38. Модель Листа, роль государства.

Термин "изоляция" устойчиво сопровождается неким негативным понятийным фоном. Либералы успели вбить нам в голову, что "открытость" — это хорошо, а "изоляция" — плохо. В качестве положительного примера обычно приводятся рыночные экономические режимы, основанные на открытости и свободе торговли, им противопоставляются "тоталитарные государства", где царит если не нищета, то постоянный дефицит и заниженные нормы жизни. Отсюда делается поспешное отождествление: "открытость, мондиализация — процветание, изоляция — нищета". Но все далеко не так очевидно.

Немецкий экономист прошлого века Фридрих Лист, оказавший колоссальное влияние на самых разнообразных экономистов и политиков (от Кейнса до Ратенау, Витте и Ленина), логически безупречно разбил либеральный тезис ( "открытость — добро, изоляционизм — зло") серией аргументов, настолько неопровержимых, что они полностью сохраняют свое значение и сейчас. Так, Лист на примере Англии показал, что либеральная открытость экономических систем двух обществ неизменно приводит к тому, что ей в полной мере может воспользоваться только одна из сторон — та, которая имеет более развитую и укорененную, отлаженную и давнюю рыночную инфраструктуру. Иными словами, Фридрих Лист вскрыл важнейший пункт либеральной идеологии — она пристрастно служит интересам тех стран или стратегических блоков, которые первыми встали на этот путь, Таким образом, видимая незаинтересованность и внешне провозглашаемый "универсализм" либерально-рыночной доктрины оказываются лишь прикрытием для довольно эгоистических интересов вполне конкретных стран. А те государства, которые по каким-то причинам развивали свою хозяйственную структуру, следуя иными путями, обречены в случае либерализации на утрату суверенности и попадание в зависимое, подчиненное положение относительно более "продвинутых" в рынке соседей.

С другой стороны, Лист прекрасно понимал, что динамическое развитие экономики в современных условиях не может происходить в рамках отдельно взятого государства при полной блокировке внешних экономических контактов, и на экономический вызов современности невозможно ответить простым отказом от диалога. Иными словами, изоляционизм тоже не выход, он с неминуемостью приведет рано или поздно к стагнации и — далее — к прямой колонизации динамически развивающимися либеральными конкурентами. Что же делать?

Проанализировав множество параметров экономических и геополитических моделей, Фридрих Лист пришел к выводу, что спасением для государства, конкурирующего с либеральными соседями, но вставшего на этот хозяйственный путь в более поздние исторические сроки, является только одно — "автаркия больших пространств".

Смысл листовской теории "автаркии больших пространств" сводится вкратце к следующему. Открытость хозяйственной структуры является важнейшим компонентом социально-экономической динамики общества, но, вместе с тем, открытость по отношению к более развитым в рыночным смысле государствам неминуемо ведет к колонизации и утрате суверенитета. Следовательно, необходимо прибегнуть к избирательной открытости, которая наличествует в отношении государств, столь же или менее развитых в рыночном смысле, нежели данное государство, но которая превращается в "железный занавес" там, где речь идет о более развитых государствах. Но и в последнем случае отношения сводятся не к полной таможенной блокаде, а к экономическому сотрудничеству, которое квалифицируется государственными органами, следящими за соблюдением геополитических интересов державы, как безвредное или даже полезное. Обмен, способствующей экономическому росту державы, приветствуется и в случае более развитых стран; то, что может препятствовать этому росту, ставится вне закона.

Но такая избирательная открытость будет действенна только в том случае, если развивающимся странам удастся создать довольно крупный экономический континент, объединенный единой таможенной границей. Иными словами, единственно возможная "автаркия" может эффективно существовать только на территории "больших пространств". Отдельно взятое национальное государство не способно на автаркию по объективным причинам.

