Периодизация

1. Долитературный (фольклорный) – период времен рабовладельческого строя. Ср 8 века донэ – сред.3 в до нэ. Теренция, Лукреций, Катул, Цезарь.

2. эпохи республики - ранняя римская литеартура и литеаратура первых гражданских войн. Ср.3 в. – 40-гг.1 века до нэ. Ран.Вергилий, Гораций, Тебул.

3. Становления империи принципата Августа – Золотой Век - 40гг – 14г нэ Сенека, Вергилий, Ювенал, Апулей, Овидий.

4. Литература эпохи империи 1 век нэ – 5 век Ювенал, Петроний

Золотой век. Никогда еще на невеликом «временном пятачке» не теснилось столько выдающихся поэтов и писателей, как в годы правления Августа. Это настоящий каскад талантов. Некоторые поэты последующих поколений склонны были объяснять такой феномен поддержкой Мецената и сетовали на то, что меценаты вывелись. Разумеется, факт прямого или завуалированного подкупа, равно как и того, что поэзия во многом была рупором идей нового политического режима, трудно отрицать. Но главное было не в этом. Десятилетия, непосредственно предшествующие приходу Августа к власти, были наполнены такими событиями, что казалось, будто сама судьба впервые поставила на сцене истории одну из своих величайших трагедий, героями которой стали Помпей, Цезарь, Брут, Цицерон, Антоний, Клеопатра.

Особенности и идеи   «Энеида», по сравнению с гомеровским эпосом, «вторична». Вергилий – многоопытный мастер, рассчитывающий свои приемы, подбирающий выразительные средства, нацеленные на то, чтобы эффективно воздействовать на читателя. В «Энеиде» дает о себе знать известная «заданность» каждого образа, эпизода, подчиненность повествования запрограммированной тенденции. Генерализующая идея поэмы – прославление римской державы, Италии, Августа, его политики и официальных идеологических ценностей. И это определяет весь художественный строй «Энеиды». Подобная, лежащая на поверхности, нарочитая идеологическая направленность была, конечно, незнакома гомеровскому эпосу. Кроме того, мифологический пласт в «Энеиде» не был просто необходимой данью эпической традиции. Для Вергилия и его современников Троянская война, деяния Энея в Италии были не сказкой, не мифом, а реалиями, в которые они верили. «Энеида» давала художественную интерпретацию официального взгляда на божественное, легендарное происхождение Рима. Тенденциозность дает о себе знать и в трактовке древности, представленной в явно идеализированном виде. Это отвечало политике Августа, который стремился возродить «доблесть предков», чтобы тем самым оздоровить общество, подверженное нравственному кризису. В древних римлянах Вергилий подчеркивает доброту, скромность, простоту. Таковы царь Латин и особенно латинизированный грек – царь Эвандр. Он живет непритязательно, в тесном доме, равнодушен к богатству, предлагает Энею не пренебречь его небогатой трапезой. По контрасту с современностью в поэме акцентирована устойчивость семейных и родственных уз у древних италийцев, наделенных развитым чувством чести. Таковы отношения Латина и его дочери Лавинии, Эвандра и его сына Палланта, Энея и его отца Анхиза..Образы Тенденциозность «Энеиды» очевидна и в обрисовке характеров. Центральный герой Эней, как уже подчеркивалось, – воплощение идеальных черт римлянина. Прежде всего, он благочестив и религиозен. Любезный сын и заботливый отец. Послушен року, который его ведет, хотя в последних частях поэмы заметна его возросшая активность. Но все же он менее самостоятелен, чем гомеровские герои. Известная «пассивность» Энея – своеобразное отражение распространенной в Риме философии стоицизма, в основе которой – принцип покорности неумолимой судьбе и стойкости перед ее ударами. Эней – человек долга. Он выполняет возложенную на него историческую миссию. Второй брак Энея с Лавинией, смешение троянцев с италийскими племенами – все это исполнено идеологической значимости. Своим происхождением от двух народов Риму предуказано господствовать на Западе и на Востоке, римлянам – быть «владыками мира».Несомненная «заданность» дает себя знать в обрисовке других персонажей. Отец Энея Анхиз – мудрый старец, патриарх, наделенный даром предвидения. Сын Энея Асканий – красавец, доблестный юноша, достойный роли основателя рода Юлиев. Воплощение доблести – Турн и амазонка Камилла. Покорен воле богов царь Латин. И все же герои «Энеиды» несут печать некоторого схематизма, они не запечатлеваются в нашей памяти, не становятся нашими духовными спутниками, подобно полнокровным созданиям Гомера, таким, как Пенелопа, Андромаха, Гектор, Ахилл и другие. Исключение составляет образ Дидоны, может быть, самый яркий в поэме. Трагическая фигура, она пленяет нас силой страсти и мучительных переживаний. Образ Дидоны остался в литературе: она действует в книге Овидия «Героиды», в рыцарском романе.

