- •Представления об обществе в картине мира населения древней руси XI - XIII вв.
- •Глава 1. Человек в панораме города-государства: власть и общество
- •§ 1. Князь - идеология и обыденные представления
- •§ 2. Самоуправляющаяся община в структуре представлений о власти. Политическое сознание народной массы.
- •§ 3. Представления о социальной стратификации
- •Глава 2. Повседневная жизнь: человек в кругу близких
- •Глава 3. Внешний мир: обретение этнокультурных ориентиров. «чужие - свои»
- •Глава 4. Сверхъестественное в картине мира
Глава 1. Человек в панораме города-государства: власть и общество
Комплекс представлений об отношениях власти и подчинения - одна из ключевых составляющих картины мира и одна из сфер, являющихся предметом социально-антропологических и этнологических исследований. Сегодня мысль о том, что этногенез неразрывно связан с политогенезом является общепризнанной1. Формирование общественных страт и властных институтов -традиционный предмет исследования не только для социальных историков, но
и для представителей отечественной этнологической школы2 и западных
3
социальных антропологов .
Устройство власти в обществах, находящихся на докапиталистических стадиях развития (доклассовое, раннеклассовое и даже зрелое феодальное) имеет как правило выраженные черты культурного своеобразия. Родоначальник отечественной потестарно-политической этнографии Л.Е. Куббель считал, что политическая сфера в таких обществах существует неотрывно от всех других областей культуры, и, следовательно, в той же степени воплощает в себе этническую специфику как и традиционных костюм, религиозные воззрения, бытовой уклад. Обособление политической культуры, утрата специфических черт в пользу общеклассовых происходит только при переходе традиционного общества к капитализму4. Это означает в определенной степени и утрату этнического колорита (хотя говорить о полной утрате вряд ли можно и в этом случае).
Бромлей
Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука,
1983. С. 274-293. Бромлей Ю.В., Подольный Р.Г.
Человечество - это народы. М.: Мысль,
1990. С. 172.
2 Куббель
Л.Е. Очерки потестарно-политической
этнографии. М.: Наука, 1988.
3 Тишков
В. А. Реквием по этносу: Исследования
по социально-культурной антропологии
/ В. А. Тишков; Ин-т этнологии и антропоогии
им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2003. С.
477
- 79.
4 Куббель
Л. Е. Очерки потестарно-политической
этнографии. С. 24 - 25.
Кроме того, по мнению Л.Е. Куббеля, «будучи составной частью культуры в целом, культура потестарная и политическая, а также ее концентрированное выражение (хотя и не совпадающее с нею) - потестарная или политическая организация общества - во многих случаях могут рассматриваться в качестве черт той культурной специфики, утратив которую та или иная человеческая общность перестает существовать как отдельный самостоятельный этнос.
Это особенно ясно обнаруживается в тех исторических условиях, когда этническая специфика этой общности еще не успела устояться, то есть когда еще не завершен процесс этнической консолидации (что характерно именно для предклассового и раннеклассового уровней общественного развития). Таким образом, сама по себе потестарная и политическая культура в большой степени оказывается этнически специфичной»1. Слова эти как нельзя лучше подходят к этно-политической ситуации, сложившейся в восточно-славянских землях в начале I тыс. н. э. Становление и развитие государственности стало локомотивом этногенетических процессов.
1
Там же. С. 53.
По словам А.Я. Гуревича, «общественная практика, как известно, подчас находит в высшей степени причудливое отражение в умах ее агентов. Но поскольку человеческая деятельность сознательна и люди поступают, руководствуясь идеалами, в которые отлились, трансформировавшись, их жизненные связи, то фантастические образы общественного сознания сами неизбежно включаются в их практику и становятся ее органической составной частью. Историческое исследование не может обойти этой стороны социальной жизни»1. Не может обойти этого вопроса и историко-этнографическое исследование.
Представления человека Древней Руси об обществе и власти строились в рамках образа крупных социальных организмов, каждый из которых был самостоятельной единицей политической жизни домонгольского периода русской истории. В источниках эти общности выступают как «волости» или «земли». Поэтому предметом рассмотрения в настоящей главе станет отражение в коллективном сознании социальных и политических реалий города-государства2.
1 Гуревич
А.Я. Норвежское общество в раннее
средневековье. М., 1977. С. 249.
2 Термин,
предложенный И.Я. Фрояновым. Конечно,
можно было бы, обойтись и без кабинетных
терминов, а использовать те, которые
даны нам непосредственно в летописных
и иных письменных источниках, но, к
сожалению, древние слова вряд ли пригодны
для использования их в научной лексике,
основным качеством которой, как известно,
должна быть предельная четкость круга
значений. В современном русском языке
слова «волость» и уж тем более «земля»
обозначают уже совсем иные понятия. Да
и по поводу древнерусского значения
этих слов по сей день идут споры. Поэтому
нововведение И. Я. Фроянова кажется
очень удобным и точным, по крайней мере,
в качестве технического термина (удачней
такого же кабинетного - «княжество») .