4. Норма права как суждение

В. К. Бабаев, кандидат юридических наук

Норма права как истинное суждение

В советской и зарубежной социалистической правовой литературе норма права подробно исследована прежде всего как властное пред­писание правотворческих органов, как веление. Это и понятно, ибо властное начало, за которым в конечном счете стоит возможность при­менения государственного принуждения, придает ей юридический ха­рактер. Однако норма права явление сложное и изучаться она может (и должна) в различных аспектах, один из которых — ее логический анализ с позиций традиционной логики. Имея довольно ограниченный характер и определяясь в целом диалектической логикой, данный ме­тод исследования позволяет вместе с тем лучше уяснить внутреннюю природу правовой нормы.

В настоящей статье норма права рассматривается в двух аспектах: как суждение и с точки зрения истинности — ложности.

Свойство нормы права быть велением, властным предписанием, устанавливающим определенный образ действия субъектов, не позво­ляет сторонникам последней точки зрения считать норму права сужде­нием. Однако властный характер юридической нормы не может слу­жить препятствием для признания ее суждением по двум соображе­ниям. Во-первых, нормы права не сводятся только к побудительным предложениям, которые, действительно, суждениями не являются. По своему строению они значительно сложнее и включают также описательные высказывания,[4] отнесение которых к суждениям не вызывает сомнения. Во-вторых, далеко не все нормы устанавливают (предписы­вают) определенный образ действия. Это свойственно лишь регулятив­ным и охранительным нормам. Дефинитивные нормы или нормы-прин­ципы, как известно, выполняют иную служебную роль в механизме правового регулирования. Властный характер, следовательно, не ли­шает норму признаков суждения.

В литературе по логике под суждением понимается мысль, в которой утверждается или отрицается что-либо о предметах или явлениях объективной действительности.[5]

Суждение — одна из форм мышления и как всякая форма мышле­ния оно отражает объективную действительность, показывает связи и отношения между предметами и явлениями реального мира.[6] Именно это обстоятельство недооценивает Б. В. Шейндлин. «Логические суж­дения и абстракции, — пишет он, — относятся к сфере общественного сознания, а норма права — к сфере практической общественной жиз­ни».[7] Нетрудно заметить( что здесь суждение отрывается от социальной действительности, и тем самым норма права противопоставляется суж­дению. Нормы права — абстракции (как и все суждения), сформулиро­ванные людьми (в этом смысле они субъективны). Но такие абстрак­ции, во-первых, есть отражение и обобщение действительности и ею обусловливаются (в этом их объективность). Во-вторых, они рассчита­ны на урегулирование жизненных ситуаций, в чем и проявляется их специфика.

Существенное свойство любого суждения — содержащееся в нем утверждение или отрицание о принадлежности признака предмету. Аналогичным качеством обладает любая правовая норма. Достаточно указать на нормы конституции, закрепляющие экономическую и поли­тическую основы советского строя, права и обязанности граждан, ком­петенцию государственных органов; нормы, содержащие определение сделки, состава преступления и т. д.

Характерный признак суждения — его истинность или ложность.. Еще Аристотель писал, что «не всякая речь заключает в себе сужде­ние, но лишь та, в которой заключается истинность или ложность чего-либо».[8] Свойство быть истинной или ложной в равной мере при­суще и норме права.

Логический анализ нормы права позволяет обнаружить в ней пред­мет, о котором идет речь (субъект), признаки (свойства), присущие предмету (предикат), и связку, отражающую связь между предметом него признаком. Ч. 1 ст. 145 УК РСФСР, например, включает два про­стых суждения: первое — «грабеж есть открытое похищение имущества-граждан», второе — «грабеж наказывается лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до одного года». Формула этих суждений «S есть Р».

Любая правовая норма, следовательно, обладает всеми признаками суждения. Поэтому, как и иные суждения, юридические нормы под­даются, логической классификации, которую правомерно проводить по основаниям, принятым в логике. Наиболее признанная классифика­ция — деление суждений по: а) качеству отображаемых предметов — утвердительные, отрицательные; б) количеству (объему) отображае­мых предметов — единичные, частные, общие; в) характеру связи меж­ду отображаемыми предметами и их свойствами — категорические, раз­делительные и условные; г) модальности — возможности, действитель­ности, необходимости;[9] д) составу предиката — простые и сложные.[10]

При отнесении правовых норм к тому или иному типу суждений следует исходить из характера их обязательности, функций в механизме правового регулирования и т. д. Однако это не означает, что каж­дый вид правовых норм выступает как суждение особого типа. Напри­мер, и охранительные, и регулятивные нормы относятся к суждениям типа условных.

