X. О приоритете кодифицированных актов

Позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу непоследовательна.

Вначале применительно к Гражданскому кодексу РФ появилась правовая позиция Конституционного Суда РФ, согласно которой ст.76 Конституции РФ не определяет и не позволяет определять иерархию актов внутри одного их вида, т. е. один федеральный закон не может быть безусловно по юридической силе выше другого (см. абз.8 п.3 мотивировочной части определения Конституционного Суда РФ от 5 ноября 1999 г. № 182-0 «По запросу Арбитражного Суда городаМосквы о проверке конституционности пунктов 1 и 4 части четвертой статьи 20 Федерального закона «О банках и банковской деятельности»).

Затем была выработана позиция, согласно которой «федеральный законодатель - в целях реализации конституционных принципов… в сфере уголовной юстиции, – кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений» (см. п.2.2 мотивировочной части постановления Конституционного суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»).

Соответственно в данном случае возможны два подхода: либо мы считаем, что у кодифицированных актов, действующих в уголовно-правовой сфере, может быть приоритет их норм по сравнению с нормами других федеральных законов, если это в них закреплено, а у остальных кодифицированных актов – нет, либо считаем, что это возможно в отношении всех кодифицированных актов, если приоритет их норм прямо в них закреплен.

Однако, поскольку Конституционный Суд РФ в обоснование своих позиций ссылается на статьи Конституции РФ, распространяющиеся на все сферы правового регулирования, то должен действовать второй подход.

При этом, если в отношении кодифицированных актов, действующих в уголовно-правовой сфере, данный подход выгладит вполне нормальным, поскольку предмет правового регулирования у этих актов достаточно четко определен, то в отношении Гражданского кодекса РФ есть определенные проблемы, поскольку единый предмет регулирования у него отсутствует.

Дело в том, что на сегодняшний день Гражданский кодекс РФ является единственным законодательным актом, в отношении которого провозглашается определение его предмета регулирования через метод. Согласно п.1 ст.2 Гражданского кодекса РФ гражданское законодательство регулирует отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. Применительно ко всем другим законодательным актам используются предметные характеристики. В подтверждение можно сравнить, например, предметы регулирования Уголовного кодекса РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях, различающиеся по тяжести правонарушений, Налогового кодекса РФ и Бюджетного кодекса РФ, различающиеся по видам платежей, Гражданского процессуального кодекса РФ и Арбитражного процессуального кодекса РФ, различающиеся в основном по субъектному составу участников споров, Лесного кодекса РФ и Закона РФ «О недрах», различающиеся по объектам правового регулирования и т. д.

Возьмем более конкретный пример. Так, положения, касающиеся вопросов получения в банках сведений, составляющих банковскую тайну, помимо ст. 857 Гражданского кодекса РФ, содержатся и в ФЗ «О банках и банковской деятельности» (ст.26), и в Налоговом кодексе РФ (ст.86), и в ФЗ «Об исполнительном производстве» (п.3 ст.46), и в ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» (ст.6, п.8 ст.7). Считать это все нормами гражданского права невозможно. Если проводить разграничение между этими законами по методу правового регулирования, то напрашивается абсурдный вывод, что понятие банковской тайны и порядок получения составляющих ее сведений может быть различным для каждого вида отношений.

На самом деле, в ст.857 Гражданского кодекса РФ содержится положение общего характера, а в остальных перечисленных статьях – специальные положения. Единство правового регулирования здесь обеспечивается за счет закрепления в п.2 ст.857 Гражданского кодекса РФ сущности институционального принципа, заключающейся в том, что государственным органам и их должностным лицам такие сведения могут быть предоставлены исключительно в случаях и в порядке, предусмотренных федеральным законом. При этом никакого значения не имеет к какой отрасли права будут относится нормы этого федерального закона. Иными словами, банковская тайна как и абсолютное большинство других институтов права является комплексным институтом.

При этом в самом Гражданском кодексе РФ содержится целый ряд норм публичного права, объективно в силу своей правовой природы распространяющихся не только на гражданско-правовые, но и публичные отношения без всякого специального указания в законодательстве. Наиболее ярким примером этого является ст.855 Гражданского кодекса РФ, которая определяет обязанности банков в части соблюдения очередности платежей при осуществлении расчетно-кассового обслуживания счетов своих клиентов в общем режиме. Данные обязанности являются публично-правовыми, поскольку возникают перед конкретными государственными органами – взыскателями и перед государством в целом, охраняющим интересы всех участников расчетных отношений (т. е. с точки зрения критерия охраняемого интереса), и вне зависимости от воли и усмотрения банка и его клиентов (т. е. с точки зрения метода правового регулирования).

Это обусловлено тем, что ни один вид общественных отношений в принципе не может регулироваться исключительно только с помощью одного метода правового регулирования. Поэтому гражданское законодательство просто вынуждено использовать публично-правовой метод субординации в противоречие с п.1 ст.2 Гражданского кодекса РФ.

Исходя из этих двух примеров, получается, что понятие «нормы гражданского права, содержащихся в других федеральных законах», является юридически неопределенным.

В связи с этим возникают проблемы как с применением п.2 ст.3 Гражданского кодекса РФ, согласно которому нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать этому Кодексу, так и с применением п.3 ст.2 Гражданского кодекса РФ, согласно которому к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством.

Можно, конечно, считать нормами гражданского права все нормы, регулирующие вопросы, включенные в Гражданский кодекс РФ. Однако при таком подходе мы неизбежно, как в случае с банковской тайной, будем сравнивать их с нормами налогового и даже уголовного права.

Исходя из вышеизложенного, представляется, что приоритет норм кодифицированных актов (кодексов) по отношению к нормам других федеральных законов возможен только при наличии следующих условий.

1. Приоритет норм кодифицированного акта должен быть прямо закреплен в самом кодексе применительно ко всем федеральным законам, а не только принятым ранее.

2. Приоритет норм кодифицированного акта может использоваться только при невозможности применения принципа приоритета специальной нормы перед общей. В противном случае рушится вся система законодательства, развивающаяся за счет выделения в отдельные нормативные акты специальных норм.

3. Иной федеральный закон сам не должен быть кодифицированным актом.

4. Норма иного федерального закона должна регулировать отношения, входящие в предмет регулирования кодифицированного акта.