Фридрих Лист формулировал свою теорию, находясь в гуще конкретных исторических событий. Перед его глазами была развитая либеральная Англия, навязывающая — к своей выгоде — правила игры феодальной, континентальной Германии, казалось бы, безнадежно отставшей. Но Лист гениально предугадал вехи того пути, который изменил всю картину. У правителей Германии хватило ума, чтобы прислушаться к мнению ученого. Выходом стал "таможенный союз", Zollverein, который объединил в единый экономический блок хозяйства Германии, Австрии и Пруссии. Этническая и историческая близость служили в данном случае благоприятным фактором. "Избирательная открытость" позволила не просто придать новый динамический импульс Германии, но стала своеобразной хозяйственной традицией для всей Европы. И именно благодаря реализации "автаркии больших пространств" — пускай в новой форме — континентальной Европе (и особенно Германии) удалось стремительно оправиться от катастрофы Второй мировой. Даже несмотря на то, что англосаксам (в первую очередь, США) удалось навязать рыночный порядок в форме официальной экономической доктрины Запада. Однако за "германское чудо" ответственно именно молчаливое и осторожное использование листовской патерналистской модели, а отнюдь не оккупационный и колонизационный по сути план Маршалла.

Теория протекционизма, благодаря которой Лист и приобрёл известность, отличается несомненной оригинальностью, хотя некоторые учёные и видят в ней влияние американского экономиста Гамильтона.

Каждая страна, по мнению Листа, проходит в своём развитии пять периодов:

дикий

пастушеский

земледельческий

земледельческо-промышленный

земледельческо-промышленно-торговый

Чисто земледельческие страны отличаются бедностью, невежеством, рутиной, произволом в управлении, недостатком средств существования, политической слабостью; масса производительных сил лежит в них праздно. Необходимо вывести их из этого состояния и развить внутреннюю промышленную силу. Лучшее средство для этого — покровительственные таможенные пошлины. Благодаря им внутренние производители ставятся в одинаковые условия конкуренции с иностранцами; промышленность начинает развиваться и постепенно достигает такого совершенства, что может выдержать соперничество с заграничной. С этого момента миссия протекционизма должна считаться оконченной; промышленность окрепла, пошлины могут быть сняты.

Расцвет туземной промышленности влечёт за собой ряд благодетельных последствий — улучшение общественных учреждений, расширение пользования естественными силами природы, оживление земледелия, усовершенствование путей сообщения, развитие торговли, судоходства, морского могущества, колониальных владений; но особенно важно развитие производительных сил страны, которое имеет гораздо большее значение, чем накопление ценностей. Временные потери потребителей от вздорожания товаров, обложенных таможенной пошлиной, сторицей покрываются развитием производительных сил. Обращаясь к современной ему Германии, Лист полагал, что она находится как раз в том периоде, когда необходима покровительственная таможенная система, и ратовал за объединение Германии с целью покровительства туземной промышленности.

Протекционисты, черпая свои главные доводы из сочинения Листа, нередко забывали о том, что он не был абсолютным приверженцем покровительственных пошлин, а считал их уместными только при переходе от земледельческого состояния к промышленному. Стеснения международной торговли, по его мнению, вредны и нежелательны в периоды дикого состояния, пастушеского быта и первобытного земледелия, равно как в тот период, когда нация достигла высокого расцвета внутренней промышленности. С другой стороны, Лист считал покровительственную систему возможной только там, где существуют необходимые для развития промышленности условия, как-то: закругленность территории, густое население, богатство естественных сил природы, прогрессирующее земледелие, высокая степень цивилизации и политическое развитие.

Фридрих Лист — экономист-геополитик

Первым, кто стал широко использовать исторические примеры как политэкономические аргументы, акцентируя при этом значение политико-правовых и социокультурных институтов для экономического развития, был Фридрих Лист (1789—1846). Энергичный общественный деятель, предприниматель, одним из первых оценивший значение железных дорог и сам проектировавший их, запальчивый критик идей Смита и Сэя, провозгласил, что «наука не имеет права не признавать природу национальных отношений».

«Космополитической экономии» Смита и его франко- и германоязычных эпигонов Лист противопоставил национальную экономию, призванную содействовать «промышленному воспитанию», подъёму производительных сил нации на основе «воспитательного протекционизма». Свобода торговли может быть взаимовыгодна лишь для тех стран, достигших «нормальной» ступени экономической развития, каковой Лист считал «торгово-мануфактурно-земледельческое состояние» нации.

