Отсутствующие следы или отсутствие следов (гносеологический и онтологический аспект)

Методология правового познания опирается на след как элементарную частицу доказывания, выполняющего функции модуля. При этом можно выделить в гносеологии множество векторов: объективные, субъективные, полуидеальные, отрицательные следы, пределы и основания деления следа. В особом ряду стоит проблема отсутствия следов, поскольку разворачивает мышление в плоскость трансцендельтальности, метафизики и онтологии. Но это не отвлеченное упражнение праздного ума, а вполне реальные практические проблемы, порождающие обращение к теории познания как к рабочему инструментарию, дающему практике реальные методы.

Исходные предпосылки к познанию фундаментальных категорий должны опираться на предельную степень обобщения. Только тогда можно определить их природу и собственное содержание. Таким предельным обобщением будут категории: материя, движение и взаимодействие.

Материя многообразна и бесконечна, она состоит из выделенных и существующих отдельно друг от друга объектов, иначе мы получим чистое неразделенное бытие. Всеобщим способом существования материи является движение, что при выделенных отдельно объектах, приводит к взаимодействию. Это первая ступень конкретизации и переноса материи, перехода энергии от одного объекта к другому. Все это происходит в полном соответствии с объективными законами сохранения материи и движения, сохранения импульса, сохранения заряда (1. с. 10-11). Такая предельная степень обобщения позволяет определить след как результат движения многообразной материи. Иными словами - это последствия взаимодействия.

Всеобщую и универсальную связь объективной действительности зачастую связывают с отражением. Р.С. Белкин указывает, что в процессе отражения возникают следы преступления (2. с 41). И.Ф. Герасимов справедливо поправил это утверждение, указав, что в силу всеобщей диалектической связи, взаимообусловленности и многогранности явлений и процессов проявляется не только отражение, а все закономерности материального мира (3.с. 27). Это верно в общетеоретическом плане, но точнее для определения собственного содержания следа его появление следует связывать с взаимодействием движущейся материи.

Одним из частных случаев взаимодействия выступает результат в застывшем, опредмеченном виде, как изменения одной вещи в другой, традиционно называемым - отражением. При этом особенности одного объекта воспроизводятся в особенностях другого. Аристотель выделяет категории «страдательность», чего-то, и «действие» (4. с. 55). Отражение предполагает некоторое активное воздействие, силовую положенность и более пассивное вторичное восприятие. Но любое взаимодействие вещей обязательно имеет в себе взаимоотраженность потому, что вещи в отношении каким-то образом связаны по типу действие – противодействие, без этого невозможно отражение.

О проявлении себя в ином говорит Гегель, показывая как во взаимодействии явления «полагают» себя друг в друге: «Нечто относится к иному из самого себя, ибо инобытие положено в нем как его собственный момент»(5. с. 187). Результатом такого отношения к иному будет след в застывшем опредмеченном виде как явление. А это уже первая ступень к познанию. Все наши знания, считал И. Кант, начинаются с опыта, чувственных впечатлений (6. с. 36). Поэтому можно утверждать, что след выступает всеобщим, универсальным средством познания во всех областях человеческой деятельности. След всюду и в аналитической химии, и аэродинамике, и палеонтологии, и нервной системе живых существ. К этому в полной мере следует отнести и след в правовом познании, с учетом его особых форм достижения истины.

Но если след «первокирпичек» познания, то логично предположить, что его отсутствие так же есть феномен познания и в определенном смысле выступает одним из средств познания, его методом. Отображение как результат взаимодействия возникает при определенных условиях энергии, длительности и структуры вещества, и не всегда приводит к результату. Поэтому взаимодействие движущейся материи приводит не только к отражению, но существует нечто «доотражательное», но связанное с взаимодействием и потому гносеологически ценное. Отсутствующий след указывает на взаимодействие, на его закономерную связь, тем самым отсутствующий присутствует в своем виртуальном виде, ситуативно актуализированном состоянии, становясь методом познания.

В этой связи уместен антионтологизм И.Канта оценивающий любое суждение метафизического характера как бессодержательное. Единственным источником нашего познания является чувственное восприятие, но отсутствующий след как категория онтологическая переходит в плоскость гносеологии только через другие восприятия и становится, реально познаваемым. Поэтому теоретически важно и практически полезно дистанцировать отсутствующие следы от отсутствия следов. Отсутствие следов понимается как категория онтологическая, характеризующая объект как таковой, не зависимо от его познания человеком, и следовательно, отстраненным от познания. Так, например, на месте происшествия чего-то нет, и мы не имеем никакого представление о том чего нет. Отсутствующие следы в свою очередь уже опредмечены и по своей сути ближе к гносеологии, поскольку являются результатом познания, оценки человеком отдельных сторон объекта. Мы уже знаем то чего нет, и можем судить об отдельных сторонах этого объекта. Так отсутствующий на занятиях студент присутствует в списках группы.