В советском праве имеются нормы, представляющие суждения почти всех названных видов. Взяв за основание классификации каче­ство отображаемых предметов, мы находим в законодательстве нормы, являющиеся утвердительными или отрицательными суждениями. Так, утвердительным суждением будет любая норма Особенной части Уго­ловного кодекса, содержащая определение состава преступления. Указанные нормы отражают наличие признака у предмета — в данном случае наличие у деяния признаков, делающих его общественно опас­ным и противоправным (образующим состав преступления). Формула такого суждения «S есть Р».[11]

Напротив, норма «Кредитор не вправе требовать уплаты неустой­ки (штрафа, пени), если должник не несет ответственности за неиспол­нение или ненадлежащее исполнение обязательства» (ст. 187 ГК РСФСР) будет отрицательным суждением. Причем здесь по типу отри­цательных сформулированы обе части суждения.

Если проводить классификацию по объему, то большинство норм следует отнести к общим суждениям, поскольку содержащееся в них утверждение или отрицание относится ко всем субъектам, подпадающим под действие конкретной нормы. Нетрудно заметить, что здесь в поня­тие «общий характер» вкладывается один и тот же смысл примени­тельно к норме как юридическому явлению и норме как суждению. Формула таких суждений «Все S суть (не суть) Р».

В классе общих суждений некоторые логики вполне правомерно различают выделяющие и исключающие [12] суждения. В действующем законодательстве мы находим примеры как тех, так и других. По типу выделяющих суждений, т. е. суждений, в которых особо выделяется принадлежность признаков данному предмету или принадлежность предмету именно этого признака, сформулированы нормы: «Правосу­дие по уголовным делам осуществляется только судом» (ст. 13 УПК РСФСР); «Никто не может быть привлечен в качестве обвиняемого иначе как на основаниях и в порядке, установленных законом» (ст. 4 УПК РСФСР) и др. Причем существуют нормы как с выделяющим субъектом, так и с выделяющим предикатом. Пример норм, изложенных как исключающие суждения (устанавливающих исключения из общего правила) — ч. 3 ст. 55 ГК РСФСР, которая указывает, что правила этой статьи не распространяются на сделки, заключенные в соответствии с ч. 2 ст. 16 ГК РСФСР. Аналогичным образом сформулиро­ваны ст.ст. 120, 148 ГК РСФСР и др.

Многие нормы советского законодательства представляют собой исторические, разделительные и условные суждения (основанием классификации в данном случае выступает характер связи между отображаемыми предметами и их свойствами). К типу категорических суждений, т. е. суждений, в безусловной форме выражающих принадлежность признака предмету, следует отнести прежде всего дефинитив­ные нормы, которые формулируют определенные понятия (преступле­ния, наказания и т. д.). Среди правовых норм, характеризующихся в качестве разделительных суждений, можно найти суждения как соединительно-разделительные, так и исключающе-разделительные. Пример соединительно-разделительного суждения — гипотеза ст. 210 УК РСФСР, определяющая условия наказания и устанавливающая, в ча­стности, что оно следует за «вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми либо склонение несовершеннолетних к употреблению наркотических веществ, а равно использование несовершеннолетних для целей паразитического существования».

Исключающе-разделительным суждением нужно считать норму гражданского права, устанавливающую, что «юридическое лицо пре­вращается путем ликвидации или реорганизации». Юридическое лицо, следовательно, может прекратить свое существование только каким-либо одним из указанных способов. По типу исключающе-разделительных суждений сформулированы санкции норм многих отраслей совет­ского права.

Большинство общеобязательных правил поведения — условные суждения, т. е. такие, в которых связь между субъектом и предикатом ставится в зависимость от определенного условия. Первая часть этого суждения — условие (основание), вторая — следствие. К типу услов­ных суждений относятся регулятивные и охранительные нормы. Гипо­тезы указанных норм, где предусмотрены условия их действия, явля­ются основанием, а диспозиции или санкции — следствием суждения. Формула их «Если S есть Р, то S1 есть P1».

В литературе по логике различают необходимые и достаточные ос­нования условных суждений. Условия считаются необходимыми для данного действия, если они, в числе прочих условий, вызывают его со­вершение. Достаточными они будут тогда, когда их наличие непремен­но вызывает соответствующее действие.[13]

В гипотезах регулятивных и охранительных норм законодатель предусматривает необходимые и в- то же время достаточные условия их реализации. Так, в уголовном праве элементы состава преступлений являются необходимыми условиями для привлечения к уголовной от­ветственности. «Все. . . элементы состава преступления, — пишет А. Н. Трайнин, — равноценны в том смысле, что все они одинаково не­обходимы для признания лица ответственным за совершенное им конкретное преступление»[14] Каждый из элементов состава преступлений есть, следовательно, необходимое условие действия юридической нор­мы, но достаточной будет лишь предусмотренная законом их совокуп­ность. Если гипотеза правовой нормы сложная, то достаточным основа­нием для ее действия служит совокупность всех условий, предусмотрен­ных в ее гипотезе. Пример — ст. 154 УК РСФСР, ст. 242 КЗоТ РСФСР и др.