Жизнь Фридриха Листа, выходца из среднего сословия южногерманского города Рейтлингена, была довольно бурной; его энергичная общественная и ученая деятельность целиком пришлась на годы Священного союза, созданного Венским конгрессом держав-победительниц бонапартизма (1815) и предопределившего Германии участь политически раздробленной, «лоскутной» страны, экономически остававшейся преимущественно аграрной, с многочисленными препятствиями для образования национального рынка (таможенные барьеры, невысокий уровень развития транспорта и связи, разнобой денежных систем, мер и весов и так далее).

Лист начал с преподавания «практики государственного управления» в Тюбингенском университете и красноречивой агитации — в печати и в парламенте королевства Вюртенберг — за отмену внутренних германских таможен и упорядочение финансов; был лишен из-за сложившейся репутации «революционера» депутатского места, арестован и после годичного тюремного заточения эмигрировал в 1825 году в США, где вскоре открыл (в Пенсильвании) залежи каменного угля и для их доходной разработки спроектировал и организовал сооружение одной из первых железных дорог (1831). Разбогатев, Лист устремился на родину с проектом всегерманской железнодорожной сети, основал акционерное общество; вынужден был из-за интриг уехать во Францию; успешно участвовал в конкурсе Парижской академии наук на сочинение о международной торговле; вернулся в Германию для публикации своего главного сочинения «Национальная система политической экономии» (1841).

В экономической истории стран, с которыми его связали перипетии судьбы, Лист черпал аргументы при создании доктрины, которую он противопоставил торжествовавшей классической «космополитической экономии».

Предлагая простую схему пятистадийного экономического развития наций от пастушеского до «торгово-мануфактурно-земледельческого» состояния, Лист делал из «уроков истории» вывод, что только для стран, стоящих на равной ступени, может быть взаимовыгодна свобода торговли. Размышляя над «уроками истории» и прежде всего над экономической гегемонией Англии, он доказывал, что переход к «торгово-мануфактурно-земледельческой» стадии не может совершаться сам по себе и посредством свободы обмена, так как при свободе обмена между торгово-мануфактурно-земледельческой и чисто земледельческими нациями, вторая обрекает себя на экономическую отсталость и политическую несостоятельность (к примеру, Польша и Португалия). Именно так, по мнению Листа, и действовала Англия, ставшая после 1815 года «мастерской мира». Создав своё коммерческое и промышленное величие строгим протекционизмом, англичане, по мнению Листа, нарочито стали вводить в заблуждение другие, отставшие нации доктриной свободы обмена, взаимовыгодной лишь при равном уровне экономического развития стран, в противном же случае обрекающей менее развитые страны «лишь на производство земледельческого продукта и сырых произведений и на производство только местной промышленности», то есть на долю аграрно-сырьевого придатка промышленных стран.

Переход к «торгово-мануфактурно-земледельческой» стадии не может совершиться сам по себе посредством свободы обмена, так же как не может совершиться в отсутствие национального единства (здесь яркими примерами для Листа были судьбы итальянцев, ганзейцев и голландцев). Для формирования внутреннего рынка необходимы политическое единство и таможенное покровительство отраслям национальной промышленности, пока те пребывают в «младенческом состоянии».

«Софизму» фритредерства Лист противопоставил идею «воспитательного протекционизма» — систему правительственных мер поддержки молодых отраслей национальной промышленности для подъёма их до мирового уровня конкурентоспособности. Вокруг этой идеи Лист очертил свою «национальную систему политической экономии» рядом противопоставлений классической школе.

