньлин, достигли Центральной равнины и вышли за Тунгуань. Зимой 12-го года жэнь-сюй (1863 г.) из Юньяна мы повели наступление на Ханьчжун, двигаясь мощной лавиной и не зная поражений. Весной 14-го года цзя-цзы (1864 г.) из Ханьчжуна мы по­вернули на восток, рассчитывая освободить войска, нахо­дившиеся в осажденной столице. Но все кончилось безуспеш­но, столица пала, люди пришли в смятение. В тот период на севере от Янцзы было несколько десятков тысяч бойцов, ко­торые не знали, куда им идти. Все они были из Мынчэна и Босяна. Их вожаки Жэнь Хуа-бан, Ню Хун-шэн, Чжан Цзун-юй, Ли Юнь-тай и другие поклялись навеки соединить свои судьбы и не отступать перед лицом любых трудностей. Они попросили меня принять на себя руководство ими, надеясь добиться успеха. Такое положение было результатом зверских и бесчеловечных действий главнокомандующего Цэнгэрин-чи¹. Говорят, что совершенный правитель «не совершает и одного несправедливого поступка, не убивает и одного невин­ного». Если подумать, то это поистине хорошие слова, кото­рые не меняются в веках. Видя такое положение, когда пра­витель унижен, государство пало, семейные очаги разрушены, я вынужден был действовать, чтобы до конца проявить свою преданность, и ждать решения судьбы. Я не предполагал, что мы одни в течение нескольких лет будем вести победоносные сражения и совершать трудные переходы в надежде на ско­рое возрождение государства. Опасаясь, что одним продер­жаться будет трудно, так как тяжело находиться в положе­нии изоляции долгое время, я осенью 16-го года бин-янь (1866 г.) приказал Лянвану Чжан Цзун-юю-младшему Вова-ну Чжан Юй-цзюэ и Хуайвану Цю Юань-цаю вступить в Ганьсу и Шэньси, чтобы соединиться с народом хуэй и создать

¹ Цэнгэринчи — главнокомандующий по ведению операций против няньцзюней. В 1865 г. был убит в бою с повстанцами.

632

такое положение, когда противник оказался бы зажатым в клёши. Но небо не помогло мне. Что же,можно сказать еще, если касаться сегодняшнего дня? В древние времена настоя­щие мужи, если погибало государство, разорялись домашние очаги, а правитель был унижен, умирали как верноподданные слуги, тем самым выполняя свой великий долг. Сегодня моя армия находится в смятении, небо покарало меня. К чему теперь сожаления? Только смертью можно выполнить свой долг перед государством и сохранить в чистоте звание са­новника. Прошу лишь рассмотреть мое дело и поскорее вы­нести решение.

Письмо Ли Сю-чэна Чжан Ло-сину

Письмо Ли Сю-чэна Чжан Ло-сину, первому руководителю нянь­цзюней, интересно тем, что по нему можно судить об отношениях тесного сотрудничества и взаимной помощи между тайпииами и няньцзюнями.

«Чжунван Ли направляет следующее послание пред яс­ные очи главного военачальника северной экспедиции брата Чжан Ло-сина. Поскольку нас разделяет большое расстояние, мы не можем встретиться и поговорить о военных делах. Это вызывает во мне чувство грусти и печали. Однако в прошлом году, когда я получил указание отправиться в поход на юг и остановился в Уху, а брат Хань Сю-фын пришел в Уху с се­вера и сказал, что ты, брат, попал в трудное положение в Фэняне и просишь меня выделить войска для оказания тебе помощи, я тогда не мог сделать этого, так как столица была в крайне опасном положении. Впоследствии, когда я услы­шал тревожную весть о том, что твои отряды потерпели пора­жение в районе к северу от Янцзы, я немедленно этой весной двинул свои войска против разбойников. Благодаря ми­лости всевышнего были взяты Цзини, Гуандэ, Сыань, Укан, Ханьчжоу; попутно были снова очищены от разбойников Ли-нань, Сяофын, после чего я вернулся в Гуандэ и вместе с дру­гими крупными отрядами взял уезды Цзяньпин, Лиян, Дун-ба, Гаочунь, Цзюйжун. После этого, разделившись, мы пошли в наступление на разбойников и 27 числа 3-го месяца уни­чтожили логово неверных на внешних укреплениях столицы; одновременно корабли неверных, находившиеся в Цзюфуч-жоу, позорно отступили; установилась связь между северным и южным берегами, и кольцо окружения вокруг столицы было разорвано. Я думаю, что" район столицы, простирающийся на север и юг от Янцзы, исключительно хорошо укреплен. Необходимо уничтожить логово неверных на юге и только тогда можно будет создать на долгие времена прочное спо­койствие. Поэтому предполагается в ближайшее время на-

