27. Методологические ориентации феноменологии в ее развитии учениками Гуссерля.

Геттингенские ученики и последователи Гуссерля во главе с А. Райнахом (X. Конрад-Марциус, Д. фон Гильдебранд, А. Койре и др.) приняли и поняли феноменологию как строго научный метод непосредственного усмотрения сущностей и отклонили гуссерлевский феноменологический идеализм как трансценденталистское, чреватое субъективизмом и солипсизмом воззрение на мир, человека и познание. Они распространили феноменологию на экзистенциальные, онтологические, этические, историко-научные и другие исследования.

В учении М. Шелера, испытавшего воздействие Гуссерля, а также мюнхенских и геттингенских феноменологов, но рано вступившего на самостоятельный путь развития, феноменология не является ни особой наукой, ни строго разработанным методом, но только обозначением установки духовного видения, в которой у-сматривают (ег-schauen) или пере-живают (er-leben) такое нечто, которое без данной установки остается скрытым: “факты” определенного вида. Производными от феноменологических фактов являются “естественные” (самоданные) и “научные” (искусственно сконструированные) факты. Свое понимание феноменологии как “приведения к созерцанию”, обнаружения и раскрытия феноменологических фактов Шелер применил к разработке феноменологии чувств симпатии и любви, ценностей и этического воления, социологически интерпретируемых форм знания и познания, В центре, т. о., оказалась феноменология человека, человеческой личности, “вечного в человеке”.

В онтологии Н. Гартмана также имеются феноменологические элементы. Он солидаризируется (напр., в работе Grundzüge einer Metaphysik der Erkenntnis. В., 1925, S. V) с такими достижениями феноменологии, как критика эмпиризма, психологизма, позитивизма, как защита объективности, самостоятельности логического, как возврат к “сущностному описанию”. “Методами такого сущностного описания мы обладаем в процедурах феноменологии” (S. 37). Но с одобрением относясь к методологическому арсеналу феноменологии, Гартман отказывается от гуссерлевского трансцендентализма и интерпретирует феноменологию в духе своей онтологической философии “критического реализма”: предмет, который мы называем интенциональным, существует вне и независимо от интенционального акта. Познание объекта есть познание бытия, независимого от субъекта (S. 51). Поэтому теория познания направляется в конечном счете не на интенциональное, а на “в-себе-сущее” (S. 110). В философии ученика Гуссерля польского философа Р. Ингардена феноменология понималась как полезный метод (сам Ингарден применял его гл. о. к эстетике, теории литературы); отвергалась, однако, гуссерлевская субъективистско-трансценденталистская интерпретация мира, Я, сознания и его продуктов.

Что касается собственно гуссерлевской постановки вопроса о противопоставлении предметов реальных и чисто интенциональных, то Ингарден посвящает этому специальное исследование «О литературном произведении» («Das literarische Kunstwerk», 1931), которое принесло ему мировую известность. Подготовительными работами к фундаментальному труду «Спор о существовании мира» Ингарден считал также книгу «О формальном построении индивидуальных предметов» («Von formalen Aufbau des individuellen Gegenstandes», 1935), где речь шла действительно о формальной структуре бытийно самостоятельного и независимого индивидуального предмета, «Некоторые предпосылки идеализма Беркли» (1931) и «Введение в теорию познания» (1935). После выхода этих работ Ингарден считал себя вполне подготовленным, чтобы приступить непосредственно к исследованию проблемы идеализма-реализма. Главное свое исследование по онтологии «Спор о существовании мира» Ингарден писал в самые суровые годы второй мировой войны и оккупации – с сентября 1941 до половины января 1945 года. Писал в условиях одиночества, изоляции, не имея под рукой необходимых книг. Это был научный и гражданский подвиг.

Роман Ингарден создал по существу весьма развитую, хорошо обоснованную, глубокую и тонкую философскую систему реальной феноменологии: онтологию, теорию познания, методологию, логику, антропологию, аксиологию, эстетику и теорию искусства, философию языка. Вычленяя три группы онтологических проблем: экзистенциально-онтологические, формально-онтологические, материально-онтологические, Ингарден в ходе исследования вырабатывает сложнейшую и довольно строгую и точную категориальную систему и понятийный аппарат экзистенциальной и формальной онтологии: бытийные моменты, способы существования, самобытность и несамобытность, бытийная первичность и бытийная производность, бытийная самостоятельность и несамостоятельность, бытийная зависимость и независимость, бытие абсолютное и преходящее и т.д. Из этих категорий Ингарден комбинирует восемь допустимых понятий бытия, обладающих соответствующими качествами и свойствами. Далее, Ингарден с помощью сложнейшей феноменологической комбинаторики вычленяет восемь групп возможных экзистенциально-онтологических разрешений спора о существовании мира в зависимости от качеств и свойств «чистого сознания» (из 64 случаев 19 дают положительное решение). Раскрывается взаимосвязь между временем и способами существования событий, процессов, предметов, длящихся во времени. Ингарден вводит новые понятия способов существования: абсолютное сверхвременное бытие, бытие вневременное, идеальное, бытие временное, реальное (настоящее, прошлое, будущее), бытие чисто интенциональное. Отсюда выводятся различные видал креационизма и реализма.