Классификация по модальности показывает, что в. действующем законодательстве существуют нормы, выступающие в качестве ассерто­рических (действительных) и аподиктических (необходимых) суждений, но нет норм, являющихся проблематичными суждениями (суждениями возможности). Пример суждений действительности, т. е. таких, в кото­рых констатируется наличие или отсутствие у предмета того или иного признака — нормы гл. 1 КЗоТ РСФСР. К суждениям необходимости следует отнести нормы, устанавливающие права и обязанности участ­ников правоотношений. Эти права и обязанности возникают с необхо­димостью при наличии условий, предусмотренных в гипотезах норм.

Есть в законодательстве нормы, представляющие собой простые и сложные суждения. Суждение типа «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и .крестьян» будет простым суждением, ибо оно состоит из одного субъекта и одного пре­диката. Ч. 1 ст. 154 УК РСФСР — импликативное (условное) суждение, состоящее из двух простых. Первое из них (гипотеза) есть условие сложного суждения, второе (санкция) — следствие, выступающее дизъ­юнкцией.

Итак, изложенное с полным основанием позволяет любую норму советского права считать суждением. В целом действующее законода­тельство состоит из норм, являющихся суждениями различных типов. Отрицание за нормой признаков суждения основано на недостаточном анализе ее логической природы.

2. Существенный признак суждения — его истинность — ложность. Вопрос об истине в праве, теоретическая и практическая значимость которого очевидна, длительное время исследуется не только в правовой, но также в философской и логической литературе.[15] Юристы проблему истины чаще всего обсуждают применительно к процессу реализации юридических норм и прежде всего к сфере правоприменительной дея­тельности государственных органов и должностных лиц. Ни у кого в настоящее время не вызывает сомнения, что процесс доказывания име­ет своей целью установление истины. Различна лишь трактовка проб­лем, связанных с ее содержанием. Однако при анализе правотворче­ской деятельности государственных и общественных организаций, а также результатов этой деятельности — правовых норм—такого еди­нодушия нет.

О. В. Иванов, например, утверждает, что «принцип объективной истины является принципом не всего социалистического права, а только отдельных его отраслей: уголовно-процессуального, гражданско-про­цессуального, административно-процессуального, арбитражного».[16]

Нетрудно заметить, что автор распространяет понятие истины лишь на правоприменительную деятельность. Еще более категорично выражена эта мысль А. Ф. Черданцевым. «Если признать свойство логической значимости (истинности или ложности) всех норм права, — пишет он, —то пришлось бы согласиться с тем, что: а) истинность норм права зависит от законодателя, а следовательно, законодательным путем можно изменить истину; б) истинность норм права зависит от состоя­ния законности; в) нормы, почему-либо не действующие, являются ложными; г) относительно одних и тех же фактов возможна и не одна истина; д) истина может быть не конкретной».[17]

Признак истинности — ложности, присущий юридической норме, ни в коей мере не лишает конкретного характера истину, устанавли­ваемую в правотворческой и правоприменительной деятельности. Кон­кретный характер истины, нашедший выражение в правовой норме, проявляется в том, что норма предстает как типовой масштаб поведе­ния, рассчитанный на регулирование определенного вида обществен­ных отношений. И поскольку юридические нормы различны (как раз­личны регулируемые ими общественные отношения), постольку каждая из них будет истинной в том случае, если она правильно отражает со­стояние именно данного вида общественных отношений и дает им пра­вильную юридическую оценку.

Истинный характер нормы проверяется общественной практикой, которая выступает критерием истинности наших знаний.[23] Критерием истинности правовых норм является правореализующая и правопри­менительная практика.[24]

Истинный характер юридической нормы проявляется через ее эффективность. Однако эти понятия не совпадают, ибо истинная норма может быть малоэффективной или неэффективной, если она, напри­мер, толкуется по-разному или на пути ее реализации возникают иного рода препятствия.

Таким образом, принцип истинности присущ, всему процессу правового регулирования, начиная с правовой регламентации общественных отношений и заканчивая правоприменительной деятельностью государственных органов и должностных лиц. Более того, вопрос об ис­тине в праве вполне правомерно считать структурным элементом мето­дологии правоведения.[25]