5. Сознание

Родоначальником системного рассмотрения сознания, как такового, в науке считается древнегреческий филсов Платон, живший ещё в четвёртом веке до нашей эры. Но это, скорее всего, связано с недостаточной известностью в Европе других, более далёких и древних, философских систем. Например, ещё в пятом веке до нашей эры вопросы функционирования сознания описывал древнеиндийский философ Патанджали в своём знаменитом труде «Йога-Сутра». Своё представление о сознании имели также древнекитайские мудрецы и буддийские монахи Тибета.

Тема сознания как совершенно особой сферы бытия в средневековой Европе впервые рассматривается в знаменитой «Исповеди» религиозного мыслителя раннего христианства Августина Блаженного. Но подробно идеи сознания начинают развиваться в конце 19 века начале 20 века. Возникает учение «феноменология», которое прямо ставит своей задачей изучать внутреннюю определенность сознания, то, что делает его отличающимся от внешнего мира.

В конечном итоге, мы можем рассматривать сознание, как способность мыслить, рассуждать и определять свое отношение к действительности.

Советский психолог А. Г. Спиркин даёт более пространное определение: “Сознание – это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мыслительном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека”.

Можно привести ещё немало определений сознания, как более, так и менее пространных, но не меняющих самой сути.

Конкретизация в них, как правило, уходит уже вглубь процесса, где рассматриваются определённые элементы сознания:

Внимание - способность сознания концентрироваться на определенных видах познавательной и любой иной деятельности, держать их в своем фокусе.

Память - способность сознания накапливать информацию, хранить, а при необходимости и воспроизводить ее, а также использовать ранее приобретенные знания в деятельности.

Воля - осмысленное устремление человека к определенной цели, направляющее его поведение или действие.

Человек, обладающий сознанием, выделяет себя из окружающего мира, отделяет себя, свое «я» от внешних вещей, а свойства вещей – от них самих. Таким образом, к описанию сознания добавляется ещё одно специфическое свойство – самосознание, или осознание человеком своего тела, своих мыслей и чувств, своих действий, своего места в обществе, проще говоря, осознание себя как особой и единой личности.

Подсознание или «бессознательное»

Практически все исследователи феномена сознания сразу же упирались в некое особое свойство, как бы закрытое, но неразрывно связанное с работой самого сознания. В дальнейшем это свойство получило название «подсознания», но под теми или иными названиями оно присутствует уже даже в работе Патанджали, и у Платона.

У Патанджали это – высший уровень познания, некий институт и даже движущая сила вселенной. У Платона оно связано с познанием-воспоминанием (анамнезом).

Концепция бессознательного впервые четко сформулирована Г. Лейбницем в его труде «Монадология» (1720 г.). Он трактовал бессознательное, как низшую форму душевной деятельности, лежащей за порогом осознанных представлений, возвышающихся, подобно островкам, над океаном тёмных восприятий. Первую попытку строго материалистического объяснения бессознательного предпринял Д. Гартли (Англия), связавший его уже с деятельностью нервной системы.

Существенный вклад в изучение проблемы бессознательного внесли: Б. Спиноза (неосознаваемые «причины, детерминирующие желание»), Лейбниц (трактовка бессознательного как низшей формы душевной деятельности), Кант (связь бессознательного с проблемами интуитивного и чувственного познания), Шопенгауэр (идеи о бессознательных внутренних импульсах), К.Карус («ключ сознания в подсознательном»), Э.Гартман («философия бессознательного»), Г.Фехнер (представление о «душе-айсберге»), Вундт («неосознаваемое мышление», «неосознаваемый характер процессов восприятия», «неосознаваемые логические процессы»), Г. Гельмгольц (учение о «бессознательных умозаключениях»), И.Павлов («бессознательная психическая жизнь»), А. Льебо и И. Бернгейм (постгипнотическое внушение и поведение), Шарко (идеи о невидимой и неосознаваемой психической травме), Лебон (бессознательный характер поведения людей; бессознательное, как доминирующая совокупность психических процессов, всегда преобладающая в толпе и управляющая «коллективной душой» толпы), Жане (психические автоматизмы и бессознательные факторы неврозов). Можно вспомнить идею Л. Фейербаха о существовании сознания для сознания и сознания для бытия, которую развил позже Л. С. Выготский.

Собственно, перечисление всех философов и учённых, работавших над проблемой бессознательного, может представить собой самостоятельный фундаментальный труд.

Поэтому остановимся на упоминании непосредственного «отца» самого термина «бессознательное» - Зигмунде Фрейде.

