1.2.5. Философия как рефлексивная культура

Критика естественным образом связана с рефлексией.. И в том, и в другом случае мысль специально концентрируется на том, что она творит, с кем или с чем имеет дело. Рефлексию можно было бы назвать критической самоотчетностью философии. Как рефлексия, философия дает познанию его самосознание. Это самосознающее или познавательное мышление, поиск осознающего себя знания.

Рефлексивная мысль есть мысль, обращенная на самое себя. Обычная исследовательская мысль - это мысль о каком-то предмете, и только. В случае же рефлексии мы имеем дополнительно перед собой метамышление, мысль о "мысли о предмете". Предметом здесь выступает уже сама мысль о предмете, сама мыслительная деятельность, само мышление. Профессиональный философский язык фиксирует это самообращение мысли как переход от состояния "в себе" в состояние "для себя". Довести мышление до рефлексии значит поднять его на уровень идеи, ясно и связно излагаемой - для себя и для других.

          Философствующий индивид хочет знать и может постигать не только что он мыслит, но и как он это делает, сам процесс мышления, как он мыслит, мысля о чем-либо, предмет мышления в единстве с самим этим мышлением, мысль о мысли. Рефлексия есть нечто вроде отстраненного наблюдения за работой сознания, предельно аналитическая культура нашей мыслительной деятельности. "Я думаю, что думаю" - эта лапидарная формула М. Мамардашвили как нельзя более удачно передает суть философской рефлексии. На нее нам намекает и шуточный совет думать, думая. Философию в этом плане можно определить как рефлексивный опыт бытия.

Философская рефлексия выводит из состояния стихийности, неосознанного восприятия и использования тех универсальных, в смысле - общепринятых, разделяемых большинством понятий-терминов, которые есть в любой культуре, как-то: справедливость, истина, совесть, добро, зло и т.д. Она придает им глубину, концептуальную полноту, критически отсекая то, что в их содержании, функционировании и развитии "морально" устарело, не отвечает изменившейся исторической ситуации. Особенно велика роль такой рефлексии в переходные периоды и переломные эпохи, когда происходит ломка устоявшихся ценностей и представлений, ведется активный поиск выхода из духовного кризиса.

Рефлексия представляет собой также переосмысление того, что уже кем-то осмыслено, подготовлено и изложено. В этом плане рефлексия дает вторую жизнь тому, что отшумело, отцвело, помогает следовать не букве, а духу сочинения, проникать в творческую лабораторию исследователя. Без рефлексии и связанного с ней воображения нам до живой мысли не добраться - так и будем топтаться у ее порога.

1.2.6. Гуманизм и философия

Философское знание можно охарактеризовать также как знание гуманистическое. Уже самой постановкой вопроса о мире как целом мы затрагиваем человека, поскольку в мире этом он непременно представлен, выполнен, состоялся.

Без человека мир не полон, его нельзя считать целым, он не замыкается на целостность. Философию интересует всеобщее в его человеческом, гуманистическом измерении и смысле. Она исследует мир, отображенный на человека, и человека, отображенного на мир. Все ее проблемы являются по существу лишь разными проекциями проблемы человека.

Иными словами, судьба человека - центральный пункт всякого серьезного философствования. Философия смотрит на мир не только с точки зрения сущего, но и должного, человечески-проективного. Знание становится философским там и тогда, где и когда оно проецируется на бытие человека и вовлекается в формирование его мировоззренческой позиции.           Гуманизм европейской философской традиции восходит своими истоками к древнегреческому мыслителю Протагору, заявившему, что "человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют". Мысль чрезвычайно глубокая. Постулируя человеческую размерность мира, она тем самым питает нашу веру в познавательный и преобразовательный прогресс. Говоря же, что мир принципиально познаваем, что никакие непреодолимые препятствия нас в нем не подстерегают, мы фактически приписываем человеку потенциальную возможность объять и выразить этот мир, встать вровень с ним, быть его равноправным противочленом.

Другими словами, речь идет о равномощности мира и развивающегося человека, о сравнимости бесконечности мира с бесконечностью (в тенденции) познающего мышления.

          Не отрицая значимости индивидуально взятого бытия, философия тем не менее стремится понять человека в его родовых (род Homo) характеристиках и связях. В данном плане она выходит на общечеловеческие ценности, защищает достоинство, свободу и счастье человека, отстаивает право индивида на творческое и позитивное развитие всех его способностей и талантов, на гармонию и полноту его духовной и материальной жизни.

          Для субъекта философствования гуманизм, гуманистичность означает еще и личностность, т. е. непосредственно индивидуальную, глубоко личную захваченность человека самим этим процессом. Хайдеггер выразил данную ситуацию следующим образом: философское познание обязательно должно "опираться на внутреннюю субстанцию человека". Как индивидуальное критическое исследование, философия является самовыражением человека, интеллектуальным, шире - духовно-культурным самоутверждением индивида. Безличные истины философию не интересуют. Более того, философские утверждения имеют смысл и безотносительно к их возможной истинности.

          Коллективному или публичному разуму вряд ли доступно оригинальное (без оригинальности нет философии) философское творчество. Скорее всего, ему приходится довольствоваться продуцированием мифологического и идеологического сознания со всеми традиционными его атрибутами.

Теоретические сюжеты получают проблемно-философское заострение лишь тогда, когда они выводятся на индивидуально-личностный уровень анализа. В философии, как представляется, теоретически реализуется извечное стремление человека к единству с миром, космосом, универсумом. Именно в ней человек находит наибольшие возможности для бесконечного интеллектуального преодоления своей материально-физической конечности. Но для того чтобы реально и продуктивно стремиться к такому единству, нужно сначала ужаснуться трагической возможности упустить этот шанс судьбы. Пожалуй, только индивидуально-личностный статус мышления может создать здесь необходимое творческое напряжение, соответствующий исследовательский порыв.           В пользу существенности (оправданности и перспективности) гуманистического заряда философии говорит также субъект-объектная структура теоретического отношения человека к действительности. Объектной чистоты - онтологического эквивалента объективности знания нам в нем никогда не достигнуть. Наука тем не менее стремится к такому идеалу, что вполне понятно: невозможность полного совпадения знания об объекте с самим объектом не исключает известного прогресса в постоянных усилиях по сближению первого со вторым.

Философия очерчивает прямо противоположную перспективу - законность присутствия человека и его сознания в мире, который этот же человек и познает, правомерность включения субъективного в объектную структуру познавательного процесса. Отстаивание права познающего субъекта быть представленным в любом, даже самом объективном знании о мире можно назвать гносеологическим гуманизмом. Гносеологический гуманизм с особой наглядностью проявляется в социальном познании, где объектом выступает сам субъект, его деятельность, результаты этой деятельности.

Субъект не поддается объектной редукции, он никогда не может быть только объектом. Познание же, и не только научное, не объектным быть не может, оно направлено всегда на постижение объекта. Не видеть этой разницы - значит не видеть самого главного - того, что как раз и делает субъекта (человека) субъектом (человеком), а не объектом (вещью). Гуманизм философского знания, как видно, выходит так или иначе на все другие его характеристики (свойства, отношения). Данное обстоятельство может говорить только об одном - о том, что в "любви к мудрости" глубоко сидит "любовь к человеку", что философия в высшей степени гуманоцентрична.