В юридической литературе отсутствующие следы традиционно связывают с категорией негативное обстоятельство (7, с. 11-13.). Однако такие обстоятельства не даны нам изначально, а устанавливаются с помощью следов. Логика познания такова, что первоначально выявляются элементарные частицы познания, данные нам чувственно как очевидное явление – след. Далее из этих элементов строится суждение, и только после этого можно делать вывод о наличии или отсутствии негативных обстоятельств. Такова логика познания сущности. Нарушение ее, перескакивание обязательных ступеней может повлечь существенную ошибку. В целом ряде случаев механизм образования следов бывает настолько сложен, что понять его сразу затруднительно, а содержащаяся информация может приобрести обратное значение, то что нами названо «отрицательные следы» (подробнее см: 8. с 21-26). Сущность таких отображений может быть правильно оценена только при глубоком и всестороннем изучении всех элементов и признаков, во взаимосвязи с другими следами. В этом наблюдается единство отсутствующих и отрицательных следов.

Дифференциацию отсутствующих следов и их отсутствия можно усмотреть в монографии В.Н. Карагодина. Он пишет, что вряд ли можно говорить, что негативным обстоятельством выступает отсутствующий след, поскольку его не существует в действительности и в ряде случаев трудно сказать, каким он должен быть. Это может быть понято в плоскости онтологии отсутствие следов, как нам не известное и находящееся за пределами наших ощущений. Но далее В. Н. Карагодин указывает, по нашему мнению на другие следы, которые можно интерпретировать уже в плоскости гносеологии как результат познания: «А вот факт отсутствия каких-либо следов, предметов, противоречащих определенному ходу события, является отображением применения действий по сокрытию» (9. с 83). Следовательно, отсутствующий след уже вовлекается в познавательный процесс, как объект и средство познания.

Наиболее отчетливо отсутствующие следы проявляются при анализе механизма происшествия в целом, поскольку в этих случаях срабатывает фактор системности, когда одни следы закономерно обуславливают другие. Это типично при расследовании обстоятельств взрывов, пожаров и дорожно-транспортных происшествий. Приведем характерный пример из практики автора. В г. Екатеринбурге произошло столкновение автомобилей «Тойота» и «ГАЗель», водители которых дали противоречивые показания. При проведении транспортно-трасологической экспертизы было установлено, что «ГАЗель» имеет повреждение правой фары, а на «Тойоте» деформировано только переднее левое крыло. Эксперт установил точку первичного контактирования транспортных средств, угол и механизм столкновения. При этом особо подчеркивалось, и специально на схеме было показано, что передняя левая фара «Тойоты» не разбита. Следовательно, при отсутствии разрушений стекла фары, а при указанных водителями скоростях и массах автомобилей стекло неизбежно бы разбилось, причиной столкновения было движение автомобиля «ГАЗель». Таким образом отсутствующий след стал решающим аргументом в суде.

Зачастую отсутствующий след выступает в паре с присутствующим, являясь его своеобразной тенью. Так например, при столкновениях в попутном направлении двух транспортных средств ярким показателем опережения одного из них будет поврежденное зеркало заднего вида. Оно будет своеобразным «флюгером», показывающим направление взаимодействия. Если разбит отражающий элемент, а тыльная сторона не имеет следов контакта, то большая скорость была у следующего сзади автомобиля. А отсутствие следов разрушения отражательного элемента, соответственно укажет на обратное.

Примерно так же используются следы скольжения на основании короба замка при попытках его отпереть посторонним предметом типа шила, гвоздя. Отсутствие следов скольжения под основанием ригеля будет указывать на то, что он не был перемещен в отпертое положение, и замок не был отперт. Богатую информацию содержит, в плане нашего исследования, такой традиционный объект следственного осмотра как взломанное окно. Здесь можно обнаружить и отсутствие следов наслоения грунта на подоконнике, и отсутствие повреждения слоя пыли, разбитых стекол, спор растений и множество других отсутствующих следов. Аналогичным образом могут быть использованы отсутствующие следы наслоения частиц волокон веревки на руках повешенного человека, отсутствие ран на голове при заявлении о потере сознания при нападении и ударе якобы преступников.