633

править войска для изгнания противника из Сучжоу, Ханч-жоу, Чанжоу и Чжэньцзяна, с тем чтобы расширить терри­торию и очистить страну. Однако я и ты, брат, находимся в разных краях и мне неизвестно, каково в последнее время положение войск северного направления. Хотя я и слышал, что твои отряды снова взяли Цзинцзян и военная слава их возросла, однако сердце мое всегда неспокойно, и я не могу расстаться с этим чувством. Поэтому отдан особый приказ главному военачальнику У Дин-цаю по умиротворению Запа­да и главному генералу авангарда У Жу-сяо двинуть свои войска на помощь тебе, чтобы восстановить старую дружбу. Надеюсь, что ты, брат, учтешь, что эти военачальники не зна­комы с северными дорогами, и прошу тебя немедленно дать им указание, с тем чтобы им было чем руководствоваться. Думаю, что эти войска, находясь вне столицы, не навлекут на себя позора. Почтительнейше сообщаю об этом. Об ос­тальном писать не буду. Желаю благополучия в военной жиз­ни. В подробности не вдаюсь. Тайпин Тяньго, 1-ый год гэн шэн, 4-ый месяц, день 3-ий (I860)».

«Тайпин Тяньго», т. 2. Шанхай, 1952, стр. 862—864, 721—722.

ИЗ ОФИЦИАЛЬНЫХ цинских источников о няньцзюнях

Из книги Ван Дин-аня ' «Записки о хунаньской армии»

Однажды во время моих походов с князем Цзэном (Цзэн Го-фанем) я поинтересовался его мнением о западных держа­вах, а также относительно мира и войны. Князь задал мне вопрос: «Смогли бы мы с ними воевать?» Я ответил: «Смогли бы». Князь спросил меня, почему я так в этом уверен. Я от­ветил: «Не знаю, откуда у меня эта уверенность, однако я строю свое заключение на основании следующих фактов. Под командованием вашего сиятельства находится 70 тыс. человек, вооруженных заморскими ружьями и пушками, пре­восходящими по качеству лучшие образцы китайского ору­жия, и тем не менее эти войска неоднократно терпели неудачи в боях с няньцзюнями. Няньцзюни, вооруженные лишь пика­ми длиной в два чжана, стремительно врезаются в располо­жение наших войск и не дают нам возможности использовать ружья и пушки. То, что няньцзюни побеждают правительст­венные войска, говорит о том, что мы в состоянии вести вой­ну с западными державами». Вначале князь выразил сомне­ние в правильности моих доводов, но затем сказал: «Вы пра-

¹ Ван Дин-ань — летописец хунаньской армии; был близок к Цзэн Го-фаню.

вы. Исход боя зависит от людей, а не от оружия. Но где же взять нам таких презирающих смерть людей, которые бы пошли в нашем авангарде?»

Из личной переписки Цзэн Го-фаня с родственниками и друзьями

Няньфэи крайне коварны. Они искусно воюют и при этом берегут свои лучшие войска. Они никогда не ищут сражений сами, если их не вынуждают к этому правительственные вой­ска. Если же им случается вступить в бой, то они дерутся с исключительной ожесточенностью. Своей конницей и пехотой они зажимают правительственные войска в кольцо. Но как только дело принимает неблагоприятный для них оборот, они немедленно снимаются и уходят, в течение короткого времени отрываясь на сотню ли. Мы всегда терпим неудачи, а разбойники никогда не знают поражений...

У этих разбойников был следующий излюбленный прием. Они иногда стремительно перемещались, делая в день пере­ходы в сто с лишним ли и не останавливаясь для отдыха в течение ряда дней. Иногда же они вращались в радиусе ста с лишним ли, как муравьи киша во всех направлениях и появ­ляясь то слева, то справа. Среди разбойников существовало убеждение: «Если мы вынудим правительственные войска петлять много раз, то они сами выдохнутся». Причиной по­ражения князя Цэнгэринчи в уезде Цаосян является тот факт, что разбойники измотали его войска, заставив их беспрерыв­но петлять.

Ло Эр-ган. Маневренная война новой армии Тайпин тяньго. Шанхай, 1955, стр. 1, 10, 22—23.