II. Некоторые теоретические основания пди

Предыстория проблемно-деловых игр связана преж­де всего с осознанием возможностей игрового моделиро­вания и деловых игр. Исходным пунктом можно счи­тать работы в области математической теории игр, сюжетно-игрового подхода, участие в организационно деятельностных играх Г. П. Щедровицкого, исследования по теме «Философско-методологические основы управ­ления общественным развитием».

I I.1. Теоретико-игровые модели принятия решений

Теория игр как математическое моделирование со­циально-экономических задач началась с монографии Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна [Neomann, Morgenstern 1943] (русский перевод с 3-го издания 1953 г.: Нейман Дж., Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведении, М. 1970). Она трактуется как общая теория принятия решений в конфликтных ситуа­циях, которая обеспечивает достижение лучших (в не­котором заданном смысле) результатов. Эта теория за­мечательна тем, что явилась первой математической на­укой, символы которой расшифровываются не в образах механики (силы, траектории, массы, скорости и т. п.), а в терминах живого: игроки (действующие лица), их цели, интересы, стратегии.

Какие же стороны конфликта и параметры оптими­зации положены в основу теоретико-игровых конструк­ций? Конфликтная ситуация моделируется «игрой в нор­мальной форме», которая состоит в том, что все игроки одновременно и независимо друг от друга производят один единственный ход, выбор наилучшей стратегии, после чего игра кончается и производятся «платежи» со­гласно игровой матрице. Сам игрок является моделью «экономического человека» австрийской экономической школы 20-х годов нашего столетия [Попов 1985]. Этот «гомо экономикус» представляет собой просто устроенный автомат, подчиняющийся единственному «принципу разумности»: он численно оценивает «полезность» всех альтернатив своего поведения, узнает функции полезности других участников и выбирает лучший вариант из худших возможностей (с учетом свободы других участников) — «максиминизирует цену игры».

В этой модели потеряны, в частности, такие важные параметры реальной ситуации, как развертывание собы­тий во времени и несводимость к единственной числен­ной оценке вариантов поведения. Рассмотрение игр на графах [Берж 1961] явилось попыткой преодоления первого недо­статка, так как «партия игры» получается из любого чис­ла ходов в некоторой очередности всех участников по узлам соответствующего графа. В направлении ликви­дации второго недостатка теоретико-игровых моделей О. В. Шимельфенигом [1971а] и В. В. Розеном [1971] введены для игр на графах вместо численных оценок (функций пла­тежа) отношения предпочтения, дающие возможность моделировать даже неопределенное отношение участни­ков к ситуациям выбора. Кроме того, дается системати­ческое применение алгебраических методов к теории игр на графах с отношениями предпочтения [Шимельфениг 1971б]. В 1968г. в г. Ереване на I Всесоюзной конференции по теории игр выступили с докладами по этой тематике В. В. Розен и О. В. Шимельфениг [Теория игр. Ереван, 1973]. С 1970 г. в Саратовском универси­тете работает научный семинар и выходит межвузов­ский сборник «Математические модели поведения» (пять выпусков), где рассматриваются и философско-психологические аспекты игрового моделирования пове­дения.

Однако теоретико-игровые модели социально-эконо­мического поведения за сорок лет своего существования и бурного математического развития (несколько тысяч работ) не дали существенно эффективных приложений.

В своем методологическом анализе посылок теорети­ко-игровых конструкций А.К. Попов [1985] отмечает отсутст­вие в них информационно-коммуникативного аспекта (то есть в модель не заложена возможность обмена ин­формацией между игроками), хотя теория игр претен­дует быть теорией коллективного конфликтного поведе­ния и давать рекомендации о лучших решениях. Он так­же перечисляет естественные требования к модели про­цесса принятия решения:

• Альтернативные решения не должны задаваться модели извне исследователем, как в теории игр, а долж­ны генерироваться в ней самой в процессе анализа си­туации.

• Отдельные решения должны объединяться в иерар­хические многоуровневые структуры, соответствующие иерархиям взаимосвязанных с целью подцелей. Реше­ния могут изменяться на всех уровнях со временем в за­висимости от изменения подручных средств и поставлен­ных целей.

• Каждое решение должно входить в некоторую це­почку решений. Следует говорить не о принятии отдель­ного решения, а о формировании разворачивающейся во времени цепочки многоцелевых решений. При этом кри­терием выбора целесообразного решения должен быть не максимум полезности, а «грамматическая» правиль­ность решения по ее соответствию целям и правилам игры.

• Необходимо учитывать рефлексивный характер принятия решений субъектом о поведении в группе или в организации, т. е. учитывать в явном виде социально-психологический момент координации эспектаций как в случае сотрудничества, так и в случае конфликта. В тео­рии игр намеренно исключен из рассмотрения вопрос о рефлексии с помощью введения понятия «смешанной» (вероятностной) стратегии.

Легко видеть, что «гомо экономикус» теории игр не может удовлетворить этим требованиям. Кроме того, определения и классификация игр основываются не столько на анализе их реальных правил, сколько на аб­страктной классификации матриц и других математиче­ских объектов. Все эти недостатки явились следствием физикалистской методологической концепции основателей современной теории игр Дж. Неймана и О. Моргенштерна, убежденных в возможности простого измерения и квантификации социальных явлений: «Для экономических и социальных проблем игры выполняют — или должны вы­полнять — ту же роль, которую различные геометриче­ские и математические модели с успехом осуществляют в физических науках. Подобные модели представляют собой теоретические построения с точными, исчерпываю­щими и не слишком сложными определениями; они должны быть сходны с реальностью в тех сторонах, кото­рые существенны для проводимого исследования...» (с. 58).

Однако выработанные в теории игр абстракции «иг­рока», «стратегии», «платежа» и др. настолько грубы, что реальные социальные конфликты, подводимые под теоретико-игровую категориальную сетку, оказываются чрезмерно идеализированными и «улетучиваются». Хо­тя А. К. Попов предлагает вместо теоретико-игрового (подхода к принятию решений модель эвристического программирования, во многих типовых ситуациях при­нятия решений, сложных не столько по существу, сколь­ко по объему входящей информации, вполне могут быть применимы теоретико-игровые модели. В целом же, на наш взгляд, проблема моделирования социально-эконо­мического поведения, связанного прежде всего с иннова­циями и сменой установок, имеет решение, не сводимое ни к какой формальной модели. В математических моделях, тем более с использованием ЭВМ, можно устроить и «об­мен информацией», и «диалог», даже смоделировать «становление» и «развитие»[Шимельфениг 1986], но они никогда не смогут принять ответственность за решение и в них не будет «жить» понимание как целостной ситуации, так и ее от­дельных участников. Здесь нужен принципиально другой подход к моделированию — сюжетно-игровой и партисипативный.