Связь с Гомером Долгое время общим для критиков нового времени было обвинение Вергилия в «неоригинальности», «вторичности» «Энеиды», опиравшееся на наличие в ней черт и мотивов, близких гомеровским. Теперь же мы понимаем, что Вергилий не был ни подражателем, ни продолжателем Гомера. Речь может идти лишь о том, что он выстраивает свое повествование на фоне прославленного гомеровского эпоса, сознательно ставя своих героев в положение «двойников», с тем чтобы отчетливее предстало различие самих времен и порожденных ими характеров. Для Одиссея, такого же скитальца, как и Эней, и следующего по тому же западному маршруту, главное — возвращение на родину, на трижды дорогую ему Итаку. Энеи не меньший патриот, чем его злейший враг Одиссей. Одиссей хитростью лишил его родины, и он стремится воссоздать Трою на чужбине, дав новому городу ее древнюю славу и величие. Вергилий самостоятелен в развитии действия, более концентрированного и напряженного, чем у Гомера. Повествование разбивается на ряд отдельных сменяющих друг друга картин, связанных не только с передвижением героя в пространстве, но и с его внут ренними психологическими переживаниями. Как и у Гомера, у Вер гилия наряду с героями действуют боги, но более «цивилизова ные». Они менее подвержены людской зависти и вражде, равно к и другим порокам смертных. Это позволило Вергилию обознач, Tiv богами и персонажами «Энеиды» дистанцию, позволяющую **е педним относиться к первым с пиететом, чуждым героям Гоме-П° • их непосредственностью, порой дерзающим в сердцах бросить богам упрек или метнуть в них стрелу. д71я"Гомера существуют в основном два временных измерения — астояшее и прошедшее, куда настоящее уходит своими мифологическими корнями. Мотив будущего для него крайне редок. Главный герой Энеиды, напротив, нацелен не только на настоящее и на ближайшее будущее (создание в Италии новой Трои), но и на судьбы самых отдаленных потомков. И именно это делает поэму злободневной. Интерес к будущему может быть объяснен не одними лишь политическими мотивами, от которых не свободен ни один художник, но также и влиянием этрусских корней Вергилия, ибо на средиземноморском Западе именно у этрусков существовало досконально разработанное учение о будущем народа с точным указанием отмеренного ему количества веков. Вслед за Одиссеем Эней спускается в подземное царство. Но как не похоже подземное царство Вергилия на Аид Гомера и сколь различны результаты фантастических странствий обоих героев-современников! Спуск Одиссея в системе Гомера — малозначащий эпизод. Схождение же в подземный мир Энея превращается у Вергилия в центральную сюжетную линию, философскую и ис-торико-политическую идею повествования. Эней не просто узнает, что его лично ждет в неведомой Италии. Об этом сказано буквально в двух словах, но зато раскрывается грандиозная философская и историческая панорама судьбы Италии и всего круга земель, достигается понимание того, что от каждого шага ныне живущего зависит будущее мира.

7. Розкрийте релігійно-філософське осмислення життя в романі Апулея «Метаморфози, або Золотий осел». Визначте роль вставних новел у творі. Поясніть, який сенс має Казка про Амура та Психею у сюжеті цього роману.