С точки зрения Фрейда, многие побуждения, желания, а также травматические воспоминания (как правило, связанные с ранним детством) остаются неосознанными на протяжении жизни человека, либо вытесняются за пределы сознания, поскольку их рефлексия порождала бы чрезмерную тревогу, стыд и чувство вины. По образному выражению С. Клонингера, бессознательное является своего рода «мусорным ведром» для сознания.

Справедливости ради следует отметить, что фрейдовское «мусорное ведро» подсознания заполняется не только в результате вытеснения ненужных сознанию элементов, но оно уже как бы заполнено некоторой информацией изначально.

Сложность функционирования человеческой психики заставила Фрейда ввести в оборот ещё и понятие «предсознательного». Некой пограничной зоны, где чем-то сознание вполне может воспользоваться, а что-то уже менее для него достижимое, если вообще ещё не отправилось в бессознательное.

Предсознательное – воспоминания, неиспользуемые в данный момент знания и другие мысли, ассоциации и чувства, которые являются неосознаваемыми в данный момент; но которые могут стать осознанными при определенных условиях.

Противоречивость концепции Фрейда, когда в «мусорное ведро» отправляются фактически базисные элементы поведения, а само сознание вынуждено вести постоянную борьбу с их проявлениями, попытался преодолеть его ученик Карл Густав Юнг.

В его концепции подсознание разделилось уже на три части: личностную, включающую в себя эмоционально окрашенные представления и комплексы, образующие интимную душевную жизнь личности; коллективную, вобравшую в себя базис знаний человечества; «психоидную» часть, полностью скрытую от сознания, но представляющую собой основу основ знаний о мире природы.

По Юнгу «содержанием коллективного бессознательного», в основном, являются архетипы – наследуемые всеобщие образцы, символы и стереотипы психической деятельности и поведения; которые нельзя обнаружить непосредственно, но они дают о себе знать в сновидениях, видениях, предчувствиях. Юнг описал множество архетипов, дав им условные и своеобразные названия: Самость, Персона, Эго, Тень, Анима, Анимус, Мать, Ребенок, Солнце, Мудрец, Герой, Бог, Смерть.

Основной архетип – Самость. Он представляет собой ядро психики, вокруг которой объединяются все остальные ее аспекты. Персона – наше публичное лицо, те роли, которые мы играем в соответствии с социальными требованиями. Это, наша социальная личность. Тень – обитель всех наших вытесненных из сознания влечений. Эго – комплекс принимаемых представлений о себе. Анимус – совокупность мужских черт, безотчетно присутствующих в психике женщины; из них складывается некий идеальный образ мужчины. Анима – напротив, образ идеальной женщины, живущий в глубине мужской психике.

Содержание «психоидного бессознательного» у Юнга несколько фантастично. Это – уровни бессознательного, обладающие свойствами, общими с органическим миром и носящие относительно нейтральный характер. В силу этих своих свойств, будучи ни психическими, ни физиологическими полностью, они никогда недоступны сознанию.

Как мы видим, избавиться от «мусорного ведра» Юнгу полностью не удалось, хотя он и отвёл ему уже достаточно небольшое место в виде архетипа «Тень».

В современной психологии обычно выделяют несколько классов проявлений бессознательного:

1) неосознаваемые побудители деятельности (неосознаваемые мотивы и установки);

2) неосознаваемые механизмы и регуляторы деятельности, обеспечивающие ее автоматический характер (операциональные или упорядоченные установки и стереотипы автоматизированного поведения);

3) неосознаваемые субсенсорные (сверхощутимые, подпороговые) процессы и механизмы восприятия;

4) неосознаваемые социальные программы (ценности, установки, нормы и т.д.).

Отдельные процессы и явления функционирования психики в настоящее время достаточно хорошо изучены, но не прекращаются попытки более обобщенного понимания проблем функционирования сознания и подсознания.

С середины прошлого века появилась возможность исследования этих процессов с кибернетической точки зрения. То есть, с точки зрения науки, абстрагирующейся от материальных носителей и занимающейся исключительно информационными процессами «управления и связи в живом и машине».

Кибернетическая модель появления и функционирования сознательного и безсознательного в психике человека

Кибернетика оперирует понятием информации и управленческим действием.

В кибернетике, поступление информации (сигнала) в управляющую систему приводит к управляющему действию. Фактически мы имеем классическую рефлекторную дугу, где раздражитель, посредством рецептора попадает в нервную систему и приводит к соответствующей реакции организма. Только кибернетика абстрагируется от материальных носителей информации. Для неё всё равно, подействовал ли этот раздражитель на нервную систему или молекула соединилась с другой молекулой и тем самым осуществила управляющее действие. Кибернетика может рассматривать и неживой объект с этой точки зрения: информация – сигнал-раздражитель действует на кнопку лифта, что приводит его в движение. Здесь, понятие информации идеально и хотя её носители всегда связаны с материальными объектами, сама информация остаётся категорией постоянной и неизменной, как и правила её функционирования.

