2.Понятия «живое существо», «Человек»и некоторые другие.

Мы едва ли задумываемся, когда употребляем такие понятия. Они кажутся нам чем-то настолько знакомым и привычным, что не подлежат сомнению. Если же необходимо их уточнение, то мы открываем словарь или более специальные книги, в которых определяются либо эти понятия, либо их составляющие. Мы же, не претендуя на подобную оригинальность поступим так, как нами и определено в первом параграфе, то есть при рассмотрении этих понятий этих понятий возьмём то, что они сами о себе сообщают. Оба этих понятия мы будем произвольно брать либо в кавычки, либо без них, в зависимости от игры смысла.

Живое как одно из существ, что-то вроде их разновидности, это первое. А существуют ли существа неживые? Строго говоря, конечно нет. Ибо быть существом, значит предположительно существовать, и это что-то вроде жизни. Но всё-таки нет чёткости в том, чтобы любое существо было всегда живым. Существом можно назвать и призрак, и нечто в мираже, и существо из сна, и существо из фантастического романа, и существом можно назвать то, по поводу которого у нас есть сомнения – живое ли оно. Сказать по этому поводу что такое живое существо просто кажется живым существом, но не является им, мы не вправе, так как вся «соль» в данном случае испарится. Мираж перестанет быть миражом, сон не будет сном, а роман никто читать не станет, и мы сами будем похожи на человека, у которого в руках есть прибор определения жизни и смерти, подобно тому как у полицейского есть прибор определения опьянения водителя. Совершенно ясно, что такого прибора у нас нет, и даже самый радикальный врач реалист не может говорить о пограничных состояниях. Вывод пятый: живое существо является прежде всего живым в определённом контексте, при этом оно является несомненно живым кроме тех случаев, когда это просто недоразумение, вроде обмана..

Второй смысл уходит корнями в дебри понятия жизнь. Жизнь вообще и жизнь как таковая. Жизнь как счастье, жизнь как право, жизнь как символ всего живого и даже жизнь после смерти. Всё это далеко не шуточные свойства жизни и несомненно они важны и никому не придёт в голову усомниться в их значимости, и тем не менее жизнь здесь кажется берётся «не научно, «не точно», или даже в «ином значении». Так ли это? Серьёзность спрашивающих превосходна. Вероятно жизнь по их мнению есть характерное подрагивание лапок или циркуляция крови, жизнедеятельность клетки и тому подобное. А кроме того это видимо и просто именно та несомненная жизнь, по поводу которой нет абсолютно никаких сомнений, что это именно она. Скажем, глядя на играющих детей кто будет утверждать, что они мертвецы? Мы здесь не будем острить по поводу того, что они вполне могут быть мертвецы, учитывая хотя бы то, что пока мы смотрим на них, они могут умереть не один раз, и пока мы это поймём, пройдёт ещё немало времени. Ведь быть мертвецом и казаться живым вполне возможно. «Жизнь» в этой второй разновидности смысла есть не что иное как понятие. Мы имеем дело здесь именно с понятием. А может ли понятие составляться из понятий? Это очень принципиальный вопрос, и большинство ответит на него утвердительно. И всё-таки тут есть нюанс, который ставит под сомнение такой поворот дела. Если мы присмотримся к каждому из этих понятий в отдельности, а именно в момент предполагаемого сочетания, то легко заметить, что одно совершенно поглощается другим. Перед нами как бы человек и пицца. Но человек съел пиццу, и говорить о нём и пицце затруднительно, разве только что в прошедшем времени. Поэтому мы поставим вопрос острее и правильнее если спросим, а есть ли в понятии «живое существо» жизнь? А не есть ли в понятии «живое существо» понятие «жизнь»? На этот вопрос мы должны ответить отрицательно. В п о н я т и и живое существо ж и з н и нет. То есть понятие жизнь не является составляющей частью понятия живое существо. Это конечно грустно слышать, и умозаключения типа «на этой планете есть живое существо, а значит там есть жизнь» станут невозможны. Вывод шестой: свои составляющие части понятие может производить на свет при прочих благоприятных обстоятельсвах, само же по себе оно на них не распадается как пересохший бисквит. Оно и не состоит из них, хотя и притягивает. Понятие, строго говоря, является неделимым.