Метаморфо́зы» (лат. Metamorphoseon), или «Золото́й осёл» (De asino aureo, Asinus aureus) — роман в 11 книгах, написанный древнеримским писателем II в. н. э. Апулеем. Единственный полностью дошедший до нас античный роман, написанный на латинском языке. «Метаморфозы» дошли до нас почти в сорока списках. Самый древний и самый лучший из них относится к XI веку и находится во Флоренции в Bibliotheca Medicea Laurentiana. Он заключает «Апологию», «Метаморфозы», «Флориды», расположенные в этом порядке, и ряд глав из «Анналов» (XI—XVI) и «Истории» (I—V) Тацита.Из ранних изданий, не утративших своего значения до настоящего времени, специалисты называют издания Ф. Бероальда (1500), Берн. Филомата (1522), П. Кольвия (1588) и Скалигера (1600). Первое научное издание, осуществленное Г. Кайлом, появилось в 1849.Точная дата создания романа неизвестна; исследователи относят его написание либо к раннему (150-е годы)^[1], либо к позднему (ок. 170 или 180) периоду творчества Апулея. Также давно обсуждается вопрос о греческих источниках «Метаморфоз»: есть версии, что Апулей пользовался сборником так называемых «милетских рассказов» (несохранившимся; ещё в древности им приписывалось эротическое содержание) или также не дошедшим до нас сочинением некоего Лукия из Патр, лица исторически недостоверного^[2].Одним из возможных источников считается позднегреческая сатирическая повесть «Лукий, или Осёл»— возможно, подражание Лукию Патрскому или пересказ его произведения^[3]; долгое время она неверно приписывалась Лукиану Самосатскому. Это история злоключений юноши, который из-за страстного желания познать секреты магии по ошибке превратился в осла вместо того, чтобы превратиться в птицу. «Метаморфозы» во многих местах почти дословно совпадают с «Ослом» Псевдо-Лукиана.В настоящее время признается наиболее вероятным, что «Метаморфозы» Лукия из Патр послужили общей моделью для произведения Псевдо-Лукиана и для романа Апулея. Одно из косвенных доказательств непосредственной связи Апулея с Лукием видят также в том, что произведение Апулея носит то же название, что и произведение Лукия из Патр.В книге рассказывается о невероятных похождениях беспутного знатного римского юноши Луция, увлечённого женщинами и колдовством; повествование ведётся от его лица. Оказавшись в греческой области Фессалия, считавшейся в античности родиной магии и славившейся своими ведьмами, он решил испытать на себе местное чародейство. Он узнал, что Памфила, жена хозяина дома, в котором он квартирует, — ведьма. Её служанка Фотида спрятала его на чердаке, и на его глазах Памфила с помощью волшебных мазей обратилась в сову и улетела на свидание к возлюбленному. Фотида достает ему мазь, которая должна обратить его в птицу, но путает баночки, и вместо того, чтобы стать птицей, Луций превращается в осла.В обличье животного Луций попадает к различным хозяевам, претерпевает всякого рода унижения, в основном связанные с тяжёлым трудом, становится жертвой сексуальных домогательств одной знатной дамы и видит жизнь многих слоёв позднеантичного общества — от земледельцев и разбойников до жрецов Кибелы и богатых горожан, всюду наблюдая падение нравов. Изнурённый и доведённый до отчаяния Луций просит богов о помощи, и на его молитву откликается богиня Исида. По её указанию Луций съедает цветущие розы и снова превращается в человека. Отрёкшись от прежней порочной жизни, он проходит обряд посвящения и становится пастофором (жрецом Осириса и Исиды).Стиль «Золотого осла» подчёркнуто ироничен и эксцентричен, изобилует каламбурами, нагромождениями эпитетов, архаичными построениями предложений; автор любит использовать редкие и устаревшие слова. Крайнее стилистическое своеобразие приводило ранних исследователей романа к мысли, что Апулей писал на особом «африканском диалекте» латыни. При этом язык произведения сильно изменяется в последней книге, где описывается религиозное пробуждение Луция; его обращения к богине написаны вполне серьёзным и торжественным слогом. У этого факта есть несколько объяснений:

1. Роман представляет собой завуалированный эзотерический трактат: первые десять книг изображают полную чувственных удовольствий и соблазнов жизнь, ведущую к деградации и переходу в «скотское» состояние, а последняя демонстрирует возвышение человека через приобщение к божественным тайнам.