1. Охарактеризовав систему А. Смита как «политэкономию меновых ценностей», Лист противопоставил ей политэкономию «национальных производительных сил», придав весьма широкое толкование понятию «производительные силы», введенному в оборот французским статистиком Шарлем Дюпеном («Производительные и торговые силы Франции», 1827). По Листу, производительные силы — это способность создавать богатство нации. «Причины богатства суть нечто совершенно другое, нежели само богатство», и первые «бесконечно важнее» второго. В состав производительных сил Лист включал различные институты, способствующие экономическому развитию — от христианства и единоженства до почты и полиции безопасности. Учение Смита о непроизводительном труде и ограничение предмета исследований лишь материальным богатством и меновыми ценностями Лист счел непониманием сущности производительных сил. Он указывал, что можно написать целую книгу о благодетельном влиянии института майората на развитие производительных сил английской нации, а с другой стороны, отмечал гибельное влияние на промышленность Испании, Португалии и Франции идеи, что для дворянства предосудительны занятия торговлей и промыслами.

2. Учению о разделении труда и принципу сравнительных преимуществ Лист противопоставил концепцию национальной ассоциации производительных сил, подчеркнув приоритет внутреннего рынка над внешним и преимущества сочетания фабрично-заводской промышленности с земледелием. Земледельческую нацию Лист сравнил с одноруким человеком, и как пример близорукости Смита и Сэя приводил их мнение, что Соединенные Штаты «подобно Польше» предназначены для земледелия. Пропагандируя германскую железнодорожную систему, Лист указывал, что национальная система путей сообщения является необходимым условием полного развития мануфактурной промышленности, расширяя на все пространство государства оборот минеральных ресурсов и готовой продукции и обеспечивая тем самым постоянство сбыта и сложение внутреннего рынка. Неизбежное при протекционной системе повышение цен, по мнению Листа, с выигрышем компенсируется за счет расширения рынков сбыта; благодаря ассоциации национальных производительных сил земледельцы гораздо более выигрывают от расширения рынков сбыта сельскохозяйственной продукции, чем теряют от увеличения цен на промышленные товары.

При «десятерной» полезности развития и удержания за собой внутреннего рынка сравнительно с поисками богатств вне страны, подчеркивал Лист, и во внешней торговле достичь большего значения может та нация, которая довела фабрично-заводскую промышленность до степени высшего развития. Земледельческая же страна не только не может получать из-за моря достаточного количества продуктов потребления, орудий производства и возбуждающих средств к деятельности, но и «разрывается» внешней торговлей на приморские и приречные местности, заинтересованные в спекулятивном экспорте продуктов земледелия, и внутренние области страны, оказывающиеся в небрежении.

3. С точки зрения ассоциации национальных производительных сил Лист трактовал категорию земельной ренты. Различия в естественном плодородии земель он считал несущественным фактором, а местоположение — решающим: «Рента и ценность земли везде увеличиваются пропорционально близости земельной собственности к городу, пропорционально населенности последнего и развитию в нем фабрично-заводской промышленности». Лист обобщил опыт Франции и Англии в том, что касается институциональных аспектов земельной ренты. Во Франции в эпоху расцвета абсолютизма рядом со столицей, которая превосходила и умственными силами и блеском все города Европейского континента, земледелие делало лишь слабые успехи, и в провинции сказывался недостаток промышленного и умственного развития. Это происходило потому, что дворянство, владевшее поземельной собственностью, не обладало политическим влиянием и правами, кроме права служить при дворе, и устремлялось ко двору, к прихотливой столичной жизни. Таким образом, провинция теряла все те средства прогресса, которые могло доставить расходование земельной ренты; все силы отнимала столица. Напротив, там, где «дворянство, владеющее земельной собственностью, приобретает независимость по отношению ко двору и влияние на законодательство и администрацию; по мере того, как представительная система и административная организация распространяют на города и провинцию право самоуправления и участия в законодательстве и администрации страны… с большим удовольствием дворянство и образованный зажиточный средний класс остаются на тех местах, откуда они извлекают доходы, и расходование земельной ренты оказывает влияние на развитие умственных сил и социальный строй, на успехи сельского хозяйства и развитие в провинции отраслей промышленности». Это относится к Англии, где землевладельцы, живя большую часть года в имениях, затрачивают известную долю дохода на улучшение качества своих земель и своим потреблением поддерживают соседние фабрики.

