Греческое возрождение

Римская литература II в. испытала сильное влияние так называемого «греческого возрождения». Улучшение положения римских провинций коснулось и Греции. Перенесение центра тяжести римской внешней политики на Восток, начиная с Нерона, также не могло не отразиться благоприятным образом на Балканском полуострове, Малой Азии и Сирии, служивших базой для восточной экспансии Рима. В этом же направлении действовала и эллинофильская политика императоров.

Результатом всего этого явилось во II в. значительное оживление культурной жизни на греческом Востоке. Правда, это оживление было лишено черт оригинальности. В нем присутствовало много перепевов старого, преобладали моменты архаистические и формалистические. В литературном языке происходит возврат от эллинистических форм к классическим («аттицизм»), что приводит к окончательному разрыву между литературным и народным языком. Ораторское красноречие, лишенное в условиях империи всякого политического содержания, вырождается в безыдейную подражательную риторику («вторая софистика»). Всевозможные торжественные речи — хвалебные, надгробные, свадебные и проч. — являются необходимым атрибутом всякого публичного торжества.

При всем том «греческое возрождение» дало двух выдающихся писателей, снискавших себе мировую славу. Один из них — Плутарх. О нем как историке мы уже говорили. Здесь нужно добавить несколько слов о литературной манере Плутарха и о его морально-философских воззрениях. Хотя модное увлечение стариной сказалось и на нем, однако он избег Крайностей аттицизма. Точно так же ему чужда и риторика. Кроме знаменитых биографий, от Плутарха дошло большое количество «моральных» сочинений.* Философские взгляды Плутарха представляют типичную для его времени эклектическую смесь, где преобладают религиозно-идеалистические моменты. Он верит в единого бога, но рядом с ним признает существование греческих и восточных богов, добрых и злых демонов, верит в оракулов, сновидения и проч. Этика Плутарха гуманна в обывательском смысле слова, но лишена остроты и силы подлинного гуманизма.

Лукиан из г. Самосаты на Евфрате (родился около 120 г. — умер в конце II в.), сын бедного ремесленника, упорным трудом достиг вершин риторического образования. В качестве странствующего ритора («софиста») он посетил Италию, был в Риме и преподавал красноречие в одном из галльских городов. Затем Лукиан вернулся на Восток, выступал как ритор и писатель, кончив свою жизнь в качестве крупного императорского чиновника в Египте.

Начав свою деятельность в качестве ритора, Лукиан в конце концов преодолел «софистику» и стал последним великим сатириком античности. Его сатира направлена против всех форм идеологии разлагающегося античного общества, против религиозных суеверий, упадка философской мысли, приключенческих романов, риторической историографии и т. д. Особенно силен Лукиан в нападках на религию. Лукиан беспощадно издевался над богами Олимпа («Разговоры богов», «Зевс трагический»), но не меньше достается от него и современным религиозным течениям («Александр, или лжепророк», «О кончине Перегрина»). «Пророки-чудотворцы» религиозных сект II в, к которым Лукиан относил и христианство, изображены им в виде мошенников и шарлатанов. В «Правдивой истории» Лукиан пародирует жанр фантастических рассказов, в «Как следует писать историю» осмеивает напыпценную и лживую риторическую историографию.

Этот скептицизм, эта всеобщая насмешка сами служат признаком глубокого идеологического декаданса античного общества II в. Лукиан ничему не верит и ни на что не надеется. У него нет никакого положительного идеала, во имя которого стоило бы бороться. Отсюда легкость и поверхностность сатиры Лукиана, который, в сущности, не затрагивает подлинных социальных противоречий эпохи.

В предыдущем изложении мы не раз касались вопроса о приключенческой литературе. Старый жанр фантастических путешествий, зародившийся еще в Древнем Египте, в эллинистический период получил форму либо социальной утопии (Эвгемер, Ямбул), либо псевдоисторического романа

(«История гибели Трои», «Деяния Александра»). Рядом с этим продолжал существовать и, по-видимому, развиваться жанр фантастических приключений, пародию на который написал Лукиан в своей «Правдивой истории».

Одной из разновидностей этой повествовательной литературы был греческий любовно-авантюрный роман, представленный несколькими произведениями, сохранившимися частью целиком, частью в отрывках. Большинство из них построено по одному шаблону. Влюбленные герои, юноша и девушка, необычайной красоты и необычайных добродетелей, разлучены разбойниками. Они переживают цепь самых невероятных приключений — бурю, плен, рабство, мнимую смерть и т. д. — и, наконец, благополучно соединяются для счастливой жизни.

Разновидностью любовно-авантюрного романа является сатирический роман. В дошедшей до нас греческой литературе этот жанр непосредственно не представлен. Образцы его мы видели в «Сатириконе» Петрония и «Превращениях» Апулея.

 

Театр

Уже в конце республики можно было констатировать вырождение римских театральных вкусов и упадок серьезной драмы. Империя, конечно, не могла принести сюда никакого улучшения. Наоборот: помпезный стиль I в., кровавые зрелища, рост деклассированной городской массы убили серьезный театр. Мим, ателлана и пантомим (балет) стали единственно признаваемым римской публикой видом театральных зрелищ. Грубые вкусы толпы, от которых не отличались и вкусы общественных верхов, требовали введения на сцену подлинных убийств и казней (актерами, игравшими роли «смертников», были рабы).

При таких условиях серьезная драма становится литературным жанром: она предназначена для чтения, а не для сценического исполнения. Крупнейшим представителем такого рода литературной драмы был Сенека. От него дошло восемь трагедий: «Медея», «Эдип», «Федра», «Агамемнон», «Неистовый Геркулес», «Геркулес на Эте», «Троянки» и «Фиест». «Октавия», посвященная трагической судьбе дочери Клавдия и первой жены Нерона, написана в стиле Сенеки, но ему, вероятно, не принадлежит.

Драмы Сенеки подражают греческой трагедии по форме. Содержание их берется из того же арсенала греческой мифологии, откуда черпали свои сюжеты великие афинские трагики V в. Однако римский автор внес в трагедию много нового. В соответствии с тяжелой для римской аристократии эпохой, в которую жил Сенека, и его личным пессимистическим мировоззрением, его трагедии проникнуты ужасом и отчаянием. Его герои — сильные личности, обреченные на страшные мучения и гибель. Ни один светлый луч не освещает эту бездну великих страстей, ужасных преступлений и безысходного отчаяния. Вместе с тем персонажи Сенеки схематичны, однотонны, и их характеры почти не меняются в ходе действия. Они являются воплощением одного какого-нибудь чувства, одной страсти. Они рассудочны и больше декламируют о своих переживаниях, чем действительно переживают. Сенека риторичен, стих его гладок, но монотонен и растянут.

Необходимо отметить еще одну черту драматургии Сенеки: у него весьма часты выпады против деспотизма, против царей и тиранов. Хотя эта черта являлась общим местом греческой риторики, но весьма вероятно, что она была отражением и римских политических условий эпохи террористического режима.

Трагедии Сенеки оказали сильное влияние на развитие драматургии нового времени, начиная с эпохи Возрождения.