2. В романе «зашифрована» жизнь самого Апулея, который был посвящён в различные мистические учения и был судим по обвинению в колдовстве.

3. Произведение представляет собой сатиру на все черты жизни позднего Рима, в том числе и на религию. Иронические нотки в описании обрядов инициации, через которые проходит Луций, говорят о религиозном скептицизме Апулея.

Вставные новеллы В тексте романа также встречается около двадцати вставных новелл, возможно, позаимствованных из милетского сборника и/или восходящих к фольклорным источникам; большинство повествует о неверных жёнах, глуповатых мужьях и хитроумных любовниках. Одна из них излагает сказание об Амуре и Психее, в дальнейшем пользовавшееся огромной популярностью в европейской культуре.

8. Дайте загальну характеристику Давньоримської поезії «золотого віку». Висвітліть коло проблем, яких торкається К. Горацій у «Посланні до Пізонів». Дайте загальну характеристику творчості П. Овідія.

Никогда еще на невеликом «временном пятачке» не теснилось столько выдающихся поэтов и писателей, как в годы правления Августа. Это настоящий каскад талантов. Некоторые поэты последующих поколений склонны были объяснять такой феномен поддержкой Мецената и сетовали на то, что меценаты вывелись. Разумеется, факт прямого или завуалированного подкупа, равно как и того, что поэзия во многом была рупором идей нового политического режима, трудно отрицать. Но главное было не в этом. Десятилетия, непосредственно предшествующие приходу Августа к власти, были наполнены такими событиями, что казалось, будто сама судьба впервые поставила на сцене истории одну из своих величайших трагедий, героями которой стали Помпей, Цезарь, Брут, Цицерон, Антоний,

Гораций «Послание к пизонам»(Послание к Пизонам об искусстве поэзии.)

Послание обращено к аристократам Пизонам, из которых один был начинающим драматургом. В этом послании Гораций дает главным образом поэтику драмы. Название "Об искусстве поэзии" ("Dе arte poetica") было дано этому посланию ритором I в. н. э. Квинтилианом, который в качестве примера порочной композиции ссылается на фантастическую картину, изображенную в самом начале послания Горация ("Образование оратора", VIII, 3, 60). В отличие от "Поэтики" Аристотеля, поэтика Горация нормативна. Подводя итог длительному и многообразному процессу литературного развития, Гораций желает дать твердые законы поэзии, достойные, по его мнению, эпохи цезаризма.  Гораций говорит о мифическом доисторическом времени, когда Орфей , поэт и божественный истолкователь воли богов, заставил людей прекратить убийства и изменить образ жизни. В историческое время на формирование поэзии оказала влияние философия. Вопрос взаимоотношения таланта и искусства волновал не одного Горация. Аристотель утверждал, что "поэзия составляет удел или богато одаренного природой, или склонного к помешательству человека. Первые способны перевоплощаться, вторые приходить в экстаз".Гораций не является сторонником этой теории, ставящей поэта на одну ступень с предсказателем. Одного таланта недостаточно. Его нужно дополнить мастерством и умением. Очень важно мнение авторитетного судьи-критика, который беспристрастно проанализирует произведение с точки зрения стиля, языка и несовершенные по форме произведения возвратит автору для исправления. Независимый от автора критик, смело указывающий на недостатки, - истинный, неподкупный друг:  Гораций не теоретизирует , а как мастер передает практические секреты ремесла ученикам и последователям. Владение поэтическим мастерством он считает главным.       

При всем своем отрицательном отношении к вдохновению Гораций не отрицает данного богами таланта. Техника, владение мастерством, по его мнению, обязательно должны опираться на врожденные  склонности и способности:По мнению Горация, истинный поэт должен четко и точно описывать характеры героев: Поэтическое произведение должно быть последовательным и цельным: образы связаны, соответствуют друг другу и словесному выражению. Язык драматического героя должен соответствовать его характеру, эмоциональному состоянию. Очень важно социальное положение персонажа Произведение Горация не имеет ясного построения, оно не очень последовательно, но, тем не менее, в нем обраны не только интересные, но и очень важные советы по литературной практике.