С этим связаны извечные споры психиатров и невропатологов, психологов и физиологов об изначальности «курицы и яйца», мозга или мысли в функционировании психики. Для кибернетики информация и её обращение имеют устойчивые закономерности, и функционирование их никак не связывается с конкретными материальными носителями.

Так же как и психология, кибернетика описывает и завершённый акт управленческого действия, когда система получает так же сигнал о выполнении действия. То есть речь идёт о рефлекторном кольце, где рапорт о выполнении действия также поступает в управляющую систему: Возбуждённый нажатием кнопки лифт доехал до реле вашего этажа и отработал управляющее действие. Реле конкретного этажа послужило для лифта рецептором обратной связи и простая реакция приобрела завершённую форму. Весь этот процесс в кибернетике называется алгоритмом – последовательностью действий и правил их выполнения, предназначенных для решения определенной задачи. Легко распознать в этом понятии и классический рефлекс – осуществляемая при участии нервной системы реакция организма на раздражение рецепторов.

Да, если алгоритм-рефлекс жёстко закреплён и связан с неизменным воздействием внешних агентов, он считается безусловным в психологии или простым в кибернетике. Но, когда возникает возможность выбора управляющих решений, появляется необходимость в их дифференциации на более благоприятные и менее благоприятные решения. Появляется потребность запоминания прошлых выборов и их результатов. В психологическом смысле появляются условные рефлексы. В кибернетическом смысле появляется только память – хранитель информации об алгоритмах и их эффективности. Конечно, система, обладающая памятью уже более жизнеспособна и конкурентоспособна в окружающем мире. Но она ещё не является пределом совершенства.

Лифты, в которых можно «заказать» несколько этажей или которые можно вызвать с разных этажей, конечно же, удобнее более примитивных. А современные лифты, запоминающие время постоянных вызовов и маршруты пользователей вообще выглядят верхом фантастики и воспринимаются как живые интеллектуальные существа…

Ну, куда приятнее выглядел бы лифт, который появлялся бы по мере ваших потребности и самостоятельно развозил бы тех, кто спешит, а уж потом менее торопливых пассажиров. Впрочем, такой бы лифт должен был бы обладать «опережающим отражением» – способностью прогнозировать вероятные события. Но для этого, управляющая система должна иметь модель окружающего мира, на которой бы и проверялись имеющиеся алгоритмы поведения и вырабатывались бы новые, не существовавшие до этого. Посредством модели, управляющая система получает возможность создавать новую, не существовавшей до этого, информацию. Появляется такой инструмента, как модель окружающего мира внутри управляющей системы. Он даёт основание говорить уже о психике, поскольку система становится способной порождать новую информацию и избирательно реагировать на факторы внешней среды.

Своеобразие управляющей системы в живых организмах связано с тем, что ей приходится решать двуединую задачу, обеспечивая функционирование самого организма и его внешнюю жизнедеятельность. Таким образом, мы видим, что дуальность психики заложена изначально. При этом стоит отметить, что сам организм для психики, как управляющей системы, также является «внешним миром».

Как и любая управляющая система, тем более, обладающая моделью внешнего мира, даже примитивная психика должна иметь конкретные цели. Основной, из которых, является – самосохранение. Ведь, если система изначально не будет иметь такой цели, она быстро разрушится. Такая задача присуща любым объектам. И если нам кажется, что основная задача бомбы саморазрушится, то кому нужна бомба, готовая взорваться в любой момент. И у бомбы задача самосохранения и безопасности будет преобладать до момента выполнения уже второй основной её функции.

Кибернетические цели вполне сопоставимы с психологическими инстинктами. Внутренние задачи организма, через управляющую ими часть психики, создают побудительные мотивы для второй её части, выполняющей функции взаимодействия с окружающей средой. Чувство голода, например, побуждает к поиску и добыче пищи.

Но белковые организмы имеют особенность временной ограниченности своего существования. Поэтому цель самосохранения своей формы и вида у них осуществляется в виде репродуцирования себя. То есть, инстинкты самосохранения и продолжения рода исходят из одного основания – самосохранения белковых систем определённого вида. Так что, Фрейд был не так уж неправ, выводя секс и агрессию в качестве основополагающих, он только ошибся в знаке их реальной оценки для организма и не смог их органично увязать с задачами общества.