4. Отвергнув фритредерство, Лист развернул критику экономического индивидуализма. Он писал, что формула «laissez faire» столько же на руку грабителям и плутам, сколь и купцам. «Купец может достигать своих целей, заключающихся в приобретении ценностей путем обмена, даже в ущерб земледельцам и мануфактуристам, наперекор производительным силам и не щадя независимости и самостоятельности нации. Ему безразлично, да и характер его операций и его стремлений не позволяет ему заботиться о том, какое влияние оказывают ввозимые или вывозимые им товары на нравственность, благосостояние и могущество страны. Он ввозит как яды, так и лекарства. Он доводит до изнурения целые нации, ввозя опиум и водку».

5. Лист взял под защиту меркантилистов, заслугой которых считал осознание важности фабрично-заводской промышленности для земледелия, торговли и мореходства; понимание значения протекционизма и отстаивание национальных интересов. Вместе с тем в противовес меркантилизму Лист утверждал, что:

· Протекционизм – оправдан лишь в качестве «воспитательного» для выравнивания уровней экономического развития стран;

· Нация, достигшая уровня перворазрядной промышленно-торговой державы, должна перейти к свободе торговли;

· Фабрично-заводская промышленность не должна развиваться за счет земледелия;

· Таможенное покровительство не должно распространяться на сельское хозяйство.

Лист указывал, что систему воспитательного протекционизма может с успехом применить лишь держава с умеренным климатом, достаточно обширной территорией с разнообразными ресурсами и значительным населением, обладающая устьями своих рек (а следовательно, выходами из своих морей). Островная изолированность обеспечила Англии решающие преимущества перед континентальной Европой в развитии установлений, благоприятствующих росту свободы, духа предприимчивости и производительных сил нации, — спокойное введение Реформации и плодотворная для хозяйства секуляризация, отсутствие военных вторжений и ненужность постоянной армии, раннее развитие последовательной таможенной системы, извлечение из континентальных войн огромных выгод для себя.

Противоположным примером была Польша. Лист типизировал ее историю, во-первых, как судьбу страны, «которая не соприкасается с морями, которая не имеет ни торгового, ни военного флота, или у которой устья рек не находятся в ее власти», и она «в своей внешней торговле стоит в зависимости от других наций, причем господство иностранцев на приморском рынке угрожает как экономической, так и политической целостности страны». Во-вторых, Польша была вычеркнута из ряда национальных государств из-за отсутствия в ней сильного среднего сословия, которое может быть вызвано к жизни лишь насаждением внутренней фабрично-заводской промышленности.

Заключительная часть «Национальной системы политической экономии», посвященная общим для континентальных стран «чрезвычайным интересам» в их борьбе с «островным господством Англии», представляет собой по сути геополитический трактат. По мнению Листа, Германский таможенный союз должен распространиться по всему побережью Северного моря от устьев Рейна до Польши с включением Голландии и Дании, до масштабов «Средней Европы», пока же Центр Европейского континента «не выполняет той роли, которая налагается на него естественным положением. Вместо того чтобы служить посредником между востоком и западом по всем вопросам, касающимся территориальных разделений, конституции, национальной независимости и могущества… центр этот в настоящее время служит яблоком раздора между востоком и западом, причем и тот, и другой надеются привлечь на свою сторону эту срединную державу, которую ослабляет недостаток национального единства». Если бы Германия вместе с Голландией, Бельгией и Швейцарией составила один сильный торговый и политический союз, это стало бы прочным континентальным ядром, обеспечившим бы надолго мир для Европейского континента, а с другой стороны, позволило бы вытеснить Англию из ее «предмостных прикрытий», при посредстве которых она господствует на континентальных рынках.