Особого рассмотрения заслуживает вопрос о фальсификации следов и использовании при этом отсутствующих отображений. Наиболее грубой формой такой фальшивки будут попытки искусственного создания следов. Так по делу о столкновении автомобилей один из водителей заявил, что он видел след торможения длиною в двадцать метров. И по его просьбе автотехник провел исследование, выводы которого были в пользу этого водителя. Но ни в протоколе осмотра места происшествия ни в схеме к нему нет таких следов. В данном случае уместен вопрос о привлечении эксперта-автотехника к ответственности за дачу заведомо ложного заключения. В его распоряжение не были представлены соответствующие объекты, а следовательно, он мог отвечать только в общепознавательном плане, если бы были следы колес длинною двадцать метров, то какова была бы при этом скорость к моменту начала торможения. Но давать заключение по конкретному делу, когда нет таких следов, по меньшей мере, эксперт не имеет права.

Отсутствующие следы играют определенную роль в процессе идентификации, выступающей универсальной технологией юридического доказывания. В судебной идентификации в стадии ситезирующего исследования идентифицируемых объектов решаются задачи по оценке различий и совпадений. Совокупность установленных различий, отмечает В.Я.Колдин, изучается с целью определения, могут ли они быть объяснены изменением объекта за идентификационный период (10. с. 161). Поскольку каждая вещь тождественна только сама себе, а тождественность имеет место только во внешней рефлексии, то любое отношение включает в себя и тождество и различие. Поэтому если в процессе сравнительного исследования эксперт покажет только совпадения, это будет противоречить логике познания. Отсутствие различий есть признак фальсификации идентификации.

Отсутствующим субъективным следам в юридической литературе уделяется достаточное внимание. А.А. Закатов пишет: «Действительное событие запечатлевается в сознании в виде «следов памяти», в то время как вымышленное событие таких следов не имеет» (11. с. 47). Л.А. Суворова отмечает необычность такого рода отображений, следом объективно они не являются, но, будучи вовлеченные в орбиту уголовного процесса, они нуждаются в соответствующих исследованиях, проверке, оценке. «В этом качестве, - пишет Л.А. Суворова, такую информацию можно рассматривать как псевдоидеальные следы» (12. с 94). Мысленные образы в памяти несомненно более пластичный материал, на который влияют особенности восприятия и запоминания. Однако в целом ряде случаев отсутствие субъективных следов успешно используется в правовом познании в самых разнообразных формах, свидетельские показания, фоторобот и др. Так например кассир магазина получила фальшивый денежный билет и согласилась помочь в создании субъективного портрета преступника. Однако в процессе работы путалась в показаниях, называла противоречивые признаки внешнего облика. Она не запомнила кто ей передал фальшивую купюру, и в ее сознании отсутствовал образ этого человека.

Достаточно часто отсутствие субъективных следов используется при изобличении заведомо ложных показаний. Особенно эффективен в этом плане прием детализации показаний, когда человек излагает свою версию случившегося, но не может сообщить важные детали события, поскольку они отсутствуют в его памяти. Эта проблема заслуживает более глубокого исследования и выходит за рамки нашей статьи.

Подводя итоги можно констатировать, что отсутствующие следы это реальный феномен в правовом познании, существующий в самых разнообразных проявлениях. Отсутствующий присутствует, он имеет место быть, поэтому такую категорию следов необходимо особо выделять наряду с субъективными, полуидеальными и другими отображениями. Наиболее эффективно их использование лежит не в плоскости онтологии, простой констатации их отсутствия, а в плоскости гносеологии, как опредмеченных и познаваемых, помогающих наиболее полно реконструировать обстановку как целостную систему следов, в том числе и отсутствующих.

Литература.

1. Украинцев Б.С. Отображение в неживой природе. М.: Наука, 1968.

2. Белкин Р.С. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики. М., 1970.

3. Герасимов И.Ф. Некоторые проблемы раскрытия преступлений. Свердловск, 1975.

4. Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 2.

5. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т.1.

6. Кант И. Критика чистого разума. С-Пб, 1993.

7. Овечкин В.А. Расследование преступлений, скрываемых инсценировками. Харьков, 1979

8. Кузнецов П.С. Криминалистическое познание следов преступления. Екатеринбург, 1996.

9. Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию, Свердловск, 1992.

10. Колдин В.Я. Судебная идентификация. М., 2002.

11. Закатов А.А. Ложь и борьба с нею. Волгоград, 1984.

12. Суворова Л.А. Идеальные следы в криминалистике. М., 2006,

Опубликовано: Отсутствующие следы или отсутствие следов (гносеологический и онтологический аспект).- Российский юридический журнал. 2009 №3. С

Кузнецов П.С.