Другая часть понятия – существо. Оно даже на первый взгляд кажется сложным и не вполне преодолимым ради полноты смысла. Во-первых, это нечто, могущее и имеющее быть. Это существо может быть водителем трамвая, индейцем, его собакой, любым из насекомых в шерсти этой собаки, самым фантастическим и невероятным. Оно может быть живым и неживым, он может быть похоже на любое из существ, и не похоже ни на одно. Одним словом – это образец понятия существо. Но поскольку нами предположено, что существо, как часть понятия, нас как понятие не интересует. Вот мы и рассмотрим это его теневое свойство. То есть каким является существо, не являясь ни живым по определению, ни существом по существу. Такое существо представить себе можно, хотя это и не просто сделать. Представим себе нечто с головой оленя, с хвостом коровы, в русской телогрейке и с узбекским акцентом. Это и будет наше существо, или родственное ему. Набор его свойств неограничен при любых ограничениях, и характерно безразличие к состоянию жизни и смерти. Но ещё остаётся вопрос – существует ли оно? На этот вопрос надо ответить утвердительно, но с оговоркой, что способа, позволяющего доказать, существует ли нечто, или наоборот, нет. Существовать и быть поэтому одно и то же, причём независимо от того, что оно может не быть или не может быть. Вывод седьмой: несомненно имеется такое существо, которое не являясь понятием имеет место в действительной реальности не походя ни на что на свете. Свойства его состоят из кусочков реальности, но не сращиваясь между собой/ибо это понятие – существо/ а мозаично. Это существо есть всегда и везде. Теперь мы не вправе вернуться к «нашим баранам», к «живому существу». И уже почти очевидно, что оно и понятие и не понятие в качестве того же самого. Понятие живое существо может оказаться совершенно всё равно чем. Живым существом может быть планета, камень, лист дерева, наш сосед и даже его любимая черепашка. Живым существом может оказаться машина, химический элемент, игра в домино и вчерашние новости. Чем ему быть – совершенно безразлично. Ясно также и то, что этого быть не может, что это какое-то недоразумение. И тогда вспоминается непонятиеживое существо. Оно как душа, вдыхает привычный нам смысл во все эти предметы. Человек из северных племён обращается с камнем не как с живым живым существом, а как с живым существом. Алмаз не нечто просто могущее разрезать стекло, а существо, наделённое огромной силой. А живое существо – пёс нечёсаный хвост топориком – наш сердечный друг.

Вывод восьмой: живое существо, это не только один из предметов, которые только можно себе вообразить, но и л ю б о й из них на самом деле. То есть в качестве понятия оно является именно тем, чем является этот предмет, а в качестве непонятия – конкретным живым существом в явлении.

Понятие «человек». Человек в своём понятии занимает несколько позиций по отношению к сказанному. Во-первых: Если живое существо безгранично в своём перевоплощении, как мы сказали, то было оговорено также, что возможны некоторые ограничения и обстоятельства для составляющих его смысла. Именно эти обстоятельства и ограничения вбирает в себя человек. Его функция скорее отталкивающая, чем притягивающая. То есть человек фигурирует в качестве понятия подталкивая смысл изнутри. То есть живое существо «нечеловек» является «живым существом в человеке». А в непонятии человек это живое существо человек идеальным образом настолько, насколько это возможно подбором свойств и качеств которые привносятся туда тем же способом. Если спросить прямо об облике человека, то перед вами замаячит существо с соразмерными членами и напоминающее вас настолько, чтобы можно было говорить о сходстве и подобии. Если уже здесь сравнить человека и живое существо, то представится нечто на подобии окна, или глаза, сквозь которые видно небо. Так человек соотносится с живым существом. Во-вторых – человек есть и нечто отдельное от живого существа и само по себе. В этом качестве каждый человек есть живое существо потому что он живое существо. Человек есть живое существо только с эпитетом к а ж д ы й, и он относится ко всякому человеку, каков бы он ни был, но при этом это не относится к любому человеку который является человеком среди других живых существ. Это очень важное различие, и никогда не следует терять его из виду. Если бы мы воспользовались на мгновение математическим термином «мощность», то легко бы обнаружили, что мощность человека и мощность живого существа совпадают. Проще говоря, сколько людей, столько и живых существ. Это кажется недоразумением, ведь совершенно очевидно, что если сосчитать людей на земле, и сосчитать все существа, могущие назваться живыми, то последних будет больше. А загвоздка в том, что человек тоже живое существо, и в этом смысле он растворяется, а не считывается. Вы можете сколько угодно вливать воду в воду и считать, чего же больше. Вы можете сравнивать объёмы воды, но в данном случае ёмкостью как раз служит сама вода, то есть живое существо. Подобная операция скорее походит на погружение в воду банок и это конечно тоже архимедова величина, но банки при этом нас не интересуют. И то сказать, живых существ на земле не больше, чем содержится в одном понятии и эта величина, строго говоря, условна.

А вот отдельный человек или один человек наверное, может быть сосчитан, поскольку является определяющим началом своему ряду, но зато свойства его и признаки принимают при этом характер условности, и не избежать недоразумений по этому поводу. Да и сам ряд сосчитанных человеков будет всегда выглядеть так, будто в нём недостаёт зубов.

Об отдельном человеке ещё можно сказать что он больше похож на любой из преметов, нежели живое существо. Человека проще сравнить со звездой, чем тоже самое сделать с живым существом, хотя оно кажется на первый взгляд более гибким и вместимым. Икроме того, отдельный человек более живое существо чем каждый, это тоже закономерность.