Можно сказать, что Лист разрабатывал в противовес «космополитической экономии» не просто «национальную», а «геополитическую» экономию. Он писал о вероятности будущего превосходства Америки над Англией в той же степени, в какой Англия превзошла Голландию, и о том, что французы равно с немцами заинтересованы в том, «чтобы оба пути из Средиземного моря в Красное и в Персидский залив не попали в исключительное распоряжение Англии». Озабоченный судьбами Германии, Лист считал необходимыми условиями ее экономического прогресса и политической устойчивости «округление границ» и развитие среднего класса. В работе «Земельная система, мельчайшие держания и эмиграция» (1842) Лист детально рассмотрел аграрный вопрос в свете широкого сравнительно-исторического анализа как различных регионов Германии, так и различных стран от США до России, но особенно выделил три типа земельных отношений в Европе, примерно соответствующих трем историческим этапам: 1) крупнопоместное сельское хозяйство на старой феодальной основе в странах к востоку от Эльбы; 2) отсталые мельчайшие держания в странах к западу от Эльбы; 3) английское крупнокапиталистическое сельское хозяйство, расширенное «до масштабов фабрики». Оптимальным Лист считал путь «золотой середины» между вторым и третьим типами. Второй тип, характерный для Франции, по мнению Листа, не только не обеспечивал развитие внутреннего рынка, но и готовил основу для бонапартистского режима, тогда как капиталистическое сельское хозяйство Англии, порождая огромную массу пролетариев и пауперов, грозило социальным взрывом. Идеалом Листа была освобожденная от феодальных и общинных стеснений земельная система коммерчески ориентированных владений, при которой средние и мелкие единоличные держания являются правилом, а крупные и мельчайшие — исключениями, что наилучшим образом соответствовало бы представительной политической системе и принципам национальной экономии.

Лист учитывал, что выполнение этой земельной реформы должно было сопровождаться обезземеливанием значительной части крестьян и лишь меньшинство из них было бы поглощено развивающейся германской промышленностью. Это ставило проблему колонизации, которую Лист ввел в геополитический контекст. Большинству, по мнению Листа, следовало переселиться в качестве сельскохозяйственных колонистов в область Среднего и Нижнего Дуная вплоть до западных берегов Черного моря. Это направление миграции немцев Лист рассматривал как альтернативу переселению в США. Дунайская колонизация могла бы преобразить сельское хозяйство Венгрии и превратить ее в аграрную базу «Восточной империи германцев и мадьяр».

Лист строил широкие планы подъема Венгрии, ее производительных сил за счет развития ее транспортной сети и широкого товарообмена с австрийскими и германскими землями. Он пытался найти поддержку своего германо-пандунайского проекта у влиятельнейших политиков, начиная с австрийского канцлера Меттерниха (который десятью годами ранее назвал Листа «одним из самых активных и влиятельных революционеров в Германии») и вождя венгерских дворян Штефана Сеченьи. Но агитация Листа не имела успеха. Усталый и разочарованный, экономист-геополитик покончил жизнь самоубийством в гостинице немецкого города Куфстена.

В 1850 году Листу был воздвигнут памятник в его родном Рейтлингене, и тогда же в Штутгарте вышло собрание его сочинений. Вторая половина XIX века обеспечила Листу волну посмертного признания. В восторженных тонах писал о нем автор единственной книги о Листе на русском языке С. Ю. Витте: «Основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии» составляет необходимость для всякого влиятельного государственного и общественного деятеля». Во второй половине XX века система мер, напоминающих «воспитательный протекционизм» по Ф. Листу, была с успехом осуществлена в Японии, что позволило этой стране достичь статуса великой экономической державы.

11. Древняя Индия , значение для ЭТ, буддизм и экономика. Модель Бюхера и Маркса.

Экономическая мысль в Древней Индии

Об экономической мысли в Древней Индии тоже имеется недостаточное количество данных. Много интересного хотелось бы узнать историкам об этой удивительной стране.