Овидий. Первыми литературными опытами Овидия, за исключением тех, которые он, по его собственным словам, предавал огню «для исправления», были «Героиды» (Heroides) и любовные элегии. Яркость поэтического дарования Овидия высказывается и в «Героидах», но наибольшее внимание римского общества он обратил на себя любовными элегиями, вышедшими, под заглавием «Amores», сначала в пяти книгах, но впоследствии, по исключению многих произведений самим поэтом, составившими три дошедшие до нас книги из 49 стихотворений. Эти любовные элегии, содержание которых в той или другой степени, возможно, основывается на любовных приключениях, пережитых поэтом лично, связаны с вымышленным именем его подруги, Коринны, которое и прогремело на весь Рим, как об этом заявляет сам поэт (totam cantata per Urbem Corinna). В этой довольно распространенной в римской литературе форме, уже имевшей своих классиков, Овидию удалось проявить в полной силе яркое дарование, сразу сделавшее его имя громким и популярным. Оканчивая последнюю из этих элегий, он изображает себя столь же прославившим свой народ пелигнов, сколько Мантуя обязана своей славой Виргилию, а Верона — Катуллу. Бесспорно, поэтического дарования, свободного, непринужденного, блистающего остроумием и меткостью выражения, в этих элегиях очень много, как много точных жизненных наблюдений, внимания к детали и версификаторского таланта, для которого, по-видимому, не существовало никаких метрических трудностей. Несмотря на это большая часть творческого пути Овидия лежала впереди. «Наука любви» «Метаморфозы» и «Фасты».Но прежде чем он успел эти ценные труды довести до конца, его постиг внешний удар, коренным образом изменивший его судьбу. Осенью 9 г. Овидий неожиданно был отправлен Августом в ссылку на берега Чёрного моря, в дикую страну гетов и сарматов, и поселен в городе Томы (сейчас Констанца, в Румынии). Ближайшая причина столь сурового распоряжения Августа по отношению к лицу, бывшему, по связям своей жены, близким к дому императора, нам не известна. Сам Овидий неопределённо называет её словом error (ошибкой), отказываясь сказать, в чём эта ошибка .Ссылка на берега Чёрного моря подала повод к целому ряду произведений, вызванных исключительно новым положением поэта. Свидетельствуя о неиссякаемой силе таланта Овидия, они носят совсем другой колорит и представляют нам Овидия совсем в другом настроении, чем до постигшей его катастрофы. Ближайшим результатом этой катастрофы были его «Скорбные Элегии» или просто «Скорби» (Tristia), которые он начал писать ещё в дороге и продолжать писать на месте ссылки в течение трёх лет, изображая своё горестное положение, жалуясь на судьбу и стараясь склонить Августа к помилованию. Элегии эти, вполне отвечающие своему заглавию, вышли в пяти книгах и обращены в основном к жене, некоторые — к дочери и друзьям, а одна из них, самая большая, составляющая вторую книгу — к Августу. Эта последняя очень интересна не только отношением, в какое поэт ставит себя к личности императора, выставляя его величие и подвиги и униженно прося прощения своим прегрешениям, но и заявляющем, что его нравы совсем не так дурны, как об этом можно думать, судя по содержанию его стихотворений: напротив, жизнь его целомудренна, а шаловлива только его муза — заявление, которое впоследствии делал и Марциал, в оправдание содержания многих из своих эпиграмм. В этой же элегии приводится целый ряд поэтов греческих и римских, на которых сладострастное содержание их стихотворений не навлекало никакой кары; указывается также на римские мимические представления, крайняя непристойность которых действительно служила школой разврата для всей массы населения.