Существует ещё ряд понятий, которые претендуют на рассмотрение. Это не входит в наши задачи здесь, но общий обзор их дать необходимо. Во-первых – каовы они? Это бык, лошадь, лебедь другие. То есть те, которые встречаются в логике Аристотеля. Заметим сразу, что у него не видно попыток дать перечень живых существ, как мы к тому привыкли. Нет у него и стремления и сильно разнообразить свои примеры. На первый взгляд даже кажется, что этот вопрос его совсем не занимает. Конечно если допустить, что Аристотель допускает здесь небрежность…но это маловероятно. Скорее всего тому есть веская причина. И также очевидно, что она не кроется в быках, овцах и прочих аппетитных, а где-то вытекает с необходимостью из самых недр аристотелевской логики/а не из его философии, как полагают многие/. Одна из причин, как не покажется странным, касается если не логики прямо, то очень принципиального и для современного человека пункта. Например в законах царя Хаммурапи можно прочесть нечто подобное тому, что за убитого человека полагается уплатить штраф три монеты, за быка две а за овцу одну монету. Нас возмущает сам способ сравнения. Но он коренится в способе восприятия древнего человека. Его не разделяет пропасть, где по одну сторону он и его сородичи, а по другую животные и птицы. /В современном обществе эта древняя психология и по сей день существует, только нелегально, то есть за убийство по заказу надо заплатить меньше, чем за редкую птицу например/. И даже есть священные птицы и животные /за которые могут убить/ и совсем не священные люди, которых может убить каждый /преступники, враги/. Сравнение человека и животного носило не проблемный характер и не моральный даже, а скорее логический. Аристотель не м е н ь ш е ч е м ч е л о в е к о м. А если меньше, то только потому что он сам человек, что в логическом плане случайность. Таковы самые общие предположения.

Более существенно то, что понятие живое существо с добавлением к нему понятия человек совершает собой как бы круг, и если введение дальнейших понятий и обогащает несомненно их содержание, то это далее прежде всего формальное содержание, то есть без вкуса, запаха и цвета. Не исключено, что именно там и разворачивается всё богатство аристотелевской логики, но только для идущего с ней по пятам, и овладевшего в достаточной степени специфическим мышлением. Те горизонты созерцания, которые открываются при этом, открывают при этом русло восприятия, неизвестное нам до сих пор. Но его главная черта в том, что оно строго и н д и в и д у а л ь н о. Это скорее мир посвящённого в таинство чем театр для всех. Это также вероятно одна из причин однообразия аристотелевских примеров. И надо сказать ещё, всякое соприкосновение понятия, точнее, обретение слова как понятия, с остальными не проходит для них бесследно. Они получают тот неизгладимый отпечаток, который позволяет предположить о вполне вероятной с и с т е м е понятий. Если, к примеру, мы вместо понятия человек в сравнении с живым существом /понятием/ будем опираться на слово бык, как казалось бы равноценное и вообще находящееся в том же самом отношении, тем не менее мы почувствуем разницу, которая при определённом повороте дела может стать и существенной, и даже настолько, что займёт при этом не только соотвествующее ему положение, но займёт его раз и навсегда. Давайте прямо спросим, чем же человек отличается от быка? Неправильно будет указывать на разное количество ног или наличие хвоста. Ведь иметь четыре ноги быку свойственно по природе, также как и хвост. Бык даже более живое существо, чем человек. Человек может притвориться чем-то другим, а бык правдив по характеру, и ему труднее ввести нас в заблуждение. Разумность человека также может быть взята под сомнение. Если учесть его дурные наклонности и привычку истреблять без необходимости живые существа. Мы даже можем сказать, что бык есть нечто свойственное человеку, и это будет правильно. В каждом человеке условно содержится бык. Человек как понятие и бык как понятие взаимоисключают друг друга, и если мы предположим, что этот человек бык, то это бык. И он человек есть только в качестве живого существа, но не в качестве понятия человек. Если же мы сравним не понятия, а быка и человека в естественном виде, то бык указывает на человека как на понятие, являясь при этом живым существом. Теперь нам необходимо сравнить рядоположенные на первый взгляд понятия лошадь и бык. Является ли лошадь в логическом отношении тем же самым что и бык? Нет, нет не является. Лошадь, хотя и не останется по отношению к быку в подчинённом положении, займёт всё же несколько иное место нежели бык, и не после него /разница в последовательности несущественна/ а вместе с ним. Эта одинаковость положения заключается в её понятии, отличие которого теряясь в безграничности завладевает всем понятием живое существо, так же как и его предшественники, однако ракурс при этом существенно меняется. То есть человек например в сравнении с лошадью более человек, нежели по сравнению с быком. Мы можем даже сказать, что мы имеем теперь два человека, и даже человека и нечеловека в совершенно ином смысле чем то, в котором мы употребляли слово нечеловек ранее. Если угодно аллегорию, то человек в таком сравнении будет всегда иметь лошадь по правую руку, а быка по левую. Сказать далее, благодаря л о г и ч е с к и м признакам живых существ они и выстраиваются затем перед нами в воображении в некотором порядке, исследовать который свойственно известным наукам.

Вывод восьмой: понятия, употребляемые в аристотелевской логике в качестве примеров /прежде всего первые сущности/ образуют собой тот же порядок, который не просто совпадает с естественным порядком, а скорее порождает его. Они соотносятся между собой так, что не только повторяют рисунок вселенной, но наделяют эту картину глубиной, которая обычным органам чувств недоступна, и представляет собой ту реальность, на которую наука и опирается.