«Артхашастра» («артха» – «учение», «шастра» – «доход», т. е. если переводить дословно, то получится «учение о доходах») – один из самых ярких документов Древней Индии в IV – III вв. до н. э. Этот документ повествует нам об экономических достижениях страны. Автором этого труда считают Каутилью, одного из советников царя Чандрагупты I (правившего приблизительно в конце IV в. до н. э). Он старался объяснить своему народу то, что богатство появляется за счет труда, а также то, насколько необходимо разделение прибыли купцов с государством, потому что только государство позволяет льготное землепользование, ведет строительство дорог, обеспечивает охрану сооружений, развитие промыслов, освоение полезных ископаемых (например, руды), борьбу со спекулянтами, которых не так-то просто выявить среди добропорядочных купцов. По его мнению, естественно, что существуют свободные люди и рабы. Кроме того, он призывал к тому, чтобы тех, кто не оплачивает использование земли, обращать в рабство на время или навсегда. Каутилья выступал за то, чтобы государство регулировало хозяйственный механизм. Издержки, по его мнению, должны быть установлены заранее, составляя 5% на местные товары и 10% – на привозные. Возможно, его взгляды современному человеку покажутся наивными и неправильными, но так представляли экономическую теорию в Древней Индии. Конечно же с течением времени она менялась и пришла к современному пониманию экономики, которое существует и по сей день.

Люди в эпоху «Каменного века» не думали о деньгах – ни охотники, ни пастухи. Люди тогда имели минимальные потребности и довольствовались тем, что могли добыть. Пища была основным видом потребностей. Люди носили одежды из листьев и жили в пещерах, на деревьях или под деревьями. Они сами находили себе лекарства от болезней и кочевали с места на место в поисках временного или постоянного жилья.

Со временем одежда и пища видоизменялись. Тогда начался товарообмен согласно людским потребностям. После завершения «эпохи скотоводов» возникла потребность в постоянном жилище. Поскольку люди жили в одно месте, усиливались их привязанность и эгоизм. В тексте «Agganna Sutta» Будда говорит, что первые люди, которые пришли в наш мир из Мира Брахмы жили без особых трудностей. Деревья приносили плоды в сразу же после того, как утром люди снимали с них урожай. Зерна также были очень мягкие и сладкие на вкус. У них не было шелухи, и их можно было сразу употреблять в пищу.

Однако у тех существ увеличивалась привязанность, и они начали поступать не справедливо и вероломно по отношению друг к другу. В конечном итоге изобилие стало исчезать, и жизнь становилась все более тяжелой. Люди должны уже заниматься земледелием. Возникла потребность и в правителе, поскольку собственность не распределялась поровну.

Существа, о которых говорит «Agganna Sutta» в начале были одной семьей – все равны, но позже по мере усиления жажды появлялись половые признаки. Тогда некоторые существа мужского пола стали с интересом смотреть на противоположный пол, потом пробовали объятия, а потом и половой контакт в открытую. Другие с негодованием смотрели на эти действия, мол, как можно этим заниматься с членами той же группы. Так или иначе, это было началом семьи, и люди обнаружили, что это было местом для чувственных услад (Agganna Sutta, Digha Nikaya)

Прошлое и Настоящее

Изобилие разных продуктов увеличивают потребности людей сегодня. Наука и техника дала им много обещаний. Поскольку население увеличилось, возникло и множество проблем, конфликтов, споров. Общество стало очень сложным по структуре. Правителями не легко управлять и удовлетворять людей с различными представлениями и потребностями. Будда говорил, что по мере роста знаний, в обществе будут возрастать количество проблем. Развитие знания порождает все больше и больше разнообразия.

Основные потребности человека

Хотя общество меняется со временем, главные потребности людей те же. Одежда, пища, жилье и лекарство – основные потребности людей. В «Монашеских правилах» Будда рекомендовал монахам обходиться только необходимым ради прекращения всех страданий. Предметы первой необходимости – общая собственность монахов. Они должны распределяться между монахами без различения. Монахи должны довольствоваться тем, что им подносят преданные миряне, и не беспокоиться, если чего-то не получат, поскольку их потребности сведены к минимуму.

Греческий философ Сократ сказал, что счастье достигается посредством ограничения потребностей. Будда, современник Сократа, подчеркивал необходимость малых потребностей для отшельников. Будда также советовал мирянам подавать милостыню благочестивым монахам, поскольку это приносит материальное благополучие. Если монахи не получали подаяния у одного дома, они направлялись к другому.

