Почему белтайн (бельтейн)?

Что касается этимологии названия праздника, то кельтологи до сих пор не пришли к единому мнению по этому поводу, так что предлагаю выбирать наиболее близкую и внушающую больше доверия.

Название Белтэйн чаще всего переводится как «огонь Бела» («огонь» – по-валлийски tan, по-шотландски tuin, по-гэльски tine [t’inə], по-бретонски tan [‘täIn] ). Чаще всего этого Бела отождествляют с Беленосом, кельтским богом, чьё имя выводится от индоевропейской основы bhel – «блестеть», «сверкать». Подтверждения этой версии находятся в глоссарии Кормака: «Bil. i. dia hidal unde Beltine. i. tene Вil», т.е. «Биль, т.е. языческий идол, откуда Белтинь, т.е. огонь Биля», и кроме того есть фраза из сватовства Кухулина – «Do-assalbthea dene cacha cethrae for se[i]lb Ве[i]l» – отдавали новорожденных [животных] во владение Белю, и оттуда же: «Bel-dine iarom .i. belltene» – «Новорожденные Бэля, отсюда Бэлтене». Однако тут есть небольшая странность: Беленос – божество только галльских, континентальных кельтов, а Бельтейн – общекельтский праздник, да ещё и один из самых крупных. Есть, впрочем, ещё и некий Биле (Бели), почти безликое мужское божество, муж богини Дану – но Бельтейн праздновался и до прихода Туат де Дананн, есть записи о том, что племена богини Дану высадились в Ирландии во время праздника Бельтейн. По той же причине вызывает сомнения то, что Бел – один из эпитетов Луга (аналогия проводится из-за схожести значений корней в обоих именах). Однако Луг Длиннорукий – сравнительно молодое божество, появляющееся много позже высадки Туата де Данаан в Ирландии. Ещё по одной версии Бель – дед Мила, основателя рода Сынов Мил Эспейна – но тогда получается, что Бель совсем не кельтское божество (да и божество ли?), – и тогда тоже странно, что ему посвящен один из самых крупных праздников как островных, так и континентальных кельтов (хотя есть группа исследователей, которая считает этого Бела – финикийским Бааалом). Больше коррелирует с древностью праздника связь его названия с именем Балора (имя которого также выводят от индоевропейского корня bhel – «вспыхивать», «сверкать», «поражать молнией» или от whel – имеющий отношение к иному миру) – по крайней мере фоморы, к племени которых относится Балор, жили на островах до прихода Туат де Дананн, хотя и эта версия не объясняет общекельтского распространения праздника. С другой стороны, в её пользу говорит и то, что слово bile обозначает священное почитаемое дерево: два из пяти священных деревьев Ирландии зовутся Bile Tortan и Bile Uisneg. Уснех же, место произрастания одного из них, вероятнее всего, являлся местом, где ежегодно зажигался первый огонь Белтайна, – его высота позволяет увидеть зажжённый на вершине огонь на большом отдалении – и таким образом передать весть о новом огне дальше; а сверх того в саге о гибели детей Турена (Oidche Chloinne Tuireann) Уснех называют не вполне типичным именем – «Холм Балора». Кстати, именно на холме Уснеха находится и пятичастный камень (Aill na Mireann), на который, по легенде, Луг положил голову Балора.

Есть, однако, и ещё одна версия происхождения названия Белтайна – его выводят от утерянного в современном гэльском слова beltu («смерть»), которое сохранилось сейчас только в форме at-bail, «умирает». Белтайн является и антиподом и в своем роде двойником другого крупного праздника, разделяющего кельтский год на две части – Самайна, и поэтому значение «огни смерти», сжигающие отжившее и старое, не выглядит странным или неуместным. Огни Самайна и Белтайна, огни тёмной и светлой половин года, отделяют зиму от лета, очищают и защищают живущих, горят для наступающей части года… и в эти поворотные дни умирают старые огни и загораются новые. Эта версия не противоречит и мировоззрению кельтов, с их верой в то, что день рождается из ночи (а не наоборот – не ночь завершает день), жизнь происходит из смерти etc., и рождающаяся из «смертных», преобразующих и дающих новое существование огней светлая половина года – тоже вполне вписывается в этот понятийный ряд.