За «Скорбными элегиями» следовали «Понтийские письма» (Ex Ponto), в четырёх книгах. Содержание этих адресованных Альбиновану и иным лицам писем в сущности тоже, что и элегий, с той только разницею, что сравнительно с последними «Письма» обнаруживают заметное падение таланта поэта. Это чувствовалось и самим Овидием, который откровенно признается (I, 5, 15), что, перечитывая, он стыдится написанного и объясняет слабость своих стихов тем, что призываемая им муза не хочет идти к грубым гетам; исправлять же написанное — прибавляет он — у него не хватает сил, так как для его больной души тяжело всякое напряжение. Цитата из Писем часто используется авторами как просьба к читателю о снисходительности. Тяжесть положения отразилась, очевидно, на свободе духа поэта; постоянно чувствуемый гнёт неблагоприятной обстановки все более и более стеснял полет его фантазии. Отсюда утомительная монотонность, которая, в соединении с минорным тоном производит в конце концов тягостное впечатление — впечатление гибели первостепенного таланта, поставленного в жалкие и неестественные условия и теряющего своё могущество даже в языке и стихосложении. Однако, с берегов Чёрного моря пришли в Рим два произведения Овидия, свидетельствующие о том, что таланту Овидия были под силу и предметы, обработка которых требовала продолжительного и серьёзного изучения.«Метаморфозы»Первым из таких произведений были «Метаморфозы» («Превращения»), огромный поэтический труд в 15 книгах, заключающий в себе изложение относящихся к превращениям мифов, греческих и римских, начиная с хаотического состояния вселенной до превращения Юлия Цезаря в звезду. Этот высокий по поэтическому достоинству труд был начат и, можно сказать, окончен Овидием ещё в Риме, но не был издан по причине внезапного отъезда. Мало того: поэт, перед отправлением в ссылку, сжёг, с горя или в сердцах, даже саму рукопись, с которой, к счастью, было уже сделано несколько списков. Сохранившиеся в Риме списки дали Овидию возможность пересмотреть и дополнить в Томах это крупное произведение, которое таким образом и было издано. «Метаморфозы» — самый капитальный труд Овидия, в котором богатое содержание, доставленное поэту главным образом греческими мифами, обработано с такой силой неистощимой фантазии, с такой свежестью красок, с такой лёгкостью перехода от одного предмета к другому, не говоря о блеске стиха и поэтических оборотов, что нельзя не признать во всей этой работе истинного торжества таланта, вызывающего изумление. Недаром это произведение всегда много читалось и с давних пор переводилось на другие языки, начиная с греч. перевода, сделанного Максимом Планудом в XIV веке. Даже у нас есть немало переводов (как прозаических, так и стихотворных); четыре из них появились в свет в течение семидесятых и восьмидесятых годов XIX века.Другое серьёзное и также крупное не только по объёму, но и по значению произведение Овидия представляют «Фасты» (Fasti) — календарь, содержащий в себе объяснение праздников или священных дней Рима. Хотя сохранились эти два произведения, но до нас не дошла трагедия Овидия, под заглавием «Медея», которая хотя и была произведением юности поэта, но считалась в римской литературе одним из лучших образцов этого литературного вида. На ней с удовольствием останавливается Квинтилиан (X, 1, 98), о ней упоминает и Тацит в «Разговоре об ораторах» (гл. 12). Не дошло до нас и ещё нескольких сочинений, написанных частью в Риме, частью в Томах и в числе последних — панегирик Августу, писанный на гетском языке, о чём извещает в одном из своих понтийских писем (IV, 13, 19 и сл.) сам Овидий, всё ещё не теряя надежды на облегчение своей участи, если не на полное помилование. Но этим надеждам сбыться не было суждено. Не только Август, но и Тиберий, к которому он также обращался с мольбами, не возвратил его из ссылки: несчастный поэт скончался в Томах в 17 г. и погребён в окрестностях города.

9. Дайте загальну характеристику літературного процесу доби Середньовіччя. Поясніть, у чому полягає особливість Французького героїчного епосу. Проаналізуйте епічний твір «Пісня про Роланда».

Термин «средневековье», введенный в 1667 г. немец­ким историком Горном, в классической (христианс­кой) схеме периодизации культурно-историче­ского процесса обозначает эпоху между древностью и новым временем.