Лавинообразное нарастание задач, которые приходится решать психике живого организма, как управляющей системе, приводит к физической невозможности постоянного перебора и апробирования на имеющейся модели внешнего мира многочисленных алгоритмов и их вариантов. Для эффективного функционирования и отражения обстановки потребовалось ограничение этих процессов и сосредоточение на конкретных оперативных задачах. Таким образом, появляется внимание (сосредоточенность деятельности субъекта в данный момент времени на каком-либо реальном объекте или событии) и та часть психики, которая начинает решать только оперативные задачи.

Любопытно, что конструкторы компьютеров двигались аналогичным путём, создав кроме долговременной памяти ещё и память оперативную.

С развитием оперативной части психики в ней неизменно формируется собственная модель внешнего мира, скорее всего более упрощённая, но и более оперативная. А как только в эту модель будет встроен сам субъект, можно будет говорить о появлении сознания, как такового или как осознания себя.

Особенность этого процесса тесно связана с возможностью передачи информации, то есть готовых алгоритмов поведения. Вероятно, часть их может передаваться генетически, но объём такой передачи ограничен, что связано не столько с возможностями, сколько реальными потребностями. Ведь новому животному придется жить в несколько иных условиях, чем его родителям и груз родительских, бесполезных в новых условиях, алгоритмов будет организму только мешать. Поэтому генетической передаче подлежат только многократно проверенные и подтверждённые практикой алгоритмы.

Однако, сложность возникающих перед организмом задач позволяла эффективнее конкурировать организмам, имеющим возможность оперативного восприятия чужих готовых алгоритмов, что в конечном итоге привело к формированию второй сигнальной системы. То есть, к появлению языка и речи, как способа оперативного обмена информацией (алгоритмами).

Проблема первичности языка и сознания (самосознания) до сих пор является открытой, но, скорее всего этот процесс протекал дискретно с опережением то одной, то другой функции. Кроме того, несложно обнаружить, что передача информации и алгоритмов имеется и у животных, не обладающих сознанием, и человек постоянно воспринимает также и невербальную информацию, влияющую на алгоритмы его поведения.

Выводы

Рассмотрение вопроса с кибернетической точки зрения показывает, что хотя сознание или самосознание являются достаточно сложной функцией организма (или психики, как управляющей системы), но его определение, как уникального является больше продуктом биологического эгоизма.

Психика любых живых существ функционирует по единым принципам и отсутствие самосознания у других животных никак не свидетельствует о принципиальной невозможности появления такового. Более того, в определённой форме сознание и самосознание присутствует у некоторых высших животных – приматов, дельфинов, слонов...

Вторым важным заключением, которое можно сделать на основе подобного рассмотрения психики является то, что работа психики неразделима. Сознание, подсознание, предсознательное, бессознательное это всего лишь отдельные функции целостной системы. Часть системы обеспечивает работу организма, она базируется на «железобетонных» нормах и правилах, на основных законах нашего мира (что вполне соответствует «психоидному» Юнга), но эта часть психики не оторвана и не скрыта от сознания, а постоянно с ним взаимодействует, проявляясь в виде ощущений и потребностей. Конечно, умение к ним прислушиваться весьма индивидуально.

Следующая часть психики является неповоротливым собранием многочисленных алгоритмов и прочей внешней информации, проявляясь в сознании в виде чувств, эмоций, всплывающих образов и интуитивных догадок. Вероятно, эта часть не обладает достаточно мощной системой обработки своей информации и использует для этого возможности сознания во время сна. Собственно, то, что мы считаем сном и является слабообъективированным результатом этого процесса. Вот почему в наших снах мы способны распознать не только виденное ранее, но и какую-то неведомую нам до этого информацию.

Эта же часть психики, как большой хранитель информации, по-видимому, лишена процесса «забывания», или он у неё сильно ограничен. Именно поэтому в ней сохраняется и то, что сознательная часть психики умудрилась забыть. Поэтому процесс «вытеснения» скорее связан с дублированием информации, а не с вытеснением, как таковым.

Структура «предсознательного» вообще выглядит спекулятивно. Либо есть области, которые сознание способно объективировать чётко и это области функционирования сознания, либо их нет. Широта доступности информации, конечно, у каждого человека различна. Но характерно, что широкая доступность приводит к энциклопедическому складу ума, хорошей памяти, однако ограничивает креативные (творческие или комбинаторные) способности. И наоборот, личность, имеющая ограничения по степени доступности информации, вынуждена довольствоваться комбинаторными способностями для создания новой информации, и она весьма приспособлена к творческой деятельности. Наверное, такое разделение возникло уже в процессе эволюции, и теперь мы видим только его проявления. Однако этим примером я только хотел показать, что любые особенности взаимодействия частей психики приводят к определённым особенностям личности. И как широкая, так и узкая взаимосвязь всех частей психики является нормальным состоянием, конечно, имеющим как свои плюсы, так и минусы.