Бедным тоже полезно давать подаяние монахам для их же блага, поскольку щедрость – причина изобилия, а скупость – причина бедности. Когда монахи не получали в качестве подношения одежду, они могли подобрать выброшенные лохмотья, постирать, покрасить и сделать из них одежды и носить. Если не было храма для ночлега, они могли найти кров под деревьями. Если не было лекарств, они могли сделать лекарства из орехов и мочи коровы.

Поскольку времена меняются, монахи тоже не могут жить как прежде. Те, кто не совсем знает монашеские правила, полагает, что монахи просят милостыню, однако монахи никогда ничего не просят. Монах просто проходит мимо дома мирянина, внимательно осознавая все действия, устремив взор на чашу для подаяний, и принимает то, что ему подают без различения. Сегодня многие живут в квартирах, что делает традиционный образ жизни монаха не возможным. Таким образом, сбор подаяний не возможен вне буддийской культуры, которая установлена в таких странах как Таиланд, Бирма или Шри-Ланка.

Миряне тоже стали более занятыми, и времени на обслуживание монахов у них нет. Из соображений безопасности сегодня монахам законы не разрешают ночевать под деревьями в развитых странах. Поэтому жизнь монахов не такая как была раньше. Им приходится находить новые способы обеспечения своего образа жизни. Монахи приспособились определенным образом к современным реалиям, не нарушая при этом монашеских правил.

Безопасное общество и счастливая семья

Монахи и миряне – это не одно и тоже. Миряне имеют больше обязанностей, чем монахи. Вся их жизнь определяется экономическими факторами. Они должны зарабатывать на жизнь, поскольку они экономически зависят от самих себя. Поэтому Будда давал много наставлений мирянам. Мирянин должен следовать пяти нравственным предписаниям, которые включают с отказ от убийства, воровства, обмана, сексуальной распущенности, употребления интоксикаций, которые могут вызвать беспорядок ума и тела.

Эти моральные предписания благотворны не только для благосостояния одного человека, но также и общества. Общество было бы более стабильным и безопасным, если его члены не нарушали бы эти правила. Никто бы не имел страха, или недоверия к другим, поскольку все бы придерживались этих предписаний. Миряне не живут как монахи, поскольку у них есть семья. Тем не менее, они не должны впадать в крайности в наслаждении жизнью. Сегодня много семей распались из-за несогласий между мужем и женой. Поэтому взаимная любовь и доверие между мужем и женой необходимы для стабильности семьи.

Буддийская этика в экономике и цель богатства

Будда проповедовал мирянам тридцать восемь факторов благословений в тексте «Mangala Sutta». Миряне должны приобретать знания и навыки и работать. Мирянин должен стремиться общаться с хорошими друзьями, хорошо заботиться о жене, родителях, детях, родственниках, и друзьях. Он должен давать подаяние тем, кто его заслуживает; ему надлежит воздерживаться от употребления алкоголя; зарабатывать с помощью правильных средств; быть милосердным, обретать знания и мудрость.

В тексте «Parabhava Sutta» Будда перечисляет для блага мирян факторы материального благополучия. Согласно этому наставлению мирянин

- не должен быть ленивым;

- не должен тратить время на пустую болтовню;

- не должен много спать;

- ему не следует увлекаться азартными играми;

- он не должен быть распущенным и транжирить деньги;

- не должен обманывать духовных авторитетов типа монахов, или других подвижников;

- не должен говорить ложь из-за выгоды;

- не должен жениться на женщине, с которой у него большая разница в возрасте.

- ему не следует стремиться к власти, если у него нет достаточно богатства.

- не должен человек, который любит попойки и вечеринки, занимать ответственные должности;

- он должен довольствоваться своей женой, и не бегать по проституткам для половых утех.

Если человек гордится своим высоким рождением, богатством, или кланом, и презирает своих сородичей, его падение неизбежно. Будучи богатым, он не должен забывать о материальной поддержке своих родителей и делить свое богатство с другими. Он не должен с презрением относиться к добродетельным духовным наставникам и их учениям.