11. Философская антропология м. Шелера: критика концепции психофизического дуализма

Приняв идею Аристотеля о «лестнице существ», Шелер обосновывает «срединное» мес­то человека между животным и Богом. Человек есть только «между», он - «граница», «переход». Он - сопряжение различных аксеологических порядков (челове­ческого и сверхчеловеческого, конечного и бесконечного, временного и вечного, естественного и сверхъестественно­го). С одной стороны, вслед за Ницше, Шелер склонен счи­тать человека «больным животным», «ложным шагом жиз­ни», заведшим homo naturalis в «тупик». В этом отношении отличия homo naturalis от homo farber чисто количественны. С другой стороны, вслед за Августином Блаженным, он следует идее богоподобия че­ловека.

Шелер делает предметом своего специального рассмотрения телесно-душевное (животное) единство человека, снимая проблему психофизического параллелизма. Биологическое и психическое (интеллект как способность к выбору есть и у животных) слиты в homo naturalis, но не они, принадлежа жизни, определяют, что есть человек.

В силу нисшествия божьей милости, человек трансцендирует себя, свою и всякую иную жизнь, выходит за их грани­цы. Эта составляющая человека есть «дух», конституирую­щий его в личность. Дух суть внеприродный принцип персональности, а сама личность, будучи тайной, неукорененной в предметности, есть центр и условие подлинно человеческих актов. Личность опредмечивает все, сама не превращаясь в предмет, залог ее бытия - постоянное самопроектирование себя в духовных актах, обнаруживание себя через сосущест­вование ею же порожденных духовных актов. Личность нельзя (да и не надо) познавать, к ней можно только «прий­ти» и «понять» ее в любящем созерцании сущностей.

Шелер выстраивает многоуровневую «организацию» че­ловека:

1) В основе всего живого, в том числе и человека, лежит бессознательно одушевленная основа - «чувственный по­рыв».

2) Следующий уровень образуют «инстинкты» как целе­сообразная направленность на удовлетворение жизненно-ви­тальных потребностей.

3) «Жизни» противостоит не выводимый из нее, но «до­полнительно определяющий» ее «дух», конституирующий «личность».

Человек в отличие от живот­ного, всегда говорящего миру «да», он способен говорить «нет». Он локализован в одушевленном теле, но проектиру­ется «внежизненным» духом, удерживается им в мире ценно­стей. Одушевленное тело, фундируемое жизненным поры­вом, воплощает в себе силу, конституируется в «тут-бытии» «бытия в себе», вторую составляющую которого образует «бытие в трансцендировании» на основе духа, воплощающе­го в себе действенную немощность, бессилие. Отсюда, по Шелеру, проистекает изначальная трагичность человеческого бытия: чем выше поднимается человек в своем развитии, тем жизненно слабее он становится. Дух создает культуру, но не может сам воплотить ее в социуме, в мире действенного (он могуществен только в мире идей, «сила» которых - в их «чи­стоте», «незахваченности» действительностью). Поэтому векторность человеку всегда задается «снизу вверх», а не на­оборот (от «порыва» к «ценности»), «низшее» всегда высту­пает условием для «высшего», но прогресс духа всегда осуще­ствляется за счет аскетического отрицания жизни.

Согласно Шелеру, «хитрость духа» должна заключаться в умении «поставить» себе на службу «низшее», при этом дух всегда «дистанцируется» от жизни, используя склонность че­ловека к неприятию действительности. Таким образом, чело­век изначально двойственен, он всегда «в мире» и «за ми­ром». Отсюда и амбивалентность самого понятия «человек», в котором даны одновременно и «известность» и «тайна», подлежащая постоянному расшифровыванию, что позволяет приближаться к идеалу «всечеловека» - никогда не реализу­емому, но всегда манящему.